Память времени

      Всё внутри неё сжалось от этого приказного тона, да так, что нарушить этот указ не возникало ни малейшего желания. Как только его фигура скрылась за стеной и послышались звуки сражения, Энни сделала несколько шагов назад и прислонилась к кирпичной стене. Остаться здесь и переждать бурю, завязавшуюся в Косом переулке, было на этот момент самым разумным решением. Энни ничем не сможет помочь Реддлу, а только будет мешаться под ногами. Ощущать себя слабым звеном всегда было неприятно, но иначе было нельзя. Она ранена, и боец из неё, мягко говоря, хреновый. Уповать на недавно приобретённые способности не приходилось, — мало ли чего? Вдруг чары медальона и вовсе откажутся помогать ей, и тогда позорная смерть в каком-нибудь из переулков ей обеспечена.       Энни раздражённо выдохнула и сжала палочку в онемевших пальцах. Под мантию пробрался холод, заставляя кожу покрываться мурашками и чуть ли не дрожать от озноба. Стоять тут и не высовываться, да? Энни не могла спокойно оставаться здесь — в «безопасности», — пока Реддл сражается, а София и Альдин вообще находятся чёрт знает где. Горло сдавило тисками от мысли, что её друзья могли как-то пострадать и сейчас были в смертельной опасности, лежа где-нибудь на последнем издыхании. Сказать этого про Софию Энни не могла. Она выживет и будет пребывать в добром здравии вплоть до 1998-го. А вот Альдин…       Покопавшись в памяти, она едва ли могла опознать или вспомнить этого юношу в списках своих родственников. Каким образом он оказался навсегда вычеркнут из семейного древа? Что такого совершил в будущем, раз оказался в таком положении? Выжил ли вообще?       Её размышления прервал тихий шорох совсем рядом с собой. Энни опомнилась и тут же взвела руку с зажатой в ней волшебной палочкой, но затем расслабленно опустила её.       — Уже закончил? — с подозрением спросила она, смотря на остановившегося в начале закутка Реддла. — Быстро же ты.       Энни осмотрела его с ног до головы, но не обнаружила ни ранений, ни каких-либо видимых повреждений. Что ж, Реддл и правда умел удивлять. Сражаться против противника, который, возможно, превосходил тебя числом и остаться полностью невредимым, — это же какой магической мощью он обладал уже сейчас?       — Это было не так трудно, — он пожал плечами. Вид его выказывал полнейшее спокойствие. Раздражение, которое искажало черты его лица всего пару минут назад вообще никоим образом не проявляло себя. — Пошли, нужно найти безопасное место.       — А как же София и Абраксас? — нахмурившись, она сжала палочку. — Или ты о них и думать забыл?       — Справятся. Не такие они уж и плохие дуэлянты.       Энни почувствовала, как тело напряглось. Это определённо был Реддл. Да и вряд ли кто-то бы успел заполучить биологический материал старосты, выпить оборотное зелье и перевоплотиться в него. Сомневаться в подлинности его личности не было времени — тут и там всё ещё гремели взрывы, и она была уверена, что противник вскоре снова объявится в этой части Косого переулка. Да и зачем врагу скрываться под чужой личиной, тащить какую-то школьницу куда-то за собой, если у него имелась возможность прикончить её прямо здесь.       — Веди, — она оттолкнулась от стены и медленно двинулась вперёд. Губы юноши растянулись в едва заметной улыбке, и он поманил её за собой.       Энни засеменила вслед за ним и оглядывала последствия бойни, которую здесь устроили не так давно. На когда-то оживлённой улице сейчас было ни души. Лишь разрушенные, переломанные витрины магазинов, гуляющий ветер, который вздымал строительную пыль и… Энни показалось, что душа ушла в пятки, когда она увидела под грудой обломков и камней чьё-то тело, не подающее признаков жизни. По позвоночнику поползла мелкая дрожь, а ноги будто окаменели, заставляя остановиться. Запах гари от пылающих и опустевших лавок пробрался в лёгкие, и Энни сорвалась на кашель, запоздало прикрыв нос ладонью. Она осмотрела его сквозь выступившие слëзы и из-за охватившего всё тело ужаса не могла оторвать взгляд от трупа неизвестного ей человека.       — Не отставай, — голос Реддла доносился до неё словно сквозь вату. — Нас могут обнаружить в любой момент, — предупредил он.       — Не думала, что ты боишься, — придя в себя, произнесла Энни, чуть сощурив взгляд.       — Просто хочу быть осторожен, — более чем убедительно протянул он.       Энни медленно перевела на него взгляд. И снова ничего. Ни единой эмоции при виде трупа, от потонувшего в огне и насилии Косого переулка. Будто происходящее его вообще не волновало и никак не влияло на здравость его мыслей. Впрочем, это было вполне в духе Реддла. Но то, с каким безразличием он сейчас воспринимал всё произошедшее, не давало ей покоя. Мизерное, едва трепыхающееся в разуме сомнение клубилось в душе. Какие-то десять минут после битвы успели унять его раздражение? Или, спустив пар на противнике, он утратил озабоченность ситуацией?       — Извини, — бросила Энни. Она проследила за тем, как он кивнул и, развернувшись, направился дальше по одному ему известному маршруту.       Безопасное, по его словам, место, находилось не так далеко от закутка, где он её оставил. Притормозив около магазина канцелярских товаров и оглядевшись вокруг, Реддл направился к двери. Приоткрыв её и не заметя ни посетителей, ни хозяина лавки, он вошел внутрь. Энни обхватила руками свои плечи и, глубоко вздохнув, направилась за ним.       — Переждём здесь до прибытия мракоборцев.       — А как же купол? — Энни провела палочкой по своей мантии, полностью при помощи чар очищая ту от пыли и грязи. — Как они пробьются сквозь него?       — Это же мракоборцы, Энни, — мягко и с улыбкой произнёс он. — Кто, если не они?       Вовремя же она отвернулась… Надеясь, что юноша не разглядел, как дёрнулся её подбородок от звучания из его уст собственного имени, Энни показной заинтересованностью рассматривала письменные принадлежности на стеллажах.       — Ты так и не смог узнать, кто всё это устроил? — она старалась держать голос ровнее, но тот всё равно местами срывался на хрип. Юноша прислонился к свободной стене и принялся наблюдать за её передвижениями по помещению.       — Нет, — он отрицательно покачал головой.       Энни на это лишь кивнула, взяла с полки чернильницу и покрутила ту в ладони, осматривая. Неожиданно она согнулась, словно отхватила нехилый удар, и схватилась свободной рукой за голову. Рана от падения дала о себе знать. Волосы в этом месте были сухими, покрытые коркой уже свернувшейся крови.       Энни присела, выпустила из ослабевших пальцев чернильницу и ухватилась за ближайший прилавок. Она зажмурилась, скривилась от пульсирующей боли и попыталась прогнать её, повторяя себе, что сейчас не место и не время для слабости. Сбившееся дыхание медленно приходило в норму, как и отступала боль, оставляя за собой лишь мимолётные покалывания.       Она приоткрыла веки и увидела, что Реддл остался молча наблюдать за её мучениями. На его бледном лице всё ещё сохранялось полное спокойствие и умиротворённость. Энни никак не могла понять, виновата ли в этом выдержка, либо же ему действительно было наплевать на неё. Либо же…       — Том? — осторожно произнесла она.       — Да? — тихо отозвался Реддл.       На губах Энни расцвела напряжённая улыбка. Её рука принялась незаметно рыскать, пытаясь найти палочку, которая по собственной неосторожности укатилась куда-то под прилавок. Она провела рукой по полу, чувствуя, как внутри троекратно возрастает паника от того, что древко никак не хотело попадаться на пути её пальцев.       — Если мы не выберемся, — Энни подняла на него полный печали взгляд, — я бы хотела попросить у тебя прощения.       Староста недоумённо нахмурил брови, пару раз моргнул, а затем выдал:       — За что?       — Ну, наша ссора вчера, — попыталась внести пояснения Энни. — Это было глупо с моей стороны. Мне ужасно стыдно, — она в полном раскаянии покачала головой, а затем вкрадчиво, манипулируя голосом, продолжила: — Я бы не хотела, чтобы это… оставалось между нами.       Придумывать на ходу нелепейшее по звучанию и по смыслу предложение было трудно. Если это всё-таки окажется настоящий Реддл, если же фальшивка догадается, что это чистой воды блеф… Актёрский талант в ней никогда не преобладал, но сейчас Энни всеми силами старалась вывести на чистую воду человека, который стоял перед ней.       Ногти царапнули доску. Энни сжала пальцы в кулак, одновременно захватывая наконец-то найденную волшебную палочку. Реддл же молча смотрел, оценивал и словно пытался подобрать соответствующие слова. Ни знакомое ей раздражение, которое прочно укрепилось на его лице, когда Энни могла ляпнуть что-то по неосторожности, ни злости от её слов сейчас, — ничего из этого так и не промелькнуло на его лице. Он безмолвно склонил голову немного вбок, а спустя пару долгих мгновений произнёс:       — Я не сержусь.       Энни растянула губы в трогательной улыбке, выражая полную радость от его слов, будто это единственное, что её сейчас волновало.       — Спасибо.       — Не за что.       Энни прикрыла глаза. Сколько ещё времени оставалось тянуть этот спектакль двух актёров? Причём один из них явно не доигрывал и малейшего представления о настоящем поведении Реддла не имел. Уповать на то, что их вот-вот найдёт настоящий, было бы глупо со стороны Энни. Он скорее махнёт рукой на её исчезновение и уйдёт, радуясь в душе, что ему, пусть и чужими руками, но удалось от неё избавиться. Но почему этот человек, который выдавал себя за Реддла, никуда не торопился? Не убивал её, а медлил. Словно ждал дальнейших указаний.       Она согнула ноги в коленях, придвигая их поближе к телу. Энни приоткрыла веки и осмотрела юношу, который каменным изваянием стоял у стены в тени, скрытый от света солнца, который иногда пробивался сквозь тяжёлые тучи, зависшие над Лондоном. Она медленно вытянула руку в его направлении и на выдохе сказала:       — Помоги подняться, пожалуйста.       — Конечно, — после пары долгих секунд он отмер, посмотрел на её ладонь и одним рывком отодвинулся от стены.       — Благодарю, — она очень надеялась, что «Реддлу» не было видно, как с её лица сошли все краски, как дёрнулась нижняя губа, как взгляд из-под нахмуренных бровей сделался почти диким.       Энни невольно отсчитывала шаги, вслушиваясь, как шелестит его мантия, наблюдая, как он приближается, и, проглотив внутренний страх, мило улыбнулась ему. Когда их пальцы соприкоснулись и его ладонь оплела её, она посмотрела ему в глаза. Если он и засомневался в чём-то, то было уже слишком поздно. Энни, насколько хватило сил в ослабевшем теле, дёрнула его на себя, чувствуя, как в плече и в локте стрельнула боль от резкого движения. Юноша не устоял и, чтобы не рухнуть на неё, присел на согнутое колено. А когда к горлу приставили палочку, его лицо приняло самое настоящие изумлённое выражение. И Энни бы соврала, если бы сказала, что такая эмоция не заставила еë сердце биться в ускоренном темпе, а сама она не почувствовала, как всё внутри переворачивается от одного его вида.       — Кто ты такой? — она выговорила это, разделяя каждое слово короткими паузами, и наблюдала, как на лице подделки преобладает ошеломление.       — Как ты поняла? — интонация, с которой он говорил, была уже более похожа на реддловскую, но в ней не было той знакомой жёсткости.       Юноша опустил взгляд на её руку с зажатой в ней палочкой, которая всё ещё давила на его горло.       — Мы с Томом близкие друзья, — елейно ответила она, а на краю губ расцвела победная ухмылка. — Кто, как не я, смогу заметить фальшь в его поведении?       Настолько близкие, что одна хочет сбежать от другого подальше, а тот всё пытается выведать, надеясь, что её пребывание в Хогвартсе таит в себе какой-то скрытый смысл.       Ох, знал бы Реддл, что она сейчас городит…       — Вот как, — юноша сглотнул. Энни проводила взглядом то, как дёрнулся кадык на бледной шее.       Солнце вновь вышло из-за облаков, и его лучи прокрались сквозь стеклянные окна магазина. Свет мягко опустился на их лица, и Энни снова перевела на него внимание. Только сейчас до неё начало доходить: юноша при падении опустился к ней довольно низко, и теперь их лица находились в непозволительной близости. Этого хватило, чтобы она смогла разглядеть и густые ресницы, которые обрамляли его глаза, до этого казавшиеся ей полностью чёрными; острые скулы, на которых желваки проступали также, как у настоящего. Подделка оказалась почти неотличимой от оригинала.       — Ну так что? — выдохнула она ему почти в самые губы. — Скажешь мне?       Пару секунд он молча смотрел на неё, а затем его лицо исказила злая жуткая ухмылка. Энни встрепенулась и тут же жёстко и без сомнений произнесла:       — Редук… — но не успела. Противник воспользовался заминкой и свободной рукой пробрался ей за спину.       В следующую секунду раздался звонкий девичий вскрик. Энни за шею потянули вниз, едва не ломая её, отчего рука с зажатой в ней палочкой соскользнула вниз и безвольно опустилась вниз. «Реддл» перевел хватку на волосы и сжал их у самых корней. Он поднялся на ноги и выпрямился. Её пальцы вцепились в его, пытаясь хоть как-то отцепить его руку, которая тисками сжимала волосы у корней, причиняя боль. Ногами Энни силилась пнуть или задеть юношу, но тот на выпады никак не реагировал, и ей только и оставалось марать подошвой обуви идеально чистые брюки. Она сжала зубы, стараясь не издавать и звука, а ногтями впивалась в гладкую кожу его рук.       Эта возня, должно быть, со стороны выглядела до ужаса нелепо. Энни нащупала выпавшую из рук палочку и из последних сил наугад ударила кончиком по державшей её за волосы ладони. Из древка в ту же секунду посыпались сноп ярких искр, и «Реддл» с тихим шипением ослабил пальцы. Этого хватило, чтобы Энни дёрнулась и сменила центр тяжести, падая на пол. Из одного невыгодного положения в другое. Но это было лучше, чем то, если бы он продолжал удерживать её.       — Госпожа велела доставить тебя в целостности и сохранности, — сквозь сжатые зубы процедил он. — Только поэтому ты ещё жива, глупая девка.       Юноша выхватил из кармана мантии палочку и с тихим свистом взмахнул ею. В ту же секунду перед глазами Энни сотворилось нечто: внешность слизеринского старосты начала потихоньку пропадать, иллюзия спадала, сменяясь настоящей личиной. Он стал немного ниже, а когда чёрные волосы сменили длинные рыжие, почти красные, она и вовсе раскрыла рот в изумлении. Теперь пришла её очередь удивляться. Так и оставшись лежать на деревянном полу, Энни наблюдала, как женщина, — а это была именно она, — поправляет края длинной серой мантии на своих плечах, разминает шею, фокусирует на ней свой взгляд ярко-голубых глаз и наводит на неё свою палочку.        Теперь перед собой Энни видела женщину не более тридцати лет по виду. Её аристократично-бледное лицо украшала лёгкая улыбка, за которой скрывается сам Дьявол. Хрупкие ровные плечи были прикрыты мантией, которая одновременно и элегантно накрывала фигуру женщины, и несуразно портила образ. Обрамляющие лицо длинные рыжие локоны и платье, которое едва ли прикрывало нежные изгибы — завершали образ загадочной незнакомки, в тихом омуте которой таились страшные чудовища, будто вышедшие со страниц тёмных романов.       — Надо было перевоплощаться в ту блондиночку, — она обнажила белые зубы, улыбаясь так, словно уже вкусила свою победу над ней. — Может быть, тогда ты бы ничего не заподозрила. Моя ошибка.       Энни, игнорируя головную боль, вскочила на ноги и взвела руку с зажатой в ней палочкой.       — Что ещё за «Госпожа»? — требовательно вопросила она. — И куда ты должна была меня отвести?       — Ну-ну, — обманчиво ласково промурлыкала рыжеволосая, поигрывая палочкой, словно и не видела в худой бледной школьнице соперницу. — Всё узнаешь на месте.       То, как ей удалось без «Оборотного зелья» перевоплотиться в Реддла, Энни подумает позже. Сейчас главной задачей было улизнуть от этой дамочки без последствий и каких-либо ран и по возможности отыскать друзей.       — И ты думаешь, что я пойду с тобой? — сейчас, не имея за собой какого-либо преимущества, она дрожала, и голос, вторя состоянию хозяйки сбивался.       Потому что женщина перед ней была без сомнений опасна — это ощущалось кожей. Волосы вставали дыбом от одного вида этой кровожадной и зловещей улыбки, которая искажала привлекательное лицо. Она выглядела полностью уверенной в своих силах, чем и пугала Энни, которая по сравнению с ней казалась грязной серой мышью, переминавшейся с ноги на ногу, готовясь атаковать или же защищаться.       Незнакомка сделала короткий взмах палочкой.       — Протего!       Но щит не сработал. Невербально брошенное заклинание пробило его, словно тот и не существовал вовсе. Первым неприятным и болезненным ощущением стали врезавшиеся в грудь чары. Затем Энни почувствовала, как пол уходит из-под ног, и заклинание отбрасывает её назад. С грохотом оказалась распахнута дверь. Спина тут же заныла от боли. Рухнув на землю, Энни издала невнятный хрип и машинально перевернулась на бок, чтобы не давить тяжестью тела на позвоночник. Дыша коротко, она попыталась встать. Умом понимая, что ни сил, ни знаний, ни опыта ей бы не хватило, чтобы как-то смягчить падение.       Сквозь белую пелену ей привиделись чьи-то приближающиеся ноги. Пребывая горизонтальном положении, на последней ниточке, которая держала её в сознании, она бы не смогла опознать в этом человеке ни друга, ни врага. Боль сковывала, не давая нормально дышать, но Энни не находила в себе сил ни позвать на помощь, ни даже поднять головы. Ноги и руки налились свинцом, веки то и дело смыкались, каждый раз делая попытки утянуть её в спасительную темноту. Сильный ветер, разыгравшийся на улочках, смахивал с её лица пряди волос, и те цеплялись за кровяную корку на щеках, щекоча кожу.       Когда неизвестный приблизился к ней настолько близко, что она смогла разглядеть его ботинки, Энни с трудом перевела взгляд вверх и облегчённо выдохнула.       Победить темноту ей всё-таки не удалось. Уставшее от сегодняшней нагрузки сознание погрузилось во мрак.       «Теперь уж точно можно передохнуть»

***

      Кто-то определенно лечил её. Это была первая возникшая мысль после пробуждения. Она приоткрыла глаза и увидела перед своим взором какую-то деревянную тумбочку. С губ сорвалось непонятное мычание, которое тут же было услышано.       — Тихо! Не вставай и лежи спокойно. Это я, — этот голос Энни узнала бы из тысячи, и его обладателем являлся никто иной, как София. — Ну и потрепали же тебя.       Боль никуда не ушла, но была приглушена при помощи чар. Тело чувствовалось ватным и не слушалось. И пальцем не пошевелить. Так что ослушаться строгого наставления блондинки даже при всем желании она бы не смогла. Лежала она определённо на животе. Грудь более не болела и, скорее всего, была уже вылечена. София расстаралась на славу.       — Почему они просто не могут разрушить купол извне? — голос Абраксаса, который по дальности находился в паре метров от них, донёсся слуха Энни.       — Если бы мракоборцы могли проникнуть сюда, — в ранее мелодичном голосе послышались раздражённые нотки, — то наверняка уже были здесь. Не думаешь?       — Не злись. Я нервничаю.       — А то я не заметила! — блондинка огрызнулась и заёрзала на кровати возле неё. — Не отвлекай, а то я напортачу и сделаю ей только хуже.       Видимо, Малфой решил, что заткнуться и молча наблюдать за ними было лучшим решением. Он лишь обижено фыркнул на приказной тон Софии и более не проронил и звука.       Энни же в эти минуты вместе с пробирающимся под кожу чарами чувствовала, как жажда иссушила горло, что язык прилипал к нёбу. Ей неимоверно хотелось пить, но попросить о помощи Софию означало снова, на подобии Абраксаса, вклиниться в процесс лечения.       — Тут нужен «Костерост», а не магия, Мерлин, — выдохнула София. Её голос наполнился горечью и обречённостью. Она тихо выругалась себе под нос и прервала заклинание. — Как бы я не старалась, но сломанные рёбра чарами не восстановишь.       — Постарайся удержать чары либо же отключи её.       Голос Реддла слышался в отдалении. Тот явно находился чуть дальше Малфоя, но так же был в комнате вместе с ними. Он всё-таки смог победить ту рыжеволосую дамочку? Ведь именно слизеринский староста привиделся ей в последнюю секунду перед потерей сознания. И по ровному, не выражающего никаких эмоций голосу, пребывал в полном здравии.       И почему она пострадала больше всех? Почему всегда собирала больше всех шишек? Это какая-то издёвка судьбы, которая норовила подкинуть ей побольше страданий? Либо же ей всего-навсего катастрофически не везло. Это каждый раз доказывалось, и Энни убеждалась, что оказалась законченной неудачницей: то натворила делов с ритуалом перемещения, то встретилась с молодой версией Волдеморта, то теперь обычный поход в Косой переулок закончился более чем плачевно.       Энни издала судорожный выдох. Жить спокойно вместе с живыми родителями, доучиться в Хогвартсе ей явно не удастся. С таким-то везением.       Где-то загрохотало.       — Купол рушится, — Малфой подскочил с насиженного места и по звуку куда-то отошёл. — Наконец-то.       — Как думаете, — София с тихим скрипом кроватных пружин чуть отодвинулась от Энни, — нам устроят взбучку в школе?       — За что? Мы лишь жертвы нападения, а не её соучастники, — в свете солнца из-под полуоткрытых век она разглядела лишь силуэт Абраксаса. Говорил он более чем уверено. Конечно, отец со связями в Министерстве не позволит как-то помешать дальнейшему обучению своего отпрыска.       — Ни Попечительский Совет, ни Диппет ничего не сделают, — по шелесту мантии было слышно, что Реддл поднялся и теперь расхаживал по комнате. — Свидетелей у нас предостаточно.       — Она не дотянет до Хогвартса, — Энни почувствовала, как на её плечо опускается рука Софии. — Абраксас, сможешь позвать того эльфа, который переместил нас обратно в гостиную в прошлый раз? Отлично.       По-видимому, Малфой ответил согласием. Пребывая в состоянии сродни лёгкой эйфории из-за чар, которые на неё наложила София, Энни едва ли до конца осознавала, где они находятся, сколько ещё человек в комнате, — ей было попросту всё равно. Её мысли были заняты той женщиной, что сегодня приняла внешность Реддла, а затем, когда ту раскусили, преспокойно напала на неё.       Энни понимала, что у старосты возникнут вопросы: почему она не осталась ожидать его в обозначенном месте? Почему доверилась врагу и последовала за ним? Эти вопросы могли возникнуть у любого другого, но тот непременно останется недоволен, если она выдаст какую-нибудь несуразицу. Оставался вариант с Империусом, но тогда бы сейчас Энни не лежала здесь в полумёртвом состоянии, а спокойно отправилась к «Госпоже» вместе с похитителем.       Если скажет ему, что женщина приняла его облик, и она с чистой совестью пошла за ним, то издёвок в её сторону не избежать. А уж если выдаст, каким именно способом Энни раскусила её, то всё, что ей останется — это сгореть со стыда и более ему на глаза не попадаться. Такая перспектива прельщала, но тогда Реддл поймёт, что вызывает в её душе, пусть и небольшое, но доверие. Этого допустить было нельзя. Волдеморт и вызывает доверие! Все друзья Энни на это лишь покрутили бы у виска пальцем и сказали бы, что та совсем от горя двинулась умом.       Но что поделать, если в тот момент Реддл действительно привиделся ей единственным человеком, за которым можно было спрятаться и ничего не бояться? Грудь то ли от раны сдавило, то ли это муки совести, наконец, взыграли в ней и теперь раздирали получше любого пыточного. И та заминка, которая чуть не стоила ей жизни, когда Энни вместо атаки сидела и пялилась на него… Мерлин, почему же она не может отключиться прямо сейчас?       — Прости, дорогая, но иначе нельзя, — сожалеющий голос Софии прервал её мучительный поток мыслей в голове. В следующее мгновение блондинка прошептала заклинание, и Энни на выдохе погрузилась в долгожданное забвение.