***
Энни торопилась попасть в факультетскую гостиную и решила сократить путь, свернув в тихий коридор, который вёл напрямую к подземельям. Об этом проходе она слышала ещё в своём времени и решила, что опробовать данный маршрут сейчас самое время. Девушка спешно спускалась по узким лестницам, стараясь не упасть в полутьме и не свернуть себе шею. Внезапно на безмолвных лестничных пролётах раздался едва слышный шум, который эхом отразился по каменным стенам. Энни затормозила и настороженно прислушалась. Раздавшийся следом вскрик, который явно принадлежал какому-то юноше, и последующий за ним звук удара чего-то тяжёлого об пол, заставил девушку выхватить палочку из кармана мантии. Она, аккуратно переставляя ноги, стараясь не шуметь подошвой, продолжила спускаться дальше, подавляя внутренний страх. — Я сказал тебе, Лестрейндж, что ничего не знаю о том случае! — воскликнул неизвестный. — Эндрюс, ты идиот, если думаешь, что я тебе поверю! — голос своего однокурсника Энни узнала сразу и сильнее сжала палочку. Она остановилась и не повернула назад, чтобы оказаться подальше от этого места. Интуиция подсказывала ей, что в будущем она очень пожалеет, что не поддалась колыхающей внутри трусливости и не сбежала. Волшебница бесшумно остановилась и чуть выглянула из своего временного укрытия. В районе третьего этажа замка, в плохо освещённом лестничном пролёте находились двое. Лестрейндж стоял к ней спиной, от чего Энни только выигрывала, пребывая в слепой зоне слизеринца. Другой студент лежал на полу и держался за плечо здоровой рукой. Видимо, упал он именно на него. — Ты, поганый грязнокровый ублюдок, смеешь распускать про меня слухи, как какая-то девка! — гаркнул Лестрейндж, выхватив палочку и направив её на безоружного юношу. Лёгкий свет горящего недалеко фонаря плохо отражался от его лица, но по тихому испуганному всхлипу Энни стало понятно, что парень не на шутку перепугался. — Мне придётся показать тебе, что бывает, когда грязнокровка вроде тебя пытается прыгнуть выше своей головы. Силенцио! Энни почувствовала, как леденеет кровь в жилах. Знание того, что последует за этим высказыванием со стороны слизеринца в плохом смысле, взбудоражило внутри неё всё то, что она пыталась спрятать месяцами. Память услужливо подкинула ей воспоминания, где она сама когда-то была на месте несчастного юноши. Когда Тот-Кого-Нельзя-Называть захватил власть и некоторые Пожиратели Смерти обосновались в Хогвартсе, излюбленным занятием Амикуса Кэрроу были пытки провинившихся студентов. Она не раз попадала в их число, раз за разом отказываясь использовать Круциатус на первогодках. Энни с содроганием вспоминала шестой курс, и если в её силах было помочь сейчас эту пытку предотвратить, она не отступит. По всей вероятности, разговор между студентами состоялся и подходил к своему аморальному завершению. Энни понимала, напади она открыто, даже имея за собой преимущество в виде эффекта неожиданности, то всё равно не сможет выстоять против слизеринца. Она сомневалась, что однокурсник поскупится и откажется отработать Непростительное уже на ней. А значит, действовать нужно было тихо и незаметно, чтобы дать шанс сбежать несчастному юноше на полу и самой себе. Волшебница даже не рассматривала вариант сбежать и забыть всё происходящее перед глазами, как страшный сон. Похожее чувство она испытывала при битве за Хогвартс. Если позволит довершить начатую слизеринцем пытку, то приравняет себя к её соучастнику. Этого она никогда себе не простит. Внутренняя злость, кипевшая в ней с начала шестого курса в сторону приспешников Того-Кого-Нельзя-Называть, не позволит ей остаться в стороне. Поборов страх, твёрдой рукой она направила палочку в спину Лестрейнджа, который и не заметил вышедшей из угла девушки. — Кру..! — Петрификус Тоталус! — голос её был ровным, без капли сомнения в собственных действиях. Энни, сжав губы в тонкую полоску, смотрела, как с её палочки слетает короткая молния и тело однокурсника коренится в сторону пола. Последующий громкий хлопок заставил её пару раз моргнуть, чтобы в полной мере понять и осознать то, что произошло в данный момент. Парализованный Лестрейндж с приклеенными к телу руками лежал на спине. Его равнодушный взгляд был направлен в потолок, и заметить стоящую поодаль Энни он не мог. Ей нужно было немедленно уходить. Накинув на голову капюшон слизеринской мантии, она поспешила вперёд, мимо лежавших на полу студентов. Она осознавала, что если выдаст свою личность, то гнев Лестрейнджа и остальных слизеринцев будет направлен уже на неё. Энни, быстро переставляя ноги, шагала вперёд, иногда переходя на бег. По шуршанию и шагам позади себя она определила, что подвергшийся унижениям юноша тоже сообразил, что пора делать ноги. Слизеринец едва ли смог бы так быстро очнуться от Петрификуса. Распахнув дверь, Энни оглянулась, откинула капюшон назад и поторопилась в сторону слизеринской гостиной. Внутренний страх, проглоченный на лестничном пролёте пару минут назад, вновь дал о себе знать и теперь сжирал остатки храбрости, теплившиеся в её душе. Ругать саму себя за самоуправство было поздно. Сделанное уже свершилось, и жалеть об этом она не станет. Сейчас ей была нужна холодная голова, а не трясущаяся от страха девчонка, которой она была меньше года назад. Посмотрев на наручные часы, она определила, что до начала комендантского часа оставалось десять минут, а до гостиной оставалось идти меньше минуты. В коридоре, которая большая часть школы считала тупиковым, не было ни души. Это было только на руку: сейчас она едва ручалась за собственный внешний вид. Волшебница заметно побледнела и больше походила на школьное привидение, чем на обычного человека. Завидев знакомый поворот, Энни ускорилась и завернула в него, не заметя за углом другого студента. Внезапное столкновение вывело её из равновесия, но чья-то отменная реакция помогла ей не свалиться вниз. Девушка машинально зажмурилась в готовности к боли от встречи с полом, но чужая рука держала её за локоть крепко. — Уоллес, ты вообще смотришь, куда идёшь? — раздавшийся над её ухом знакомый надменный с нотками раздражения голос заставил Энни распахнуть глаза и отшатнуться назад, когда едва ослабла хватка на её руке. Волшебница во все глаза уставилась на стоящего перед ней Реддла. Мерлин, это последний человек в школе, который должен был видеть её в данный момент. — Прошу прощения, — пробормотала она себе под нос и поспешила пройти мимо старосты. Не хватало ей, чтобы он сделал какие-то свои выводы, если заметит её странное поведение. Энни поправила чуть съехавшую с плеч мантию и обошла Реддла. Вдруг она почувствовала, как чуть ниже плеча становится больно, и его рука стальным кольцом заставила еë остановиться. — Что-то произошло? — в его тоне не было и намëка на заботу, лишь холодное любопытство, которое так же отражалось на его лице. — А должно было? — вторила ему девушка, глядя на то, как тёмные глаза пытливо смотрят в еë. Энни заметила, как приподнялись его брови в лёгком удивлении, а затем нахмурились, будто он чего-то не мог понять. — Что-то не так? Или ты специально меня здесь держишь, чтобы я оказалась за пределами гостиной после начала комендантского часа? Энни почувствовала, как постепенно начинает терять терпение. Чего он вообще добивается? Она повела плечом, пытаясь высвободиться из его рук. Сам факт того, что еë трогают без видимой на то причины, вызывал в ней возмущение. Спустя пару долгих мгновений Реддл всё же отпустил её. Энни в последний раз окинула взглядом его лицо и, отвернувшись, поторопилась в факультетскую гостиную.***
— Ты бы слышала, что сейчас было! Сидящая на кровати Энни встрепенулась из-за вбежавшей в комнату Софии, которая пронеслась до своей кровати, бросилась на неё и с нечитаемым взглядом уставилась на волшебницу. Вид у неё был крайне ошеломленный: блондинистые волосы слегка растрепались, на губах застыла холодная слабая улыбка. Энни успела заметить замершее удивление в её голубых глазах, пока она не перевела внимание на потолок спальни. — Удиви, — скучающе протянула она. — Нет, во всём, конечно, виноват Лестрейндж, но я никогда не видела, чтобы Слизнорт был так зол на Реддла! Заслышав знакомые фамилии, Энни на мгновение замерла, а затем медленно перевела взгляд на Софию. Блондинка не заметила вмиг застывшего и принявшего странный цвет лица своей соседки по комнате и продолжила свой увлекательный рассказ. — Лестрейндж прошлой ночью напал на одного магглорождённого студента из Пуффендуя, — пояснила София. — Обычно он заметает следы, либо стирая память своей жертве, либо запугивает так, что человек боится что-то рассказывать другим. Она поморщилась. София была крайне недовольно поведением одноклассника и не раз выказывала своё отношение к нему. Но сделать ей что-то в ответ Лестрейндж не мог. Имея за спиной известную фамилию и отца мракоборца, она прочно обладала иммунитетом к угрозам с его стороны. Да и сама блондинка могла закидать колкостями так, что несчастный ретируется самостоятельно. — Но вчера он был не слишком убедителен. Или же этому пуффендуйцу удалось сбежать, — в голосе Софии были слышны нотки лёгкого удовлетворения от того, что хоть кому-то хватило на это смелости. — Полчаса назад Слизнорт устроил взбучку в нашей гостиной. Говорил, что вчерашнее происшествие дошло до директора Диппета. Книга, лежавшая в руках у Энни, выпала из онемевших пальцев, а её стеклянный взгляд устремился в пол. Она с трудом впитывала слова Софии и не могла поверить, что её вчерашний героизм выльется вот в это. — Но самое главное то, что Диппет впервые на моей памяти поставил под сомнение кандидатуру Реддла как старосты факультета и школы, — София сглотнула и, чуть помедлив, словно пыталась подобрать правильные слова, продолжила: — Том не спустит ему это просто так. Лестрейндж не жилец. И Энни тоже, если он узнает, кто помог избежать пытки тому пуффендуйцу. — Чем всё закончилось? — еле слышно прошептала она, едва находя сейчас в себе силы вести беседу с блондинкой. — Лестрейнджу дали месяц отработок у Прингла. — А Реддл? — еле скрыв нетерпение в своём голосе, спросила Энни. — Не знаю, — качнула головой София. — Снимать с него обязанности старосты никто не собирается, но Диппет, по словам Абраксаса, чётко дал понять, что поднимет этот вопрос, если подобное повторится. Энни подобрала к себе ноги и обняла руками колени. А если Лестрейндж узнал её голос? Из чего можно было сделать вывод, что молчать о личности спасителя своей жертвы перед старостой он не станет. Что тогда будет с ней? Она с содроганием думала о том, что сделает Реддл в таком случае. Данная мысль заставила всё внутри неё похолодеть от ужаса. Энни видела и давно заметила, что его боится собственная свита. Девушка могла по пальцам одной руки пересчитать свои посиделки в факультетской гостиной, но приметить в их глазах восхищение вперемешку со страхом в сторону старосты смогла без труда. Определить это мог и любой другой чужой взгляд со стороны. Если для всех остальных членов факультета данное явление было обыденностью и чем-то привычным, то для недавно попавшей сюда волшебницы это стало если не дикостью, то точно вызывало подозрение. Реддл всегда восседал, как король на троне в гостиной в окружении своих верных слуг, показывая одним своим видом превосходство над ними. Тогда она и задалась вопросом: почему отпрыски чистокровных семейств смотрели так в сторону полукровки? О статусе крови Реддла она узнала от Софии, да и ей самой можно было догадаться лишь по одной его фамилии. Чем он так отличался? Чем побуждал остальных студентов без возражений исполнять его приказы? Уважением? Страхом? Девушка и сама испытывала далеко не восхищение или уважение в его сторону, и порой один его вид заставлял кожу покрываться мурашками. И далеко не в самом приятном смысле! Энни ломала голову над этими вопросом уже битый час. София отправилась на обед, оставив заблудшую в собственных размышлениях волшебницу. Брюнетка устало потёрла свои виски. Выходить из комнаты и рисковать своей шкурой она не желала. Да и спальня сейчас была самым безопасным местом в школе. Хотя она и не могла с уверенностью сказать, что Реддл не ворвётся сюда вершить своё «правосудие». Нет. Это точно было не восхищение и уважение. Слова Софии, что Лестрейндж не жилец, после устроенный директором и деканом трёпки Реддлу, убедили её копать дальше. Кто входил в список его свиты? Самыми видными лицами являлись: Лестрейндж, Розье, Мальсибер, Долохов и Малфой. Последний мелькал не так часто в их разномастной компании, но всё же составлял компанию Реддлу даже на вечерних обходах. Кем они станут в будущем? Пожирателями Смерти. В своём времени она не слышала и не встречала имя «Том Реддл». А если и натыкалась на него, то выбросила из головы, как ненужную для мозга информацию. Но как такой блестящий студент, один из лучших учеников Хогвартса, не смог оставить след в истории Магической Британии? В её голове имела место быть мысль, что он либо покинул страну, либо умер задолго до её рождения. Либо сменил имя. Мысли Энни вернулись к вопросу поведения друзей Реддла. Все они в будущем преступники, тёмные волшебники и приспешники Того-Кого-Нельзя-Называть сейчас ходили по струнке у обычного школьного старосты. На задворках сознания девушки пролетела одна сумасшедшая на её взгляд мысль. Из груди Энни вырвался истеричный смех. Нет. Не может быть такого. Ей не могло так «повезти»! А как иначе она могла оправдать этот видимый невооружённым взглядом страх на лицах слизеринцев? Должен же был и он когда-то учиться в школе, быть студентом, юношей, иметь обычное имя, в конце концов. Энни резко встала с насиженного места и принялась нервно мерить шагами спальню. Глубоко внутри она уже знала ответ на собственный вопрос, но всеми силами отрицала внезапную догадку, которая, как надоедливая муха, летала в её голове. «Это всё твоё больное воображение, Энни. Возможно, ты ударилась головой или сошла с ума при перемещении во времени. Либо всё происходящее просто очень длинный страшный сон» Она непроизвольно дёрнула шеей и поняла, что нервы начали потихоньку сдавать. Девушка села обратно на кровать и оперлась локтями об колени, впившись пальцами во вьющиеся волосы. Она с силой сжала их на корню, но даже не заметила, как кожа головы заныла от боли. Её взгляд застыл в одной точке, а губы судорожно шептали повторяющиеся по кругу слова: — Этого не может быть… Это не он… Ты ошибаешься… Внезапно волшебница смолкла, и в комнате воцарилась звенящая тишина. Она силилась подобрать любые оправдания по отношению к его друзьям, но так и не смогла их найти. Её сгорбленная фигура внезапно села ровно. Расправив хрупкие плечи и выпрямив спину, тело девушки похолодело. На потерявшем все краски лице плотным слоем осела безэмоциональная маска. Поглотивший её с головой первобытный страх за собственную жизнь заставил Энни каменный изваянием застыть, сидеть на кровати и бояться сделать какое-либо движение. Если догадки Энни верны, то теперь волшебница могла сказать с уверенностью, что если Лестрейндж хоть краем глаза увидел её, то следующей на плаху отправится она.