Не могу отдать

Не хочется писать совершенное бессмыслие, поэтому так редко происходят обновления - идеи заботливо вынашиваются, пишется время от времени... Процесс долгий,сами знаете. На суд Ваш выношу новую главу. Надеюсь, что интерес не пропал к этому фанфику. Приятного чтения!!!Ну, если оно будет приятным, разумеется...

Грузный мужчина среднего роста стоял в совмещенной с туалетом ванной комнате. Дверь, которая должна была разделять обшарпанное помещение с коридором, отсутствовала. Проём оголял испещренный трещинами потолок со следами ржавых разводов. Старая ванна когда-то представавшая перед своими хозяевами в своём эмалевом блеске сейчас выглядела убого и устрашающее. Следы крови, которую не удосужились вовремя смыть, запеклась и приняла оттенок самый отвратный. Керамической плитки, традиционно используемой в помещениях с повышенной влажностью, на стенах не было – остался только рельефный рисунок штукатурки, подобно потолку, исполосованный трещинами. Затхлый запах ударил по ноздрям бы впервые вошедшего, Но только не этому человеку. Привычная обстановка, уют убийцы. Не худого десятка мужчина стоял у проржавелой и израненной известкой раковины. Его тучное тело обтягивал грязно-зеленого оттенка джемпер. Плотные джинсы подпирали мощный живот. Тяжелыми руками он опирался на края раковины и всматривался в мутное отражение, глядя на себя в зеркало. Редкие волосы с жирным блеском прилегали к коже головы, вызывая неприятные ассоциации со змеями мифического существа Медузы Горгоны. Зеркало сквозь поволоку беспощадно повторяло черты с ненавистью смотрящегося в него чудовища. Ненависть пропитывала каждую впадину и морщину рыхлого лица, в особенности глаза, мутно-зеленого цвета. Он с отвращением всматривался в свою сущность. Даже через разводы были отчетливо видны шрамы - глубокие борозды изодранной кожи на левой щеке проходили через всю часть лица. Отметины, оставленные от недавней болезни, так же не красили уже настрадавшийся лик. Волна злости и гнева, поднявшаяся из глубин раненой недолюбовью, недосчастьем, недонежностью души, нарастала с каждой секундой. Перед делом он всегда смотрел на себя в это единственное в его жизни зеркало, чтобы вспомнить, каков на самом деле бес, поселившийся в нём. Раздалось гулкое мычание. "Очнулась",- с презрением подумал он и добавил вслух: - Ну, что, тварь, посмотрим, какая ты на самом деле сильная, - оскал обезобразил обладателя шрамов до ужаса. Бандит с остервенением сплюнул в раковину, оглядел своё кулуарное пристанище и достал из заднего кармана джинс кожаные перчатки. Потом вспомнил, что обычным ритуалом было и «надевание» маски. Мужчина по-актёрски изящно провел по волосинкам правой рукой и резко открыл зеркальную дверцу шкафчика, в которую недавно смотрелся. Достал несколько баночек с краской для грима. Расставил на кромке фаянса, а потом быстро освободил от крышек. Прямо в перчатке рукой поддел большую часть содержимого банки с белой краской и стал размазывать по всему лицу, при этом безумно улыбаясь и напевая одному ему известную песню: «Люди – мрази жить не могут, нет души у тех людей…» Следом в ход пошла ярко-алая краска. Он подвёл ею глаза и на правой щеке изобразил подтёки, а-ля кровавые слёзы… Черной краской неровно обвёл губы, удлинил их до искусственной улыбки, а потом стал просто круговыми движениями водить по облысевшей голове, словно дорисовывая недостающие волосы. Неприятный человек этим гримом не украсил себя ни сколь, а усилил нагнетающие черты лица – грубые и безжалостные. Вот и готов к работе. Ещё раз сплюнув в раковину и стряхнув туда остатки красок с перчаток, обладатель шрамов вышел из ванной комнаты и двинулся по такому же обшарпанному коридору в ту комнату, где он чувствовал себя сильным и безнаказанным, способным на безрассудство. Железная дверь, единственная в коридоре длиной всего метров пять, вела в комнату дознания – именно так величал амбал место пыток, коим было назначение безоконного помещения площадью раза в три большей, чем ванная, на стенах висели многочисленные шкафчики, стоял один стол во всю длину противоположной от двери стены. Света было много: не смотря на банальное представление о комнатах пыток с единственным абажурчиком в центре потолка, светильники были расставлены повсюду, ни одного тёмного уголка. - Доброе утро, родная, - фальцетом умудрился проворковать палач и двинулся к основательному деревянному стулу, к которому была туго привязана канатными путами хрупкая девушка с надетой на голову сумкой из черной кожи, принадлежавшей по-видимому ей. Тело девушки стало метаться по мере того, как позволяли стягивающие узлы в области запястий рук, груди, лодыжек. Она была одета по-офисному. Узкая юбка – карандаш чуть пониже колен, черный пиджак, надетый поверх блузки бардового цвета. Из-под сумки на плечи спадали не такие уже ухоженные - растрёпанные светлые волосы. - Чего же ты так волнуешься, солнышко, я тебя не обижу, - ужасающе спокойно звучал голос загримированного бандита. В ответ телодвижения по сопротивлению усилились. К ним прибавились ещё хнычуще-воющие звуки, заглушенные сумкой, и ко всему было похоже, клейкой лентой, не позволяющей говорить. - Нервничаешь? А знаешь, я тоже, - высвободив правую руку от перчатки, он провёл по её шее пальцами, от чего жертва дёрнулась, как будто разряд тока ударил её. Палач наслаждался попытками избавиться от веревок, но вырваться не представлялось возможным: морские узлы, канаты, прикрученный к полу стул. Садюга поднёс пальцы, которыми касался шеи девушки, к своим ноздрям и шумно втянул воздух. - Какой вкусный аромат: и духи, и пот, и страх. Ты боишься, - мужчина медленно двинулся к столу, на котором уже лежали все приготовленные инструменты. - ТЫ знаешь, когда надо мной издевался мой отчим, я его ненавидел. И убил его. А потом понял, что благодарен ему. Своими мерзопакостными деяниями он научил меня многим штукам. Теперь его наука не прошла даром… - он говорил своим обычным голосом, без ужимок, только глаза выдавали психически неуравновешенную натуру. Взяв со стола охотничий нож, блеснувший в свете многочисленных светильников, амбал завороженно посмотрел на лезвие и снова запел: «Нет души у тех людей. Мне любить их необязательно. Но убивать можно»… После этих слов девушка, которая замерла только, когда маньяк рассказывал о своём отце, снова неистово задёргалась на стуле и завыла. - Да ты, голубушка, не сетуй, - обращая свой взор на жертву, ласково попросил палач и двинулся обратно к стулу. Удовлетворившись выбором первого инструмента, он наконец решил снять с девушки сумку, выполняющую роль мешка, которым закрывают взор похищенного человека. Резким движением освободил маньяк голову похищенной. Волосы ещё больше растрепались и спали на исхудавшее лицо. Гримированный бандит с наслаждением смотрел на красивую пленницу, удовлетворяя своё альтер-эго осознанием власти. Блондинка посмотрела на него измученными глазами и снова завыла. Размазанная тушь тёмными дорожками исполосовала её щеки. - Не плачь, милая, - безумец провёл пальцами, снова в перчатках, по её лицу, вытер размазанную косметику. – Вот видишь, я прикасаюсь не так больно. Всё будет хорошо. Эффект, создаваемый им, когда он выполнял очередной заказ своего хозяина, был безупречно-запугивающим. И внешний вид садиста, и атмосфера его рабочего места, куда нельзя было добраться, а посему нельзя быть обнаруженным, давило на психику... А девушку можно было бы назвать красивой даже сейчас, когда её лицо искажалось от ужаса и страха. - С пытками, как с зубами, тянуть нельзя, - улыбнулся палач. И этим довёл несчастную до истерики. Она истошно замоталась на сиденье, в надежде сдвинуться с места. Не обращая внимания на её тщетные попытки, амбал решил начать свои истязания с самого любимого. Покрутив наточенный нож в правой руке, палач присел на колени возле ног девушки и, пользуясь её полной обездвиженностью, провёл ножом по колготкам, от чего тоненькие ноги разом освободились от капрона. Жертва протестно затряслась. - Будешь барахтаться мне тут, будет хуже, - и продолжил заниматься высвобождением от одежды замершего наконец тела. Умудрившись вырезать по кусочкам юбку, он взялся за пиджак. Это было традиционным началом пыток – унижение и приготовление к последующим менее щадящим действиям. - Ну вот, начало положено, - улыбнулся бандит и выпрямился. От напряжения на лбу проступил пот, и белая краска стала сползать на глаза, смешиваясь с красной. – Снимем теперь клейкую ленту, освободим твой нежный ротик, дорогая. Девушка посмотрела на него заплаканными глазами умоляюще, но это не спасло бы её от тех мероприятий, что всё равно должны будут состояться. Она сидела полуобнаженная. Только нижнее белье осталось на ней, а вокруг лежали лоскутья нарезанной одежды. Резко содрав плёнку, мужчина сказал: - Теперь поговорим, мисс Стросс. Девушка хотела закричать, но определила, что её всё равно никто не услышит, и в данной ситуации лучшим будет ведение переговоров: - Поговорим, - хрипловато ответила она. - Вы из той категории людей, дорогуша, которые согласны выдать сведения быстро, лишь бы не мучиться. Я прав, ведь так? Девушка активно закивала головой. - Значит, беседа будет слаженная. Показательное выступление было наглядным, я полагаю. Она снова согласно закивала. - Ну вот, - обиженно надув губки, палач, огорченный ответами, посмотрел на неё, - все выбирают такой путь. В ту же минуту он развернулся и медленно пошел к двери, которую запирал перед тем, как начать подготовку. Отпер её и вышел. Девушка воспользовавшись отсутствием маньяка, стала с удвоенной силой дергать все узлы. Вновь осознав свою беспомощность, она даже не попыталась звать на помощь – это её разум посчитал действительно бесполезным. Через несколько минут разукрашенный вернулся, а за ним вошёл ещё один мужчина, при виде которого лицо мисс Стросс приобрело серо-зеленый оттенок. Она постаралась взять себя в руки и неожиданно заявила, чуть срывающимся голосом с претензией на праведный гнев: - Так это твоих рук дело! ЗА что вы меня тут двое держите!?! ЧАРЛЬЗ!!! Что это значит? - Дорогая Лэссли, ну разве я стал бы попусту тратить твоё время? – самоуверенный шатен приблизился к привязанной бывшей подопечной Джеймса Мориарти. – Выйди, закрой дверь – бросил он своему главному помощнику. Тот беспрекословно подчинился. - Лэссли, у меня к тебе две новости, одна хорошая, другая – плохая. И-и-и сопутствующий сему вопрос: что хочешь услышать первым? - Плохая, - помертвевшими губами сделала свой выбор мисс Стросс. - Ты пособничала мистеру Холмсу, но я знаю не так много, чтобы подписать тебе приговор. И мне нужны факты. Лэссли, потерявшая самообладание на некоторое время в связи с полным непониманием происходящего, решила мысленно успокоиться и выходить из ситуации путём дипломатических переговоров: - Не утешительно, - смело посмотрев в глаза Милвертона,ответила на это она. - А хорошая же тогда какова? - Пощажу тебя, если ты понимаешь, что мне от тебя нужно. Ты же девушка умная. Но, к сожалению, не настолько ты умна, если даже смена имени не помогла тебе начать новую жизнь. И имидж начинающей офисной леди тебе не к лицу. - С чего ты взял, что я пособничала Холмсу? - Ну, вот, неужели компромисса не будет? – усмехнулся Милвертон и решил пройтись по комнате дознания. Оглядывая голые стены, прикасаясь к многочисленным инструментам, выложенным на столе, он испытывал неописуемый восторг и возбуждение, которое пытался скрыть за лоском своего идеального лица. - Я не помогала ему, - попыталась отпираться Лэссли, надеясь выйти живой и невредимой из этой комнаты и при этом ничем себя не выдать. - Мориарти считал тебя своей прекрасной ученицей, я тоже так думал, а ты взяла и подставила меня. Нехорошо это. И уж поверь, когда тебя похищают, а затем спрашивают "Пособничала ли?", это о многом говорит. Например, что я точно знаю это. Факты не укроешь за фальшивым паспортом. - Что в твоём понимании "пособничество"? - усмехнулась бывшая соратница преступного гения. - Дай-ка подумать, - сделал вид Чарльз, будто это вопрос, который загоняет в тупик. - Помощь в плохих, преступных действиях. - Каково моё преступление? - Мориарти оставил свой негласный завет: в случае его гибели и наглом выживании не пойми каким образом Шерлока, в ближайшее время извести всех его близких и друзей, а затем, и самого Шерлока. Напоследок, разумеется. Улавливаешь суть, дорогая? - предположим, что я не знала об этом поручении, - солгала мисс Стросс, очень правдоподобно изображая самоуверенность. - Предположим, что ты знала. А после случившегося, когда к тебе обратился спрятавшийся от моих глаз живой Шерлок, ты ему помогаешь отыскать моё убежище. Моё временное пристанище, в котором мне необходимо было переждать бурю после разворачиваемых операций спецподразделений по безопасности. - А что ты скажешь на то, что я натравила его на тебя специально, чтобы ты его смог уничтожить? - Лэссли хваталась за спасающую её репутацию тоненькую ниточку. - Опять впросак, Лэсс. Он пообещал тебе безопасность. Вот и пришлось мне долго тебя искать. У тебя, оказывается, сильные покровители. Но достаточно было твоей маленькой ошибки... Мисс Стросс напряглась всем телом. - Ты так беспокоилась о своём отце, единственном родном человеке, что не могла не навестить его однажды. Думаешь, я совсем глуп, чтобы не отслеживать все возможные варианты? Глаза допрашиваемой блеснули недобрым огнём: - Что ты с ним сделал? - Оп-па, правильная постановка вопроса. Пока ничего. - Не смей к нему приближаться даже на пушечный выстрел! - Или что? - Чарльз резко склонился над мисс Стросс и посмотрел своими безжалостными игривыми глазами в её оцепеневшие, уставшие и упрямые. - Ты можешь только рассказать, кто ещё участвовал в этой цепочке. Кто ещё помогал ему меня искать и "убивать"? - Больше никто... - Врешь. А ты думала, твоё имя не называли те, другие? И с чего бы мне на твои поиски-то выходить,а? Бенуа, Скотт, Билинди. - Они рассказали про меня?.. - Лэссли беспомощно склонила голову к груди. Слезы просились наружу, но она выдержит, не сдастся. Тогда только она не выдаст главного помощника, потому что так надо... иначе уже никак. Сама попалась со своей любовью... Недолго думая, девушка добавила: - Я всё скажу, только отца не трогай... - Да боже упаси, - подняв руки так, будто собирался сдаваться, улыбнулся Милвертон и выпрямился. - Со мной больше никто не работал, кроме них. Мы и помогли Шерлоку организовать всё. Но я думала, что это будет не убийство, а просто официальная поимка тебя... и всего-то. Чарльз, если ты мстишь из-за своей смерти, я, правда, не знала, что этим кончится. - Но тюремное заключение тебе казалось более гуманным выходом из положения? И чем я тебе так насолил, - разочарованно протянул Милвертон. - Секс был не таким? Поцелуи? За измены мстишь? Я не понимаю, чем я заслужил это? - Он сказал, что это ты убил Мориарти... я мстила за Джеймса... - ВРЕШЬ!!! - неожиданно завопил Милвертон и дал пощечину испуганной бывшей любовнице. - Ты врешь!!!Потаскуха! Выкрутиться хочешь? Не выйдет! - Но, Чарльз... Мне необходима была безопасность, ведь я была беременна... Потеряла его... год назад, после твоей смерти... Милвертон на секунду замер в неестественной позе с закинутыми за голову руками. Он медленно опустил их и сладким голосом проговорил: "Прости, Лэсс, я не знал. Ох, какое же я чудовище... Мне жаль" Мисс Стросс смотрела на него настороженно: резкая перемена в настроении была редким проявлением стального характера. - Ты была честна со мной, и я это ценю. За исключением некоторых нюансов, но ничего, - Чарльз поправил свой дорогой пиджак, благосклонно улыбнулся девушке и нежно провёл рукой по её лицу. - Не будем тогда раздувать из мухи слона. Что-то ты побледнела, дорогая, расслабься, не будем о прошлом. Вот, у Гримёра тут есть вода. Сейчас налью. Ты же пить, наверное, хочешь, - затараторил мужчина и суетливо подошел к шкафчику, в котором стояло несколько графинов с водой и стеклянные стаканы. Он быстро налил воду и вернулся к девушке. - Попей, а то нехорошо это как-то всё выходит. Ты же не со зла, малышка ты моя, - Чарльз заботливо наклонил голову Лэссли, которая смотрела на него завороженным взглядом. Она никогда не могла устоять перед беспощадным обаянием Милвертона. Даже сейчас её пленил этот сладкий и заботливый голос, как в прежние времена. Окунувшись в былые воспоминания, мисс Стросс повела себя , как влюблённая до безумия женщина - неосторожно разбудила надежду на прежнюю страсть и нежность. С ним. С этим человеком. Медленно глотая воду, она продолжала смотреть на Чарльза всё тем же посоловевшим взглядом, ожидая скромного поцелуя, спасения, понимания... Чарльз отвечал ей чутким и обеспокоенным. Нежно гладил свободной рукой спину и руки и ворковал: "Вот так, моя ненаглядная, жажда будет утолена" . Только говорил ли он о той самой жажде. Когда до последний капли стакан был осушен, Милвертон поцеловал Лэссли в лоб и сказал тихо-тихо: "Любовь бывает так сильна, что убивает лишь один поцелуй". Потом громко позвал "Гримёр!" и отступил на несколько шагов от мисс Стросс,которая продолжала смотреть затуманенным взором на некогда по её воле мертвого человека. Вдруг девушка издала странный сдавленный звук, как будто попыталась вдохнуть воздух, но его словно не оказалось в комнате. Сначала пальцы рук, а потом и всё тело, стало бить мелкой дрожью. - Больно-о-о, - закричала Лэссли, сжимаясь всем телом, корчась так, словно изнутри её что-то пожирало. - Чааарльз... Чарльз бросил стакан в стену по правую сторону от себя, и стакан разбился о твёрдую поверхность, рассыпавшись каскадом стёклышек на сухой бетонный пол .Они присоединились к стёклышкам, участь которых была решена, как и у новоприбывших. В комнату вошел тот самый загримерованный садист, прозвище которого некогда озвучил хозяин. - Заканчивай тут, ну ты сам знаешь - равнодушно бросил Милвертон, глядя на то, как Лэссли извивается на стуле от боли... Лицо искажено от нестерпимых мук, из глаз текут слезы...а изо рта на грудь, белье и живот стекает сгустками кровь. Зрелище не для слабонервных, но по-видимому для двух наблюдавших за действом это не было в-новинку. Гримёр усмехнулся: - Язык снова отрезаем? Хозяин посмотрел на него с блаженным выражением лица и кивнул. А после вышел из комнаты дознаний. За ним с грохотом закрылась дверь, сквозь которую слабо, но всё-таки ещё слышались крики, уже переходящие в шумные хрипы... Милвертон шёл по коридору к потайному выходу, дыша полной грудью. Он чувствовал себя отмщенным. Информацию, которую ему подкинула Лэсс была скудной, но не это было важно. Месть сладострастная, упоительная. Получше любого поцелуя и объятий. Тягучая пытка - просто верх блаженства... Теперь клубок, разматываясь, всё ближе подводил к главному. Десерты. Море мести...