Потерянные истории

Октябрь 1890 года. Холодало. На шеях учеников все чаще стали появляться шарфики факультетов, а в замке повсюду разжигались камины, привлекая к себе толпы замерзших детей. Те, кто постарше, разогревались заклинаниями, и то тут то там иногда (совершенно случайно!) вспыхивал какой-то гобелен. Лилиан же развлекала себя тем, что выходила на улицу и сидела, подставляя лицо последним теплым лучам солнца, размышляя о своем. Себастьян нашел новую невероятную идею, которая захватила весь его разум. Он пару раз приставал к Оминису в расспросах о скриптории Салазара Слизерина, но тот был не пробиваем. Лили не вмешивалась в это, у неё хватало своих дел и поручений. Крипта все чаще пустовала и она проводила время там одна, отдыхая от шумной гостиной или вылазок из замка. В один из особо скучных вечеров за учебой Лилиан получила записку от Себастьяна с просьбой встретиться возле гостиной Слизерина. Прикинув, что на сегодня она уж точно выполнила все свои учебные планы, Лили решила отправиться на встречу. На всякий случай набросив мантию на плечи (вдруг предстоит выходить на улицу?) Лилиан сбежала по ступеням из башни. Она уже привыкла, что если пишет Себастьян — это точно к приключениям, тут и прорицания не нужны. Сверившись с запиской, Лили поняла, что придется еще спускаться — нужно к подвалам, где располагалась гостиная Слизерина. «Вот зачем строить жилые комнаты под землей, — размышляла Лили, спускаясь все глубже вниз. — Там же, наверное, очень влажно и темно. Может, чтобы сохранять аристократическую бледность, присущую многим слизеринцам?» А вот и статуя дракона и ожидающий возле нее Себастьян. Он приглашающе похлопал рукой по бортику, и они присели прямо возле хвоста изваяния. Камень, даже сквозь одежду, неприятно холодил тело Лили, нагнетая мысли о чем-то мистическом и страшно опасном. Себастьян вздохнул, повертел в руках палочку и перешел к сути дела. И дело это Лилиан совершенно не понравилось. Она не хотела лезть в ссору Оминиса и Себастьяна, между которыми уже пару дней замечалось сильное напряжение: у каждого были свои причины на такое поведение. Но Себастьян был настолько убедителен в своих мольбах, так ярко описывал, что всё, что он делает, только ради Анны, и если бы не сестра, то темные искусства ему бы и в жизнь не сдались, что Лили согласилась. Себастьян радостно улыбнулся (наверное первый раз за неделю) и указал, где искать Оминиса. Почему-то уговаривать его девушке предстояло в одиночку. Светловолосый потомок Слизерина был совершенно не рад, когда Лилиан подошла к нему с вопросами. Но все же согласился уделить Лили пару минут. Они говорили даже слишком много. Обычно он бросал пару фраз и потом делал вид, что жутко устал от общества Лилиан. Сейчас же она узнала о его тёте, пропавшей в скриптории и о том, как Оминис о ней тоскует. Лилиан слушала, а он все говорил и говорил, вываливая на неё, кажется, намного больше, чем сказал Себастьяну. И Лили чувствовала себя какой-то отвратительной злодейкой, подыскивая наиболее убедительные аргументы в пользу поисков тайной комнаты. Оминис тяжело вздохнул, устремил взор невидящих глаз куда-то вдаль, размышляя. Лилиан случайно поймала его взгляд и ей снова стало не по себе, а по спине пробежали мурашки. В его глазах, наконец, отражались хоть какие-то чувства. И это была безразмерная, всепоглощающая тоска. Затуманенный взор слепого студента пробирал до самого сердца, тяжелым осадком скапливаясь на стенках души. Оминис все же сдался, указав на предполагаемый вход в скрипторий. После пары десятков минут совместных с Себастьяном поисков (Мракс принципиально не принимал в этом совершенно никакого участия), они смогли найти ключ и потайную дверь, открывшую им путь в подвал. Тайная комната встретила мрачной темнотой, дыхнув затхлым воздухом, и паутиной, свисающей буквально отовсюду. У Лили внутри все похолодело. Она до жути боялась пауков. Лилиан вжала голову в плечи и, схватившись за рукав Себастьяна, запинающимся голосом предложила ему идти первым. Тот, не сказав ничего, начал спускаться. Спустя пару ступений Сэллоу обернулся и заметил, что Лилиан не спешит присоединиться. Тогда он, хмыкнув, стал расчищать толстые нити паутины. Лили благодарно кивнула и, наконец, последовала за ним. Последним, мрачнее тучи, их маленький отряд замыкал Оминис. Ему здесь совершенно не нравилось. — Люмос! Лилиан призвала свет и вытянула руку, стараясь, чтобы свет от палочки озарил как можно больше помещение, в котором они оказались. Потрескавшийся серый камень, вековые слои пыли и груда разрушенных обломков на полу так и кричали о том, что это место давно пришло в запустение. И единственные живые существами, вольготно расплодившимися в этих стенах были пауки. К счастью, не такие огромные, с какими Лилиан вынуждено сражалась в пещерах Запретного леса. Себастьян подозвал всех к себе, держа в руках записку. — Тут кто-то был, — он прочитал текст вслух. — Ноктуа Мракс? Оминис, это кто-то из твоей семьи? — Моя тётя, — тихо ответил тот. — Почему же ты не рассказал мне раньше? — удивился Себастьян. В его голосе слышался упрек. Между парнями явно выросла стена непонимания и недосказанности. Лилиан только гадала, как они умудрились так быстро разругаться. Себастьян и Оминис обменялись взглядами и разошлись по разным сторонам комнаты, демонстративно игнорируя друг друга. Лилиан вздохнула: «Еще не хватало быть совой между ними». Совсем рядом Лили наткнулись на первую преграду. Обломки камня по велению заклинания сложились в огромную картину, поражающую своими деталями. Можно было рассмотреть изможденное лицо старца, окруженное змеями, резные узоры по краям камня и рунические символы. Лилиан потянулась рукой к змее, такой настоящей, будто живой, но в последний момент передумала и отдернула руку. С Салазара Слизерина станется заколдовать картину так, чтобы змея внезапно ожила и откусила нерасторопному магу палец. И Лили, хоть и была безрассудна, еще дорожила своими конечностями. Оминис тихонько окликнул Лилиан и с волнением сообщил, что слышит голос, требующий от него говорить на змеином. Они коротко посовещались и поняли, что это единственный способ открыть огромную тяжелую дверь с изображёнными на ней змеями. Оминис, горестно склонив голову, будто бы в никуда и одновременно обращаясь к друзьям прошептал, как бы ему хотелось оставить темные искусства позади. Ведь он поклялся самому себе, а теперь нужно нарушить запрет. Но иначе никак. Лили, видя его горечь, просто не понимала, как она может помочь, чем может подбодрить? Она совершенно не умела выражать свои мысли словами. А поддержать другими способами… Не слишком уж они были близки для такого. Мучительно соображая, что же сделать, Лилиан не придумала ничего лучше, как подойти поближе к Оминису и похлопать его по спине. Это выглядело до глупости нелепо, что даже Оминис непонимающе дернул головой и поднял брови. — С вами двумя я прямо третий лишний, — язвительно отозвался Себастьян из дальнего угла комнаты. Лилиан отпрянула и поправила мантию, пытаясь сделать вид, что все так и задумывалось. — Там… там был паук, — запнувшись сказала она. Себастьян прыснул в кулак, сделав вид что внезапно закашлял. Оминис хмыкнул, сдерживая улыбку, расправил плечи и повернулся к двери. Та негостеприимно встретила его шипением. Что-то похожее вырвалось и из горла Оминиса; два звука слились в один высокий тон, где уже было не разобрать, что говорил слизеринец, а что издавала дверь. Раздались сухие металлические щелчки и змеи железными струйками потекли вверх, освобождая дверцы, распахнувшиеся мгновение спустя. В ребят пахнуло сыростью и копотью, зажглось пару факелов. Второе испытание было лабиринтом из различных проходов и решеток, преграждавших путь. Лилиан, Себастьян и Оминис находили еще записи Ноктуа, судя по которым они были очень близки. Тетя Оминиса писала о нетерпении, о желании быстрее увидеть сокрытые тайны и о потенциале возможных находок. — Вот тут проход, такой низкий, — позвал Себастьян, нагибаясь возле одной из стен. — Зачем Салазар Слизерин сделал доступ к рычагам через такой маленький проход? — удивилась Лилиан, подсвечивая палочкой. — Он сам бы не пролез. — Домовой эльф, — предположил Себастьян. — Темные волшебники того времени использовали эльфов как только вздумается, — согласился Оминис. — Я видел, как жестоко мои родные обращаются с маглами, а уж жестокость к эльфам — это обыденность. Лилиан оглядела парней и поняла, что честь пролезть досталась ей. Ещё раз опустив глаза вниз, Лили с отвращением обнаружила сеточку паутины. Выдохнув и закрыв глаза, она пару раз про себя чертыхнулась, поплотнее укуталась в мантию и надела на голову капюшон. Наверное, глупо было бояться такой мелочи после сражений с гоблинами, троллями и инферналами, но перебороть это у Лили никак не получалось. — Злые слизеринцы, заставляете меня делать всю грязную работу, — в шутку застенала она, чтобы хоть немного снять напряжение. Себастьян засмеялся и даже на губах Оминиса появилось подобие улыбки. Лилиан нагнулась и проползла по узкому низкому ходу, к счастью, не встретив ничего пугающего. Повозившись с головоломкой и чуть не получив укус от каменной змеи, Лилиан воссоединилась со своей компанией. Себастьян помог ей отряхнуть мантию и ободряюще сжал руку девушки. — Спасибо, — шепнул он едва касаясь губами её уха. — Я чувствую, это все не зря. И пока Лилиан в замешательстве и смущении застыла, быстро убрал с её головы маленького безобидного паучка. Чем дальше они шли, тем сильнее слышалось шипение и тем меньше было огня в настенных факелах. Приходилось произносить заклинания и даже Оминис зажег свою палочку, чтобы остальным было лучше видно. Лилиан шла первой, как-то совершенно незаметно для себя приняв лидерство. Почему-то, когда она вела, ребята не ссорились, но стоило Оминису или Себастьяну стать первым — они тут же начинали распаляться. В нос ударил резкий запах пепла и Лилиан остановилась, пораженная увиденным. Прямо напротив них, в тупике, была огромная магическая арка, переливающаяся черным с серебром. И прямо перед ней, на снова и снова вспыхивающей надписи «C R U C I O» лежал скелет, сжимающий в костлявых руках ворох поеденных временем свитков. Лилиан пошатнулась, прижав ладонь ко рту. На грудь навалился ужас, заставляя забывать о дыхании, ноги подкосились, отказываясь идти. Себастьян подошел ближе, а Оминис остановился, будто предчувствуя что-то. — Оминис, тут… скелет, — осевшим голосом сказала Лили, наблюдая как Себастьян, совершенно равнодушно, словно каждый день такое делал, вытягивает свитки из костлявых пальцев почившей здесь женщины. — Она пишет, что оказалась в ловушке, — зачитал Себастьян, быстро пробежавшись по строкам предсмертного письма. — Из-за Непростительного заклинания. — Здесь… — голос Оминиса дрогнул. — Здесь она и умерла. И мы повторим её судьбу. Бедная тетя… Себастьян вскочил со своего места и быстро отвел Лили в сторону. Он приглушенно проговорил: — Я знаю что делать. Кто-то из нас должен наложить Круциатус на другого. И из нас троих только Оминис применял его. — Себастьян перешел почти на шепот. — Может ты сможешь снова убедить его? Лилиан обхватила себя руками, невольно косясь на скелет покойной Ноктуа. Темные волосы облепили пустые глазницы, а грудная клетка впала под напором времени, оголив позвоночник. Если они ничего не сделают, совсем скоро тут будет четыре таких скелета. Лили вздохнула и подошла к Мраксу. — Оминис… — не успела Лилиан закончить свою мысль, как тот прервал её. — Я слышал, о чем вы говорили с Себастьяном. Я отказываюсь в этом участвовать, — неоспоримо отрезал он. — Непростительные заклятья действуют, только когда вкладываешь в них всю свою волю. Мне нужно хотеть причинить боль. Я не прощу себе этого. Лилиан резко отвернулась от Оминиса и медленно прошагала к Себастьяну. Тот с нетерпением разглядывал надпись на полу, ковыряя первую букву носком ботинка. Заметив Лили, он повернулся к ней. — Я могу научить тебя Круциатусу и ты используешь его на мне. — Себастьян исподлобья взглянул на девушку. — Это единственный путь. — Нет! — отчаянно замотала головой Лилиан. — Лучше ты используй заклинание на мне. Чуть поодаль Оминис внезапно застонал, схватился за голову и осел на пол. Он все еще не мог осознать смерть своей тети, а к этому прибавилась еще и шипение змей, для обычных людей терпимое, но причиняющее колющую боль разуму змееуста. Скрипторий Салазара Слизерина был беспощаден ко всем, даже к его потомкам. И либо они все закончат свои жизни в этом сыром, полном пауков подвале, либо кто-то должен перетерпеть невыносимую боль. У Лили не было и мысли о том, чтобы научиться Непростительному заклятию и применить его на Себастьяна. Про Оминиса вообще и говорить нечего, сейчас из него даже Люмос не вытянешь. — Я не хочу, чтобы тебе было больно, — медленно произнес Себастьян. — А я… — Лили запнулась и опустила глаза. — А я не хочу даже думать о том, чтобы творить такие заклятия. Так что будь добр… Себастьян скрестил руки на груди. Он тяжело смотрел поверх головы Лилиан, ловя на стенах отблески её рыжих волос. Или же это были отсветы от арки? Нет, волосы Лили будто корочка пропеченной хлебной булочки или сливочное пиво, а ярко-красный от арки напоминал спекшуюся кровь. — Оминис? — не отрывая взгляда произнес Себастьян. — Мы все тут умрем, — застонал Оминис. — Зачем только я вас послушал! — Оминис, я хочу чтобы ты применил на меня Круциатус. — А я хочу маховик времени, чтобы вернуться на пару часов назад и врезать по твоей роже! — закричал Оминис, пытаясь всеми силами выгнать шипение из головы. Лилиан внезапно просияла и начала раздеваться. Она сняла теплую гриффиндорскую мантию и, свернув, положила её на колени Оминиса. Спрятала палочку в складках юбки и ослабила узел галстука, чтобы расстегнуть верхние пуговицы рубашки. Себастьян непонимающе посмотрел на неё. В его глазах читался испуг и мысль: «А не сошла ли Лилиан с ума?» Он сдержался, чтобы не выказать подозрение вслух и, кашлянув, отвел взгляд. Смотря прямо в стену, но то и дело косясь на Лилиан, он робко спросил: — Что ты делаешь? — Готовлюсь, — лаконично сказала Лилиан, заплетая волосы в тугую косу. — Не такой я представлял свою первую ночь с девушкой, — хмыкнул Себастьян. — Но, если ты настаиваешь… — Что-о-о-о она делает?! — поперхнулся Оминис. — Себастьян, может это боггарт? — Ха-ха, очень смешно, — Лилиан покраснела и сердито нахмурилась. — Я просто готовлюсь к тому, что меня ждет. Итак, прошу меня извинить. Резко приблизившись к Себастьяну она с размаху ударила лбом прямо ему в лицо. Удар пришелся на нос и Сэллоу качнулся, прижимая руку и спешно проверяя, не сломалось ли что-то. По его пальцам потекла кровь. — Ты совсем с ума сошла? — ошалело спросил Себастьян. У Лили бешено колотилось сердце а лоб гудел, будто бы она ударилась об стену. Лилиан посмотрела на нос Себастьяна и, ойкнув, достала из кармана платок. — Теперь у тебя есть повод желать мне боли в ответ. Себастьян булькающе рассмеялся, словно кровь затекла ему в горло, и забросил голову вверх, прижимая платок к носу. Кровь, стекая по губам и подбородку, создавала ему мрачный образ вампира, только что полакомившийся своей жертвой. Арка слева от Лилиан замерцала красным светом, шипение змей усилилось. Оно было таким громким, будто бы сам василиск, обращающий взглядом в камень, стоял прямо у них за спинами. Оминис обеспокоенно завертел головой. — Скрипторий нас торопит! Если мы не сделаем то, что он хочет, нам конец! — Себастьян, давай! — Лилиан бросила злой взгляд на друга. Себастьян убрал окровавленный платок от носа. Кровь уже перестала течь, но на лице все еще оставались темные пятна. Он смотрел прямо в глаза Лилиан и та достойно выдержала взгляд, хотя внутри её бросало то в жар то в холод. Себастьян вытянул перед собой палочку. Его пальцы дрожали, а губы скривились из-за подкатившей к горлу тошноты. И он и Лилиан понимали, что уже поздно учить заклинание. Был только один выход. — Круцио! Глаза Себастьяна заволокло красной дымкой и от его палочки разнесся бордовый свет, озарив весь закуток перед аркой. Лилиан пронзило десять молний с головы до пят; каждая сжигала изнутри и выворачивала наизнанку. Ей казалось, что она ослепла, оглохла, прозрела и обрела слух одновременно. Лили чувствовала пульсацию сердца в своих ушах но не могла не то что подвинуться, даже вздохнуть. Её распирало от давящих звуков своего же тела и окружающего вакуума. Комната расплылась и Лилиан попыталась сделать шаг вперед, но не удержалась и упала на колени. Последнее, что она увидела — лакированные ботинки Себастьяна и каменную плитку пола, обдавшую щеку могильным холодом.

***

Себастьян бросился к Лили и поднес пальцы к её носу. «Дышит, — облегченно подумал он. — Просто обморок». К нему подошел Оминис, все еще держа в руках мантию Лилиан. Он опустился на колени и положил руку на плечо Себастьяна. — Как она? — не дождавшись ответа Оминис в панике зашарил рукой, пытаясь нащупать запястье Лили. Но, будто бы назло, ему сразу же попалась грудь и, залившись краской, Оминис поспешил подняться выше, к шее. Нащупав сонную артерию и убедившись в наличии пульса он как можно скорее отстранился. — Вроде жива. Себастьян кивнул. Он только только отошел от использования заклинания и на душе было как никогда паршиво. Но своего они все же добились — двери скриптория приветливо распахнулись перед визитерами. — Нужно её занести внутрь. — Себастьян подхватил Лили за подмышки. — Хватай ноги. Оминис молча нащупал ботинки Лилиан и осторожно ухватился за щиколотки. Они медленно подняли девушку и занесли внутрь. За аркой оказался довольно просторный двухэтажный кабинет. Увидев возле книжного шкафа старинную лавочку с толстыми ножками, Себастьян скомандовал Оминису, и они вместе положили Лили туда. Оминис передал другу мантию, которую все это время сжимал подмышкой. Себастьян скрутил ткань и проследил, чтобы она оказалась под головой Лилиан. — Ты же знаешь, что это на твоей совести, — с упреком произрес Оминис. — Один раз наложив Круцио будешь жалеть об этом до конца своих дней. — Я знаю, — огрызнулся Себастьян. Не хватало ещё, чтобы его лучший друг его поучал, когда итак на душе кошки скребут. — Глупая гриффиндорка, да и ты хорош. Мог и поступиться своими принципами. — Знаешь что? Ты прав! — вспылил Оминис, быстро теряя остатки самообладания. — Да-да, абсолютно. А еще я мог не вестись на ваши уловки и сидеть сейчас в гостиной попивая чай! Оминис отвернулся, нервно постукивая пальцами по бедрам. Себастьян покосился на Лили и тяжело вздохнул. — Может тут есть что-то, что может помочь, — нерешительно сказал он и окинул новым оценивающим взглядом кабинет. — Сколько книг! Явно очень древние. — Не отвлекайся, — Оминис оперся о стену плечом и закрыл глаза. — Поищи рябиновый отвар или хоть что-то, что приведет её в сознание. Себастьян кивнул и поднялся по полукруглой широкой лестнице наверх. Оттуда донесся скрип старого стола, грохот упавшего предмета и сильный кашель, а потом тихое шуршание страниц книги. Оминис вздохнул. — Эй, я нашел тут книгу Салазара Слизерина, — донеслось сверху. — А в ней какое-то древнее заклинание, что может пробудить даже мертвого. — Ещё одно темное заклинание, Себастьян, и клянусь Мерлиновой бородой, я тебя убью! — Оминис схватился за голову. — Ты останешься здесь навечно, слышишь меня?! — Эй, полегче! — обиделся Себастьян оглядывая высокие стеллажи, доверху забитые книгами и различными алхимическими приборами. —Это была просто шутка! На одной из полок он нашел деревянный ящичек с зельями, откупорил один и подозрительно посмотрел вглубь стеклянного сосуда. Оттуда вырывались клубы зеленого пара и резко запахло тухлой капустой. Себастьян закашлял, прикрывая нос рукой и спустился вниз, держа зелье на приличном расстоянии. — Что это? — спросил Оминис, когда Себастьян пихнул ему под нос зелье. — Пахнет отвратно, на вкус не пробовал, — отрапортовал Себастьян и поднес бутылёк с гадким запахом к носу Лилиан. Та вздохнула и с надрывом закашлялась. Резко села, ошалелым взглядом окинув слизеринцев и со стоном опустилась обратно. — Живая, — удовлетворено кивнул Оминис. — Давайте отсюда выбираться. Это место вызывает у меня неприятное чувство. — Я в долгу перед вами, — кивнул Себастьян и дотронулся до руки Лилиан. — Ты как, в порядке? — Я… — во рту у Лили пересохло и она лишь кивнула. Себастьян помог ей подняться и, обхватив за талию, повернулся к Оминису. Тот задумчиво смотрел в сторону арки, где все ещё лежал скелет его тёти. Решившись на что-то, он подозвал к себе Себастьяна. — Где её. тело? — спросил Оминис. Себастьян взял руку друга и навел её прямо на останки. Оминис прикрыл глаза, покрепче сжал палочку. Мутная слеза покатилась по его щеке, застыла на подбородке и упала на пыльную мантию. — Конфринго! — от палочки Оминиса отделилась яркая вспышка, мгновенно поджёгшая то немногое, что было Ноктуа Мракс. Секунда — и на месте скелета остался только пепел, который тут же исчез вслед за белой сероватой сущностью, оторвавшейся от земли и взмывшей вверх, сквозь старинную каменную кладку. Оминис выдохнул и опустил руку. — Там что-то блестит, — Себастьян поднял с пола и протянул это Оминису. В руки потомка Слизерина лег восьмигранный медальон на тонкой цепочке, обрамленный серебряной пластиной с рунами и украшенный рисунком змеи в центре. Оминис с удивлением ощупал его, потом, сообразив, что это, благодарно кивнул и спрятал за пазуху. — Я отдам его отцу, — решил он. — Этот медальон когда-то принадлежал Салазару Слизерину, и мне он ни к чему. Вдвоем, поддерживая полностью пришедшую в себя, но ещё ослабшую Лилиан, Себастьян и Оминис покинули стены скриптория через вычурный выход-статую, изображавшую идола, ко рту которого ползет змея. Оказавшись в привычных коридорах Хогвартса все трое не смогли сдержать облегченный вздох. Оминис зачесал рукой выбившиеся волосы, прилипшие к потному от напряжения лбу и попросил: — Давайте поклянемся, что больше никогда не станем связываться с темной магией! — Понимаю, — Себастьян взволнованно перебрал пальцами и вздрогнул. — Мне жаль, что твоя тетя погибла. Оминис повернулся к Лилиан. Та кивнула, и прислонилась к колоне. — Думаю, после всего, что произошло, я благодарен за то, что удалось узнать о её судьбе. Спасибо. С этими словами Оминис развернулся и ушел в сторону гостиной Слизерина, оставив Лилиан и Себастьяна одних. Себастьян обеспокоенно придержал Лили за плечи и поправил выбившийся волос за ухо. — Давай я провожу тебя в гостиную, — улыбнулся он. — Впереди еще сотни ступенек, одна ты дойдешь только послезавтра. Лилиан благодарно кивнула и покосилась по сторонам. Коридор, в который они вышли, был необычайно пуст. Сколько сейчас времени? Наверное уже ранее утро, если ни студентов ни дежурящих старост не видно. Заметив на носу Себасьяна спекшуюся кровь, Лили потянулась к нему и попыталась вытереть. — Извини, — она с болью сморщила брови и чуть приоткрыла рот. — Ерунда, заживет, — замотал головой Себастьян. Лилиан приблизилась к Себастьяну, силясь что-то сказать, но осеклась. В голове была необычайная каша и все слова разом пропали, оставив только эмоции. Себастьян понимающе взял Лили под руку, осторожно ведя её к лестнице. Подъем действительно был долгий и трудный, но они справились, не допустив ничьего лишнего внимания. Перед самой гостиной гриффиндора, когда за поворотом показалась картина с Полной Дамой, Себастьян завлёк Лили в небольшую нишу возле окна и выпалил: — Лили, я… — Да? — Я… — Себастьян смутился и, кажется, покраснел. Слова все не давались и он вытащил из себя лишь: — Я тебе очень благодарен. За всё. Лилиан закусила губу, заправила упавшую на лоб прядь волос и кивнула. — До встречи? — Себастьян зацепился взглядом за её волосы, жадно вбирая в память каждую прядь. «Они, скорее, как теплый огонь», — решил он. — До встречи, — одними губами прошептала Лилиан и отпрянула. Себастьян развернулся и, не оборачиваясь, начал спускаться. За пазухой будто огнём жгло от книги заклинаний Салазара Слизерина и странного бутылька, найденного в скриптории. На сердце парня тяжелым грузом лежали сегодняшние события, явно оставившие грубый рубец на душе, заставившие усомниться в своих целях. Или возжелать их исполнения. Любой ценой.