***
Прошла неделя с матча по квиддичу. Лань Сичэнь сидел в кабинете, задумчиво глядя на баночку приятного бледно-голубого цвета, на которой красовался узор из пиона. Когда-то Мэн Яо подарил подобные склянки всем членам семьи Лань в знак своей признательности за доброту. Он никогда ей не пользовался, потому что не было необходимости. Всё-таки это был достаточно дорогой и эффективный подарок. Но перед глазами мельтешил тот серый взгляд в котором вместе с гневом и раздражением читалась боль. Разве мог Лань Сичэнь не знать, насколько сильны руки у членов его ордена? При желании, он мог поднять булыжник, вместе со спящим на нём Ванцзи, и навернуть кружок вокруг Хогвартса. Если с такой же силой сжать чью-то руку, то синяком на денёк или два, отделаться будет трудно. Но вопрос состоял в другом. «Как мне отдать ему мазь?» Последнюю неделю он узнавал его расписание, иногда встречал в коридорах или потоках лекций, но тот всегда так быстро убегал, что Лань Сичэнь и не успевал его окликнуть. Он вновь посмотрел на лежащее рядом расписание, что под завязку было забито, даже по сравнению с его и вздохнул. Лань Ванцзи сел рядом с братом, кладя учебники. Он посмотрел снова на меланхоличное состояние Лань Сичэня и покачал головой. — Точно, Ванцзи, — Лань Сичэнь окликнул его, когда заприметил рядом. — Я сверял твоё расписание и хотел спросить: зачем ты ходишь на дополнительные часы по зельеварению? Они же для первокурсников. Лань Ванцзи покачал головой и достал испещрённую конспектами тетрадь. Он дал время, чтобы Лань Сичэнь окинул пару страниц взглядом и оценил то самое «для первокурсников», которое не услышишь и на более старших курсах. — Неужели господин Вэй пригласил тебя с собой, зная о твоей любви к этому предмету? Лань Ванцзи покачал головой и, с более нахмуренными бровями говоря: — Цзян Чэн. — Понятно, — Лань Сичэнь ещё раз проглядел конспект, подмечая то, чего и сам не знал и отдал тетрадь обратно. — Тогда продолжай в том же духе. Когда день подошёл к концу, Лань Сичэнь имел только один план на случай если в ближайшие два дня не передаст мазь: записаться на дополнительные по зельеварению. Но, если честно, тратить время на предмет, который был ему не особо нужен в будущем только чтобы, наконец, поймать одного человека, и вручить ему извинения вместе с подарком было как-то слишком. Идя мимо сада, он услышал достаточно громкую ссору. Как он понял, здесь это не было такой уж редкостью и ученики сами могут разобраться. Но до его слуха донёсся плач. Пройдя вдоль деревьев, он увидел следующую картину: Цзинь Цзысюань с недоумением смотрел на плачущую Цзян Яньли. Похоже девушка и сама была удивлена и старалась остановить поток слёз, но получалось это плохо. — Что здесь происходит? — Лань Сичэнь, — на мгновение Цзин Цзысюань опешил, но быстро пришёл в себя. — Это дело Орденов Ланьлин Цзинь и Юньмэн Цзян. Тебе не стоит вмешиваться. — Сейчас мы не в «Поднебесной», — он встал перед Цзян Яньли, загораживая её. — Если хочешь справедливости по её законам, то тебе следует обратиться к представляющему «Поднебесную» здесь Лань Цижэню. Верно ведь, он мой дядюшка, часть дел которого на моих плечах. Думаю, он будет не против, если и в эту ситуацию я «вмешаюсь». Лань Сичэнь был серьёзен. Цзинь Цзысюань отступил и объяснил ситуацию. Он сам чувствовал себя неловко и хотел закончить всё как можно быстрее: — Первому нефриту должно быть известно, что блюда подают здесь не самые привычные, поэтому моя новая знакомая, подопечная Ордена Цзинь, изо дня в день готовила блюда и в тайне приносила мне. Ненароком я узнал об этом и хотел отблагодарить свою благодетельницу, но потом застал за этим делом Цзян Яньли. Я прямо спросил её, что она делает и, кто бы мог подумать, она сказала, что всё это время приносила мне еду, потому что думала, что здешняя не придётся по вкусу, — он с гневом посмотрел на Лань Сичэня. — Что это, если не обман с целью сблизиться со мной? Цзинь Цзысюань гордо вздёрнул подбородок, считая, что пришёл к верным выводам и его не за что винить. Госпожа Цзинь, его матушка, всегда говорила, что более всех омерзительны лгуны и в его глазах Цзян Яньли была именно такой. Но Лань Сичэнь поколебал его веру: — Верно господин Цзинь говорит о супе из корней растений? — Верно… — Тогда вынужден выступить на стороне девы Цзян. Мне доводилось видеть как она готовила три порции супа и относила её братьям. Мне казалось, что третья порция предназначалась ей, но, похоже, она была для Вас. На мгновение Цзинь Цзысюань опешил. Он был… … не прав? Он снова посмотрел за спину Лань Сичэня, где уже стояла более спокойная Цзян Яньли. Лицо её по-прежнему было влажным от слёз, но она делала всё, чтобы более не заставлять Лань Сичэня, даже не члена её ордена, заступаться за неё. — Господин Цзинь? — Лань Сичэнь вновь позвал его. — Вы считаете, что я вру? — А… нет… нет… — Тогда не правы Вы. —… По правилам приличия ему следовало принести извинения, но он никогда этого не делал. Он был баловнем судьбы, что с детства рос с золотой ложкой во рту. Он всегда был прав и защищал честь своего ордена и своих людей. Он не знал, что сейчас делать. — Я… Не закончив фразы, он развернулся, кидая напоследок: — Орден Цзинь восстановит все траты и накажет выдавшую себя за деву Цзян. Вынужден удалиться! Когда он ушёл, двое лишь недоумённо смотрели в след красному то ли от гнева, то ли от смущения от вынужденного позора Цзинь Цзысюаня. Цзян Яньли, что до этого плакала, рассмеялась. — Обычно А-Сянь и А-Чэн ссорятся с господином Цзинь, но это первый раз, когда он был так обескуражен. Благодарю господина Лань за помощь и прощу прощения за принесённые проблемы. — Что Вы, дева Цзян. Как я и говорил, дядя передаёт мне, как будущему наследнику, часть дел. Поэтому для меня не было никакой сложности в этом. Девушка всё это время держала в руках корзинку и, будто что-то щёлкнуло в голове, Лань Сичэнь спросил: — Дева Цзян идёт на отдых с братьями? — Ах, нет. Я шла покормить кроликов. Вам что-то нужно от А-Сяня? — Нет-нет. Просто я хотел передать Цзян Ваньиню подарок. — Вот как, — девушка хлопнула в ладоши. — Я так рада. Обычно все ищут А-Сяня, чтобы поругаться с ним. Я так счастлива, что кто-то хочет подружиться с А-Чэном. Лань Сичэнь не мог ответить на эту искреннюю улыбку «это лишь мои извинения. Я не планировал заводить тесное знакомство с Вашим братом». В конце концов он пошёл в месте с Цзян Яньли к клеткам, где сидели милые кролики с красными глазками. И встретили они там знакомые лица. — А-ха-ха-ха, — Вэй Усянь катался по траве, надрывая живот. — Лань Чжань, ты теперь предводитель кроликов! — Мгм. Мужчина с постным выражением лица сидел, окружённый кроликами; они разместились на его мантии; белоснежных ладонях; широких и крепких плечах, а также голове. Вэй Усянь нашёл это забавным и не планировал прекращать в ближайшее время надрывно хохотать, но его окликнули: — А-Сянь, ты тоже здесь? — Шицзе! — он подскочил с травы, несясь к ней. — С тобой и Лань Сичэнь? Погоди! Он приблизил своё лицо очень близко к лицу растерянной Цзян Яньли и вдруг звонко воскликнул: — Кто обидел шицзе?! Где этот урод! — он посмотрел на Лань Сичэня, но тот покачал головой. — Неужели золотой павлин? Ну я ему… — Господин Лань уже пригрозил ему. Всё уже в порядке. — Так он правда! Пока двое из шумной семейки переговаривались и шли к кроликам, которые немедленно окружили корзинку, братья Лань обменялись приветственными кивками и наблюдали издалека: — Ванцзи, ты нашёл хорошего друга. Я много узнал от девы Цзян. Лань Ванцзи некоторое время помолчал. На его лице читалось сомнение, но он всё же сказал: — Брату тоже нужен близкий человек. Лань Сичэнь был поражён. Ещё никогда он не слышал, чтобы его брат так открыто говорил об этом. Полгода после случая с Мэн Яо он бросал встревоженные и задумчивые взгляды, но сегодня он решил выразить всё прямо. Он пронаблюдал за фигурой Лань Ванцзи, которая прошествовала обратно к кроликам, и вновь был окружён весёлым смехом и поддразниваниями. Это мало кто мог заметить, но Лань Сичэнь видел как светился от счастья его брат. Он посмотрел на членов семьи Цзян, в особенности на Вэй Усяня. Несмотря на его противоречивую славу в стенах этой школы, он, несомненно, положительно влиял на Ванцзи. Лань Сичэнь был очень рад этой перемене. Но в то же время в его сердце закралась тревога. Именно он был общительным и имеющим широкий круг из знакомых и друзей. Но за эти три недели из них двоих только Ванцзи приобщился к социальной жизни. Он же остался на месте. «На самом деле А-Чэн очень добрый. Просто стесняется это показать» «Он бывает прямолинейным и за это на него часто обижались дети из побочных ветвей клана и отказывались играть. Но он просто увидел, как один мальчик украл у своей матери драгоценности из шкатулки, чтобы продать и осудил его за это» «Я, наверное, многое рассказала из того, чего не следовало, да? Но господин Лань сам поймёт, насколько А-Чэн хороший человек, когда познакомится с ним поближе» Может… стоило попробовать?..***
Цзян Чэн плюхнулся на свою кровать, чувствуя, как он устал. Достав из сумки расписание, он зачеркнул пару строк. — Здесь повторение… это не подходит… неважно… трата времени. И на их местах появились новые заполнения. Цзян Чэн сжал переносицу до кругов перед глазами и выдохнул, полностью погружаясь в приятную мягкость кровати. Это было точно приятнее, чем деревянный стол. Но на его лицо села Мармеладка. — Мя~а — Не сейчас… потом я дам тебе кильки… Мармеладка принялась мять лапами форму, оставляя зацепки, и Цзян Чэн был вынужден встать. Он взял под передними лапами кошку, недовольно всматриваясь в её золотистые глаза. — И в кого ты такая вредная? — Мря~ — Правильно, в Вэй Усяня, — он хотел похлопать кошку по голове, но заметил привязанный к её шее голубой бантик. — Что это? Когда он потянул за ленту, она развязалась. На её тыльной стороне было написано заклинание. Оно подсветилось и обычная на вид лента превратилась в баночку того же цвета. Цзян Чэн принялся придирчиво её осматривать. Кошка, что не увидела радостной реакции, несмотря на все трудности, через которые ей пришлось пройти, положила лапу на крышку. «Сияние средь снегов» Это был сорт пиона, который в качестве маркировки использовал Орден Цзинь. Они имели косметическую компанию в мире маглов, и сначала Цзян Чэн подумал, что это одна из тех женских штучек, но когда он открыл её, то уловил травяной запах. — Неужели это от сестры?.. Он вновь закрыл крышку и уставился на «сияние средь снегов». Госпожа Цзинь вполне могла отправить подарок Цзян Яньли. Она души не чаяла в своей невестке. Для неё помолвка между двумя орденами была делом решённым. Принюхавшись к самой упаковке, он уловил сандаловый запах возжигаемых благовоний. Так пахло у них дома. Матушка всегда жгла благовония в храме предков. Они втроём — Яньли, Усянь, Ваньинь — следили за ней, а потом в комнате повторяли тот же ритуал, но со смехом, будто разыгрывали постановку. Это навевало воспоминания. Цзян Чэн прижал к себе баночку, вдыхая знакомый запах и чувствуя как расслабляется. Если у него вновь выдастся бессонный период, он просто возьмёт эту коробочку. — Точно, это же мазь. Он вновь сел и, откинув рукава, намазал на огромную потемневшую гематому, которая всё ещё не сошла, мазь. Она по-прежнему была прохладной и очень приятной на ощупь. Сразу видно качество богатейшей семьи. Перебинтовав руку, он откинулся на кровать, засыпая. День был не так уж плох.