Память времени

      Энни не заметила, как перед глазами пронеслась учебная неделя. Позади осталось знакомство с учителями и с некоторыми студентами её нового факультета. Оказывается, что не всем слизеринцам в этом времени претила мысль учиться с полукровкой из маггловского мира. Но таких было ничтожное меньшинство.       Остальные же отпрыски чистокровных семейств смотрели на неё если не враждебно, то точно с видимым высокомерием. Энни не отчаивалась и забивать свою голову чьими-то предубеждениями не собиралась. Самое главное то, что сама волшебница знала себе цену и вела себя доброжелательно по отношению даже к таким высокомерным снобам, как Лестрейндж, Розье и Мальсибер. В конце концов, юноши понятия не имели, что её статус полукровки является выдуманным, и обижаться на их предвзятое отношение являлся бы верхом идиотизма.       Прошло и первое совместное внеклассное занятие с Реддлом, на котором Энни стоило определённых усилий, чтобы не показать ему свои превосходные знания школьных дисциплин. Заняв в тот вечер вторника пустую аудиторию, староста почти до отбоя удерживал порядком уставшую от его общества девушку.       Будучи бывшим членом факультета Когтевран, она привыкла гнаться за знаниями и могла коротать день и ночь за книгами, не обращая внимания на внешние раздражители. Нет, законченным книжным червём она не являлась и могла себе позволить редкие вылазки в Хогсмид с факультетскими друзьями. Но сейчас она не в девяностых. В данный момент из довольно близких друзей у неё была только София, а блондинка сама имела привычку засесть за книгу рядом с Энни в библиотеке. Так что волшебница в полной мере могла посвятить этот год учёбе.       — Сходи в библиотеку и возьми книги, которые я напишу тебе. Пригодятся, — Реддл выводил буквы пером на пергаменте, пока Энни смотрела на его чуть склонившееся над столом лицо. — Ты уяснила всё то, что я сказал тебе сегодня утром?       Энни удивлённо моргнула, когда староста вдруг перевёл тему их разговора. Затем девушка чуть потупила взгляд и отвернулась.       — Да, — коротко произнесла она. — Никаких ночных похождений. Иначе я пожалею о своих злодеяниях.       — Не слишком ли ты осмелела? Я ведь всё ещё могу поведать профессору Слизнорту о вчерашнем инциденте. Будь уверена, мне поверят куда больше, чем тебе, — на его губах проступила едва заметная усмешка, затем он перевел взгляд обратно на пергамент и продолжил писать список необходимой к изучению литературы.       — Я не сомневаюсь в твоих возможностях, Реддл, — едко произнесла волшебница и выпрямилась, помня, что староста сегодня утром пристыдил её за осанку. — Более чем уверена. Скажи ты Слизнорту, что я вчера ночью убила человека, и меня тут же, без суда и следствия отправят в Азкабан.       — Уоллес, — в его голосе чётко было слышно предупреждение касательно её слов, но взгляда от пергамента он не оторвал.       — Так что я полной мере уяснила все твои слова и обещаю встать на путь исправления, — девушка чуть улыбнулась и откинулась на спинку стула, наблюдая, как пальцы Реддла замирают, и он переводит на неё свой взгляд.       Появившееся из ниоткуда игривое настроение дало свои плоды.       — Но я также уяснила, что жаловаться на студентов своего факультета не в твоих правилах. Так что ни профессор Слизнорт, ни завхоз Прингл и даже директор Диппет мне не страшны. Бояться нужно лишь тебя, — заключила Энни и наиграно-грустно выдохнула. Ей пришлось проявить лишнее усилие, чтобы отвести взгляд от этих тёмных глаз.       Реддл выглядел слегка обалдевшим из-за поведения язвительной особы рядом с собой. Странно, но раздражительность или злость не спешили проявляться в его словах и действиях.       — Всё же стоило отправить тебя чистить унитазы.        Раздавшийся следом негромкий девичий смех заставил старосту чуть поморщиться. Энни резко прикрыла ладонью рот, когда первые признаки раздражения начали проявляться на его привлекательном лице.       Надо отдать должное, за такой короткий промежуток времени Энни успела понять, что из Реддла получился бы отличный преподаватель. Пусть она знала весь объясняемый старостой материал, но излагал он его лучше некоторых профессоров в её времени. А ведь он даже к учебнику не притронулся! Урок был посвящён дисциплинам поверхностно, потому что закидывать новоприбывшую ученицу сложными заданиями на предстоящем экзамене никто не собирался. Энни была уверена в своих силах и знаниях, поэтому оставила лишние переживания на этот счёт.       По инициативе Реддла внеклассные занятия были сокращены до одного раза в неделю, чем он несказанно удивил Энни. Нет, так даже лучше. Ей вполне хватало наблюдать старосту в поле своего зрения и на уроках, и иногда в общей гостиной в окружении его свиты. Девушка оставалась в догадках, чем было вызвано такое решение, как Энни показалось, радеющего за полную подготовку к экзамену вверенной ему студентки. А вот во вторник вечером будет проводиться урок или в субботу — он решит после. Энни оставалось только принять это как должное и особо не возникать в его присутствии. Она успела понять, что Реддл не особо любил, когда ему перечат и идут поперёк его слова. Пусть будет так.       Больше всего Энни пугало его спокойное поведение. И понять, сменил ли Реддл гнев на милость или же придумал для неё какое-нибудь особое наказание и теперь сидит и продумывает план по его сотворению. Не могла она поверить, что староста просто возьмёт и отпустит ей эту выходку! Энни на интуитивном уровне чувствовала исходящую от него опасность и меньше всего в жизни хотела узнать его настоящее лицо. От такого, как он, стоило держаться подальше, а не сидеть с ним наедине в одной аудитории и улыбаться, будто не было ни унизительных слов, ни зловещих взглядов в её адрес.       Проснувшись позже обычного в субботу утром, она едва успела сходить на завтрак. Ей хватило времени навести по-быстрому утренний марафет и побежать в главный зал для того, чтобы успеть слопать последние остатки еды. Оставшись полуголодной, она вернулась в спальню в компании Софии.       — Слушай, тут такое дело… — начала неуверенно блондинка, переминаясь с ноги на ногу. — Я хочу перенести нашу совместную вылазку в Хогсмид.       — Почему? — слегка удивлённо спросила Энни. Поход в Хогсмид они запланировали ещё несколько дней назад, когда объявили о вылазке, и сейчас волшебница осталась в лёгком недоумении из-за желания блондинки.       — Не буду ходить вокруг да около… Меня пригласили на прогулку! — последнее предложение она выпалила настолько быстро, что Энни едва успела понять его смысл. После её слов на губах волшебницы расплылась понимающая улыбка.       — Конечно, я не против. В Хогсмид мы можем сходить и в следующий раз, не переживай так, — будничным тоном произнесла Энни. — Я не обижаюсь, если ты об этом.       — Спасибо! Ты лучшая! — на её красивом лице появилась счастливая улыбка, а на щеках проступил едва заметный румянец. — Ты не выглядишь удивлённой.       Энни и не собиралась недоумевать насчёт того, что кто-то пригласил Софию. Девушка была красива, воспитана и имела отличные манеры. В её возрасте было нормально бегать на свидания, с кем-то встречаться и жить полной жизнью. О чём она и поведала ей, наблюдая, как блондинка ещё больше смущается и краснеет.       — В какое время у вас запланировано св… ваша встреча? — полюбопытствовала Энни и с невозмутимым видом уселась на свою кровать, смотря на то, как София глубоко вздыхает перед ответом.       — На самом деле через минут двадцать. Мы планировали сходить погулять в Хогсмид и побродить по окрестностям замка до вечера, — София поджала губы, когда закончила говорить. Волшебница видела, что ей довольно неловко оставлять Энни одну в замке на целый день в окружении слизеринцев.       — Не беспокойся. Я если куда-то и выйду, то только в библиотеку, — заверила её брюнетка.       — Отлично, — София энергично закивала головой, соглашаясь с доводами девушки. — И Энни?       — Да?       — Будь осторожна.       Получив в ответ заверенное слово, что контактировать с остальными членами факультета она не собирается, София облегчённо выдохнула и принялась прихорашиваться.       — До вечера, Энни! — чуть погодя София накинула тёплую осеннюю мантию на плечи и вышла из их спальни.       Волшебница с ответной улыбкой проследила за вышедшей из комнаты девушкой, прислушалась к удаляющимся шагам, встала с кровати и достала волшебную палочку из кармана.       — Коллопортус!       Заперев дверь, Энни подошла обратно к кровати и вытащила из-под неё свой чемодан. Сжав древко палочки и прочитав под нос заклинание, она провела ею по ткани своего багажа. Через мгновение проявился скрытый кармашек, и Энни выудила из него книгу в чёрной обложке.

***

      «Будут последствия. Не думайте, что избежите наказания за игры со временем. Помните, что вы не принадлежите тому отрезку времени, в который собираетесь отправиться. Он будет выталкивать вас, как инородное тело, борясь за свою целостность и неприкосновенность. Книга и наложенная на неё магия, как я уже писала, будут прочно удерживать вас, не давая времени избавиться от нарушителя её стройного течения. Задумайтесь, нужны ли вам такие последствия и готовы ли вы платить за них?»       Энни с громким хлопком закрыла книгу и тяжело вздохнула. Как легко вывести волшебника из равновесия, который только недавно начал думать, что всё начинает постепенно налаживаться. А ведь всё шло как по маслу!       Обнаружив вчера по утру на своей подушке кровь, Энни с тихим ужасом еле успела очистить некогда идеально белую ткань до пробуждения Софии. Ей потребовались определённые усилия, чтобы сохранить в этот момент здравый рассудок. Потому что адская головная боль не давала ей хладнокровно оценивать ситуацию. Последовавшее за ней головокружение добавило масло в огонь и заставило Энни весь день сидеть на занятиях, как на иголках. Волшебница на одной силе воли держала лицо и кое-как дотянула до конца уроков. Молясь, чтобы кровотечение из носа снова не явило себя на глазах у других студентов.       «Будет хуже» — писала Маргарет Уэйнрайт.       — Я знаю, — прошептала Энни и с раздражением откинула книгу от себя. Та отскочила от мягкого одеяла и шлёпнулась с тихим стуком об ковёр.       Сейчас развязавшаяся неравная борьба волшебницы со временем причиняла лишь мелкие неудобства по сравнению с тем, что может быть дальше. Что будет потом? Под конец её путешествия? Она будет напоминать ходячий труп? Потеряет любую возможность здраво мыслить? Время уже сейчас вытесняло её, как паразита, из своего идеально ровного течения и пыталось уничтожить, избавиться от «инородного тела» в своей материи.       Энни с тихим стоном полезла за книгой, вспоминая, что портить такой артефакт было никак нельзя, а тем более швыряться им. Свесив ноги с кровати и чуть нагнувшись, она подхватила пальцами раскрывшуюся на непреднамеренной странице книгу за корешок, потянула на себя и в следующую секунду замерла. Послышался тихий стук упавшего на ковёр предмета.       Энни почувствовала, как всё внутри неё холодеет от страха. Её сердце тут же ушло в пляс и отдавало своим громким биением в ушах.       Приглядевшись, она увидела, что на мягком ворсе ковра лежал золотой медальон. Кинув взгляд на книгу, Энни судорожно принялась ощупывать её с разных сторон и увидела, что плотная обложка сзади порвалась во время падения. По её рукам моментально пробежали отвратительные мурашки, а пальцы начали мелко подрагивать. Как она вообще могла повредиться от падения на мягкий ковёр?!       Но ничего не происходило: пространство вокруг не трещало по швам. Она сидела всё в той же слизеринской спальне.       Энни потянулась с зажатой в пальцах палочкой за выпавшим из книги медальоном. Подцепив металл за длинную золотую цепочку, она приблизила его к себе. Она не чувствовала ни тёмной магии внутри него, ни какого-либо магического воздействия: он выглядел как обычный старинный круглый медальон, который можно было купить в антикварной маггловской лавке.       Энни рискнула и, аккуратно отложив книгу в сторону, подцепила другой руки металл. Золото приятно холодило ладонь, и, перетерев его между пальцами, она стёрла образовавшуюся на нём со временем пыль. Откуда она вообще могла взяться, если последние пятьдесят лет медальон лежал в книге? Приблизив украшение к глазам, она смогла рассмотреть кое-что другое.       «Και θα είναι ζωντανοί όσο οι δύο φωστήρες αντικαθιστούν ο ένας τον άλλον»       Странные надписи на нём были расписаны по кругу, и Энни силилась предположить, что это был греческий. Перевернув медальон, она обнаружила гравировку в виде восьмиконечного солнца. Металл со временем потускнел и не блестел, как возможно было раньше. Энни буравила взглядом предмет в своих руках и сидела в ожидании, что сейчас что-то должно было произойти. Всё внутри неё дрожало в предвкушении какого-то ужаса, и в голову лезли лишь нелицеприятные зрелища возможной скорой расправы над ней.       «Либо Маргарет была хорошей шутницей, либо это чей-то памятный подарок, который она по воле случая забыла в книге, когда писала еë»       Волшебница перебирала в памяти строчки в книге, но так и не смогла вспомнить ни одного упоминания о медальоне.       Ты же не трусиха, Энни. Так чего трясешься, как кролик, которому хищник прокусил задние лапы? Эта вещь, возможно, никакого отношения к ритуалу и магии не имеет. Так зачем ждать чего-то страшного, если можно просто запихнуть медальон обратно в книгу?       Что-то внутри неё противилось здравому смыслу. Если металл и выглядел потускневшим, лишившимся своего первоначального блеска, то Энни не могла отвести заколдованный взгляд от гравировки солнца на нём. Проведя подушечкой большого пальца по всей поверхности, волшебница вздохнула и спустя мгновение резче, чем было нужно, надела медальон на шею. Встав с кровати, Энни подошла к стоящему рядом со шкафом зеркалу во весь рост и посмотрела на собственное отражение.       Мягкий тёмно-зелёный свет светильника обволок её фигуру, но взгляд волшебницы был прикован лишь к золотому медальону на шее. Никаких внезапных приливов сил или увеличение магической мощи, или других странных метаморфоз она не чувствовала, а значит, он мог служить ей как обычное украшение. Почему бы и нет? Если медальон лежал в книге родственницы Энни, то, возможно, он когда-то принадлежал её семье?       Спрятав украшение под свитер, оставив на виду лишь часть тонкой золотой цепочки, Энни схватила волшебную палочку и спрятала книгу обратно в чемодан. Спустя пару минут она вышла из комнаты и направилась в сторону библиотеки.       Внезапная находка разбудила в ней некий интерес к артефактам, касающихся Греции. Она надеялась найти ответ на свой вопрос: откуда в книге мог оказаться спрятанный медальон? Лёгкие сомнения насчёт безопасности этой интересной вещицы у неё всё же имелись, а библиотека Хогвартса была одной из самых обширных в Великобритании. Через какое-то время волшебница была на месте.       — Доброе утро, — чуть улыбнувшись, поприветствовала Энни молодую женщину библиотекаря. — У вас имеются книги касательно греческих артефактов? Хоть что-нибудь?       — Да, мисс. Но спешу вас разочаровать, они находятся в Запретной секции. Как вы понимаете, для этого нужно особое разрешение кого-то из преподавателей, — женщина мигом снова перевела взгляд в книгу, которую читала до прихода Энни и более внимания на неё не обращала. Если нет разрешения, то и в Запретную секцию ей вход закрыт.       Энни разочарованно выдохнула и, попрощавшись с безразличной к ней библиотекарем, вышла из помещения в смятении. Новой студентке мало кто доверит разрешение на вход в Запретную секцию. Да и с какой стати книги на данную тематику находятся в ней?       В своём времени она могла спокойно её посещать, имея на руках разрешение от профессора Флитвика. Сейчас же её деканом является Слизнорт, но выстроить с ним тёплые отношения девушке ещё не довелось. Значит, Энни придётся это сделать.       В раздумьях волшебница не заметила, как ноги сами принесли её ко входу в гостиную Когтеврана. Очнулась она лишь когда увидела перед глазами знакомую дверь из старинного дерева, не имеющую ни ручки, ни скважины. Рука девушки по привычке так и тянулась к бронзовому молотку, чтобы постучать в него и услышать заветную загадку.       Сжав пальцы в кулак, она окинула печальным взглядом проход, который сплошным полотном закрывал вход в гостиную. За всё то время, что она пребывала в слизеринских подземельях, Энни успела соскучиться по сине-бронзовым цветам на своей мантии и галстуке. Скучала по ставшей вторым домом гостиной и её обитателям.       Очевидно, сейчас наступило время для меланхолии, раз стоило ей только увидеть вход, и девушку охватило только ей понятное чувство тоски. В данный момент Энни почувствовала себя по-настоящему одинокой. И это даже не из-за того, что София покинула её на этот день. Если подумать, то она действительно в этом времени была одна. В случае чего никто не придёт спасать её, никто не обнимет и не скажет, что всё будет хорошо.       Всё это осталось в будущем. Нужно взрослеть, Энни. Все твои знакомые, малочисленные друзья и родители ещё даже не родились. Относись к этому флегматично. Оставь переживания и следуй к своей цели, которую ты сама выбрала.       Найденный медальон лишь добавлял остроты в её внутренние переживания. Неожиданная находка заставила волшебницу изменить изначальный план «сидеть тихо и не высовываться». Зажёгшийся в её душе огонёк любопытства, казалось, смёл перед собой весь выстроенный распорядок на несколько недель вперёд. Энни знала себя и понимала, что пока не докопается до разгадки значения надписи и знака солнца на медальоне, не сможет спать спокойно. Сколько бы это не заняло времени, каких бы усилий ей это не стоило, она обязательно решит эту головоломку, которую невольно подкинула ей Маргарет. Интуиция подсказывала Энни, что с этим медальоном не всё так просто, как кажется. Не мог он оказаться в книге просто так!       Удивляло её лишь то, что никаких магических изменений в себе она не чувствовала. Книга была частично испорчена, но ритуал не прервался. Если только её не подводил собственный рассудок. Всё могло быть куда проще: мираж либо разыгравшаяся фантазия волшебницы.       Немного подумав, Энни поджала губы и с тяжёлым сердцем отвернулась от входа в гостиную. Она медленно побрела к кабинету Слизнорта, надеясь застать профессора там.

***

      Где-то на востоке Соединённого Королевства, в графстве Норфолк, в своём доме в это время встрепенулась женщина. На вид ей было не больше тридцати. Чёрные, как смоль волосы были собраны в сложную причёску на голове. Серые глаза, казалось, светились на красивом побледневшем лице, а тонкие аристократичные пальцы что-то сжимали в районе груди. С её чуть приоткрытых губ слетал судорожный шёпот, но расслышать, что она говорит, никому под силу не было.       — Он здесь… Получилось… У меня получилось!