Erased/Стёртая

Война закончилась. Хогвартс постепенно восстанавливался. Некоторые студенты остались, чтобы помочь, к тому же, держась вместе, было как будто легче. После череды похорон все были подавлены. Гостиная Гриффиндора вечерами чаще пустовала, хотя студентов именно этого факультета в Хогвартсе осталось больше всего. Гермиона жила в комнате с Джинни и с Парвати. Они практически не разговаривали. Так прошло две недели. Среди преподавательского состава начали появляться разговоры о том, что нужно собрать всех выживших учеников. Не для экзаменов, а чтобы подчеркнуть единство. Не сажать их за факультетские столы, а устроить совместный праздник, можно сказать, выпускной, ведь, как минимум, семикурсники уже не вернутся осенью. Директор Макгонагалл поддержала эту идею. Осенью Распределяющая шляпа снова будет разделять вновь прибывших, начнутся соревнования, факультеты будут набирать очки и соперничать друг с другом. Но сейчас, после такой сложной совместной победы, после смертей, которые понёс каждый факультет, было необходимо поддержать это единство. Всем выжившим ученикам были высланы приглашения. Девушки начали выбирать наряды. Разговоры стали чаще раздаваться в стенах школы. Замок постепенно оживал. Гермиона была воодушевлена этим событием по нескольким причинам. Во-первых, находясь целый год пусть и с друзьями, но на волосок от смерти, она и не надеялась, что Золотое трио выживет в полном составе. И, скрывая радость от других, особенно от потерявших близких, она всё же начинала верить в лучшее. Во-вторых, хотелось уже поверить, что нормальная жизнь наконец возможна. Получить профессию, работать, общаться с друзьями, выйти замуж… Теперь она не связана ни с крестражами, ни с дарами. Гермиона чувствовала свободу, и она окрыляла. И в-третьих, у неё был Рон. Очевидно, борьба с Волан-де-Мортом, с Министерством, с Пожирателями отнимала всё время, и девушка не чувствовала, что стала взрослой. На протяжении долгого времени её влюблённость в Рона была, скорее, детской привязанностью, без намёка на секс. Редкие поцелуи, крепкие объятия. На тот момент этого было достаточно. А сейчас её тело, наконец освобождённое от головных проблем, оживало, хотело, требовало… И это было приятно. Гарри с Джинни довольно быстро пересекли эту черту, но Гермионе было сложно. Рон тоже слегка притормаживал, когда поцелуи заходили дальше и руки начинали блуждать по чужому телу. Как всегда подойдя к проблеме рационально, Гермиона решила, что выпускной станет окончательной точкой не только в войне, но и в вопросе её девственности. В библиотеку с таким запросом идти она постеснялась, поэтому начала прислушиваться к девчачьим разговорам, благо, что и Джинни, и Парвати, и Падма, приходившая к ним в гости, часто обсуждали такие темы. Гермиона долго выбирала наряд. В своих фантазиях она представляла, что Рон сорвёт с неё платье в порыве страсти, как было описано в некоторых книгах из коллекции её мамы, поэтому ей не хотелось, чтобы это было сложно: копаться с молнией или с рюшками. Велика вероятность, что она испугается или передумает в этот момент, если случится заминка. Гермионе хотелось блистать, как когда-то с Виктором Крамом, может, даже ещё ярче. Тогда это был дебют девушки, сейчас ей хотелось выглядеть сексуальной женщиной. Она выбрала длинное шёлковое платье, похожее на сорочку, с огромным разрезом на ноге, доходившим до середины бедра, и вырезом сзади. Спереди грудь была закрыта до ключиц. Платье было чёрным, но сверху украшено крупными круглыми золотыми пайетками, напоминающими чешую. Они были пришиты несколько асимметрично, спускались как золотой дождь с ключиц до груди, закрывая соски от любопытных взглядов. Волосы, за время их странствий отросшие до лопаток, она слегка приподняла наверх, открыв спину, заколола в небрежный низкий пучок, который украсила золотыми невидимками. Помада винного цвета, накрашенные ресницы. Всё было продумано. Платье можно было даже не снимать. Разрез позволял добраться до интимных мест. Она предвкушала, ей не было страшно, наоборот, её переполняло желание. Слишком долго она была сочувствующим другом, постоянной шпаргалкой и хорошей девочкой. Сегодня она планировала стать плохой. Они встретились в гостиной Гриффиндора. Практически все парни были одеты в чёрные элегантные костюмы с белыми рубашками. «Настоящий бал». Никаких парадных мантий на этот раз. Джинни в невероятном бордовом мини-платье подошла к Гермионе. – Гермиона, ты великолепно выглядишь! – Тоже самое могу сказать о твоих бесконечных ногах, – рассмеялась Гермиона. Сегодня ей хотелось веселиться. – Привет, Рон! – она обратила взгляд на своего парня, который с восхищением её рассматривал. Рон подошёл и приобнял её за талию: – Это правда, ты шикарна, – он чмокнул её в висок. Вчетвером они спустились в зал. Он был украшен свечами и разноцветными блестящими шарами. Оркестр играл музыку, некоторые пары уже танцевали, хотя все знали, что директор сначала скажет несколько слов. Друзья подошли к столам, стоящим в стороне, и взяли по бокалу с шампанским. Они весело обсуждали планы на следующую неделю: Гарри с Джинни собирались поехать на горнолыжный курорт («Он сделает ей предложение», – шепнул Гермионе Рон), Рон возвращался ненадолго в Нору, а Гермиона оставалась в Лондоне, чтобы подготовиться к испытаниям на мракоборца. Кингсли обещал позаниматься с ней пару раз. Наконец профессор Макгонаналл вышла на небольшой помост, чтобы официально открыть бал. – Дорогие выпускники, – голос её звучал с неожиданной теплотой. – Сегодня мы празднуем начало новой жизни не только для вас, но для всех. Плохие времена закончились, и вас ожидают обычные рутинные проблемы. Я необычайно горжусь вами, – директор сделала паузу. – Всеми вами! Гермиона волей-неволей покосилась на немногочисленную группу слизеринцев, которые стояли несколько обособленно. Среди них, разумеется, выделялся Малфой, отчасти потому, что он был весь в чёрном. По его лицу ничего нельзя было понять, парень казался равнодушным. Все знали, что ученикам Слизерина сейчас приходилось несладко, но, хотя многие недолюбливали их, поступок Малфоя – бросок палочки Гарри – всё изменил. Теперь оставшиеся слизеринцы были как бы в непонятном статусе, никто не знал, как на них реагировать, поэтому все обходили их стороной. Не одна Гермиона смотрела сейчас на них, и от Макгонагалл не укрылось всеобщее внимание. – Все присутствующие здесь внесли свой вклад в общую победу, – аплодисменты. – Знаю, что многим из вас не терпится окунуться во взрослую жизнь, но всё же позволю себе дать вам совет: не спешите, наслаждайтесь моментами и помните, что Хогвартс всегда будет открыт для вас. Я открываю бал в честь окончания войны! Загремел оркестр. В центр зала начали выходить парочки, только Луна, в свойственной ей манере, танцевала одна. Джинни утащила Гарри, Рон элегантно подал руку Гермионе. Они закружились в танце. Рон неважно двигался, периодически наступая на ноги девушке, но Гермионе было всё равно. Сегодня её вечер, и она была намерена взять от него всё. Через пару танцев Гермиона решила действовать. Они с Роном уже выпили по 3 бокала, тело начало расслабляться, а присутствие Рона так близко начало кружить Гермионе голову. От парня не укрылось её желание. Она прижималась к нему так страстно, что у него дыхание сбивалось. – Может, прогуляемся? – спросил он. Гермиона подняла голову и, улыбаясь, ответила: – Может, прогуляемся до спальни? Они практически сбежали с бала и, смеясь, как дети, пошли в сторону гостиной Гриффиндора. Наконец-то дверь в спальню. Они слились в поцелуе, жадном, торопливом. Тело Гермионы горело в его руках. Он гладил девушку по голой спине. Они целовались и наощупь пытались идти к кровати, попутно натыкаясь на другие предметы. – Гермиона, – прошептал он ей в шею. «Боже, да где она, эта кровать?» У девушки кружилась голова, казалось, что она сгорит, если не получит его сейчас. Книжная фраза, конечно, но так она чувствовала. Тело требовало того, о чём девушка пока мало знала. Они упали на кровать, тело Рона придавило её, но Гермионе было всё равно. Он целовал её так страстно, как она и представляла, но прелюдия, на её взгляд, затянулась. Она потянулась руками к его рубашке и начала расстёгивать… Рон всё ещё был занят её шеей. Коснувшись его обнажённой груди руками, она почувствовала жар. Девушка провела линию от его груди до пупка. Он выдохнул и вжался в неё сильнее. «Так-то лучше!» Гермиона начала расстёгивать его брюки. Он задрал подол её платья, наконец сообразив, что разрез там не просто так, и наткнулся на её сюрприз: она не надела бельё. Его пальцы дёрнулись, но остались там. Он гладил её киску, а она, извиваясь, пыталась добраться до его члена. И вот рука сомкнулась на плоти. Она чувствовала нечто мягкое в своей руке и начала понемногу двигать ею вверх-вниз. Рон сдавил её ягодицу, второй рукой пытаясь избавиться от своих брюк. И вот наконец прижался к ней голым – снизу – телом. Она убрала руку от его члена, обняла ногами его за талию. Они снова начали с жаром целоваться, но Гермионе уже было мало. – Давай, ну давай же… – шептала она ему в рот. Но Рон медлил. «Да ты издеваешься, блять!» Она царапнула его спину и уставилась на него горящим возбужденным требовательным взглядом. Он улыбнулся: – Ладно, уговорила, – парень немного отодвинулся. «Скотина! Вот сейчас...» Гермиона замерла в ожидании… Но ничего не происходило, то есть что-то происходило, конечно, но другое. «Что такое?» В её лоно тыкалась мягкая плоть, как котёнок, который ищет грудь матери. «В романах всё было по-другому», – растерянно подумала Гермиона. Рон пыхтел, смотря вниз, очевидно, пытаясь впихнуть невпихуемое. Девушка тихо спросила: – Всё нормально? Рон дёрнулся и встал с неё. В его взгляде была злость и обида, как будто она что сделала. Парень прошёл к столу и встал спиной к ней. Гермиона сдвинула ноги, поправила платье, встала и подошла к нему. Погладила по спине. – Отвали! – не крик, шёпот. Гермиона обошла его и присела на стол. Рукой она погладила Рона по щеке, заставляя парня посмотреть на неё: – Всё нормально, попробуем в другой раз. – Это ты виновата, – жёстко сказал Рон.  – Ты всегда давишь, как мать моя, и, если что-то приспичило, не остановишься. Гермиона округлила глаза. – Я тебя заставляла? – Да, нахрен ты прижималась тогда на балу? – Но это ты предложил прогуляться… – А ты предложила идти в спальню, да ещё и без трусов. Не держи за идиота. Ты всё спланировала. Это не сексуально, понятно, ты будто использовала меня. А теперь я вынужден оправдываться. – Рон, я хотела этого, и ты тоже, я же видела. И не надо… – Иди спать, Гермиона. Я не хочу тебя сейчас видеть. *** Гермиона в растерянности шла по коридору. В руках у неё была бутылка огневиски, которую она вытащила из заначки близнецов («Близнеца, Мерлин, невозможно смириться с потерей Фреда»). Ей было обидно. Все надежды на сегодняшний день просто разлетелись вдребезги. Когда Рон выгнал её, она пошла в свою комнату. Плакать. Все ещё веселились на балу. Сняв злополучное платье, она надела пижаму, но уснуть так и не смогла. Она пыталась понять, что случилось с Роном в спальне. «Почему он так поступил? Вторичный вопрос. Почему у него не вышло? Дело во мне?» Гермиона не очень разбиралась в мужской физиологии, поэтому решила, как и всегда, найти ответ в книгах. Надев в этот раз школьную юбку и блузку, как будто ночью в библиотеке был дресс-код, снова накрасив губы, чтобы не совсем пасть духом, Гермиона спустилась в гостиную, где и вспомнила про заначку. «Огневиски. То, что надо, и пошло всё к черту!» Девушка сделала глоток и направилась в библиотеку. – Люмос. Гермиона начала идти по рядам, всматриваясь в корешки книг и не забывая периодически пить из бутылки. Пока она не видела ничего подходящего. «Книги не могут меня подвести!» – Не споткнись, Грейнджер! «Твою мать!» Гермиона испуганно дёрнулась и опустила палочку вниз. Между стеллажом и стеной внизу сидел Малфой и равнодушно её разглядывал. – Что ты здесь делаешь? – Сижу. Какие-то проблемы? – Нет, ты просто напугал меня, – Гермиона сделала ещё один глоток. – Хочешь? Малфой пристально смотрел на неё. – Отравлено? Гермиона рассмеялась. – Да, Малфой, – девушка опустилась рядом с ним. – Давай отравимся. Парень усмехнулся и взял бутылку. Его жизнь после войны поменялась, он много думал о прошлом, анализировал свои и родительские поступки. Было сложно осознать, что его семья выбрала не ту сторону. Даже хрен с ней, с этой чистотой крови, Волан-де-Морт был полукровкой, просто выходило, что родители испортили ему жизнь. Он рос в неверном восприятии мира, и сейчас пытался выстроить новое. Покопавшись в себе, он понял, к примеру, что грязнокровки так и останутся в магическом мире, и это просто борьба с ветряными мельницами. Гробить свою жизнь ради этого не хотелось. Да и не фанатик он. Малфоя интересовала только своя жизнь, которую он начнёт выстраивать уже завтра. А сегодня он сбежал в библиотеку, чтобы не сорваться и не напиться на глазах у всех, и вот те раз. Грейнджер предлагает ему бутылку. «Да похрен». Некоторое время они молча пили, передавая друг другу огневиски. Вдруг Гермиона повернула голову и спросила: – Почему ты пьёшь со мной? Я ведь грязнокровка. – Да, ты грязнокровка, а я хочу выпить. – Разве ты не должен прыскать слизеринским ядом? – А ты этого хочешь? – Малфой равнодушно посмотрел на неё. Гермиона подумала. – Нет, просто на тебя это не похоже и заставляет меня ожидать удара исподтишка. – Я сегодня не в настроении, Грейнджер, но тебя здесь никто не держит. Она помолчала. – Почему ты не на балу? – А ты почему не пляшешь со своим парнем? – Потому что пью здесь с тобой. Драко рассмеялся. Его смех неожиданно оказался очень низким, похожим на рычание. Он протянул ей бутылку. Она улыбнулась. Они снова замолчали. Полумрак библиотеки создавал иллюзию близости, а голова уже была затуманена алкоголем. От Малфоя пахло холодными лимонами и хвоей. Он сидел, вытянув длинные ноги в идеальных черных брюках. Гермиона тихонько разглядывала его. Он выглядел грустным. Даже светлые волосы как-то посерели. – Ты же понимаешь, что я чувствую, когда ты меня рассматриваешь, потому что сижу рядом? – Да, – Драко посмотрел на неё. – Почему ты бросил палочку Гарри? Его серые глаза потемнели. Он отвернулся. – Почему всех так интересует этот вопрос? – Я не все. – Спорить не буду. Они снова замолчали. После некрасивой сцены с Роном было приятно просто сидеть и молчать, пусть даже с Малфоем. «Но я же пришла, чтобы узнать причину. Мне нужно понять, потому что завтра придётся встретиться с ним и говорить. Есть ли вообще книги об этом в библиотеке школы магии? Это ведь не волшебство… Как узнать?». Гермиона вздохнула. Малфой повернул к ней голову. «Она сегодня не такая, как обычно». И дело не в том, что она спокойно сидит рядом и пьёт. Вопрос в том, по какой причине она всё это делает? С другой стороны, гриффиндорцы – народ загадочный, в их головах хрен разберешься. Вдруг Гермиона резко посмотрела на него. Может, виноват был алкоголь, но ведь Малфой – парень. Он же должен знать. Судя по слухам, опыта у него много. Может… В её взгляде горела решительность. Драко напрягся. – Почему иногда у мужчин не встаёт? Малфой уставился на неё в шоке. «Мне послышалось?» – В смысле… ну, ты же парень… «Наверно, она охренеть как пьяна». Он внимательно смотрел на неё. В глазах была грусть. Похоже, это важно. – Это связано с Уизли? – Неважно, просто ответь. Пожалуйста. – Мне нужен контекст. Гермиона прокашлялась. «Ожидаемо». – Предположим, парень и девушка встречаются, знают друг друга давно, и всё ведёт… ну, к сексу… А потом…, – она запнулась. Драко стало весело. «Блять, ну кто б ожидал? Грейнджер жалуется ему на импотенцию Уизли». – Теперь я предположу. У Уизли на тебя не встал. Гермиона резко подняла глаза. В них была обида и ярость. «В точку». – Я так не говорила… – Ты поэтому здесь? – Нет! – Конечно, да, – Малфой помолчал. – Но не переживай. Это не твоя проблема. – Почему? – Потому что на тебя встанет у тысячи других парней. Стоит ли париться из-за одного? В этот раз Гермиону задел его равнодушный тон. – Это всего лишь слова! Ты и понятия не имеешь, что испытывает девушка в подобной ситуации. Это не просто неприятно, это рушит самооценку. Как у вас всё просто! А отношения? Или вы всегда на всё согласны? – Почти всегда, но у девушек то же самое. Иногда секс – это просто секс. – Нет! У нас есть принципы. А секс без отношений и привязанности не имеет смысла. Физическое влечение у нас идёт от головы! Мы не такие примитивные, как вы, ясно? Драко рассмеялся. – Какой бред, ты это из какой-то книжки цитируешь, что ли? Если я правильно тебя понял, то ты хочешь Уизли, потому что знаешь его и у вас отношения? – Да, именно так! – Ну и хрень, – Драко закатил глаза. – Тело реагирует на прикосновения, это физиология. Предположу опять же, что ты просто хочешь секса. Типа, время для тебя пришло, а для Уизли не придёт ещё лет 40. Если я сейчас начну тебя целовать, ты быстро забудешь о том, что мы 7 лет недолюбливали друг друга. И твоё тело будет просить ещё, ясно? «Да неужели?» Гермиона не на шутку разозлилась. Время пришло? Он просто всё выворачивает, как обычно, в своём язвительном стиле. Она его захочет? Ага, как же! Она привстала и перекинула через него одну ногу, усевшись сверху. – Что ты делаешь, Грейнджер?! – Проверяю твою теорию. Она провела рукой по его щеке. – Слезь с меня. – Докажи, что прав. Его холодные серые глаза впились в её лицо. «Пьяная упрямая гриффиндорка». – И что, по-твоему, должно случиться дальше? – Либо скинь меня, либо поцелуй. – Выбор так себе, – Малфой не двигался. «А, может, и правда… Что он теряет?» – Выходит, твоя суперпупернаучная теория не доказана, поэтому она снимается с повестки дня, – высокомерно произнесла девушка и начала поднимать ногу, чтобы слезть с него. И в этот момент он её поцеловал. Она даже не сразу поняла, что происходит. Просто стало тяжело дышать. Она попыталась отшатнуться назад, но он не дал, запустив руку в её волосы. От него пахло виски и лимонами, и это было приятно. Его вторая рука прошлась по её спине и осталась там. Всё длилось секунд 15, потом он резко отпустил её. Гермиона ошарашенно смотрела ему в глаза. Малфой молчал и не двигался. Его лицо было крайне серьезным, казалось, он вполне равнодушно рассматривал её лицо. «Мой шаг?» Гермиона медленно приблизила своё лицо, не разрывая визуальный контакт. «Что я делаю? Что я делаю?!» Было бы здорово свалить всё на алкоголь, но ей было вкусно, ей хотелось ещё. Она аккуратно поцеловала его в ответ. Это был просто невинный чмок по сравнению с предыдущим. Драко не двигался. Гермиона обхватила его лицо руками и, закрыв глаза, поцеловала ещё раз. Это действительно было похоже на научный эксперимент. В этот раз она почувствовала ответный поцелуй. Он снова положил руку на её спину, и девушка слегка выгнулась навстречу. В этот раз Гермиона запустила руку в его волосы и углубила поцелуй.  Его рука гладила её спину довольно невинно. Небольшая амплитуда вверх-вниз. Гермиона вела себя раскованнее. Её руки блуждали по его торсу и шее. Он был прав. Её тело требовало продолжения. Связано ли это с тем, что случилось с Роном? Да какая разница и при чём тут он вообще? Она не хотела думать, ей было мало. Вдруг Драко взял её за плечи и слегка отодвинул. – Хватит, Грейнджер, это может далеко зайти. – Плевать, – она наклонилась к его шее и поцеловала. Драко резко выдохнул. Гермиона улыбнулась. «Права была Джинни». – Завтра ты будешь ненавидеть себя и меня за это, – он пытался рассуждать здраво. Похоже, его теория оказалась не просто рабочей. У Грейнджер сорвало башню. «Не надо было её целовать». Но он не железный. Было так уютно сидеть с ней в библиотеке и просто пить. Чёрт её дернул докопаться с его теорией! И сейчас он хотел её. Она целовала его так жадно, и его тело реагировало. Но он не хотел последствий за эту безрассудную авантюру. – Ты обещал доказать мне, – пробормотала она, продолжая целовать его шею и расстегивая рубашку. – Я не обещал. – Да какая разница? Ты сказал, физическое влечение возможно без отношений. – И я доказал, разве нет? Ты хочешь меня, значит я прав. Слезь. – Я не хочу тебя, – промурлыкала Гермиона, касаясь рукой его обнажённой груди. Она вообще не сильно отслеживала разговор. «Что он там говорит? Плевать. Я хочу его. Почему девушки не могут получать то, что хотят, просто так?» Ей нравилось целовать его. И нравилась собственная смелость. Она поцеловала его ключицу. «Почему он такой вкусный?» Вдруг её резко подняли. – Что? – она возмущённо уставилась на него. Малфой аккуратно снял с себя её ноги, поставил на пол и отошёл. Его глаза казались чёрными. Он смотрел на неё и не узнавал. Сегодня она действительно была красива. Особенно губы со смазанной от поцелуев помадой. Гермиона сделала шаг вперёд. Она видела огонь в его глазах и сомнение. А ещё след от своей помады на его ключице. И это был так… сексуально. Ещё шаг. «Что она творит?» Драко вытянул руку, пытаясь остановить её. Последняя попытка, ей-богу. Он не каменный. Девушка наткнулась на неё плечом и остановилась. «Может, Джинни права и в другом? Последняя попытка, была не была», – подумала она. Гермиона взяла его руку, а потом медленно погрузила его большой палец в свой рот, продолжая смотреть ему в глаза. «К чёрту». Пожалуй, это была последняя адекватная мысль. Он шагнул вперёд, буквально врезаясь в неё. Гермиона отпустила его палец и подняла голову. Драко накрыл её губы своими, уже не сдерживаясь. Она застонала ему в рот, а потом укусила нижнюю губу. Что-то дикое течёт по венам, не иначе. Она стягивает с него рубашку и наклоняется ниже, чтобы целовать и там. Рубашка летит на пол, как и её блузка. Его руки блуждают по девичьему телу, прижимают к себе всё сильнее. Их дыхание смешивается, он толкает её к стене. Рука в его волосах. Она целует его шею и выдыхает его имя. – Драко… Он сжимает правую грудь, опуская бюстгальтер на талию, и выдыхает ей в шею. Она выгибается ему навстречу. Другую руку он опускает ниже и поднимает её ногу себе на бедро. Она уже чувствует его твёрдый член, он совсем близко от её трусиков. – Снимай же… Он целует её шею, ключицу и опускается ниже. Его губы схватывают сосок левой груди. Она стонет, но ей мало, мало сейчас этих игр. Всё потом, а сейчас… – Докажи мне… «Какая глупость. Теория уже не требует доказательств». Драко поднимает её и, целуя, несёт к столу. Посадив её, окончательно снимает лифчик и, поднимая юбку на талию, сжимает ягодицы. Гермиона, широко расставив ноги, расстёгивает его брюки. И вот в её руках оказывается его член. Он твёрдый, как камень, и очень горячий. Драко, слегка отодвинувшись, снимает её трусики и прижимается к ней. Гермиона поднимает руки и запускает их в его волосы, впиваясь поцелуем в губы, требуя не останавливаться… Малфой начинает входить в неё. Она такая горячая внутри, как будто растопленное масло обволакивает его член. Он не чувствует преграды, Гермиона не чувствует боли. Они просто пылают вместе. Движения становятся быстрее, Гермиона цепляется пальцами за его спину, не замечая, что оставляет царапины. Их лица находятся близко, и дыхания смешиваются. Гермиона чувствует его внутри, и это не вызывает у неё ни удивления, ни тревоги. Всё, как и должно быть. Ощущение естественности происходящего. Драко опускает голову ей на плечо и ускоряется. Несколько резких толчков, и он замирает внутри неё. Гермиона не чувствует оргазм, только приятное тепло, разливающееся внизу живота. Она крепче обнимает его. Он гладит её по спине и восстанавливает дыхание. Поднимает голову, серые глаза напоминают расплавленное серебро. Гермиона улыбнулась и потерлась о его щеку. Драко обнял её за талию. Потом отодвинулся, глянул вниз. Она проследила за его взглядом. «Чёрт». Его член был в крови. Её ноги были в кровоподтёках. Малфой поднял на неё взгляд. Она смело посмотрела в ответ. «Девственница». Он не ожидал. И не почувствовал. «Какого Мерлина тогда она переспала с ним?» - Всё нормально, Малфой, – хрипло произнесла Гермиона и, встав, потянулась к вороху одежды на полу, чтобы достать палочку. – Экскуро. Произнеся очищающее заклинание, Гермиона посмотрела ему в глаза. Потом приподнялась на цыпочки и обняла за шею, уткнувшись носом в сгиб и вдыхая его запах. Лимоны и хвоя. Он прижал девушку к себе. – Этого не было, Грейнджер. – Согласна. Секунду. Она сжала его руками, теперь обнимая за талию, положив голову на грудь. Его сердце стучало в её висок. «10 секунд. Я даю себе 10 секунд». Гермиона поцеловала то место, откуда доносился стук, и отошла. Они начали одеваться. Драко периодически косился на неё, ожидая истерики, или битья головой о стену, или проклятий в его сторону. Но она удивила его. Гермиона спокойно одевалась, не выказывая никаких угрызений совести. Сам Малфой не знал, что он чувствует по поводу произошедшего. Это стоило обдумать после. Сейчас он был сосредоточен на грязнокровке, которую презирал предыдущие 7 лет и с которой так самозабвенно трахался две минуты назад. «Секс – это просто секс, и он был классным». Она не была его первой грязнокровкой. Невозможно ограничить себя только чистокровными семьями, да и полукровки не всегда бывают симпатичными. Всё это такие же двойные стандарты, как и разговоры о чистой крови от Волан-де-Морта. И от этого лицемерия он тоже устал. К чему тупые ограничения и пафосные лозунги? Гермиона чувствовала себя иначе. Она не могла бы выразиться точнее в этот момент. Не было угрызений совести, или стыда, или страха, или отвращения. Она не жалела. Телом она всё ещё ощущала его прикосновения. Не было никакого дискомфорта. И она, как и Малфой, хотела сохранить это в секрете. Одевшись, Гермиона посмотрела него. Он стоял у того же стола и смотрел на неё. Всё, как всегда, только глаза уже не были холодными. – Пока, Малфой. – Прощай, Грейнджер. *** «Что? Это реальные воспоминания? Но я помнила Рона… Почему я помнила Рона?» Гермиона посмотрела на Малфоя. Она выглядела растерянной и ошарашенной. – Ты… Мы? Мы тогда… да? «Вспомнила». Драко кивнул, не сводя с неё глаз. – Но… Осознание пришло внезапно. «Вот ублюдок!» Гермиона в ярости развернулась к окну. Парни проводили её взглядами. – Ублюдок! Тео покосился на Малфоя. Тот усмехнулся. «Тогда она ничего не сказала, зато сейчас, видимо, выговорится». Гермиона повернулась снова к ним. Чистая ярость в глазах. – Он не просто стёр это! Он заменил тебя на себя! «Что?» – Он создал в моей голове воспоминание о прекрасном первом сексе не с тобой, а с ним! Сука, я прикончу его! «Прекрасном?» Брови Тео устремились в стратосферу. – Грёбаный импотент! Понятно, почему после первой ночи было всё так плохо! Гермиона тяжело дышала. Сукасукасука А потом рассмеялась, громко, от души. «Со мной всё в порядке. Да, со мной всё прекрасно, а с ним нет». Её просто переполняла энергия. Оказывается, злость – прекрасный стимул.