***
Джонхан продолжал кружить по проходу, еще немного, и он проделал бы в нем дыру. Джихун беспомощно вздохнул, лицо человека, который вошел в комнату Минхао, был не очень хорошим на вид. На самом деле у него было обеспокоенное и огорченное лицо, как у того, кто собирается сообщить плохие новости, но какие плохие новости он мог принести от Джуна? Джихун не хотел думать о них сам, плохие мысли только заставляли его нервничать и мешали ему хорошо мыслить. — Джонхан. — Произнес Джихун, взяв Джонхана за руку, чтобы он остановился. — Ты заставляешь меня нервничать. — Это нормально. — Сказал Джонхан, взяв его за руку. — Я думаю, что это ситуация, когда нам нужно нервничать. Я пытаюсь найти аромат Минхао, но это бесполезно. Он ничего не говорит. — Мы не Сынгван, это не так просто. — Нет, но, по крайней мере, нам что-то нужно... Минхао там уже десять минут. — Двенадцать. — Сказал Джису, держась на расстоянии, он ждал с ними, чтобы он мог войти в его комнату, до этого момента он не обращался к ним. — Он находится внутри двенадцать минут. Джихун почти не смотрел на него, и Джонхан решил игнорировать его и подольше ходить кругами. Он вздохнул, пытаясь вести себя безразлично в присутствии другой омеги, и знал, что Джису делает то же самое, не глядя на них. — Ханни... — Не называй меня Ханни. — Ханни, если ты будешь продолжать ходить кругами, ты измотаешь свои туфли. — С какой стати мне заботиться о туфлях? Джису пожал плечами и отвел взгляд. — Джису... — заговорил Джихун. — Он не Джису, — прервал Джонхан, не глядя на них. — Я не знаю, кто он, черт возьми, но он не Джису. Я проверю списки студентов и клянусь своим гребаным существованием, что там не будет никакого Джису. Джису не отвечал несколько секунд. — У тебя есть семейная фотография, на которой вы с Сынчолем в вуали. — Джихун смог увидеть точный момент, когда глаза Джонхана широко открылись. — Ты не хотел надевать её, поэтому Сынчоль тоже надел её, чтобы ты прекратил устраивать истерики. Твой отец слишком хорошо умеет готовить, но не говорит об этом, потому что он не альфа. Твоя мама ненавидит платья. Твоя комната белая с золотыми вкраплениями... или, по крайней мере, была такой, когда я входил в нее в последний раз. У тебя есть собака по имени Кумма, которая тебя не любит... — Это только доказывает, что ты хулиган. — Джонхан подошел к Джихуну, возможно, по инерции. — Мы обычно проводили вечера в твоем доме, потому что мой был слишком далеко. Мы там спали вместе, ты никогда не мог спать один, поэтому твои родители никогда не жаловались на... — Неправда. — прервал Джонхан. — Я ничего не помню об этом, у меня даже не было друзей до того, как я попал сюда. Никто не подходил ко мне, потому что мои родители изо всех сил старались скрыть меня. — Не помнишь почему? Джонхан посмотрел прямо на него. — Потому что я не служу альфам. Джихун взял Джонхана за руку, и как раз в этот момент дверь открылась, пропуская Минхао. Менеджер был внутри, все еще сидя на стуле и опустив глаза, в то время как Минхао просто прошел мимо них, не глядя на них. Джихун и Джонхан посмотрели друг на друга и секунду за секундой встали, игнорируя Джису, который просто вошел в комнату, не заботясь о том, что происходит. — Что случилось? — спросил Джонхан, пытаясь не отставать от Минхао. — Куда ты идешь? — Я только что кое-что вспомнил о письме, которое Сынгван получил от майора. — Ответил Минхао, все еще не видя их. — Три севера. Два запада. Два севера. Ни Джихун, ни Джонхан этого не поняли. — Что тебе сказали о Джуне? — спросил Джихун. Минхао едва сдержался и остановился, прежде чем снова продолжить. — Он мёртв. Что?***
— Судя по всему, Джун попал в автомобильную аварию. — Приглушенным голосом сказал им Сокмин. — Он умер мгновенно. Джонхан сжал губы, не понимая его. Джун был жив всего несколько часов назад, они были вместе и разговаривали, и с минуты на минуту он был мертв, и что было еще более странно, Минхао, казалось, вел себя так, как будто ему все равно, в течение двух часов он был в библиотеке, брал все книги и просматривал каждую страницу. Из них он даже казался навязчивым и ни разу не упомянул Джуна. Он посмотрел на Джихуна, и тот казался погруженным в себя, его лицо стало каменным, возможно, он анализировал ситуацию. Возможно, Минхао полностью сломался и все забыл, а может, он не верил словам менеджера. Было трудно читать его мысли, и Джонхан не чувствовал в себе смелости и права подойти и сказать ему, что все будет хорошо. Он не мог утешить его. Джонхан чувствовал себя дерьмом. Когда они вышли из комнаты, Джихун направился прямо в библиотеку в поисках Минхао. Джонхан мог только следовать за ним, не зная, что сказать. Джун погиб в автокатастрофе, когда направлялся снимать рекламный ролик, в то время интернет, должно быть, сошел с ума, переполненный сообщениями Джуна и Минхао... Минхао был в библиотеке и искал, кто что знает. Когда его нашли, у него на столе была стопка книг, а в руке он держал еще одну, он ничего им не сказал и даже не посмотрел на них. — Минхао, оставь это, — приказал Уджи смягченным голосом. Минхао не ответил. — Что бы ты ни вспомнил, мы найдем это позже. — Я буду искать это, — сказал Минхао, едва подняв глаза. — Вы должны пойти в храм, чтобы присмотреть за Сынгваном. — Вону с ним, — сказал Джонхан. — Минхао... ты можешь уйти из университета на несколько дней, я уверен, что тебе позволят. — У меня нет причин уходить, — сказал Минхао. — Разве Джун недостаточно веской причины? — спросил Джихун. Минхао только вздохнул, закрыв книгу и положив ее на стол. — Нет. Это ничего не изменит. Джун мертв, я выйду отсюда только на похороны. Его семья опустошена, я не хочу беспокоить их. — Почему ты ведешь себя так, будто это не имеет значения? — протянул Джонхан. — Джун — твой лучший друг, он только что умер, а ты один... я даже не знаю, что ты делаешь, тебе не больно? Ты даже не плакал из-за него, менеджер сказал, что ты просто сидел и ничего не говорил несколько минут. Минхао пожал плечами, а затем отвел взгляд. — Я слишком сильно любил Джуна, но ничего не могу поделать со смертью. Слёзы не вернут его к жизни. — Ты не можешь так себя вести... Минхао... — Успокойся, Джонхан, Джун не поймет, плачу я по нему или нет. Сказав это, Минхао просто ушел. Было ли нормальным так реагировать на смерть своего лучшего друга? Джонхан был убежден, что нет, люди не воспринимали это так легко, они не были равнодушны. Минхао часто плакал из-за других вещей, он плакал, когда Хоши отвергал его, и было много раз, когда Джонхан смотрел ему в глаза и чувствовал эту заботу и сочувствие мальчика. Минхао был не таким, он не относился безразлично к людям, которых любил. Он ничего не мог поделать. Даже если бы Джонхан попросил его заплакать или даже если бы он бил его до тех пор, пока это не стало бессмысленным, сухие глаза Минхао не проронили бы ни слезинки, и Хао, вероятно, разорвал бы Джонхана на части одним ударом. Он посмотрел на Джихуна в поисках какой-то поддержки, и тот выглядел погруженным в свои мысли. Никто не собирался оплакивать смерть Джуна, и, честно говоря, Джонхан был скорее зол, чем опечален. Все это было чушью собачьей.***
Книги, которые Хоши хранил в своем кабинете, были последним выбором для Минхао, который не мог перестать думать об этих словах. Джун рассказал ему об этом давным-давно, ночью, когда никто не мог уснуть, потому что работа отнимала у них все силы, тогда они жили в одной комнате с двумя отдельными кроватями в дальнем конце. Окно Джуна выходило на реку, а окно Минхао — на город. В ту ночь у них даже не было сил включить или выключить свет, они просто смотрели на потолок или небо через окно друг друга. Он все еще помнил холод и тот факт, что его ноги пульсировали от боли, в тот день лифт сломался, поэтому после тяжелого рабочего дня им пришлось подниматься по лестнице на свой двенадцатый этаж. Остатки завтрака, которые они не смогли убрать, все еще лежали на тумбочке в гостиной, а у дверей валялись брошенные туфли, а также шарф, который носил Джун, оказался на картине, которую Минхао не мог повесить, потому что всегда оставлял это дело на потом. В то время Джун рассказывал о детских сказках, которые когда-то читала ему мать и которые он хотел прочитать своему брату. Он пел песни, которые она пела ему, и о том, что он перестал это делать, потому что его отец сказал ему, что он плохо поет. Джун рассказал ему, как он снова начал петь, потому что отчим сказал ему, что ему нравится его слушать. Джун также рассказал ему, что он счастлив, потому что его брат всегда хотел следовать за своей матерью и что он никогда не оставит её в покое, и о том, как его отчим ненавидел находиться вдали от неё. Джун сказал ему, что любит, когда все трое вместе, несмотря на то, что не может проводить с ними время. Семья Джуна гордилась им, они любили его и понимали его работу. Они понимали, когда Джун хотел сбежать на несколько недель и вернуться домой, но они всегда говорили ему, что он должен вернуться к работе позже. Минхао остановился перед книгами Хоши, вспоминая семью Джуна. Они тоже приняли Минхао. У Джуна была прекрасная семья, и он всегда это знал, он всегда был рад позвонить им и провести с ними праздники, Минхао задавался вопросом, был ли когда-нибудь Джун не прав как сын, был ли он когда-нибудь неудачником, но нет, Джун просто немного отрекся, а потом признался, что не может злиться на них. — Ах, Джун. — Он невольно громко вздохнул. После того, как он вспомнил, что искал, и начал брать книги, его поиски, на его счастье, были ограничены. Он не мог отвлечься. — Минхао. — Голос Хоши заставил его вздрогнуть и повернуться к нему лицом, сочувствующее и грустное выражение его лица сказали ему, что он уже в курсе ситуации. — Мы можем поговорить? — Что случилось? — спокойно спросил он. — Что случилось с Джуном? Минхао скривил губы. Точно так же, как он не любил извинений, он не любил и соболезнований. С детства его ставили в неловкое положение. Он все еще помнил время, когда умерла его бабушка, Минхао почти не видел ее, и она всегда говорила ему, что, поскольку он омега, он должен быть милым и аккуратным, кем Минхао никогда не был в детстве. Когда она умерла и были похороны, все подошли к нему, чтобы обнять и сказать, что она в лучшем месте. Минхао в любом случае ненавидел, когда люди смотрели на него с грустью и говорили, что он может поплакать у него на плече, что все в порядке. Его мать, дочь покойной, никогда не плакала, она только со слезами наблюдала, как другие оплакивают, пытаясь исправить некоторые вещи, связанные с кремацией или его отцом. Отец Минхао плакал, оплакивал бабушку, несмотря на то, что бабушка ненавидела его и говорила, что он был подонком из-за женитьбы на её дочери. "Ты можешь поплакать у меня на плече", — сказал Минхао своей матери, держа ее за руку. Она просто улыбнулась. "Я не собираюсь плакать, Хао," — нежно сказала она, опускаясь на колени, чтобы быть на одном уровне с ним. — "Моя мать больше ничего не чувствует, она больше не страдает из-за жизни, и хотя она тоже не может быть счастливой, у нее не может быть боли. Она просто ушла в свое время, и я благодарна за то время, которое она провела со мной. Я все еще люблю ее и сохраню место, которое она оставила, наполненным воспоминаниями". "Разве это не заставляет тебя плакать? Папа упал в обморок из-за этого". "Нет, на самом деле никто не плачет по мертвым, они плачут по себе". Может быть, она ошибалась, может быть, она просто притворялась и хотела плакать, но по какой-то причине не могла этого сделать, но Минхао просто принял это. Воспоминания, которые у него были с Джуном, помогали ему разгадать загадку, поэтому он должен был быть благодарен за это. — Это была автомобильная авария, — простодушно сказал он. — Очевидно, в машине что-то вышло из строя, и она сошла с дороги. Хоши уставился в пол. — Ты в порядке? — спросил он, закрывая дверь. — Я в порядке. — Хоши перевел на него взгляд, и его ложь полностью рассыпалась, заставив его улыбнуться. — Хорошо, я не уверен. Хоши просто подошел к нему и протянул руки, ловя его, нежно обнимая и защищая от мира, именно тогда Минхао понял, что Хоши неправильно истолковал его слова. Минхао смог только поднять руки, пытаясь ответить на жест. В тот раз его мать солгала ему. Она не сказала ему всей правды. Хоши долго не отпускал его, и Минхао почувствовал, как бьется его сердце. Аромат Хоши проникал в каждую пору его тела, и когда он наконец смог отстраниться, он посмотрел ему в лицо, прекрасные карие глаза альфы были влажными, и к его подбородку вели две дорожки. Мог ли альфа так плакать? Это тоже была игра? Минхао немного умел отличать правду от лжи, а вот Джун мог полностью отличить, но он не мог найти правду или ложь в глазах Хоши, там, находясь так близко, всего в нескольких дюймах от него, он не мог найти и намека на ложь. Хоши плакал так искренне, что его сердце сжалось. Запах Хоши стал сильнее, и у Минхао возникло желание позаботиться о нем, защитить его от мира так же, как Хоши хотел защитить его. Заботиться о своей альфе, пока он не будет готов и он снова не сможет встать на ноги. Он вспомнил, как его отец обнимал его мать на похоронах, он обнимал её так сильно, что, когда они расстались, на одежде остались отпечатки рук. Он хотел заботиться о ней всю свою жизнь, заботиться о ней от печали, которую она могла испытывать, но в глазах его матери не было печали... Минхао задавался вопросом, почему, черт возьми, в нем не было печали. И как раз в тот момент, когда он посмотрел Хоши в лицо, он понял это. — У тебя есть детские книги? — Спросил Минхао, и Хоши в замешательстве наклонил голову. После этого он почувствовал. — Ты можешь позволить мне увидеть их? Минхао понимал свою мать, потому что у него было такое же чувство; он был чертовски зол.***
— Где Минхао?! — Голос Вону заставил Джонхана подскочить, который едва мог осмыслить все, что происходило. — Джонхан, где Минхао? — Я не знаю, наверное, там, где есть книги, — сказал Джонхан, пытаясь переставить вещи на библиотечном столе. — Где Сынгван? Он чувствует себя лучше? — Черт возьми, — выплюнул Вону, повернулся и начал идти, а затем вернулся. — Мне нужно, чтобы ты пришел в храм. — Что-то случилось с Сынгваном? — спросил Джонхан, начиная беспокоиться, он не был готов к еще одной плохой новости, Вону не ответил. Они начали быстро идти по проходу, сердце Джонхана все еще колотилось, и у него не было времени снова встретиться с Уджи, поэтому он хотел побежать быстрее в храм и выяснить, что, черт возьми, заставило Вону так нервничать. Он не был готов к новым плохим новостям, он даже не был готов к обычным новостям, Джун умер, а Минхао вел себя так, как будто ему было наплевать. Он мог видеть Уджи, проходящего по коридору, это было неслучайно. Он направлялся в библиотеку после того, как он разыскал Минхао, Джонхан попытался поторопиться, чтобы дать ему быстрое объяснение. Причина, по которой они собирались бежать в храм, но неожиданно на их пути возникла женская фигура. — Чхве Джонхан! Как хорошо, что я тебя нашла! — почти закричала консультант. — Гуану, как хорошо, что вы вместе. Проходите в мой офис. Она взяла их за руки и втянула в кабинет. Джонхан сел в кресло, и Вону буквально бросился на неё с неловким видом, это место было таким же большим, как и офис Хоши, но выглядело более аккуратным и просторным, вокруг были растения и картина с изображением яблока. Она держала окно широко открытым, насколько это было возможно. Ветер проникал внутрь и циркулировал по этому месту. — Вам что-нибудь нужно, ребята? Хотите воды? — Оба отказались. — Хорошо. — Она сидела перед столом, скрестив руки. — Я хотела поговорить о результатах, которых вы достигли во вчерашнем занятии, я хотела поговорить с Минхао на эту тему, но я думаю, что пока лучше оставить его в покое. — Она показала пять блокнотов: Джонхана, Вону, Минхао, Сынгвана и Джису. — Сынгван был великолепен, он правильно оценил многих учеников, поэтому я немного удивлена, что он ошибся в одном, особенно в отношении того, кто его друг... — Он ошибся? — спросил Вону, не в силах в это поверить. Сынгван не мог ошибиться, не в этом. Да, он плохо сдавал экзамены, но когда дело доходило до храма и ароматов, он превосходил всех. — В ком? — Хорошо, я не знаю, ошибся ли он. — Спокойно сказала она. — Это просто то, что вызывает у меня любопытство... Аромат Ли Джихуна не похож на клубничный. Вону и Джонхан посмотрели друг на друга. Что ж, они тоже не могли этого объяснить, но Джонхан был полностью уверен, что его омега имеет клубничный аромат. Он провел рядом с ним достаточно времени, чтобы понять, однако... У Джихуна тоже был запах луга, и они не могли понять почему. Ни один из двух ароматов не соприкасался друг с другом, оба были независимыми и появлялись не одновременно, это не была смесь. — Джихун — наш друг. — Сказал Вону, сдерживаясь, чтобы сказать "Босс", и Джонхан увидел, как дрогнули его губы. — Мы проводили с ним достаточно времени. — Хорошо... — вздохнула советник. — Эта ошибка или деталь повторяется пять раз и ничего больше, остальные ученики дали правильный ответ или то, что они считали правильным. Это наводит меня на мысль, что вы, ребята, что-то напутали. Не говоря уже о том, что я видела Гуану... — Вону, — поправил Джонхан. — Вону, попытаюсь запомнить. Если это так, вам придется пройти дополнительные занятия. — Аромат Джихуна — клубничный, я в этом совершенно уверен, — сказал Джонхан, если бы у них были эти дополнительные занятия, у Сынгвана не было бы времени на то, чтобы достать подавитель, у них и так были проблемы с тех пор, как он пропустил занятия в тот день. — Только мы его друзья записали правильный ответ, остальные ошибаются. — Я не права? — Лицо советника изменилось, стало напряженным и угрожающим. И запах стал горьким, прошла всего секунда, прежде чем она пришла в норму. — Большинство из них дали правильный ответ, и у вас четверых есть несколько ответов Сынгвана. — Сынгван заполнял блокнот достаточно долго, — вмешался Вону. — Могу поспорить, что если я поищу в других записных блокнотах имена и ароматы, они будут у Сынгвана, и у него их больше. Джонхану пришлось наступить на Вону, чтобы заставить его следить за своими словами. — Мы можем убедиться, что это клубничный аромат. — Поспешил сказать Джонхан, и как раз в этот момент Вону наступил на него. — Мы ошиблись! — Вону почти кричал. Наступила тишина. — Я только что вспомнил, что в наши дни Джихун баловал нас клубничным ароматом, он всегда носит его в своей комнате, поэтому всякий раз, когда мы входим, он источает этот аромат. Мы сбиты с толку, каждый раз, когда видим Джихуна, мы вспоминаем запах его комнаты и в конечном итоге связываем и записываем его по инерции. Извините... мы действительно не списываем друг у друга, даже если бы я попытался, после этого я не смог этого сделать из жалости. Извините, что не сказал этого раньше, мы по-прежнему беспокоимся о Минхао, и у нас в голове больше ничего нет. Оправдание Вону было отстойным, но когда Джонхан посмотрел на советника, она не сводила глаз с Вону, как будто хотела заглянуть ему за спину. Она просто улыбнулась. — Что ж, думаю, я не могу винить вас в списывании, — сказала она наконец. — Вы можете идти.***
— Если бы мы сказали, что можем это проверить, она была бы права, — сказал Вону, когда они оба вышли из кабинета советника, Джихун ждал их там. — Босс вонял бы лугом, и это был бы наш конец. Джонхан сжал губы. Уджи вонял лугом, когда вокруг были люди, которые не были одними и теми же четырьмя людьми, он вонял лугом с учителями, с Младшими, со Старшим, единственное время, когда от него пахло клубникой, было, когда он был с кем-то из мальчиков или когда он был напрямую с Джонханом, Мингю и Джун имели такую возможность. Если не считать того, что они никогда не были рядом с ним одни, всегда был Минхао или Вону. Ах, думая о Минхао, он пропал из универа, и он не мог его найти, даже в его комнате, и это было головной болью, потому что теперь, когда у него был Джихун, а у Джонхана не хватало только его, Вону хотел попросить Луну о чуде и о том, чтобы омега появилась из ниоткуда, чтобы это больше не продолжалось. В этой странной игре в прятки было бы полезно попросить Луну? Сынгван всегда болтал о ней, так что, должно быть, она обладала впечатляющей силой, чтобы иметь так много последователей. "Луна, пусть Минхао упадет на меня с неба". — Минхао. — Голос Уджи заставил его резко повернуться, и вот Минхао выходит из кабинета Хоши с книгой. "Вау, Луна". — Минхао, нам нужно в храм. — Поспешно сказал Вону, взяв его за руку, Минхао просто смотрел на него, его лицо было таким серьезным, что по коже пробежали мурашки. — Я пойду позже. — Минхао отошел в сторону. — Мне нужно ответить на звонок по адресу, телефон Хоши не работает. — Нет, нам нужно в храм. — Настаивал Вону, но Минхао вздохнул. — Вону... — вмешался Джихун. — Отпусти его, мы пойдем в храм, Минхао догонит нас позже. — Это срочно, — продолжил Вону. — Как красная тревога. — Мы сами разберемся. — Уджи не отпускал его. — От кого звонок? — мягко спросил Джонхан. — Семья Джуна, — ответил Минхао, начиная ходить. — Увидимся позже, мне нужно им кое-что сказать. — Мне нужно тебе кое-что сказать! — закричал Вону, когда его тащили Джонхан и Джихун, он не знал, кто из них был настолько чертовски силен, чтобы действительно тащить его. — Минхао! Это важно! Минхао! Омега ушёл. Следующим, что произошло, был раздраженный Вону, идущий между двумя идиотами, которые считали, что поступили правильно, но нет, они были просто идиотами, которые ничего не знали о ситуации. Что, если Сынгван в опасности?! Что, если двое Младших сошли с ума и хотели выпотрошить Сынгвана и нуждались в помощи Минхао, чтобы вытащить его оттуда?! В этом случае они полностью раскаялись бы в своей глупости и вынуждены были бы смириться со своей ошибкой. Вону тяжело вздохнул, уже смеркалось. — Как раз сейчас Минхао нездоровится, — сказал Джонхан, когда они шли. Вону хотел оторвать ему голову. — Дай ему время. — И ему будет хуже, когда я скажу ему, что произошло. — Вздохнул Вону. — Вы, ребята, идиоты. — Что-то случилось с Сынгваном? — спросил Джихун. — Нет, Сынгван в порядке, он уже встал с постели и трепещет в храме. Он взял с собой Джонкван. — Тогда в чем срочность? — снова спросил Уджи, когда они подошли к дверям храма. У Вону не было времени ответить, он толкнул тяжелую дверь и тихо вошел, потому что Дино, очевидно, не нравился шум, который они производили, но к черту его. Этот парень появился на секунду, а потом ушел, чтобы помочь Майору. Он даже не смог увидеть Сынгвана. В любом случае он направил Джихуна и Джонхана в комнату, где все еще находился Майор, и втолкнул их внутрь. — Я не смог привести Минхао. — Объявил он, входя. — Минхао всегда занятой парень! Вону собирался ответить, но что-то странное в окружающей среде заставило его обернуться, встретившись с удивленными лицами Джонхана и Джихуна, они, казалось, увидели призрака, Вону проследил за их взглядом, пока не нашел то, что их мучило, но он не нашел ничего, чего можно было бы бояться... Это было просто чудо. Джун... — Ты жив? — спросил Джонхан, едва будучи в состоянии говорить. Джун улыбнулся ему, подняв перевязанную руку. — Я совершенно здоров и жив! — взволнованно сказал Джун. — Джун! — Голос Сынгвана прервал момент. — Почему у Джонкван обувь?! Младенцам не нужна обувь! — Сынгван вошел в комнату и остановился, увидев Джонхана и Джихуна. — О... с вами все в порядке?***
— Я не мертв, — пояснил Джун Джихуну и Джонхану, которые настаивали на том, что он действительно мертв. — Я несколько избит и у меня несколько синяков, но я жив, но мое тело болит. Сынгван спокойно наблюдал, конечно, Джун был жив, он все еще помнил, как добрался до храма почти ползком, у него все еще кровоточили несколько ран, и из его головы, казалось, текла кровь, он так испугался, что начал кричать на Майора. Мингю поднял Джуна и отнес его в комнату, где Майор лечил его раны, а Сынгван помогал ему в этом, поскольку Вернон и Дино находились на самом верху храма, занимаясь неизвестно чем. Бу не видел их весь день. — Они сообщили, что ты мертв, — уточнил Джихун. — Так они сказали Минхао. — О... он плакал? Я ненавижу, когда он плачет, его лицо сморщено и выглядит таким уродливым. — Отрицал Джонхан, и Джун улыбнулся им. — Минхао должен прийти на мои похороны в черном и хорошо выглядеть, я хочу, чтобы люди увидели Минхао и знали, что я помог ему так выглядеть. Как будто он создал картину. — Он не плакал, — вздохнул Джонхан. — Кажется... кажется, ему было всё равно. — Все в порядке, — спокойно сказал Джун. — Минхао не плачет на похоронах, он говорит, что никто не оплакивает мертвых. — Это ложь, — зевнул Вону. — Я оплакивал свою бабушку, хотя она совала мне в карманы деньги и говорила, что я у нее ворую. Очаровательная женщина. — У Минхао должны быть свои причины не плакать, — сказал Сынгван, все еще держа ребёнка на руках. — Я знаю, что он из тех людей, которые не плачут, но у них очень сильно болит сердце, поэтому я не волнуюсь, он сильный. Когда Сынгван увидел Джуна и Минхао такими далекими и недостижимыми, ему показалось, что он знает их всю жизнь, знает различные детали и может считаться хорошим поклонником, но, действительно встретив их, он понял, что понятия не имеет о них. Игривый, а иногда и беззаботный характер Джуна скрывал его преданность. Пара интересных вещей, он был слишком наблюдательным, слишком целеустремленным, слишком решительным и Минхао... Минхао был удивительным человеком, но его недостатки легко обнаруживались, например, тот факт, что он хотел быть выше мира, как будто никто не мог его коснуться, но они всегда доходили до него. Сынгван был признателен за знакомство с ними, за то, что знал отрицательные и положительные стороны каждого из них, а не только за то, что знал, какой сорт кофе нравится Джуну или какую марку машины предпочитает Минхао. Несколькими месяцами ранее он бы подумал, что Джун устроит истерику, если бы ему сказали, что Минхао не будет плакать на его похоронах, но теперь он это понял. Джун даже не удивился. — Джун, почему ты не пошёл в больницу? — спросил Джихун. Джун улыбнулся, не глядя на него. — На протяжении всей истории университета Пледис было много загадочных смертей, — Джун поднял лицо к Джихуну. — Я не могу рассказать вам, откуда я это узнал, но я ждал, когда это произойдет, вот почему я жив. Ах! Но я не думал, что это будет так скоро! — Джун пнул ногой кровать, и Вону придержал его за ногу, чтобы он не поранился. — Я только начинал расследовать местонахождение деток, это позор. — Тебе повезло, что ты жив, — пожаловался Вону. — Повезло? Я приложил все усилия, чтобы свести к минимуму ущерб! —почти закричал Джун. — Каждый день я выбирал малолюдные и открытые места, вид был прекрасным, но заставлял меня всегда опаздывать. — Как ты узнал? — спросил Джонхан. — По секрету, я не могу вам сказать, потому что вы подвергнете риску кое-кого. — Университет знает, что ты жив? — спросил Сынгван. — Возможно, но они не знают, что я здесь, и они не знают о вас, так что вы не можете знать обо мне. — Все взгляды упали на Джихуна. Это были плохие новости, потому что Уджи никому не доверял, Джун посмотрел на него. — Просто поверь мне, я бы не стал делать ничего, чтобы подвергнуть вас опасности. — Джун... — серьезно заметил Уджи. — Спасибо за твою помощь. По всему помещению распространился клубничный аромат. Тогда они смогли улыбнуться. Дверь с грохотом распахнулась, и что-то упало, заставив всех обернуться. Там стоял Минхао, его лицо было обращено к Джуну, в то время как он, казалось, не понимал, это было не похоже на лицо Джихуна или Джонхана, это было лицо, наполненное гораздо большим количеством эмоций, чем само удивление. Сладкий аромат Минхао распространился по всему помещению, превосходя аромат храма, и хотя аромат Джуна был тонким, свойственным бетам, он ответил ему. Это был очень короткий разговор, который Сынгвану удалось понять. "Ты действительно здесь?" "Да, я здесь". Джун улыбнулся ему. Лицо Минхао начало выражать все сдерживаемые эмоции, и он так одинок... Минхао так одинок, что бросился в изножье кровати, пытаясь удержаться, и заплакал, своим отчаянным и хаотичным плачем, что он нарушил тишину и заставил сердце Сынгвана затрепетать, как плач ребенка перед какой-то ужасной сценой. Трагедия, или плач ребенка, который не ел в течение нескольких часов в течение ночи. Болезненный, хрупкий плач, который может сломать душу. Сынгван мог только улыбнуться, чувствуя огромное желание присоединиться к плачущему Минхао. Горе Минхао, его раны, его плач — все это принадлежало ему — было там, у ног его лучшего друга, в то время как последний мог утешить его, только погладив по голове. Их связь не была романтической, они не были переплетены как пара, но луна свела их вместе, чтобы дополнить друг друга. Возможно, Минхао на самом деле никогда не плакал, потому что надеялся, что это маленькая связь, которая их связала, не лгала ему, и Джун действительно не ушёл. Сердце Минхао было настолько хрупким, что было разбито на отдельные части. Вот почему никто не мог причинить ему настоящего вреда, даже Джун или его собственная судьба. Для этого им нужно было бы найти все части. Сынгван никогда бы не понял этого, будучи всего лишь фанатом. Минхао плакал часами, всегда с одинаковой интенсивностью. *** Слова от автора: Я настаиваю на том, что здесь пейринг Сунхао, а не Джунхао, но мне нужна была эта часть, чтобы прояснить следующее. *** Слова от переводчика: Хвала небесам, Джун остался в живых. Я прям плакала когда он (типа) умер, серьёзно. Я оплакивал свою бабушку, хотя она совала мне в карманы деньги и говорила, что я у нее ворую. Очаровательная женщина. Боже, боже дайте мне такую бабушку.