14.2
Джун убирался так, как будто от этого зависела его жизнь, по крайней мере, так подумал Минхао, увидев, что он полон решимости смахнуть с пола каждую мелкую пылинку. На его руках были перчатки, а колени покраснели от того, что он так много ползал, чтобы все вытереть. Минхао никогда раньше не видел его таким, но ему было действительно интересно посмотреть, как далеко он зайдет. Джун только что сказал ему, что очистит весь храм, пока в нем не будет всего этого злорадного аромата.
— Ты просто пачкаешь своим ароматом, хватит! — потребовал Дино.
— Дино, оставь это, — произнес Джошуа так тихо, что Джун поднял лицо, чтобы кивнуть. — В любом случае вам, ребята, придется потом убираться. Джун просто помогает.
— Да, позволь мне, Дино, — кивнул Джун. — Шуа уже сказал.
Шуа? Минхао вздохнул. Джун относился ко всему странно, но было лучше позволить ему заниматься своими делами, чем вмешиваться и расстраивать его. Он посмотрел на Джонхана в поисках ответа, и тот только пожал плечами. Затем он посмотрел на Сынгвана и как бы указал Джуну, где остались маленькие пятна. Уджи просто смотрел на дверь, и Вону... Вону пришлось закрыть лицо "вуалью" из храма, Джошуа сказал ему, что это единственный способ впустить его.
— У меня чешется лицо, — пожаловался Вону. — Могу я снять её?
— Нет, — ответил Дино. — Ты должен неукоснительно выполнять приказы Майора. Закрывать лицо — это меньшее, что ты можешь сделать.
— Тогда давай сделаем то, что должны, и пойдем, я хочу снять вуаль.
Джун встал, указывая на дверь. Она была под замком, но выглядела такой старой, что могла сломаться. А может, и нет. Минхао с любопытством протянул руку и попытался открыть ее, ничего не ожидая. Он толкнул дверь, как мог, но она не сдвинулась с места.
— Могу я пнуть ее ногой? — спросил он майора.
—Как хочешь, — ответил майор. — Храм давно перестали уважать.
— Я убираю! — закричал Джун, возвращаясь к своей работе по очистке каждой детали этого места.
— Будь осторожен, — наконец предупредил Уджи, подходя ближе. — Мы не знаем, что внутри.
Минхао кивнул, глядя на дверь. Он вспомнил книгу и вспомнил, как тот мальчик, который искал своего отца, застрял после того, как вошел, и хотя он действительно не верил, что это та самая дверь. Он знал, что кто-то сделал это. По какой причине и почему? Что было за той дверью? Почему это было так важно, что Майор решил позволить им увидеть ее?
— Где книга? — спросил Джонхан в тишине.
— Мистер Ли забрал её, — ответил Сынгван. — Я думаю, это было к лучшему, профессор Пак выглядел очень заинтересованным в нем.
— Зачем профессору Паку нужна книга? — спокойно спросил Вону. Он казался спокойнее, чем обычно.
— Дино, — заговорил Джошуа. — Кто-то только что прибыл, давай поприветствуем его.
— Кто-то? — спросил Дино. — Вы, ребята, не идите за мной...
— Нет, — прервал Джошуа, выходя за дверь. — Делайте то, что должны. Джун, иди к Вернону, я думаю, у него проблемы с уходом за Софией.
— София? — спросил Вону.
— Это имя его младшей сестры, — уточнил Джун с гримасой. — Я сказал ему, что ему не следует его менять. Джонкван очень экзотична и подходит ему лучше. Кроме того, София — очень распространенное имя для несовершеннолетних. Мне это имя не нравится и...
— Джун. — Снова прервал Джошуа усталым тоном.
— Сейчас! Ты сказал, что больше не будешь перебивать меня, когда я буду говорить, — пожаловался Джун, надув губы. — Я пойду присмотрю за Джонкванни, хотя я хочу посмотреть, что там внутри...
Джошуа слегка вздохнул, ожидая, пока Джун выйдет из комнаты, и когда он это сделал, медленно пошел рядом с ним, как будто следил, чтобы он вышел. Минхао улыбнулся. Джун был из тех людей, которые могли немного раздражать. Если его любить, то придется терпеть каждую его истерику и немного детское отношение, если бы ненавидеть его... В прошлом у Джуна было много анти-фанатов, и Минхао был одним из них. Минхао возненавидел бы привязанность, которую питал к нему нынешний Джун.
— Ты можешь сказать, кто пришел? — спросил Уджи Сынгвана, когда они закрыли дверь в комнату.
— Нет, слишком много ароматов. Мне очень жаль, — ответил Сынгван.
Уджи только кивнул.
Минхао не стал ждать никаких сигналов, как только наступила тишина, он одним ударом попытался открыть дверь. С этим единственным стуком дверь открылась, держась только с одной стороны, и Минхао улыбнулся. Он не сломал ее полностью, но если он был достаточно силен, то точно сломал ее пополам.
Через несколько секунд поднялся слой пыли, и Сынгван начал кашлять, Вону пришлось пригласить его войти под свою вуаль. Уджи отвернулся, прикрывая лицо рукой, и Минхао сделал то же самое. Джонхан спрятался за Вону.
Минхао не мог видеть, кто подошел первым, но он прошел прямо рядом с ним среди пыли и темноты комнаты, у них был только один фонарь, так что маленькая комната была освещена им. Он попытался приблизиться, держась рядом с остальными, и споткнулся, держась за стену или за что-то еще, потому что это было ненормально. Он присмотрелся и обнаружил стопку сложенных книг, которые были выше его роста. Как это было возможно? Человек, спрятавший эти книги, должно быть, был очень неорганизован.
Кто-то включил свет, и маленькая комната осветилась, и стало видно, как Джонхан берет маленький шнур, свисающий с лампочки. Повсюду были книги, небольшой письменный стол и ящики, которые были закрыты. Все в пыли. И была картина, на которой был изображен синий волк с опущенной головой и убывающей четвертой луной над ним. Минхао не мог отвести взгляда и сосредоточился на глазах волка. В них был блеск.
— Что это? — спросил Сынгван, беря одну из книг. — Похоже...
— Похоже на архивы. — Ответил Вону, взяв один наугад. — Помните, что мы нашли в комнатах третьего класса? Они такие же... но очень старые... Кто жил в девятьсот шестнадцатом?
— Наверное, твои бабушка и дедушка, — ответил Джонхан. — Эта комната принадлежит Майору? Почему он ничего не сказал нам сказать?
— Я не думаю, что это у майора. — Ответил Джихун, рассматривая каждую книгу. — Я не думаю, что он из этой комнаты.
Минхао подошел к картине и коснулся головы волка. Это была довольно старая картина. Он вспомнил о письме и повернулся, чтобы найти Сынгвана. Тот, казалось, по инерции бросил на него ответный взгляд и с любопытством подошел ближе.
— Что ты ищешь? — Спросил он.
— У тебя есть она?
Сынгван кивнул, роясь в кармане, пока не нашел конверт. Там была та фраза из книги, а также тот одинокий лист с тремя плохо нарисованными точками. Только это были не точки. Минхао взял лист, положил его рядом с картиной и несколько секунд смотрел на него. У них был порядок и смысл существования.
Это были три фазы луны.
Сынгван, казалось, заметил это, потому что издал тихий стон прямо перед тем, как позвать остальных, они столпились вокруг него.
—
Горбатая растущая луна. — Указал Сынгван на правый глаз волка. —
Горбатая убывающая. — Он указал на левую. —
И Убывающая четверть. — Он указал на луну над волком. —
Правда, храбрость и отвага.
От переводчика:
Для тех кто не помнит фаз лун (думаю все не помнят):
Новолуние — это жизнь.
Первая фаза растущей луны — это преданность.
Первая четверть и Третья четверть — это надежда.
Горбатая растущая — это правда.
Полнолуние — это любовь.
Горбатая убывающая — это храбрость.
Убывающая четверть — это отвага.
Убывающая Луна — это смерть.
Минхао вытянул руки, пока не коснулся рамы. Дерево было старым. Он снял ее со стены, обнаружив только стену и отсутствие пыли, очерчивающих фигуру. Больше ничего не было. Он повернул картину, чтобы лучше рассмотреть, и снова ничего не было. Он слегка вздохнул, начиная думать, что был неправ. Однако Уджи взял и оторвал заднюю часть картины, обнажив тонкий конверт.
— Как ты догадался? — изумленно спросил Вону.
— Не знаю, — ответил Уджи, беря письмо, чтобы открыть его.
Почерк был аккуратным и аккуратным. Легко читаемый.
Вону взял его, чтобы прочитать вслух.
Для тех, для кого это применимо:
В этой комнате хранятся величайшие секреты Пледис. Все имена и записи людей, которым они причинили вред и были причастны к этому, от сотрудников до жертв этого. Есть сообщения и несоответствия, которые университет скрывает. Вот вся правда, готовая быть раскрытой свету. Самые старые сообщения, газетные вырезки или простые досье, датируются пятидесятилетней давности. Или больше.
Если человек, читающий это, обнаружит, что готов использовать эту информацию, мне остается только пожелать тебе удачи.
И мой моральный долг — предупредить тебя, что все не так просто, как кажется. В течение трех лет я собирал эту информацию и за эти три года увидел свою жизнь как еще одну часть игры, в которой я не мог участвовать. Я был всего лишь пешкой. И так называемый университет Пледис, где они играют жизнями людей, и если они им не нужны, то для них (учеников) все кончено. По этой причине я предупреждаю тебя проанализировать ситуацию, прежде чем действовать. Pledis без колебаний сделает все, что в его силах, чтобы защитить их бесчеловечный труд. Они не против покончить с чьей-либо жизнью.
Идти в полицию сейчас бесполезно, сила универа на данный момент слишком велика. Я надеюсь, что в будущем все будет иначе, но, учитывая то, что произойдет в ближайшие годы, я предлагаю найти другой способ положить этому конец.
Прежде чем я что-либо сделаю с этой информацией, я просто прошу подумать о себе. О своей жизни. И я также прошу тебя подумать о жизнях других людей, которые пострадали. Это непростое решение. Если тебя обнаружат, твоей жизни придет конец, если только тебе не повезет стать этой Идеальной Омегой. Хотя, честно говоря, путь, который тебя ждет, не самый лучший. Но если дела пойдут таким образом, как далеко зайдет универ Пледис? Сколько жизней он продолжит губить?
Вот почему. Подумай о себе. И подумай о жизнях других, возможно, тоже омег.
Я больше не могу помочь. Пледис, на момент написания этого письма, слишком близок к тому, чтобы меня обнаружили, и единственное, что я могу сделать, это написать это письмо и надеяться, что его не найдет из сотрудников университета.
Если ты омега, я желаю тебе удачи.
Если ты учишься в Pledis, я желаю тебе такой же удачи. В какой-то момент им придется заплатить. И даже если меня там не будет, чтобы увидеть это, я уверен, что другие сделают это вместо меня.
Истинная Омега.
— Истинная омега? — спросил Джонхан. — Что ж, по крайней мере, я знаю, что "путь, который меня ждет, не самый лучший". Любезное письмо.
— Кем бы ни был этот омега, он оставил все готовым для демонстрации университета Пледис. — Упомянул Джихун, рассматривая каждую книгу на месте, Минхао сделал то же самое. — Но информация должна быть старой, если эта комната хранилась в секрете годами.
— Откуда майор знал о письме? — спросил Минхао, внимательно глядя на стол. Он открыл один из ящиков и нашел особую книгу.
Он взял его обеими руками и поднял, не отводя взгляда, и ему было любопытно, потому что это была точно такая же книга, которую он потерял тем утром, которую забрал мистер Ли. Она выглядела немного старее, а ее страницы были сморщены и пожелтели. Он открыл ее, и прямо на первой странице были слова, написанные черными чернилами.
Он читал медленно, пытаясь понять.
—
Для Пака. Чтобы ты всегда помнил дорогу домой.
Она принадлежала Пледису. И, возможно, поэтому он не нашел книгу на полках библиотеки, ведь она была тут.
— Университет Пледис мог убить Джуна. Что он с нами сделает? Что они сделали с этой омегой? — спросил Сынгван, оставив в комнате неловкое молчание.
— Давайте уйдем отсюда. — Сказал Уджи, больше ни к чему не прикасаясь. — Пока делать ничего не будем.
— А? Что ты имеешь в виду?
Уджи не ответил.
***
Что бы ни случилось с этим омегой, с ним точно ничего хорошего не произошло. Если бы универ Пледис смог попытаться убить Джуна, что бы он сделал с ним? Что бы они сделали с Джонханом? Что еще можно было найти, если бы он продолжал копаться в этих секретах? Тот омега, который пытался что-то сделать и в конце концов ничего не смог сделать, знал, что они были рядом с ним, что они держали его в руках, и он просто исчез. Почему не было больше никаких подсказок? Джихун не мог этого допустить.
Он наблюдал за Джонханом, который спал в его постели. В то время как он сидел в кресле перед письменным столом. Никто из них не осмелился заговорить, когда они вернулись в комнату Это было бесполезно, потому что слова, которые Джихун хотел сказать, застревали у него в горле каждый раз, когда он видел Джонхана.
Он сунул руку в карман, нащупывая амулет. Он хотел повесить его обратно на шею, но не чувствовал себя вправе сделать это после того, как бросил его, как будто он ничего не стоил.
Кто-то постучал в дверь, и он встал так быстро, как только мог. Он выглянул, узнав аромат лаванды, и столкнулся с Сокмином.
— Джихун, к тебе посетитель.
— В это время?
Сокмин кивнул.
Аромат корицы был первым, что он уловил. Там стоял Сынчоль, держась за бетонные перила, ведущие на балкон. Подул сильный ветер, снова принеся тот аромат, который проник в легкие. Он спокойно подошел под его взглядом и остановился в нескольких шагах, прежде чем он подошел. Сынчоль казался действительно спокойным, хотя в его глазах была серьезность, которая, должно быть, заставляла его чувствовать себя неловко. Он ни разу не заговорил, просто ждал, когда это сделает Сынчоль.
— Извини, что беспокою тебя так поздно вечером, — сказал Сынчоль, его голос был полон спокойствия и другого чувства. — Я хочу поговорить с тобой о Джонхане.
— Это не новая тема для обсуждения.
Выражение лица Сынчоля нисколько не изменилось, его взгляд был настолько холодным, что это показалось странным. Джихун наконец почувствовал дискомфорт и должен был пошевелиться, чтобы скрыть его.
— Я не пришел раньше, потому что был расстроен. — Уточнил Сынчоль, и Джихун почти смущенно наклонил голову. — Я был очень зол, что не мог ясно мыслить. Я ненавижу действовать, когда я под эмоциями.
— Ты был зол на меня? — спросил он, не до конца понимая, что он сделал. Сынчоль кивнул. — Что я могу сделать, запертый в старом здании за много миль от дома и от тебя?
— На данный момент я хотел бы верить, что ничего. Но это означало бы, что мой брат лжет. И я не знаю, что мне больше нравится, — Сынчоль слегка вздохнул, отводя взгляд. Аромат корицы стал немного более горьким. И когда они посмотрели друг на друга, что-то было не так. — Ты причинял ему боль, Джихун?
Причинил ему боль?
Сердце Джихуна остановилось. Причинить вред Джонхану? В каком смысле? Возможно, да, в сентиментальном плане во время лагеря это были определенно не лучшие дни, но Сынчоль не должен был этого знать. И если он не был сентиментален, причинил ли ему физическую боль? Он все еще помнил, как его пальцы поранили кожу Джонхана и оставили на его руках два больших синяка. И он все еще помнил испуганное лицо Джонхана.
Если он причинил ему боль. Он опустил взгляд, не в силах говорить. У Сынчоля была причина расстраиваться, в конце концов, Джонхан был его младшим братом, которого он любил и ценил. И... и если бы это был кто-то другой, причинивший вред Джонхану, он бы тоже расстроился. И у него не было никаких оправданий. Он поднес руку к груди и обнаружил, что она пуста.
— Да, — ответил он, прижимая руку к груди, не имея возможности что-либо предпринять.
— Могу я узнать почему? — тихо спросил Сынчоль.
— Это была ошибка, — просто сказал он.
— Ты по ошибке причинил боль моему брату? Должен признать, это кажется неразумным.
— Я не хотел причинять ему боль, — он поднял взгляд, впившись глазами в Сынчоля. — Я никогда не собирался причинять вред Джонхану. Однако у меня нет объяснения тому, что я делал.
— А твои руки почему такие?
Джихун спрятал руки за спиной. Они все еще были немного повреждены, на них были видны порезы, которые Сынгван каждый раз пытался залечить. Он подумал о своем отце и предположил, что он бы их тоже заметил, тогда почему он ничего не сказал?
— У меня нет объяснений и на это, — он посмотрел направо, избегая взгляда альфы. — Это всего лишь царапины... ничего серьезного.
Сынчоль вздохнул.
— Джихун, я действительно пытаюсь понять, что происходит. Я не хочу, чтобы кто-то причинил боль моему брату, и я определенно не хочу, чтобы кто-то причинил боль тебе, но если вы двое причините друг другу боль, то я ничего не смогу сделать, кроме как разделить вас.
— Мы расстанемся? — спросил Джихун, снова глядя на Сынчоля. Тот кивнул. — Я не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал, поэтому держаться на расстоянии — лучший вариант, я разговаривал с...
— Нет, — прервал он Сынчоля.
— Нет, что?
— В этом нет необходимости. Инциденты остались позади.
Сынчоль с любопытством посмотрел на него, его аромат корицы постепенно смягчался. Джихун набрал воздуха и сжал губы. Он не хотел уходить от Джонхана, несмотря на то, что раньше был так зол на него, несмотря на то, что бросил плащ, как будто он ничего не стоил... несмотря на это, он хотел быть рядом с Джонханом, даже если они не говорили ни слова друг другу. И дело в том, что он был так расстроен, что не думал о таких вещах... И если быть честным с самим собой, он все еще злился на Джонхана.
Он хотел быть похожим на Сынчоля и мыслить ясно.
— Я хотел бы, чтобы ты понял, потому что я не могу тебе поверить, — сказал Сынчоль. — Джихун, я не хочу этого. И я не хочу, чтобы он причинил тебе боль.
— Поверь мне, — сказал он странным голосом. Это было произнесено так гладко и быстро, что казалось нереальным для Джихуна. — Поверь мне, я больше не причиню ему вреда.
Сынчоль с удивлением посмотрел на него, и его аромат корицы стал настолько мягким, что был едва заметен. Джихун не понял, почему. Он сделал глубокий вдох, приказывая своему сердцу перестать биться с такой силой.
— Джихун, я не могу тебе доверять, — пробормотал Сынчоль, впервые за все это время опустив взгляд. — Я тоже не могу доверять Джонхану... Я просто хочу, чтобы у вас двоих все было хорошо.
— Я хочу... — он не закончил фразу. — Дай мне время доказать тебе... Джонхан на самом деле... — Его горло перехватило. — Он отличный друг. Хотя иногда не все бывает хорошо, я действительно ценю его как такового, и в эти моменты я хотел бы, чтобы он был рядом.
Сынчоль тяжело вздохнул и подошел ближе. Он стоял всего в нескольких шагах от него. Джихун посмотрел на него.
— Если ты говоришь правду... Пожалуйста, перестань так причинять себе боль.
Джихун кивнул. В ушах Джихуна прозвенело, и он поднял взгляд, там был полумесяц.
Аромат ванили привлек его внимание.
Сынчоль взял его за раненую руку и несколько секунд осматривал ее, Джихун не мог пошевелиться, и когда альфа притянул его к себе, поймав в объятия, его сердце остановилось. Сынчоль никогда не делал ничего, чтобы приблизиться к нему так близко. Почему именно тогда? Он не знал, что делать.
"Ты использовал свой голос", — услышал он очень глубоко внутри себя, что не могло быть реальным. —
"Твой голос омеги. Голос мольбы."
Аромат корицы полностью окружал его. И когда Джихун отстранился, он почувствовал головокружение и слабость.
***
Джонхан обнял свои ноги на кровати Уджи. Он ненавидел спать один, даже когда был дома, он всегда звал кого-нибудь пойти с ним, будь то какой-нибудь рабочий, один из его родителей или даже Сынчоль. Вот почему, проснувшись посреди ночи и не обнаружив в комнате Уджи, он почувствовал себя таким одиноким и грустным, что почувствовал, как его собственный запах ванили стал горьким.
Джонхану хотелось обнять кого-нибудь, пока он не заснет.
Он подумал о истинной омеге, о том, написал бы этот человек письмо, находясь один в этой маленькой комнате, в которой не было даже окон или источника света, кроме печальной лампочки, висящей в центре. Как он, должно быть, себя чувствовал? Он так боялся узнать, что за этим стоит университет. Джонхан тоже был напуган. Он не хотел быть их так называемой "идеальной омегой", он не хотел, чтобы его друзья тоже были такими, он не хотел, чтобы их кто-то трогал.
Джонхан хотел, чтобы все проблемы исчезли, чтобы Джонкван могла вернуться в объятия Вону и чтобы жизни Джуна больше не угрожала опасность, чтобы Минхао мог спокойно отдыхать. Он хотел, чтобы все, что мучило Сынгвана, ушло, и парень вернулся таким же счастливым, каким был раньше. Джонхан никогда не хотел так сильно вернуть прошлое... Он всегда думал, что удовлетворен, но нет. Он хотел, чтобы его друзья были счастливы. Включая Джихуна.
Он вспомнил тот раз, когда причинил Минхао боль своими словами, разве он не сделал то же самое с Джихуном? Он раскаивался в этом, но не мог попросить прощения.
Дверь открылась, и первым вошел аромат корицы. Он подумал о Сынчоле, но, подняв взгляд, встретился с Уджи. Почему от Уджи пахло корицей? Он нашел в воздухе клубничный аромат и понял его. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга в темноте, ничего не говоря.
Джонхан улыбнулся, хотя в тот раз это было немного сложнее сделать, чем в другие моменты.
— Я не собираюсь возвращать тебе твою кровать. — Пошутил он.
Уджи не ответил, он подошел медленными шагами, закрыв за собой дверь, и через секунду он обнял его. Джонхан хотел что-то сказать, но его руки были единственным, чем он мог пошевелить, точно так же поймав Джихуна. Его сердце билось так сильно, что он был уверен, что Джихун это чувствовал.
Он уснул с улыбкой на лице.
***
От автора:
Глава 15. Третья четверть (Вону)
26 апреля 2021 г.
