El Omega Real chapter 2

19. Первая фаза растущей луны (часть 1) Джонхана никогда так не волновали слухи, для него это всегда было чем-то неважным, ерундой, которую люди говорили о нем только для того, чтобы посплетничать. Но на этот раз все было иначе, потому что у слов было имя, у них был хозяин и темные глаза, которые виновато смотрели на него. На этот раз ему было больно, и он так сожалел об этом, что хотел спрятаться навсегда. Он держался за стену, когда его ноги начали подкашиваться. Когда он плакал, то слезы не прекращались, из носа текли сопли, его лицо было красным. Он ненавидел плакать. Он не контролировал себя. Он покачал головой, вытирая лицо рукой, пытаясь успокоиться. Не сейчас. Только не сейчас. Когда он дойдет до тихого места, то там и будет ныть. Он был посреди длинного коридора, где не было дверей, он был возле ближайшего выхода из храма. Он не мог пойти в свою комнату, там был Уджи. Он не мог пойти в комнату Минхао, там был Джису, а комната Вону и Сынгвана была тоже исключена, потому что она был слишком близко к двум другим, поэтому он немного покачнулся, пытаясь сдержать свой плач. Ему некуда было идти, но он начал слышать шаги в коридоре, и меньше всего ему хотелось смотреть прямо на других учеников, это было бы мучительно для него. — Джонхан, — на его плечо легла рука, узнаваемый аромат был спокойным и осторожным, — ты в порядке? Он кивнул, вытирая лицо, пытаясь успокоиться. Но спокойный голос сказал ему, что все в порядке, так что он становился спокойным. Он несколько раз вздохнул, прежде чем повернуться, чтобы увидеть человека, который пристально смотрел на него, и пару раз моргнул, убеждая себя, что этому человеку нельзя доверять. Хоши смотрел на него всего одну долгую секунду, а затем взял его за руку. — Я в порядке, — сказал он гнусавым голосом между вдохами. — Пойдем, я отведу тебя в свой кабинет, — мягко произнес Хоши, начиная вести его, как маленького ребенка. — У меня там есть пара носовых платков, чтобы успокоить тебя, и припрятано несколько конфет, хотя первокурсники напали на меня, отняв большую часть. Джонхан слегка улыбнулся, идя рука об руку с профессором. Он задавался вопросом, действительно ли тот человек, который любезно разговаривал с ним, который держал его за руку и внимательно смотрел на него, был опасен, потому что он так не выглядел. Хоши не казался плохим человеком, который мог бы причинить им вред. Конечно, у него были секреты, он что-то скрывал под этой доброй улыбкой, но, похоже, он не хотел никого обидеть. Джонхан просто доверял ему. Он почувствовал запах лаванды прямо за ними и повернулся, чтобы найти Сокмина. Его взгляд стал явно растерянным и обеспокоенным, когда он сделал несколько шагов к ним, Джонхан остановился, пытаясь вытереть лицо, но когда префект оказался перед ним, он понял, что они находятся всего в нескольких шагах от офиса. Он посмотрел на Сокмина, пытаясь вести себя естественно. — Что-то случилось? — спросил Сокмин, доставая из кармана носовой платок, который он дал Джонхану. — Ты весь красный, ты хорошо себя чувствуешь? — Я в порядке, — наконец спокойным голосом произнес он, вытирая лицо носовым платком. Аромат лаванды успокаивал. Он вошел в кабинет Хоши, и тот немедленно протянул ему поднос со сладостями. Сокмин поспешил взять несколько бутылок с водой, которые он поставил перед Джонханом, и убрал бумаги со стола, в то время как Хоши отодвинул его мягкие игрушки, чтобы освободить ему место. Джонхан издал тихий смешок, наблюдая, как эти двое ходят взад и вперед. — Ах! — закричал Сокмин, когда на его лице замелькало чучело толстого тигра. Джонхан не сдержал смеха, чувствуя себя немного слабым, но ему стало лучше. — Вот, он хочет быть с тобой. Джонхан взял его, а Хоши кивнул, его глаза сузились от его улыбки. Джонхан посмотрел на него, это был еще один тигр, с нежным взглядом и черными глазами, маленькой розовой улыбкой и лапками, такими же крошечными, как его уши, действительно милый. У тигра был запах Хоши, поэтому он приблизил его, чтобы понюхать, обнаружив также запах Минхао. Нет, это был не аромат Минхао, это был аромат одного из множества духов, которыми пользовался Минхао. — Ты можешь поговорить с нами, если хочешь, — совершенно спокойно сказал Хоши. — Или только со мной. Сокмин может уйти. — А? — обескураженно спросил Сокмин. — Если я уйду сейчас, я не смогу уснуть. — Я не хочу говорить, — ответил он, обнимая тигра. Он чувствовал усталость и все еще чувствовал, что его лицо покраснело, слишком огорченное, чтобы объяснять. — Но я в порядке. Хоши кивнул. — Знаешь, сегодня был довольно напряженный день, первокурсники набросились на меня, прося конфет, — Джонхан спрятал часть своего лица в тигре, пока Хоши начинал говорить. — Я пытался сказать им, что у меня нет ничего, но они были так добры, что в итоге я отдал их им! — Первокурсники слишком скандальны! — крикнул Сокмин, рассмешив Джонхана. — Они заставили меня бежать за ними, остальные префекты насмехались надо мной. Аромат лаванды Сокмина успокаивал его, а аромат Хоши заставлял чувствовать себя защищенным. Как будто за ним ухаживают. Он должен быть внимательным, потому что он никому не мог доверять, но в то время ему просто нужно было какое-то время просто расслабиться. Он с легкой улыбкой закрыл глаза, все еще обнимая тигра, и несколько секунд прислушивался к ним. Его улыбка постепенно угасла. Его грудь все еще болела.

***

Хоши должен был давать уроки, а Сокмин должен был вернуться, чтобы присмотреть за другими учениками, поэтому Джонхан предпочел остаться там, пообещав им, что, когда он почувствует себя лучше, он вернется в свою комнату. Джонхан и не думал возвращаться, он не хотел, чтобы он встретился напрямую с Джихуном и столкнуться с ним лицом к лицу, или с Минхао, или с Сынгваном. — Ты не имеешь права так себя чувствовать, — сказал он себе, расхаживая по офису. Джонхан ранее ранил Минхао своими словами и плохо отзывался о Сынгване, Вону и Минхао. Он говорил глупые вещи, которые ему не следовало говорить... Он сказал, что у Сынгвана нет никаких впечатляющих навыков, что было неправдой, потому что Сынгван обладал чертовски впечатляющими способностями, с которыми Джонхан никогда не мог сравниться. И даже если бы у него их не было, то это не меняло того факта, что Сынгван был действительно добрым и милым человеком, с которым было приятно общаться. Он улыбнулся этому. А Минхао... Он тот, кто работал день и ночь, чтобы достичь своей цели, стремился и продолжал, несмотря на свои трудности. Минхао был самым сильным омегой, которого он знал. И такой чертовски привлекательный, даже не будучи самым красивым омегой. Он ему просто нравился. Как только он подумал о Вону, дверь резко распахнулась. Он повернулся, чтобы посмотреть, и увидел там омегу, карие глаза Вону из-под очков смотрели на него с любопытством, и через несколько секунд он вздрогнул. — Ты плакал? — спросил Вону, входя, чтобы закрыть дверь. Он выглядел спокойным. — Я даже не хочу представлять тебя, как ты плачешь. Он издал тихий невеселый смешок. Вону почему-то нравился ему. И ему не нужно было думать о Уджи, потому что, несмотря ни на что, для Джонхана он был чертовски идеален. И он был просто Юном. Он устремил свои мысли прямо за собой, чтобы встретиться лицом к лицу с Вону и притвориться, что он не плачет, притвориться, что все в порядке, потому что он не хотел создавать больших проблем. — Ты больше не будешь меня обманывать, Юн. У меня есть очки, и я знаю, что выгляжу лучше тебя, — усмехнулся Вону, указывая пальцем на свои очки. — Единственное, что меня раздражает, это видеть лица идиотов. — Что? Ты в последнее время смотришься в зеркало? — Если ты хочешь меня обидеть, то ты поступил неправильно, — Вону показал ему язык. Джонхан закатил глаза, уставившись в окно. — Я имею в виду глупцов омег. Они снова говорят абсурдное дерьмо. Получается Вону тоже это слышал. Он скрестил руки, пытаясь сдержать слезы, которые хотели скопиться в его глазах. Его не волновали слухи, его волновало то, что это были слова Уджи, что его омега так ужасно думал о нем в тот момент... Эти слова не имели бы смысла, если бы не исходили от него, но они исходили, они исходили от Джихуна, от его Джихуна. Его сердце начало болеть, и ему пришлось слегка кашлянуть, чтобы прочистить горло. — Что за нелепое дерьмо? — спросил Джонхан, не глядя на него. — Они спросили, не просил ли ты меня уже пометить тебя, — вздохнул Вону. — Какая гадость. Джонхан со смехом выдохнул. Это распространил Уджи, который думал, что Джонхан попросил всех отметить его, потому что, черт возьми, он принадлежал всем. Джонхан, черт возьми, был одноразовым дерьмом. Он хотел рассмеяться, потому что такое обычно говорил ему Вону. Почему с Вону у него не разбилось сердце?  Может быть, потому, что в те моменты он просто шутил? — Дело в том, что я оставляю худшее до конца. Он не услышал ответа и немного повернулся, чтобы посмотреть на омегу позади себя. Вону как-то странно посмотрел на него. Вону не ответил обычным образом, не сказал ничего вразумительного, чтобы опровергнуть слова Джонхана, он также не насмехался и не гримасничал по отношению к нему, и он даже не сделал ему непристойного знака в ответ на это замечание. Вону ничего не сделал. Он, черт возьми, этого не сделал, и почему, черт возьми, это было больно? Он чувствовал, как на глазах у него наворачиваются слезы. Он не хотел плакать. "Пожалуйста, не плачь перед ним, — попросил он себя. — Не делай этого." — Что? — спросил Вону голосом, пронизанным серьезностью. Джонхан вздрогнул. — Разве ты не знаешь? — спросил он, выталкивая комок из горла. — Я прошу любого отметить меня, — он улыбнулся ему широко раскрытыми глазами, потому что, если бы он закрыл их, слезы навернулись бы на глаза. — Я не помню, кто был первым, но я уверен, что уже вычеркнул Джихуна из своего списка, — Вону не усмехнулся, он даже не улыбнулся и не ответил. Джонхан начал чувствовать дрожь в теле. — Джихун начал распространять такие новости. Я думаю, он не сказал тебе, но, по крайней мере, он сказал Джису! И Джису решил всем рассказать. Он не знал, что, черт возьми, он говорит. Но было поздно, он дрожал и повернулась лицом к Вону. — Джихун что-нибудь сказал? — спросил Вону, выглядя еще более смущенным. — Он что-нибудь сказал о тебе еще? — Я не уверен. Но он сказал что-то похожее на то, что я позволил всем отметить меня, — Джонхан засмеялся. — Это не его вина, в конце концов, я его об этом попросил. Вону не отреагировал, и Джонхан начал отчаиваться. Раньше это была ложь! Теперь он открыто, без сожаления принимал правду. В конце концов, он должен был принадлежать одному.  Джонхана нужно было отдать любой альфе. Хотя, конечно, ни один альфа не захочет бесплодную омегу. Но он был красив. Джонхан действительно был красив. По какой еще причине Джихун обратил на него внимание? Он начал смеяться, когда заметил, что Вону не собирается ничего делать. Конечно, Вону не хотел бы отмечать такого... — Нет, — ответил Вону, хотя он не чувствовал себя таковым. Омега моргнул. — Ты не мог попросить кого-нибудь пометить тебя, — Джонхан выглядел смущенным. — Ты никогда не опускаешь глаза перед другими и не позволяешь никому причинять тебе боль или насмехаться над тобой... Никто не сможет заклеймить тебя, потому что ты никому не позволишь издеваться над собою. Джонхан действительно удивленно открыл глаза. Почему Вону так ему сказал? Он начал смеяться, сам не зная почему, хоть это было не смешно. — Ты ошибаешься, — сказал он ему с некоторой грацией. — Уджи всегда прав. Если он говорит, что я прошу всех отметить меня, то это правда. — Выдохнул он, качая головой, чувствуя, как его тело дрожит. — Так, почему бы тебе не отметить меня? — спросил он Вону, глядя прямо на него. — Почему ты вдруг говоришь глупости? — в голосе омеги не было ни смешных, ни насмешливых ноток. — Потому что это правда! — закричал он, начиная отчаиваться. Его взгляд все еще был устремлен на него. — Я, черт возьми, для общественного пользования! Разве ты не это обычно имеешь в виду?! Ах, но я не должен отдавать тебе должное. Когда Уджи говорит, то он говорит только правду! — он хотел остановиться, но внутри него закипело. — Ты можешь пометить меня, мне все равно! — Нет, — снова отказался Вону, и это было еще одной ступенькой к тому отчаянному чувству внутри него. — Нет... — он заговорил, достигнув пика, от чего ему стало еще хуже. Он снова засмеялся. — Нет... Почему бы и нет? — он отодвинул стол перед собой, приблизившись к Вону. — Почему бы тебе просто не отметить меня и все?! Успокойся, к концу дня у меня будут тысячи отметин! — он взял его за одежду и натянул ее, услышав, как она расстегнулась, несколько пуговиц оторвались, и его плечо оказалось в воздухе. — Почему бы тебе просто не быть первым? Уджи не хотел им быть! И Джису был настолько чертовски бесполезен, что пожалел об этом! — у него болело горло, когда он кричал. — Пусть, черт возьми, ты не откажешься от моей бесполезной, гребаной попытки сдаться! Мне все равно! Это даже не имеет значения! — он подошел так близко к омеге, что его шея и плечо коснулись его губ, но Вону не пошевелился. Почему ему стало так смешно? — Просто отметь меня и покончи с этим дерьмом! Чтобы проклятый Юн Джонхан больше не мешал! Он остановился, тяжело дыша, его тело дрожало, а взгляд был устремлен куда-то вдаль. Вону дышал так же, как и он, оба были так чертовски близко, что Джонхан мог ощущать каждую частичку его аромата. Они не двигались дальше своего дыхания. Почему это было так больно? Он не имел права причинять боль таким образом. Вону порывисто обнял его, его руки обвились вокруг Джонхана, а он затаил дыхание. Он так дрожал, что казалось, вот-вот рухнет, и Вону дрожал так же, его аромат распространялся повсюду, являя собой смесь грусти и уюта. Он почувствовал, как по его телу пробежал озноб, когда его руки слабо приподнялись на спине Вону. Он обнял его в ответ с пустым разумом. Он начал плакать. Из его горла вырвался громкий крик, он даже не пытался его сдержать, не пытался скрыть или остановить слезы. Он просто хотел плакать в объятиях Вону, плакать, не заботясь о том, как плохо он выглядит или как громко его слышно. И Вону обнял его так крепко, что это было приятно. Сердце омеги билось так сильно, что он чувствовал его сквозь кожу и униформу. Он почувствовал грубую руку на своих волосах, которую гладили с такой нежностью, что он никогда не думал, что она исходит от Вону. Они были некрасивы, на них были шрамы и мозоли, и все же они были чертовски совершенны. *** От автора: Больше драмы. Я всегда отмечаю 25-е и 26-е годовщину севентин, поэтому завтра я добавлю еще две главы, чтобы порадовать ребят. Вы уже видели красивую новую обложку? Я думала оставить ее на некоторое время, а потом вернуться к прошлой, но она выглядит потрясающе красивой, и я не знаю, потому что чувствую, что она сочетается с прошлой, я хочу оставить ее. 26/05/21 От переводчика: Наконец-то, я хотя нашла силы перевести к сегодняшнему дню еще одну драматичную главу. Простите, что в прошлый раз не выпустила ее.