* * * * *
В прошлое Рождество они все чуть было не замерзли. Ходячие шли и шли, невозможно было от них спрятаться, нельзя убежать, все поселения, которые проходила их маленькая группа, приходилось пересекать очень быстро, не имея возможности задержаться даже для того, чтобы просто пополнить припасы. Кэрол еле волочила ноги, Деррил практически нес женщину на себе, дыша ей на лицо, чтобы оно не замерзло. Иней оседал на его бровях и бороде, Карл смеялся тогда, говоря, что Деррил похож на Санту. Лори смеялась вместе с ним и обнимала сына за плечи, пряча глаза и радуясь, что он не вспоминает о еде. Рик вел их вперед, неумолимо, почти без остановок. Все шагал и шагал, никого не слыша, ничего не видя. Шейн, который тогда тоже был жив, пытался убедить его сделать привал хоть где-нибудь, упирая на то, что с ними женщины и дети, а им нужен отдых. Андреа была единственной, кто не жаловался. Она куталась в свою тонкую куртку, засовывала ладони под мышки, явно желая согреться, и молча шла следом за Риком, почти не отставая. В те дни Лори мало следила за ней, поглощенная заботами о Карле. Дейл погиб в самом начале зимы: у фургона спустило колесо, старик вышел, чтобы заменить его, и не заметил ходячего, который плотно поужинал в тот вечер. Андреа не успела, хоть и находилась неподалеку, Лори видела, как она, глотая слезы, пробивает ножом мертвеца глотку, в которой застрял кусок Дейла. Лори зажимала сыну глаза и уши, а сама не могла отвести взгляд от Андреа. Тогда был единственный раз, когда ей хотелось утешить женщину. Но она не могла: нужно было находиться возле Карла. И Рика. Они нашли сносный дом для ночевки через несколько дней, когда Гленн отморозил нос, а Кэрол – ноги. Внутри казалось, было еще холоднее, чем снаружи, но это ощущение быстро прошло, особенно после того, как Шейн изрубил пару табуретов, а Деррил запалил костер прямо посреди большой полупустой комнаты, заваленной каким-то тряпьем. Лори тогда еще подумала, осматриваясь, что можно будет им укрыться. Рик забаррикадировал дверь только после того, как обошел весь дом, все комнаты, коих оказалось совсем немного. Все это время Деррил с арбалетом стоял на пороге, стоически перенося порывы ледяного ветра. Наконец, глухой голос Рика сообщил о том, что все в порядке, и Лори с облегчением прикрыла глаза на секунду. Это место не могло быть их домом. Но оно наверняка поможет им пережить зиму. Так должно быть. В ту ночь почти никто не спал. Деррил выудил откуда-то пару заледеневших банок тушенки, и они разогревали их над костром, вполголоса смеясь над чем-то. А потом Шейн небрежно бросил: «Сегодня Рождество, если кому-то интересно…» Лори не думала тогда, что когда-либо была более счастлива. Все любимые ее были рядом, она могла держать Рика и Карла за руки и спокойно разговаривать с Шейном. Она действительно любила их всех тогда. Безо всяких сомнений.* * * * *
Лори вздрогнула и отшатнулась, когда Андреа коснулась ее плеча. - Все нормально? – голос Андреа был исполнен участия. Участия? Жалости! Лори понятия не имела, что можно прочесть по ее лицу, но предполагала, что ничего хорошего. - Все отлично, - она дернулась, скидывая руку Андреа с плеча, отстраняясь от прикосновения. Жалость ей не нужна. Слишком поздно для нее. Теперь, в этом поганом мире, жалость – нелепое и ненужное чувство. Оно расслабляет и заставляет верить, что ты еще кому-то небезразлична, что кто-то может поддержать тебя и помочь отбиться от смерти. Лори поднесла бутылку к губам, запоздало вспомнив, что она пустая. - Открыть еще? – Андреа приподняла брови, готовясь исполнить свое предложение. Лори только покачала головой. - Так мы растранжирим все запасы. На самом деле ей просто не хотелось, чтобы Андреа оставляла ее здесь одну. Наедине с елкой и воспоминаниями.* * * * *
В ту ночь, в том заброшенном доме, едва утолив голод тушенкой и приглушив жажду парой глотков кисловатой воды, Лори и Рик занимались любовью. Рик занял им троим одну из комнат, наплевав на собственное распоряжение не разделяться, и накрепко запер дверь, загородив ее почти неподъемным шкафом. В отдельной комнате было гораздо холоднее, чем в общей, и Лори просила развести костер, но Рик молча сгреб тряпки и одеяла в две кучи, в одну из которых засунул Карла. В другую забралась Лори и при слабом свете огарка свечи долго смотрела, как Рик чистит оружие. Тогда она не знала, что он всего лишь ждет, когда заснет их сын, и сердилась на мужа, трясясь от холода. А потом Рик пришел к ней, и губы его были горячими, руки – требовательными, а член – крепким. Лори глушила стоны о его плечо, обломанными ногтями впиваясь в спину, и почти не думала о Шейне, спящем за стеной. Рик целовал ее, царапая щетиной, и пахло от него каким-то давно забытым одеколоном. Лори знала, что тому одеколону неоткуда взяться и что это всего лишь далекое воспоминание, но все равно закрывала глаза и представляла себе, что они сейчас у себя дома, а холодно лишь от того, что они забыли подкинуть дров в камин. Карл спал крепко, посапывая во сне, и удовлетворенная Лори смотрела на него сквозь темноту, прижатая к груди мужа. Ей все чудилось, что опасности нет, что завтра будет солнечный день, в который они выйдут и пойдут в нем домой, держась за руки. Тогда Лори еще не была беременна и представить себе не могла, что однажды потеряет всех тех, с кем планировала бродить по этой населенной монстрами планете. Тогда Лори еще могла называть себя счастливой.* * * * *
- Надо выбраться наружу, - сказала Андреа, допивая вторую бутылку пива. Лори, сдирающая этикетку со своей пустой бутылки, не подняла взгляд. - Там наверняка целая толпа ходячих, - мрачно отозвалась она. – Не знаю, как ты, но я лучше подохну здесь, чистая и целая. Только пристрелить меня не забудь. Мягкий смех Андреа растворился в воздухе, и Лори передернула плечами, упорно не поднимая головы. - Как твоя рука? – было слышно, как Андреа встает. Лори на мгновение замерла, потом быстро ответила: - Отлично. Совсем небольшая ложь: рука болела, но не слишком сильно. Воспаления не было, беспокоиться не стоило, поэтому Лори считала, что нет нужды заострять на всем этом внимание. Андреа и не заострила. Отобрав у Лори бутылку и обрывки этикетки, она выкинула их в стоящее у стены ведро и сказала, глядя куда-то в сторону: - Здесь есть еще один выход. Вот тогда Лори встрепенулась. Вскочила на ноги, одергивая майку, встала босыми пятками на нагретый от долгого сидения пол. - Выход? – совсем другим голосом сказала она. – Что же ты молчала?* * * * *
- Здесь еще один выход, скорей!! Скорей! Карл, быстрее!! Рик орал, брызгая слюной, и почти оглохшая от его крика Лори отчетливо видела, как надулась вена на виске мужа. Уродливо вспухшее лицо появилось прямо перед ними, Лори не успела вскрикнуть, а Рик уже выстрелил мертвецу промеж глаз. Ходячий мешком упал на пол, едва не зацепив при падении подбежавшего, наконец, Карла. Рик схватил сына в охапку и бросился вперед, на ходу избавляясь от еще одного ходячего, вывернувшего из-за угла. Споткнувшись о труп, Лори побежала следом за мужем, трясущейся рукой сжимая пистолет, из которого ей так и не пришлось выстрелить: Рик сделал это за нее. Рик многое делал за нее, и она всегда была благодарна ему за это. А потом она возненавидела его. Мертвецы появились внезапно, как и всегда. Заполонили собой дом, заставив маленькую группку живых разбежаться в разные стороны. Лори, на какие-то мгновения отставшая от Рика, услышала приглушенный голос Деррила и визги Мэгги: они были сзади и, судя по всему, рисковали не выбраться из этого ада. Прижавшись к стене, переводя напрочь сбитое дыхание, Лори водила пальцами по холодной стали оружия, зажатого в потной ладони, и молилась, чтобы все выжили. Рик вернулся за ней, взъерошенный и потный. Схватил за руку и потащил прочь, в какую-то маленькую комнатку, в которой не было окон. Карл был там, испуганный, он бросился к родителям, едва не плача. Лори поспешно обняла его, целуя и попадая губами куда придется, а Рик подтолкнул их обоих к стене и к лестнице, уходящей вверх. - Крыша, - прошептал он, хотя можно было кричать, все равно никто не услышал бы. Лори кивнула, засунула пистолет за пояс и полезла по ступеням, почти не чувствуя рук и рискуя сорваться в любой момент. Она и сорвалась, едва откинула люк, позволивший бы им выбраться: ходячий наверху словно ждал, когда Лори это сделает. Он свалился на нее, обдавая жутким смрадом, и заревел, норовя схватить за горло. Лори не кричала, падение лишило ее дыхания, она лишь лежала на полу и широко открытыми глазами смотрела на то, как приближается к ней разлагающееся лицо мертвеца. Рик оторвал ходячего от нее. Вышвырнул прочь, будто сломанную куклу, и прострелил голову. Затем подхватил обессилевшую от ужаса Лори на руки и крикнул Карлу, чтобы тот не отставал. Лори не видела, куда они бегут. Она прижималась щекой к плечу мужа, обнимая его одной рукой за шею, а второй нащупывая невесть как уцелевший при падении пистолет. Сначала она видела, что Карл бежит за ними, но при очередном повороте он исчез. Лори закричала, бессвязно и без слов, молотя Рика по спине, чтобы он остановился. Ходячие шелестели позади. Целая толпа выползала из-за поворота, оттуда, откуда они только что прибежали. Лори стояла позади мужа, срывающего голос и зовущего Карла, и крепко держала его за руку, корчась от боли, умоляя Всевышнего сохранить ей хотя бы Рика. Карл вынырнул сбоку, из какого-то прохода, оказавшись чуть впереди мертвецов как раз тогда, когда Рик обнаружил еще один выход. Спустя вечность, наполненную страхом, Лори неслась по песчаной дороге, жмурясь от слишком яркого солнца. Они все выжили тогда. И даже Шейн, при виде которого Лори испытала столь дикую радость, что ей стало стыдно. Поэтому она схватила и прижала к себе Карла, пряча стыд в слезах облегчения. Рик обнимал их обоих тогда, и руки у него дрожали. Пожалуй, особенно отчетливо Лори запомнила именно это. Руки. И дрожь.* * * * *
Веревочная лестница с шумом свалилась из отверстия в потолке кухни, едва не зацепив Лори. Поспешно отойдя в сторону, Лори придирчиво осмотрела лестницу, затем заглянула в черную дыру, которую Андреа именовала выходом. - И куда мы вылезем? – Лори не собиралась прямо сейчас подниматься наверх. Более того, она уже не была уверена, что вообще хочет это делать. Там, наверху, ходячие, и, возможно, у них лица их друзей. А здесь вода, еда, кровати… И Андреа. Идеально. Андреа пожала плечами, потирая ладони, будто они у нее замерзли. - Я еще не смотрела. Но я пойду первой, если не возражаешь. Лори возражала. Однако она глянула на пистолет, заткнутый за пояс Андреа, и оставила свои возражения при себе. - Удачи, - сказала Лори совсем не то, что собиралась, и совсем не тем голосом. Андреа большая девочка. Она непременно справится. А рука все еще побаливает. Андреа усмехнулась, взбираясь по извивающейся лестнице. - Я еще вернусь, не надейся, - отозвалась она за мгновение до того, как голова ее и плечи скрылись в отверстии. Лори прищурилась ей вслед, бормоча: - И думать не смела. Андреа исчезла в потолке окончательно, было слышно только, как стучат ее ботинки. Видимо, лестница дальше продолжалась, только была уже совсем не веревочной. Какое-то время Лори смотрела наверх, ожидая, что Андреа вот-вот спустится. Но Андреа не спускалась, и Лори сказала себе, что волноваться нет причин: криков и выстрелов не слышно, ходячие не падают с потолка. Андреа большая девочка, она справится без лишнего дыхания за спиной. Дззззынь! Лори вздрогнула, резко оборачиваясь. Дззззынь! Внезапный холод скользнул по спине, собираясь где-то в районе копчика. Дззззынь! Старый дисковый телефон стоял на полке в самом углу, там, где было почти невозможно его заметить. Лори зачем-то провела по лицу дрожащей рукой, словно от этого жеста телефон мог исчезнуть, а звук, издаваемый им, прекратиться. Дзззынь! Ничего не прекратилось. Телефон звонил все настойчивее. Лори затравленно посмотрела на потолок, но Андреа пока не собиралась возвращаться. Мелькнувшая было мысль о том, чтобы пойти за ней, забилась очередной трелью. Лори снова утерла лицо, рассеянно отмечая пот над верхней губой. И мокрой рукой неуверенно взялась за телефонную трубку, поднося ее к уху. - Да, - прошептала она, слыша, чувствуя, как в горле колотится сердце, будто норовя задушить. - Привет, - выдохнула трубка голосом Рика, и по спине Лори вновь пробежал холодок: она успела забыть, как это, когда с тобой разговаривают мертвые. - Привет, Лори. Мы соскучились по тебе. А ты по нам? - Мама, - вклинился в разговор детский голос. – Мамочка, это ты? По щекам Лори текли слезы. Она стояла, до боли в пальцах сжимая трубку, и пыталась дышать, не чувствуя этих слез, не обращая на них внимания. Весь мир ее сжался до размеров маленькой пластиковой коробки, из которой шел звук. - Как ты без нас, Лори? – Рик вернулся, и стало немного полегче. – Ты вспоминаешь? Что ты помнишь, Лори? Что ты чувствуешь? - Все, - едва шевельнула пересохшими губами Лори, жмурясь, словно это помогло бы прогнать наваждение. – Я думаю о вас каждый день. Она надеялась, что этого больше не повторится. Что Рик и Карл остались там, на ферме, а она сумела скрыться от их обвиняющих голосов. Что время позволит ей забыть, притупит чувства, сотрет боль. Так и было. До этого момента. - Ты виновата, Лори, - голос Рика стал жестким. – Ты перестала любить нас, и мы умерли. Карл умер, потому что стал тебе не нужен. Лори мотала головой, соленые слезы лезли в рот. - Это неправда. Неправда! НЕПРАВДА!! Лори думала, что кричит. Она не кричала. Неумолимый голос Рика не прекращал обвинять: - А как второй наш ребенок, Лори? Он должен был остаться с тобой, наш малыш, но почему-то я держу его на руках. Задыхаясь, Лори застонала, услышав детский плач. - Не надо… - прошептала она, не будучи в силах положить трубку и прекратить все это. – Перестань, Рик, прошу тебя… Что-то щелкнуло в трубке, загудело, а потом наступила тишина. Сквозь собственные всхлипы Лори слушала гудки и повторяла «Алло! Алло!» до тех пор, пока сзади не спрыгнула Андреа. Лори не знала, действительно ли это была Андреа, но сейчас это не имело значения. Надо было положить трубку. Просто взять и положить, пока никто не заметил. Лори сделала это, и сил утереть слезы не осталось. - Я нашла стрелу, - бодро сказала Андреа за спиной, возясь с чем-то. – Стрелу из арбалета Деррила, воткнутую в дерево, а рядом надпись «Мы живы». Лори всхлипнула, прижимая ладони к губам, закрывая рот так, чтобы больше ни единого звука не вырвалось из него. Она не знала, правильно ли поняла то, что сказала Андреа, и не хотела знать. - Эй, - в голосе Андреа моментально проступила тревога. – Ты что? Ты плачешь? Андреа положила ладонь на плечо Лори, пытаясь развернуть ее лицом к себе, а когда преуспела в этом, Лори порывисто захватила ее в объятия, не желая, чтобы кто-нибудь сейчас видел ее глаза. Она боялась, что по ним можно все понять. Андреа осторожно обняла ее в ответ, поглаживая по спине. - Все нормально, слышишь? – пробормотала она. – Мы найдем их. Завтра же выйдем наружу и отправимся на поиски. Успокойся. Лори не хотела успокаиваться. Она все плакала и плакала, боясь, что Андреа поймет, что слезы эти совсем не радостные. Отказываясь думать о том, что не боится быть слабой перед Андреа. Не ненавидит ее за присутствие и поддержку. Много позже, вечером за ужином, когда Лори пришла в себя после непродолжительного сна, Андреа рассказала о своем маленьком приключении. Наверх действительно вела железная лестница, заканчивающаяся люком, присыпанным землей и травой. Андреа была предельно осторожна, когда выбиралась наружу, но люк этот оказался на крутом пригорке, куда ходячим было бы довольно проблематично забраться. Зато сверху открывался отличный обзор. Андреа недолго пробыла на свежем воздухе, только и успела, что добежать до прилеска, в котором и обнаружила стрелу Деррила и послание, несомненно, оставленное специально для них. Лори предложила отправиться на поиски немедленно, но Андреа резонно указала на позднее время и напомнила о том, что неподалеку бродят стада ходячих. Следовало хорошенько подготовиться, к тому же Андреа не собиралась забывать про бункер, планируя привести всех остальных сюда. Лори прикрыла глаза, услышав про планы Андреа. Несомненно, она хотела, чтобы все они выжили: Деррил, Гленн, Мэгги, Хершел, Кэрол… Вся их маленькая компания. Но вести их сюда… Лори почувствовала ревность. И одернула себя, запрещая жалеть для друзей безопасное место и еду. Андреа предложила лечь спать, чтобы выбраться наружу рано утром и, если потребуется, провести весь день в поисках. Лори спать не хотелось совершенно, но спорить она не стала. Ежеминутно ожидая очередной телефонной трели, способной перевернуть мир, Лори разрешила Андреа первой воспользоваться ванной, а сама ушла к себе в комнату и села на кровать, сложив руки на коленях. Лори не думала, что сходит с ума. Реальность не искажалась, если не считать звонков от Рика, может быть, всему виной переутомление? Лори прикрыла глаза, отчаянно желая оказаться далеко отсюда. И чтобы все они были живы: Рик, Карл, Шейн. Шейн? Лори вздрогнула, открывая глаза и оглядываясь: ей почудилось, что кто-то укоризненно цокнул языком в темноте комнаты. Что стала бы делать она сейчас, окажись Шейн и Рик рядом? О Карле Лори старалась не думать. Это было слишком больно, гораздо больнее, чем Рик и Шейн. Немыслимо и невыносимо. Лори принималась задыхаться всякий раз, как вспоминала о сыне, и инстинктивно отодвигалась от этих воспоминаний. В дверь постучала Андреа, глухо сообщившая о том, что ванная свободна. Лори моментально встала и вышла из комнаты, не оглядываясь: ей по-прежнему чудилось, что кто-то смотрел на нее из самого мрачного угла. В ванной было жарко. Лори протерла ладонью запотевшее зеркало и улыбнулась своему изображению. Улыбка вышла жалкой, однако сегодня Лори почти нравилась самой себе. Будто что-то изменилось за прошедшее время в лучшую сторону. Или на нее так подействовал звонок Рика? Лори прекрасно знала: на самом деле она совершенно не желает, чтобы Рик прекращал звонить. Это была последняя и очень непрочная ниточка, что еще связывала их каким-то невообразимым образом. Только благодаря ей Лори могла бы сегодня закрыть глаза и представить, как Рик ложится рядом с ней в постель. Как он обнимает ее, как целует, как ласкает. Он мог говорить что угодно, звоня по телефону, но едва Лори закрывала глаза, как все слова пропадали. Оставалось только желание ощутить Рика: на себе и в себе. Лори не чувствовала себя извращенкой, фантазируя о мертвом муже. В конце концов, для нее он все еще оставался живым, потому что в отличие от других умерших не бродил, дотлевая, по земле. Что плохого было в том, что Лори ласкала себя, представляя, что руки между ее ног принадлежат Рику? Что плохого было в том, что она кончала, выдыхая его имя? - Слышишь, Рик, - прошептала Лори, не отрывая взгляда от своего отражения. – Ты Не Шейн. Тишина отозвалась молчанием, но Лори уже было все равно. Она разделась, аккуратно сложив одежду на низенькую табуретку, и забралась в ванну, включая горячую воду. Тепло принялось обволакивать ее, а воспоминания о Рике и ночах, проведенных с ним, встали перед глазами. Лори откинулась назад, уводя правую руку под воду. Провела ладонью по груди, зажала между пальцами сосок, коснулась живота, бедра, замерла на мгновение на лобке, а затем скользнула ниже, прикусывая губу. Рик звонил ей сегодня. Значит ли это, что он думает о ней, где бы не находился? Вода неуклонно заполняла ванну, пока Лори ласкала себя, закрыв глаза и прижавшись затылком к бортику, все шире расставляя ноги. Но когда до оргазма осталось совсем немного, Лори вдруг остановилась, с трудом переводя дыхание. Она не знала, что заставило ее прекратить: слишком горячая вода или же проскользнувшая было мысль о Карле. Так или иначе, но Лори, игнорируя призывы тела продолжить, предпочла просто вымыться. Тело, в конце концов, просто смирилось, хоть и напоминало о себе изредка крупной дрожью, берущейся из ниоткуда. Выйдя из ванной с мокрыми волосами, Лори подошла к двери Андреа. Немного помедлила, подняв руку для стука, а затем осторожно заглянула в комнату, так и не постучав. Андреа спала, свернувшись на правом боку и обнимая подушку. Лори прикусила губу, чувствуя, как недовольство разрастается где-то внутри. Или же что-то еще? Почему она недовольна тем, что Андреа спит? Лори понятия не имела, зачем пришла сейчас к Андреа, а потому, не желая вдаваться в подробности, вышла, тихонько прикрывая за собой дверь. Выдохнула и прижалась спиной к косяку, рукой удерживая сползающее полотенце. Закрыла глаза, постояла пару секунд перед тем, как отправиться к себе. Елка равнодушно качала серьгами-украшениями в холле. В темноте комнаты Андреа открыла глаза и, чуть подождав, перевернулась на живот.