Сегодня после работы на подземной парковке. Место 20Е.
А.
Когда я отвожу взгляд от записки и снова смотрю на Алекса, он показательно приподнимает брови и указывает пальцем ниже, где размашисто и местами нервно выведено:На этой неделе не могу.
Под буквами красуется след уже от красной помады, которую я утром старательно наносила на губы в попытках сделать контур ровным и на которую наплевала, когда касалась бумажки. Поцелуй получился яркий, выделяющийся на контрасте голубого листа. Еще от него веет моим страхом, что я испытывала, пробираясь на этаж выше к столу Александра. До сих пор не могу понять, как у него получается незаметно оставлять записки. Хотя, возможно, ему просто наплевать на взгляды других, и он всем своим видом показывает беззаботность. В то время как я то и дело, что озираюсь по сторонам. Предлог, с которым Алекс пришел ко мне, гораздо лучше, чем если бы он решил обсудить произошедшее в пятницу. Позволяю себе расслабиться и откинуться на спинку кресла, махнув рукой в сторону. — А что не так в моем ответе? У меня действительно не получится встретиться с тобой, — прячу разочарование в голосе под спокойствием. Хотя от одного осознания, что я пропускаю очередной вечер вместе, начинает тянуть живот, постепенно болезненно отдавая в поясницу. Александр хмыкает. — Только со мной? — Не совсем понимаю, — хмурюсь, и Нильсен ведет подбородком. На лицо падает тень серьезности. — Забудь, — отмахивается, — мне лишь хочется в конце концов вернуться к нашей договоренности и перестать получать отказы. Плотно сжимаю губы. Желание Александра полностью совпадает с моим, но свой организм ради заполненной удовольствием ночи я изменить не могу. И от этого горько. — Я ценю наш договор, — тяну. — Но на этой неделе точно нет, — окончательно ставлю точку, и Александр наигранно вздыхает. Пока он смотрит прямо в глаза, холодом обдавая все тело, я незаметно прячу записку под ладонью, а после — в ежедневник, где хранятся остальные, когда Алекс огибает стул. Он присаживается на место отошедшей Фиби. Расслабленно падает на спинку, широко расставляет ноги и переплетает пальцы на животе. На лицо натягивает слабую, местами дерзкую улыбку, стоит мне повернуться в его сторону. Умиротворенный вид Александра застает врасплох, и я свожу брови к переносице, не понимая, чего теперь он добивается. — Идешь на корпоратив? — Алекс выжидающе смотрит, пока я не выдерживаю и поворачиваюсь на стуле. Оказываюсь лицом к нему, закинув ногу на ногу. Стараюсь быть собранной и дерзкой. Расправляю плечи, опускаю ладони на колено, наблюдая, как взгляд Нильсена скользит по моим ногам. Не контролирую победное хмыканье. Чувство удовлетворения искрит где-то в горле от осознания того, что я могу быть привлекательна Александру. — Хочешь позвать? — заинтересованно склоняю голову. Не разрываю зрительный контакт. Не хочу проиграть в выдуманном мной же бою, и так слишком часто уступаю Александру и готовности ему поддаться. — Может быть, — наклоняется вперед. Проходится языком по нижней губе, тут же привлекая мое внимание. Я одергиваю себя не сразу. Какие-то несколько секунд любуюсь Александром и понимаю, что он правда красивый, даже в обычной свободной футболке и тканевых брюках. Есть в нем что-то опасное и притягательное; манящее и в то же время ядовитое. Боюсь представить, когда именно я обожгусь, потеряв контроль над здравым смыслом. — Она уже обещала Дереку из бухгалтерии, — голос Фиби звучит в голове до одури громко. Резко отвернувшись в сторону, сразу упираюсь в карие глаза. Они горят любопытством и тем, что мне точно не понравится — разговором об Александре. Сглатываю, и слюна больно прокатывается по пересохшему горлу. Не понимаю, что хуже: заметившая нас Браун или мое обещание, о котором я не помню. — Вот как, — Нильсен широко улыбается и поднимается на ноги. На нем снова маска привычного всем надменного архитектора, что, как выражается Фиби, своей аурой портит настроение. — Попытка того стоила. Верно, Ага-та? — имя тянется, как горячая карамель: обжигает язык, но сладостью ощущается на языке. От того, как буквы вибрирует в воздухе, перехватывает дыхание, и жар бежит по шее вверх, останавливаясь где-то на кончике носа. Меня сразу отбрасывает назад в воспоминаниях, когда точно так же Александр шептал имя, губами касаясь обнаженной кожи. Мi farà impazzire. — Раньше надо было действовать. Фиби с серьезным видом падает на стул, жестами указывая, что Нильсену здесь делать больше нечего. Пока я прихожу в себя, не осознавая причины столь резкого повышения температуры в офисе. Прокашливаюсь и делаю глоток воды, привычно впившись зубами в пластиковый стаканчик, когда Браун спрашивает то, чего я боялась: — И что он тут забыл? — супится, брезгливо отряхивая стол после Нильсена. — Еще и рядом с тобой. Заторможенно моргаю и, нервно хихикнув, отвечаю: — Мы иногда общаемся. Приподняв брови, Фиби двигается ближе. — Да? Ни разу не видела вас вместе. — Просто встречаемся в… лифте. Тону в своей лжи. Игнорирую отголоски совести, снова и снова ставя дружбу под сомнения своей глупой, но очень откровенной тайной. В который раз обещаю себе все рассказать Фиби, только сил на признание не хватает. Договоренность с Алексом не входит в перечень секретов, о которых легко можно поболтать за чашечкой кофе. В ней есть что-то по-настоящему сокровенное и в какой-то мере только наше. Однако не навсегда. Я смогу однажды собраться и выдам Браун все. До мельчайших подробностей. А пока приходится терпеть жжение от вранья на языке. — Видел только в лифте, а он уже готов позвать тебя с собой на корпоратив? Не джекпот ли это? — ведет плечами, и блеск в глазах становится азартным. — А он красивый. Твой архитектор. Не будь у меня Эша, я бы тоже краснела, как ты. Запрокидываю голову назад, сдержав разочарованный стон. Браун только что нашла тему, которую будет раздувать до самого конца рабочего дня. Если, конечно, что-то более интересное не случится. — Во-первых, он не мой, — фыркаю. Во-вторых, у тебя как раз таки есть Эш. Поэтому, — развожу руки в стороны, — тема закрыта. — Очень зря, — грустно отзывается. — Задница у него тоже ничего. — Фиб! — прикрикиваю, чем привлекаю внимание других работников в отделе, и стыдливо вжимаю голову в плечи, пока Фиби тихо смеется. — Еще слово, и я не пойду на дурацкий корпоратив. — Ты не сможешь! — шикает и тычет пальцем. — Если тебя там не будет, Эш не позволит мне попробовать все бесплатные коктейли. Ты же знаешь, когда речь заходит о веселье, Хилл превращается в строгую мамочку. — Как будто это тебя останавливает, — хмыкаю, заправив волосы за уши. Браун крутит ладонью в воздухе, мол, возможно, я и права, но не до конца. А я тяжело вздыхаю, соглашаясь. Мне и самой хочется сходить на устроенную компанией вечеринку в честь дня рождения. Снятый клуб, бесплатная выпивка и возможность свалить в пятницу пораньше. Все это звучит крайне маняще, и я не могу проигнорировать. Осталось только вспомнить, какому Дереку из бухгалтерия я что-то обещала. И обещала ли вообще?***
— Хочу двойную порцию теплого салата с тунцом и манговый чизкейк, — делится своими планами на обед Фиби, когда мы оказываемся перед кофейней. — И большой латте с кокосовой стружкой. Душу за него продам. — Не будь так горяча в своих желаниях. Вдруг Сатана уже ждет тебя с договором на салфетке, — мрачно проговариваю, и Фиби пихает меня локтем, наигранно поежившись. — Он меня не прокормит. Для договоров на салфетке у меня есть Хилл, — горделиво приподнимает подбородок, заставляя тихо посмеяться. Не могу избавиться от светлого чувства радости за Эша и Фиби, которое по-родному теплится в груди. Есть в их отношениях что-то поистине прекрасное и в какой-то степени идеальное. Несмотря на иногда возникающие разногласия, они все равно оказываются рядом друг с другом. И такое не может не натолкнуть на размышления: каково быть в таких отношениях? Вот только ответить на вопрос я не могу. Да и вряд ли смогу в ближайшее время. Пока есть более важные дела — подъем по карьерной лестнице и желание добиться бóльшего, чем обычный рядовой сотрудник. — Думаю, он ждет тебя, — Фиб цепляется за мой локоть, вынуждая остановиться. Я хмурюсь и поднимаю голову, осматриваясь. Сразу натыкаюсь на стоящего у кофейни Клейтона, который с суровым выражением лица разговаривает по телефону. Только вся суровость спадает, когда мы перекрещиваемся взглядами. Губы образуют мягкую, местами нежную улыбку, и на щеках появляются едва заметные ямочки. Машу в ответ и поворачиваюсь в поджавшей от нетерпения губы Фиби. Вижу, как она едва не подпрыгивает на месте и точно сдерживает писк, когда я от недовольства закатываю глаза. — Фиби, он разговаривает по телефону, и я здесь совершенно ни при чем. Браун оскорбленно ахает и прижимает ладони к груди, из-за чего висящая на плече сумочка скатывается в сгиб локтя и доставляет неудобство. Однако Фиби совершенно не до нее. Сначала лекция для меня, потом — ее проблемы. — В таких делах я не ошибаюсь, — выставляет ладонь вперед, и драгоценный камень на безымянном пальце игриво подмигивает. — Видела? — Оно пока не обручальное, — отставляю от себя руку Фиби, чем вызываю еще больше негодования. — Вот именно, что «пока». Это — тренировочное. Как видишь, я почти на финишной прямой. Не сдерживаю тихий смешок. Это кольцо Эш вручил Браун еще в ту пятницу в качестве извинения и, возможно, в попытке снизить накал. К слову, у него получилось. Улыбка не сползает с лица Фиби уже который день, а свадебные каталоги засмотрены до дыр. — А меня такой спорт не интересует, — пожимаю плечами. — Сейчас не интересует, — поправляет. — Желание выйти замуж появилось у меня не сразу. Оно приходит со временем, когда понимаешь, что хочешь связать всю свою жизнь лишь с одним человеком. — Можно обойтись и без брака, — проскальзываю ладонями в задние карманы джинсовой юбки. — Можно, но ведь это своего рода связь, — продолжает Фиби, вновь и вновь заставляя задуматься над ее философией. — Связь, о которой знаете только вы. Символичная и духовная. Поэтому ты обязана подойти к Клейтону, — резко меняет тему, и я от удивления размыкаю губы. — Теперь-то он точно ждет тебя, — кивает подбородком на стоящего уже без телефона Уайта. Вздыхаю. Засматриваюсь на Клейтона, отмечая, что задумчивый вид ему идет точно так же, как и накинутая поверх футболки яркая пляжная рубашка. В таком образе он начинает казаться еще более привлекательным. В нем манят душевная простота, слабые морщинки в уголках карих глаз, когда он улыбается, и внимание, которое он мне дарит. — Ничего не случится, если ты подойдешь первая, — шепчет, как самый настоящий искуситель, и я опускаю плечи перед тем, как их расправить. — Хорошо. Я просто поздороваюсь, а ты пока закажешь мне то же, что и себе, только не в двойном размере, — угрожающе говорю, скрывая в голосе давно принятое и без натиска Фиби решение. Я просто плыву по течению. И пусть оно всякий раз приводит меня к Уайту, я против не буду. Иду уверенно, нацелено, но тушуюсь под нежным взглядом. Моментально расслабляюсь, словно попадаю в другую реальность, где все заведомо хорошо и нет никаких проблем. Вот только тревога продолжает съедать. Не совершаю ли я очередную ошибку, так быстро поддавшись мимолетным чувствам? Не споткнусь ли я по пути к запретному, но на подсознательном уровне желанному? — Привет, — Клейтон излучает радость и своей улыбкой отгоняет все вспыхнувшие в голове вопросы. Откладываю их на потом. Позволяю коснуться своей ладони. Нежно, почти невесомо. И почти валюсь с ног, когда он подносит ее к губам, и на пальцах остается поцелуй. Щеки, шея, кончики ушей тотчас начинают пылать, щипать и жечь; по плечам пробегает легкая дрожь и сердце подпрыгивает. — Я соскучился. Больно врезаюсь клыком в мягкую кожу нижней губы. Не могу собрать прыгающие в голове мысли: они смешиваются в непослушный комок и спутываются с ощущениями, которые я пытаюсь понять. — Мы виделись утром, — выдавливаю. Клейтон продолжает держать меня за руку. В этом жесте нет ни пошлости, ни настойчивости. Лишь чувственное прикосновение, что вибрацией протекает по телу. — Утром… Посмотри, что ты со мной делаешь! Я теряюсь во времени из-за тебя. Не сдерживаю искреннего смеха. Такое времяпрепровождение мне нравится. А еще нравится кокетливая улыбка, застывшая на губах Клейтона. На секунду поднимаю глаза. Всматриваюсь в чистое летнее небо и качаю головой, не в силах справиться с болью в щеках. Не могу понять, как Клейтону удается разбудить во мне настоящие эмоции, которыми хочется делиться; чтобы каждый знал, как мне сейчас хорошо, легко и свободно. — Ничего такого не делала, — прищуриваюсь, стрельнув взглядом. — Все сделало мое обаяние. — Оно вызывает у меня симпатию, — признается и подмигивает. В очередной раз ощущаю смущение. Такое непривычное и, наверное, давно потерянное. Все чувства скапливаются внутри, сжимаются в плотный комок, а после взрываются, оставляя после себя лишь счастье и отголоски чего-то не до конца мне понятного. Возможно, такую же ответную симпатию я испытываю к Клейтону. Вернее, к его обаянию, конечно. — Только оно? — игриво наклоняю голову, отмечая, как Клейтон едва заметно вздрагивает. Становится даже немного неудобно. Но сделать с собой ничего не могу. Смущение, которое отражается на лице Уайта приятно греет душу и завлекает. — Очень провокационные вопросы, Агата, — прикусывает губу, и мой взгляд сам скользит ниже. — Думаю, на них надо отвечать, как минимум, после одного свидания. — Разве его у нас не было? Качнув головой, Клейтон складывает руки на груди, начиная казаться еще крупнее. Закрывает собой выглядывающее из-за угла солнце, спрятав нас в тень. — Кто-то говорил, что это дружеская прогулка. — Наверное, в тот момент я не знала, что мне захочется узнать ответ на свой же вопрос. — Тогда предлагаю ответить на него в эту субботу. После кино. Задумчиво свожу брови к переносице. Позволяю себе поразмышлять над ответом хотя бы несколько секунд, иначе резко принятое решение ничем хорошим не закончится. Ведь я уже делаю все не так, как должна. Иду неосторожно, взбалмошно и не просчитываю шаги наперед; рискую собственными чувствами и предаю принципы. Поворачиваю голову в сторону, когда ветер дует в лицо и спутывает волосы. Поправляю полезшие в глаза пряди, убираю их за уши и замираю. Александр, сидящий на веранде кофейни, смотрит прямо на меня. От холода его взгляда по рукам проходит дрожь, в горле пересыхает, и дар речи пропадает. Почему-то страх оказаться пойманной настолько велик, что я не сразу понимаю, как глупо выгляжу. Трясу головой и вновь смотрю Клейтону в глаза. Кажется, он замечает мою заминку, но я старательно не подаю вида: натягиваю широкую, неестественную улыбку и киваю. — Хорошо. Ты, суббота, кино, — часто моргаю, отгоняя морок с образом Нильсена перед глазами. — Позвони в субботу. А сейчас у меня обед. Проходя мимо Уайта, касаюсь его плеча. И только от теплоты чужой кожи понимаю, какие холодные у меня пальцы. Стараюсь не смотреть ни на Александра, ни на оставшегося позади Клейтона. Скрываюсь за дверьми кофейни, где меня ждет Фиби и порция теплого салата, которые помогут забыться; выкинуть из головы произошедшее и не думать, почему меня задел строгий вид Нильсена.***
Облокачиваюсь на металлический поручень, поясницей чувствую слабую боль от давления. Наслаждаюсь ей и переключаюсь с колющих шею пайеток. Выбрать самый яркий топ из гардероба было ошибкой, и даже его прекрасное сочетание с шелковыми брюками не спасает — он однозначно полетит в мусорное ведро. Но сначала я в нем как следует отдохну. Прищуриваюсь от блеска стробоскопов, которые цветными лучами пронзают тела двигающихся в такт мелодии работников. Кажется, что на корпоратив решили прийти все без исключения, ведь найти свободное место совершенно невозможно. Практически каждый угол занят, а сквозь танцпол к барной стойке не пройти. Воздух здесь пропитан чужим дыханием и сладостью алкогольных коктейлей. Духота помещения остается липкостью на коже, музыка пронизывает и вибрирует в груди, проходится по ребрам и отзывается где-то в горле, пока по нему прокатывается очередной глоток апероля. Трубочкой размешиваю подтаявший лед в бокале и невзначай осматриваюсь, чтобы наконец-то найти уединенное место. Уйти подальше от бесконечно трещащего на ухо Дерека. И почему он помнил, что когда-то на Рождество я обещала ему пойти вместе? Прошло больше полугода, и я, к сожалению, мало что оставила в голове с того корпоратива. Надеюсь, я больше никому и ничего не задолжала… Смотрю на Дерека исподлобья. Оцениваю его достаточно симпатичную и приятную внешность, но ничего притягательного к нему не испытываю. Весь вечер только и жалею, что отказала Фиби в очередном походе к бару и танцам, пока ноги не начнут гудеть. Наверное, ей там с Эшем лучше, чем мне. — Я увлекаюсь эротическим массажем, — выпаливает Дерек и поправляет на носу очки в тонкой оправе. Я часто моргаю. Пытаюсь переварить очередной бессмысленный бред и на секунду задумываюсь, что четвертый бокал был лишним. Но когда сказанное собирается воедино, появляется желание выпить что-то покрепче и желательно способное гореть. — В плане? — хриплю, пока парень от неловкости открывает и закрывает рот. Не выдерживаю, тихо рассмеявшись. — Делать! Хожу на курсы. Оправдания выходят смазанными, и вся выстроенная за время нашего общения брутальность рушится; пеплом остается на полу у самых ног, так и прося наступить на нее. — Хочешь, сделаю тебе? Мну губы, чтобы не дать смеху вырваться. Щеки начинают колоть, а в уголках глаз скапливаются слезы. — Proprio un incubo, — шепчу себе под нос и прикладываю ладонь к груди. — Извини, я отойду. — Буду ждать тебя здесь. — Ага, — киваю, резко развернувшись. Буквально бью себя по рукам, когда тянусь к глазам, чтобы потереть их. За секунду вспоминаю о макияже, который, возможно, давно испортился, но не позволяю испортить его еще больше. Обхожу танцующую толпу по периметру. Почти опираюсь на стену, лишь изредка отхожу от нее из-за стоящих столиков. Только один резко привлекает внимание и вынуждает замереть на месте. Прищуриваюсь, стараясь понять, не ошиблась ли я. Александр. Он сидит один. Откинувшись на спинку стула из цветного полупрозрачного пластика и болтает пустым стаканом в воздухе. На столе стоит почти допитая бутылка с непонятным мне напитком, а сам Нильсен не выглядит собранным. У белой рубашки закатаны рукава, пара верхних пуговиц расстегнуты, воротник закрывает проглядывающееся на ткани пятно. Я подхожу еще ближе. Хмурюсь, взглядом пронзая чужой профиль. Нильсен кажется усталым, поникшим и очень пьяным: понимаю это, когда взяв в руки телефон, он его роняет и достаточно долго пытается поднять. Во мне просыпается странное беспокойство, и я ему поддаюсь. Встаю перед Александром, переманивая весь интерес со стакана на себя. — А где твой партнер? — хмыкает и пьяно улыбается. — Ушел, — в очередной раз использую вошедшую в привычку ложь в качестве ответа. Александр что-то невнятно мычит сквозь громко звучащую музыку, и я наклоняюсь, в попытке его услышать. Ничего, к слову, не выходит. Раздраженно вздыхаю, когда в груди разгорается желание уйти отсюда. — Ты очень много выпил, — прикрикиваю, и довольный собой Александр кивает. — Кажется, тебе надо подышать. — Хочешь уединиться со мной? — запрокидывает голову назад и смеется. — Очень, — саркастично говорю. Свожу брови к центру. Вновь и вновь отмечая про себя, что раскрепощенный Александр выглядит привлекательно, хоть и не может с первого раза связать слова. Такое поведение совсем немного забавляет. Возможно, всему виной выпитый и мной алкоголь. — Ладно, пойдем. Алекс трет лицо ладонями, прежде чем неуклюже подняться. Подхватив меня под руку, тянет к выходу, громко напевая слова звучащей в клубе песни. Стыдливо опустив глаза в пол, качаю головой. Ушедший в настоящий отрыв Александр, продолжает петь даже на улице, когда я, придерживая его под локоть, усаживаю на скамейку. С гордостью осматриваю свою работу, поправив упавшую на глаза челку и свалившуюся с плеча сумку. Открытую из-за топа кожу сразу обдувает прохладный ночной ветер; летняя свежесть ударяет в нос и позволяет немного отрезвить сознание; тишина приятно касается слуха, освобождая голову от назойливых битов. — Зачем ты так много выпил? — Хочу отдохнуть, — качает головой, словно продолжает слышать заезженный хит. Вскидываю брови. — Завтра ты будешь жалеть об этом. — Но не сегодня, — игриво улыбается и похлопывает по месту рядом. — Присаживайся. Раз ты одна, я составлю тебе компанию. — С чего ты взял, что мне нужна твоя компания? — Если бы, — замолкает, икает и прокашливается, — если бы не нужна была, ты бы не подошла. От его логики и правдивости сжимаю кулаки, впившись ногтями в ладони. Надеюсь, что таким образом румянец не застелет щеки. — Я подошла из интереса. — И с таким же интересом продолжаешь находиться рядом? Александр, глаза которого все еще пьяно блуждают по улице, подкладывает руки под голову и вытягивает ноги вперед. Он в прямом смысле растекается на стоящей у клуба скамейке, и я жалею, что вообще с ним связалась. — Александр, скажи свой адрес, и я вызову такси, — складываю руки на груди и нависаю над Нильсеном, пропустив мимо его очередное бьющее по самолюбию замечание. — А ты поедешь? — Конечно, нет. — Тогда и я не поеду, — беззаботно отвечает, проигнорировав мое удивление. — Ты сейчас издеваешься? — Нет, я ставлю ультиматум, — язык немного заплетается, — либо ты едешь со мной, либо я не еду, — он показательно перекрещивает ноги, удобнее устроившись. — Ты же понимаешь, что это манипуляция? — Пусть так. — Хорошо, — хлопаю в ладони, — оставайся здесь. Отхожу от закрывшего глаза Александра. Решаю не идти у него на поводу и направляюсь обратно в клуб. Пусть сидит столько, сколько ему хочется, меня втягивать в свои игры не надо. Поджимаю губы, оглядевшись через плечо. Нильсен будто и не шевелился: все такая же расслабленная поза и беззаботный вид. Позволяю себе пристально рассмотреть его профиль, пока совесть, что мерзким шепотом звучит в голове, портит планы на вечер. Я возвращаюсь к Александру не сразу. Сначала веду внутреннюю борьбу, которую благополучно проигрываю, а потом долго принимаю поражение. В конце концов вдруг он правда останется здесь до утра и что-то случится? Виновата буду я. — Черт с тобой, поехали. Натянув на лицо самодовольство, Нильсен приоткрывает один глаз. В таком виде, при свете неоновой вывески клуба, он выглядит красивее обычного, однако ощущение, что я зря все затеяла, продолжает скрести в районе солнечного сплетения. Адрес вбиваю в приложение такси под странно ставшую четкой диктовку Александра. Замечаю, что живет он в достаточно дорогом районе с красивыми современными многоэтажными домами. Но я быстро вспоминаю о его должности и сразу отбрасываю изумление, продолжая ждать машину в разбавленной глупыми и забавными фразами Нильсена тишине. — Подожди! — Александр поднимается на ноги и обгоняет меня, чтобы открыть дверь автомобиля, но я лишь качаю головой. — Ты сзади. Приподняв брови и лукаво улыбнувшись, Нильсен сразу выпаливает: — Хочешь обсудить нашу ночь прямо сейчас? Закатываю глаза и медленно выдыхаю. — Едешь сзади. Один, — строго говорю. Не позволяю Александру возразить. Занимаю место рядом с водителем, параллельно отправляю сообщение Фиби с очередной ложью: «Разболелась голова. Я уехала домой. Хорошо вам отдохнуть». Поправляю растрепавшиеся волосы и пристегиваюсь, сразу отвернувшись к открытому окну, чтобы избежать продолжения разговора. Подставляю лицо освежающему ветру. В спокойном и приятном молчании наконец-то расслабляюсь. Начинаю чувствовать скопившуюся за день усталость: болят плечи и ноют ноги. Поэтому я чуть спускаюсь на сиденье и продолжаю следить за пустыми улицами ночного Лондона. Не пытаюсь разобраться в затуманенных алкоголем мыслях, лишь соглашаюсь, что решение поехать с Александром заведомо обречено на провал. В секунду вспомнив, куда и с кем я еду, смотрю в зеркало заднего вида на поникшего и странно ставшего молчаливым Алекса. — Устал болтать? — спрашиваю и ловлю хитрый голубой взгляд. — Стараюсь не испортить салон. Водитель тут же реагирует, так же взглянув на ухмыляющегося Нильсена через зеркало. Я осуждающе качаю головой и решаюсь больше не трогать Александра до самого приезда. — Скажи, какой этаж, — смотрю на Алекса, пока он смотрит в зеркальный потолок лифта. Я не успела даже оценить светлый холл, потому что тащить на плече шатающегося из стороны в сторону Нильсена оказалось нелегко. — Пер-вый, — по слогам проговаривает, а после ведет подбородком. — Нет, — оборачивается ко мне и счастливо улыбается. — А говорила, что со мной не поедешь. Пятнадцатый. Уже не удивляюсь бессвязной речи и откровенно забиваю на свой макияж, потерев лицо ладонями, чтобы немного взбодриться. Приятная мелодия в лифте убаюкивает, из-за чего приходится резко распахивать глаза. — Надеюсь, до квартиры ты сам дойдешь? — не выхожу из лифта и спрашиваю у Александра. Он машет головой и, сделав шаг, пошатывается. Упирается ладонью в стену, всем своим видом показывает беспомощность, которую я никак не могу проигнорировать. Вместе мы следуем к одной из одинаковых темных дверей. Ключ в замок попадает не сразу, но здесь я даже не пытаюсь помочь. Боюсь, сама не справлюсь с такой сложной задачей, ведь перед глазами давно плывет — то ли от усталости, то ли от начавшего действовать алкоголя. А, может, от всего вместе. Сome sono venuta a questo? — Чувствуй себя как дома! — заходит в квартиру, разводит руки в стороны и резко начинает заваливаться на пол. Я подаюсь вперед, намереваясь поймать Александра, но ничего не выходит. Он приземляется на мягкий пуфик, а я падаю сверху. Кряхтя и чертыхаясь, под смех Нильсена, пытаюсь собраться и вновь подняться, но выпутаться из чужих рук выходит не сразу. — Мне нравится твой настрой. Но я подумал, — неуклюже разувается, — что сегодня не смогу тебе ничего дать. Вдруг испорчу впечатления. Ничего не отвечаю. Просто прикрываю глаза и слабо улыбаюсь от неумелого, но забавного флирта Александра. — Я бы показал тебе квартиру, — ведет рукой в сторону, когда я тоже оставляю вещи в прихожей и следую с Алексом по коридору, до сих пор не до конца понимая, что творю, — но хочу спать. Поэтому давай завтра? — Алекс, я уложу тебя и уеду. Поэтому давай закончим? — Останься, — поворачивается ко мне лицом, и желтоватый свет от настенных светильников в спальне отбрасывает глубокие тени, выделяет скулы и подчеркивает яркий взгляд. — Я не ночую с тем, с кем сплю. — Сейчас мы не спим. Качаю головой. — Все равно. — У меня скоро день рождения. Это будет твоим подарком. — Когда? — прищуриваюсь. — В декабре. Не сдерживаю смешок, мысленно отсчитывая месяцы с июня до декабря и наблюдая, как Алекс неумело справляется с мелкими пуговицами. Тяжело вздыхаю. Перехватываю чужие ладони, самостоятельно расстегивая приятную на ощупь рубашку. Изредка смотрю на застывшего Александра и прячу лицо за волосами, лишь бы не ощущать на себе пристальный взгляд. Нильсен тихо благодарит меня и тут же хватается за ремень на брюках. Все его движения кажутся неловкими и резкими. Он даже не обращает внимания, когда из кармана выпадает телефон: машет рукой и сразу ложится на кровать. — Герцог! — вдруг громко говорит, и я дергаюсь, так и застыв с чужим мобильником в руке. Широко распахиваю глаза. Наблюдаю, как под бок Александра падает огромный серый кот, больше похожий на рысь. Пушистый шар с ушами, на кончиках которых виднеются кисточки, широко зевает и сворачивается клубочком, словно так и должно быть. Не нахожу слов, лишь понимаю, что совершенно не знаю ничего о человеке, с которым часто сплю. — Если не хочешь оставаться, то полежи немного. Прикусываю щеку. Постель действительно манит; призывает вытянуть ноги, укрыться толстым одеялом и наконец-то закрыть глаза. Хочется проспать до обеда, чтобы как можно меньше времени испытывать головную боль, что точно будет пронзать виски завтра. Сдаюсь. — Совсем немного. Двинувшись, Александр взбивает мне подушку, и я с благодарностью киваю. Занимаю место рядом, веду плечами и испытываю настоящую ненависть к сковывающей тело одежде. Но поступить как Алекс не решаюсь. В конце концов, пару минут, и уйду. — Не знала, что у тебя есть кот. — Я нашел его у мусорных баков и забрал себе, — признается и поворачивается на бок, лениво моргая. Сама смотрю на Александра, вновь и вновь отмечая, какой он красивый, однако всякий раз стараюсь отогнать такие мысли подальше. — Он большой. — В клинике сказали, что это мейн-кун. Я прячу зевок за ладонью. — Давно он у тебя? — не знаю, зачем спрашиваю. Язык сам задает вопросы, будто пытается больше узнать. — Год. Александр закрывает глаза и двигается ближе. Под одеялом становится приятно тепло от тела рядом, позволяя сильнее расслабиться. — Я так устал притворяться, — шепчет едва разборчиво. — Кем? — сама двигаюсь ближе. Так, что бедром касаюсь бедра Алекса. — Собой, — он опускает руку мне на талию и обнимает. Ничего не делаю: не прошу убрать, не двигаюсь и не нарушаю возникшую тишину. Лишь прислушиваюсь к дыханию и запоминаю тяжесть чужой руки на своем теле. Прикрыв глаза, решаю побыть с Александром еще немного. Несколько минут, и уйду. Совсем скоро, чтобы не нарушить свои принципы…