Год пятый. Июль.
* * *
— Вениамин Игнатьевич! — хлопок дверью ненамного опередил радостный возглас, а спустя десять секунд — скинув на пол сумку и ботинки, на пороге комнаты возник Дэн. Встрепанный, в той самой черной футболке с ядовито-зеленым узором и безмерно счастливый. — Меня взяли! Сразу на третий курс! Последние месяцев семь — как только подписали мирный договор, и киборгам, после долгих, нудных тестов и проверок, заставляющих с ностальгией вспоминать о DEX-компани, позволили жить среди людей на равных — Дэн только и делал, что готовился к поступлению в Академию, и вытащить его из-под горы вирт-окон хотя бы для того, чтобы накормить, было на редкость непростой задачей. И вот, наконец, все разрешилось благополучно. Хотя по новым документам рыжику и было не семь лет, а аж двадцать (еще одна проблема для экспертов: поди, вычисли примерный возраст киборга, когда возраст реальный, психологический и биологический — это три разные цифры!), он был готов и с первого курса учиться, но все же решил попытать шанс. И, как выяснилось, не напрасно. — Поздравляю, — искренне улыбнулся Вениамин, — расскажешь? — Да, конечно! — Дэн плюхнулся в кресло, абсолютно по-мальчишески прокрутился на нем пару оборотов. — Поначалу на меня, понятное дело, странно смотрели и документы неохотно принимали, но потом я их убедил, что достоин быть навигатором! Ну, или хотя бы учиться на него. Хотя без имплантатов и страшновато было отвечать… — Но ты ведь и так ими, кажется, в последнее время старался не пользоваться? — удивился Вениамин. — Так-то так, но все равно… Вы же знаете, у нас теперь имплантаты в спящем режиме, да и сам процессор не отключен только потому что мы без него жить не сможем — так что только на свою память и знания и приходилось рассчитывать. С другой стороны — это и честнее. У остальных же процессора нет… Вот только я пока не решил — хорошо это или плохо, что приходится учиться, и что к реальному кораблю меня еще не сразу допустят. Хотя меня и с моей медицинской специализацией вряд ли бы сразу к живым людям допустили, — усмехнулся рыжий. — Зато со следующего года можно будет на практику пойти. Правда, всего-то помощником навигатора, но и это неплохо. Вениамин слушал и улыбался — за Дэна он был абсолютно искренне рад. После того, что парню пришлось пережить, заветная мечта просто обязана была исполниться. Или же ее исполнение было вполне обоснованной наградой за труды? Сколько рыжик к ней шел? Пять лет? Больше? Киборг, что осознал себя, выжил, обрел свободу… И умудрился не озлобиться и не потерять веру в людей. И, что добавляло Веньке радости и гордости, все это произошло не без его участия. Было за эти годы разное, но расшевелить и, как бы смешно это ни звучало, воспитать из зашуганного подростка нормального человека ему удалось. — Так что теперь остается только собрать вещи и в общежитие перебраться… Хотя это еще нескоро будет, месяца через полтора, с середины августа… Как вы думаете, я с тамошними парнями подружусь? — А почему нет? С Тедом же подружился. Так что и с парнями подружишься, и девушку найдешь, — уверенно заявил врач, а Дэн неожиданно смутился и задумчиво почесал кончик носа. — Девушку… Не знаю, буду ли я их привлекать…Я же в этом деле не понимаю ничего. Конечно, Тед много чего рассказал, и вы рассказывали, да и я сам информацию… поискал… — парень едва заметно покраснел: найденная информация, помимо учебников по психологии, включала в себя и менее благопристойные материалы, — Но специалист из меня все равно тот еще. Вот только шифроваться придется, что я киборг. А то знаю я некоторых девушек — им что DEX, что Irien, главное — новые ощущения попробовать. Вениамин от такой непосредственности аж закашлялся, хотя и привык давно к вопросам «в лоб», и вкрадчиво поинтересовался: — Это тебе Теодор рассказал? — Ну да, — все так же искренне пожал плечами Дэн, — да и изучение спроса в… на… ну, в общем, свидетельствует, что киборги пользуются популярностью. — Дэн! Киборги, конечно, пользуются популярностью, но даже большинство людей способны понять, когда отношения с ними заводят только ради постели. Другое дело, что часть людей ничего против подобных отношений не имеет. Но, я думаю, ты сможешь отфильтровать нежелательный контингент. В крайнем случае — у того же Теда совета спросишь. Ну или у меня, если не постесняешься. Хотя меня стесняться не надо — я же врач. Пусть и не по той части. — Не постесняюсь, — после секундной паузы с улыбкой ответил Дэн. — Если вас мои вопросы не будут раздражать. Кажется, за эти годы они стали менее глупыми. — Они и не были глупыми, — улыбнулся в ответ Венька. — Они были закономерными. Когда у тебя учеба начинается? В сентябре, как обычно? Не хочешь пока куда-нибудь отдохнуть слетать? Ши-Раа я тебе, конечно, не обещаю, да и кто нас туда выпустит… — Еще одна правда: хотя разумным киборгам и предоставили многие права, но выпускать их с планеты в статусе свободных дееспособных личностей Федерация пока не спешила, да и другие планеты не жаждали принимать — но и на Новом Бобруйске есть, где неплохо отдохнуть и набраться сил перед первым в жизни учебным годом.* * *
— Саша, Зигфрид, где вы там? — кричать на огромный трехэтажный особняк и всю прилегающую территорию было делом бесполезным, но голос у Ларисы Анатольевны был неплохо натренирован еще с тех времен, когда они жили в небольшой съемной квартире в военном городке, а Сашка сбегал от родителей и воспитателя и шатался черт знает где с друзьями. — Прямо образцовая мать семейства собирает всех на ужин, — с усмешкой прокомментировал Виктор, наконец-то имеющий возможность расслабленно развалиться на диване с планшетом. По счастью срочных дел за это время серьезно поубавилось, и министр мог себе позволить взять небольшой двухнедельный отпуск. В далекие тропики, как после окончательного заключения мира, он улетать не стал, но и государственная дача в средней полосе была не таким плохим местом для отдыха. Особенно, если учитывать, что службе охраны можно было приказать не пускать к себе никого, кроме собственного первого помощника. Ну и вышестоящего начальства — тому поди запрети себя дергать. А служебный видеофон малодушно включать раз в пару дней и отвечать только на действительно срочные и важные вызовы. — Так ты же сам не возражал, чтобы Одуванчик пока у нас пожил, — Лариса и впрямь собирала на стол, только не ужин, а обед. — Ему бы потом образование получить, но, думаю, с нас не убудет, если он до поры до времени с нами поживет. — Естественно не возражал, — вздохнул Виктор, — а то ты, дорогая, сына нашего не знаешь. Его поди переубеди в чем. Вбил себе в голову, что наш киборг это член нашей семьи, а семьи обычно живут вместе, и хоть ты убейся — мнения своего он не сменит. Конечно, он не так уж и не прав, но… Но присутствие разумного киборга в моем доме меня все равно порядком нервирует. — Но не на улицу его же было выставлять — после всего, что он для нас и для Сашки сделал, — резонно возразила Лариса. — Не на улицу. Пусть сейчас и не зима. Женщина покачала головой, не оценив шутки — лет восемь назад, когда они проводили Сашкины зимние каникулы на даче, правда, не на служебной, а на личной, Саша в очередной раз сбежал погулять. Под присмотром Одуванчика, естественно. Но дальнейшие события показали, что даже вся кибернетика иногда не в силах уследить за шкодливым ребенком и предугадать его действия. Где-то в получасе ходьбы от дома располагалось озеро. Большое, глубокое. Летом в нем с превеликим удовольствием рыбачили и купались, зимой же только рыбачили — мальчишек на дачах жило достаточно, но зимой их числа явно не хватало, чтобы весело поиграть в хоккей или просто погонять на коньках. Да и не каждый потащится в мороз так далеко. Сашка же напротив долгие прогулки очень любил, а по льду гонять любил и подавно — хоть на коньках, хоть без. Ну и в одну из таких прогулок случилось закономерное — лед оказался недостаточно прочным. То ли лунок рыбаки слишком много напилили, то ли еще что, но Одуванчик успел только крикнуть уже ступившему на лед Сашке «Стой!», но, естественно опоздал… Здесь выдержка и рациональность киборгов пошла на пользу — там, где человек оголтело бы бросился в воду, DEX сначала скинул с себя куртку, ботинки и прочие теплые вещи (впрочем, из других теплых вещей были только шапка с шарфом и перчатки, которые тот носил лишь для виду, чтобы мальчишка не задавал глупых вопросов «А почему тебе можно их не носить, а мне нельзя?») и только потом сиганул в воду… …Когда спустя сорок минут Одуванчик, слабо понимая, на каком свете находится, ввалился в дом, Ларисе хотелось хвататься не то за согревающие мази, не то за валидол. В одиночку, даже сквозь разыгравшуюся метель, киборг бы добрался быстрее, но приходилось тащить на себе наскоро укутанного в теплые сухие вещи Сашку, да и идти в почти минус двадцать босиком и в насквозь мокрой футболке и джинсах было не так просто. Для Сашки все обошлось относительно без последствий — не считать же за них небольшую температуру, продержавшуюся пару дней, да заложенный сопящий нос. А вот для Одуванчика обстоятельства сложились не так радостно: когда в первую же ночь после купания Сашка постучался в родительскую спальню и заявил, что их киборгу, кажется, очень плохо, от него поначалу отмахнулись — ну не болеют киборги, особенно пятые DEX’ы. Но потом Лариса все же поддалась на уговоры и пошла посмотреть, что там с киборгом происходит. И провела остаток ночи, отпаивая Одуванчика не только антипростудными антибиотиками, но и банальным чаем с малиной, а заодно разве что не по уши напичкала его средствами и от обморожения, и просто стимулирующими иммунитет. Конечно, киборг в нормальных условиях и так бы восстановился через пару-тройку дней, но во всем следовало быть последовательной. Раз уж они так долго вбивали сыну в голову, что и над киборгами нельзя издеваться, а когда им плохо, надо помогать, будь у них хоть самое совершенное самовосстановление, то не отступаться же от принципов. Да и это было самое меньшее, что женщина могла сделать в благодарность за спасенного сына, пусть киборг только выполнял свою работу. И вот, как теперь выясняется, не только. Терпению и выдержке Одуванчика вообще можно было позавидовать — номера, временами откалываемые Александром, могли довести кого угодно. Хотя сам киборг все эти годы, кажется, ничуть не страдал, а наоборот радовался возможности нормально общаться с людьми и что-то у них перенимать. — Чем они сейчас хоть занимаются? — вопли, топот и хлопанье дверей заставляли Виктора задуматься, а не перенесся ли он случайно лет на десять-пятнадцать назад, когда спастись от излишне активного сына и толпы его приятелей можно было только на работе, и то не всегда. — Полагаю, в очередной раз удивляют нашу охрану. Вряд ли они когда-нибудь наблюдали на мониторах, чтобы сын министра обороны и его киборг гонялись друг за другом с водяными пистолетиками, которые по размерам и дальнобойности больше на лазерные пушки походят, — усмехнулась Лариса. — А, ну тогда понятно, чего местные гуляющие сами по себе коты уже второй день нам на глаза не попадаются, — философски заметил Виктор. — Нам-то они как раз на глаза попадаются — приходят, клянчат молока или колбасы, получают подачку и уходят. А то и отсиживаются за диванами, если ребята на горизонте попадаются. Они их, конечно, не специально гоняют, но те попадать под горячую руку, а точнее, холодную воду явно не хотят. — Отсиживаются… Хорошо, что не отгаживаются. — Витя! — возмутилась Лариса, но муж безжалостно напомнил: — Что — Витя? Или ты уже забыла, как лет в семь Сашка притащил с улицы щенка, запустил его в квартиру, а сам дальше ушел гулять? Женщине оставалось только рукой махнуть, да и доля правды в словах Виктора была. Наконец, с улицы послышался грохот, пронзительный мяв, и в кухню-столовую ввалились Сашка с Одуванчиком. Оба мокрые, местами в синяках и царапинах — на деревья, что ли, друг за другом лазили? — и довольные до невозможности. Но не успели они плюхнуться на светлые, обитые мягкой тканью стулья, как были остановлены суровым окликом: — А ну марш переодеваться и приводить себя в порядок. Оба. — Ну маааам… — заканючил было Сашка, но Лариса осталась непоколебимой. — Я сказала — сначала переодеться в сухое и чистое, а потом уже за стол садиться. Или хотите внеплановой уборкой заняться? Сашка с Одуванчиком невесело переглянулись, синхронно опустили взгляд на пол, где на светлой же плитке виднелись грязные отпечатки ног и лужицы стекшей с джинсов воды, и поплелись приводить себя в порядок. Лариса тепло улыбалась им вслед. — Вроде бы взрослые, а ведут себя как дети, — так же тепло усмехнулся Виктор. — Да ладно тебе, девятнадцать и семнадцать лет — это не так много. Да и ты вспомни, как в свои тридцать в звании майора по лесам с друзьями в пейнтбол гонял. Тут уже развел руки Виктор, признавая правоту супруги. Действительно, было дело, гонял. Да и сейчас иногда, по большим праздникам и редким случаям удавалось собраться дружной компанией и выбраться на полигон. Правда, удовольствие уже было малость не то — увы, побегать в пятьдесят лет так же весело и задорно, как в тридцать, было сложнее. — Так я ж ничего и не говорю — пусть себе ведут… — Кольцов-старший немного помолчал, а затем неожиданно добавил. — А знаешь, любимая, кажется, мы воспитали неплохих детей. Пусть Одуванчик по большей части и воспитывался самостоятельно.* * *
— Это что? Тед неохотно повернул голову — на экране шел очередной захватывающий боевичок, а бутылка пива приятно холодила руку. — Это носок, — абсолютно спокойно ответил он и вернулся к просмотру. — А что он делает посреди коридора? — Рианна держала данный предмет гардероба на вытянутой руке и брезгливо смотрела — почему-то на пилота, а не на носок. — Нуууу… — Теодор поскреб затылок. — Лежит. А что? — А то, что носок должен лежать либо в шкафу, либо в стирке. Ну, или на тебе самом должен быть надет. — Ну, Ри! — возмутился Тед. — Я, между прочим, кино смотрю, отдыхаю, только вчера из рейса вернулся. Уберу я твой носок! Потом. — Мои носки лежат в моем ящике, — парировала девушка, но затем миролюбиво подошла к пилоту, приобняла его за плечи. — Ну да, конечно, ты устал и тебе надо отдохнуть. Уберешь потом, — а в следующую секунду повесила черный, вытянутый, местами дырявый и явно грязный носок на горлышко бутылки. — Ри!!! — взвыл пилот поспешно скидывая его обратно на пол, правда не вполне удачно: рукой он дернул слишком сильно и в стирке теперь нуждались и джинсы, на которых расползалось пятно от пива. — И как я теперь буду это пить? — Теодор брезгливо поморщился. — А что такое? — в ясных зелено-голубых глазах стояло такое искреннее недоумение, что Тед еще раз проклял тот день, когда заинтересовался вражеским пилотом. Включать блондинку Рианна научилась идеально — Теодор знал, что она прекрасно понимает, «что такое». И с обидой осознавал, что ей самой это помехой не будет. Рианна не замедлила это подтвердить: отобрав у приятеля бутылку и только ради приличия протерев горлышко ладонью, она вольготно развалилась рядом. — Вредина ты! — резюмировал пилот и все же встал и донес носок до бака с грязным бельем, по дороге прихватив с кухни еще одну бутылку пива. — Вредина, — подтвердила девушка, примирительно чмокая вернувшегося Теда в щеку, — зато наш дом все меньше напоминает непролазные руины. Дом был общим лишь условно: только за последние полгода Тед с Рианной разбегались раз пять, три из них — с жутким скандалом и швырянием друг в друга тяжелыми предметами. Над странной парочкой посмеивались друзья с обеих сторон, причем приятели Теодора временами порывались скабрезно пошутить: «Смотри, Тед, она тебя и сбила, и побила, так еще и утомит!», на что пилот только многозначительно хмыкал и советовал по последнему вопросу проконсультироваться с самой Рианной. На это дружки не решались — то ли чувство такта, то ли инстинкт самосохранения мешали спросить у незнакомой девушки, да еще и киборга, в лоб, каково ей с ее парнем в постели. А сам Тед с удивлением понимал — что если бы любую другую девицу он после пары таких номеров выставил бы за дверь, то от Рианны подобное терпел и даже иногда приносил свои привычки в жертву общим интересам. Да и Рианна во многом охотно шла на компромисс, даже не всегда ворча на пилота за расшвыренные по всей квартире вещи и постеры голых и полуголых баб на стенах. Впрочем, последние Теодор и сам снял после пары месяцев полусовместной жизни, оставив только пару полускрытых тканью красоток в лучших традициях «Маши». А еще только Рианне пилот мог доверить присматривать за самым дорогим — зеленым раскидистым кустиком в здоровенном металлическом баке. Кустик пережил даже киборгский плен, так что теперь мог считаться истинным воплощением живучести. — Тед, а когда у тебя следующий рейс? — голова Рианны удобно расположилась на плече у пилота, а рука самого пилота в декольте у Рианны. Конечно, декольте у камуфляжной майки не было, но и держать руку поверх четвертого размера, обтянутого не самой плотной тканью, было приятно. — Через неделю и на две недели. Присмотришь за кустиком? — Постараюсь, — неуверенно пожала плечами девушка, — у меня у самой рейс через пять дней, и потом весь месяц туда-сюда мотаться. Даже не знаю, радоваться или печалиться. Хорошо, что хоть вторым пилотом летать пустили, и что сейчас в открытый космос выпускают, но по одной и той же скучной трассе и летать скучно. Особенно когда ты просто на подхвате. Тед согласно кивнул — он и сам терпеть не мог летать по правилам и инструкциям, но в следующую секунду резко повернулся к девушке. — Погоди, а как тебе вылет с планеты оформили? Вас же не выпускают… — Нас не впускают на другие планеты, — усмехнулась Рианна. — А корабль попадает под юрисдикцию планеты, к которой приписан. Так что если с трапа в космопорте я сойти еще могу, то вот пройти зону контроля — нет. Если, конечно, жить хочу. А летать — сколько угодно. — Блин, меня бы кто на корабле в каком злачном месте запер, я б там и повесился, — с чувством сказал Тед и сам ужаснулся: от одной мысли оказаться где-нибудь на Ши-Раа без возможности прошвырнуться по барам и дискотекам становилось кисло. — Какое счастье, что для меня человеческие злачные места не являются необходимым компонентом хорошего рейса, — вставила шпильку киборг, а затем уже серьезно продолжила. — Да я бы и не решилась на чужой планете в одиночку гулять. Мало ли… Конечно, постоять за себя я и сама могу, но с человеком все же надежнее и спокойнее. — Ты просто в тех злачных местах еще не была! Вот когда получите разрешение, полетим в какой-нибудь совместный рейс, и я тебе устрою экскурсию! Рианна только головой покачала — вряд ли в ближайшее время другие планеты, входящие в состав Федерации, признают их права. Что уж говорить об остальных… А тешить себя пока напрасными надеждами… Она и так получила уже больше, чем смела надеяться. А Теодор внезапно осознал, что не на шутку волнуется за подругу, уходящую в первый межпланетный рейс. Мало ли что там кто может выкинуть и как на разумного и свободного киборга отреагировать. И еще осозналось — тоже внезапно, но вполне закономерно — что если им и доведется полететь в совместный рейс, то на все «дурные приметы» он забьет отбойным молотком. Да и вообще Рианну никому не отдаст. Хотя, когда покидал базу, и думал, что все это несерьезные отношения на ту самую одну (две-три) ночь. Но тогда спесь изрядно сбила абсолютно спокойная реакция киборга, заявившей в ответ на подобный посыл: «Ну да, я все понимаю, можешь уходить, если так хочешь, мне все равно». О том, что Рианне было не все равно, пилот так и не узнал, но понял, что ему вдруг самому стало не наплевать, увидятся ли они когда еще с ней или нет. Так что Тед начинал мысленно медленно готовиться к нормальной серьезной семейной жизни и тихо радовался, что от такой жены на работу точно сбегать не придется.* * *
— Ну что, Стасик, не хочешь попробовать вновь реализовать давнюю идею? — Которую? — Станислав удивленно посмотрел на друга. Вечер выдался хорошим, теплым, так что приятнее было сидеть у распахнутого окна и вдыхать легкий летний ветерок, чем слушать монотонное гудение кондиционера. — Которая с кораблем. Чай тоже был хорошим, зеленым, с жасмином, но Станислав все равно закашлялся, разом забыв про все вкусовые качества напитка, и вытаращился на друга. — С каким кораблем?! — С обычным, который летает, — искренней непосредственности в глазах Вениамина хватило бы на десятерых. — Венька! Ну мы же уже поняли, что и сама идея эта хреновая, и капитан из меня так себе. Да и со всеми этими заморочками с предыдущим кораблем я только совсем недавно разобрался… — С каких это пор почти год стало для тебя совсем недавно?! — иронично усмехнулся Вениамин, и другу пришлось признать свое поражение. С купленным под залог квартиры кораблем и впрямь удалось разобраться относительно без потерь — не считая разве потерь времени и нервов. И даже при квартире остаться, что отставного космодесантника безумно радовало. Но мысль снова влезть в подобные приключения заставляла нервно икать. — Ага, только на этот раз ты мне не только корабль, но и экипаж подсунешь. Теда с его подружкой, своего Дэна… небось еще и на техника какого-нибудь киборга найдешь. — Нет, если Дэна — то это не раньше, чем через полтора года, когда у него преддипломная практика будет, — серьезно возразил Вениамин. — А Тед, кажется, будет не против с нами полетать, если все же решимся. Кстати, я тут и про остальных узнавал — Михалыч тоже не возражает. Вика, правда, замуж вышла и навигаторство забросила, зато рассказала, что Полина уволилась из своего НИИ и занялась зоологией. Но будет не прочь устроиться на какой-нибудь корабль медсестрой. Стасик, ну правда — чего в четырех стенах сидеть? — Вень… — Станислав страдальчески поморщился, — после всего случившегося и покиснуть в четырех стенах — своих, родных — не так страшно. Да и ты, пока твой Дэн хоть семестр не отучится, никуда ведь не полетишь. Ну так к чему этот разговор? — А как же планы на будущее? А что касается всего случившегося — все закончилось хорошо. И плюсов в итоге оказалось больше, чем минусов. Особенно для тебя — по крайней мере, шоковая терапия сработала, и от своей киборгофобии ты избавился, — добродушно усмехнулся доктор. — Ну да, — буркнул Стас, но улыбка все равно предательски выползла на губы. — Лет так через двадцать-тридцать придем к тому, что за именование киборга машиной будут штрафы выписывать, если не круче. Какое счастье, что я до этих дивных времен, скорее всего, не доживу. — Доживешь, куда ж ты денешься! — оптимистично заверил его Венька. — Ага, с зависшего-то в космосе корабля, — язвительно поддакнул космодесантник, после все этой встряски и впрямь чувствовавший себя помолодевшим ну хотя бы лет на десять. — А что про корабль… Ладно, я подумаю.