Темная книга Уэнсдей Аддамс

      Это было катастрофой.       Лазурное море, солнечный пляж, горячий песок, долгожданный отпуск. Казалось, что может пойти не так?       Всё.       Не так пошло всё.       Это был первый раз, когда семейная пара взяла с собой на отдых детей. Раньше они оставляли их с Йоко и Дивиной. Но в этот раз девушки подумали, что их волчата были уже достаточно взрослыми, чтобы справиться с этой поездкой.       Конечно, именно это было основной причиной. Дело вовсе не в том, что Танака больше не могла справится с парой клыкастых пастей, а Энид каждый раз слишком переживала за своих детей и портила этим самым Уэнсдей весь отдых, ведь им все время приходилось заканчивать отпуск раньше положенного и лететь домой, дабы блондинка убедилась, что всё в порядке.       А речи о том, чтобы оставить детей на недельку или две с бабушкой и дедушкой, даже не было. Как бы Уэнсдей не уверяла, что её родные и особняк Аддамсов пойдет малышне только на пользу, Синклер не воспринимала ее аргументы: "я же выросла нормальной. К Пагсли, конечно, есть вопросы". Как бы она не любила Мортишу и Гомеса, оставить детей в доме, который держится на святом духе, буквально, в котором живут опасные и ядовитые животные без клетки и присмотра, в котором играть с ножом или взрывчаткой - детская забава, а бабушка с дедушкой учат как правильно расчленять труп и забивать гвозди головой, Энид не улыбалось от слова совсем.       Да, её дети – Аддамсы. Но также они её волчата, поэтому она еще пока имеет право решать, какое воспитание предпочтительней. Уэнсдей не обижалась, но недовольно хмыкала каждый раз, когда об этом заходила речь.       Да, они были изгоями, во всех смыслах этого слова, но Синклер старалась сделать всё возможное, чтобы её дети были более "обычными" и не столкнулись с этим жестоким миром так болезненно, как это пришлось сделать ей самой, и тем более брюнетке.       Поэтому в этот раз Энид решила, что малыши были уже достаточно взрослыми, чтобы отправиться с ними в отпуск и справится с прилежным поведением в обществе. Именно так, а не потому что Йоко наотрез отказалась сидеть с ними после того, как Рейвен насквозь прокусила ей руку спустя час её приезда и это едва не "убило" драматичную вампиршу.       Конечно, волчица ожидала, что будет не легко.       Но она не ожидала, что настолько.       Это была их первая вылазка в такой большой мир. Дети впервые увидели море, впервые его наглотались, из-за чего им пришлось провести два первых дня в номере отеля. Они впервые увидели игру в волейбол, и в магазине больше не осталось мячей, которые бы не были прокушены, больше в эту игру не было с чем играть. Дети впервые увидели такую масштабную песочницу, в которую закопали не только их перекус, кошелёк и телефон блондинки, но и парочку зазевавшихся малышей.       Без сомнений, всего этого можно было ожидать и предвидеть даже без дара Аддамс, но Синклер справлялась бы с этими напряженными ситуациями в разы легче, будь она не одна.       Уэнсдей полностью отдалась уик-энду. Она ушла в себя и наслаждение моментом. Девушку не волновало ничего. Лишь изредка, приподнимая солнцезащитные очки, она оценивала обстановку вокруг, обнаруживая детей отбирающими лопатку у какого-то мальчика, и бросала фразы на подобие: "Пагсли в такие моменты просто вырубал противника ударом по голове", "Я в этом возрасте предпочитала использовать лопату по другому назначению". Энид самой приходилось, стискивая зубы от недовольства, разнимать детей, хватая Рейвен за воротник футболки, а Аллана за руку, оттягивая их в сторону от кричащего от досады ребенка нормисов.       Если блондинка переживала из-за каждой ситуации и старалась казаться другим нормальной семьей, Уэнсдей было все равно на подобное. Она не находила ничего плохого в том, чтобы дети немного развлеклись, как им этого хотелось, тем более не было ничего такого в живом погребении парочки кричащих недоумков. Они с младшим братом постоянно так делали, когда выпадала такая возможность.       Синклер могла немного расслабиться, только когда Аддамс все же изредка брала детей на себя по вечерам. В остальное время она избегала прямого попадания солнечного света на свою кожу, поэтому большую часть дня лежала на шезлонге под зонтом, читала, делала заметки и потягивала коктейли. Но когда солнце начинало садиться, они обычно ходили вместе вдоль берега и собирали ракушки и камешки, искали рачков и медуз. Уэнсдей в этот момент вдохновлялась природной стихией, а детям просто нравилось проводить время с мрачной матерью и находить что-то необычное, пытаясь впечатлить её и друг друга.         Так было и в этот раз.       Блондинка немного задремала, когда уже на закате ее жена снова ушла бродить вдоль берега и волчата увязались за ней. Моменты спокойствия и умиротворения были необычайно редки на протяжении дня, а организм уже просто требовал отдыха, несмотря на то, что именно ради этого они и приехали сюда, а она чувствовала себя в разы напряженнее, чем дома.       Девушку разбудили детские крики – обычное явление на общественном пляже. Дети тут кричали постоянно, от радости, восторга от новых впечатлений, удивления, отвращения от встречи с морской живностью, обиды из-за украденной игрушки, страха…       Энид приподняла очки, открыв один глаз, и с ужасом обнаружила источник этих звуков. Напротив Уэнсдей стояла более, чем по пояс, в воде, на вытянутой руке она держала за шиворот футболки Аллана, который аж побледнел от страха до мелового цвета, скукоржившись в клубочек, и тихо скулил. Чуть дальше от них, барахтаясь в воде, голова Рейвен то уходила под воду, то снова попадала в поле зрения.       На шок не было времени. Синклер с волчьей скоростью преодолела разделявшее их расстояние, с разбегу ныряя в воду. Схватив темноволосую дочку на руки, она вернула ее на более безопасную глубину, но отпускать своё сокровище не спешила. Бедный ребенок судорожно хватал воздух и пытался откашляться.       – Какого черта, Уэнсдей?!       – Ты всё испортила, – недовольно вздохнула Аддамс, будто переключили её любимый канал с жуткими документальными фильмами.       – С ума сошла?! Ты чуть не утопила нашу дочь! – блондинка прижала девочку ещё сильнее к своей груди, будто баюкая. Её голос надрывался, а в золотистых глазах от испуга стояли слезы.       – Я учу их плавать, – пожала плечами брюнетка и резко разжала руку.       Но волк Энид оказался быстрее, поэтому она на лету подхватила сына в свободную руку. Малыш сжался в её объятиях, пряча лицо в шее матери.       – Ты с ума сошла?! – снова рявкнула девушка. – Кто так делает?!       – Мои родители.       Синклер немного смягчилась, ее клыки втянулись, а глаза вернули природный голубой цвет. – Мне жаль, что это осталось с тобой такой травмой, но нельзя же так с детьми. Они чуть не утонули.       – Они чуть не научились плавать, – Аддамс сверлила свою жену недовольным взглядом, сложив руки на груди. – Я так и научилась. Даже обалдуй Пагсли смог научиться. И это не травма.       – Я лучше научу их плавать нормально…       – Ты говоришь так уже пятый день, – цыкнул брюнетка.       – И я научу! Это делается постепенно, как и в любом другом деле. Или может тебя и ходить учили, подвергая угрозе?       Уэнсдей сжала челюсть. – Меня закрыли в комнате с отцовским крокодилом, пока я не научилась бегать.       – Оу.       "Ну конечно же", – подумала Синклер. Вот почему она так сомневалась в воспитательных навыках родителей своей жены. Хотя ее родители тоже не далеко ушли. Оборотень научилась плавать еще в раннем возрасте сама, чтобы отец не стал ее учить также, как учил старших братьев. Маленькой Энид было даже представить страшно, оказаться в их ситуации. Поэтому, повзрослев, девушка приняла решение быть более мягким и заботливым родителем для своих волчат.       Девчушка на ее руках стала ерзать. – Пусти меня, мамочка.       Немного помедлив, Энид поставила ребенка на ноги. Воды Рейвен было почти по грудь, но малышка уверено стала плескаться в небольших волнах.       – Уэнсдей, я всё понимаю. Но стоит согласовывать такие вещи со мной прежде, чем подвергать наших детей опасности, – блондинка поцеловала сына, который всё еще дрожал на ее руках, в макушку и протянула руку, чтобы коснуться плеча жены, но та увернулась.       – Всё было под контролем, – хмыкнула Аддамс и, развернувшись, направилась к берегу, где был развернут их зонт и шезлонги.       – Уэнсдей… постой…       – Мамочка, смотри, - Рейвен по-собачьи подплыла к волчице. – Я акула, – и стала пытаться укусить её за бедра.       – Ты ж моё солнышко, – Синклер грустно улыбнулась. – Ты научилась плавать.., – она вернула внимание на берег, где Уэнсдей уже устроилась на шезлонге, раскрывая книжку.    

***

      – Извини, что накричала на тебя.       Энид еще немного поиграла с детьми в воде, пытаясь увернуться от маленькой клыкастой пасти, которая всё не уставала гоняться за ней, и помочь сыну тоже не отставать в плавании от сестры. А потом оставила их на мелководье возле берега, взяв слово, что они никуда не уйдут и будут осторожны (а еще не будут доставать других детей).       – Такое бывает, когда тебя переполняют эмоции, – пожала плечами Аддамс не поднимая на нее взгляд и вообще не подавая никаких признаков внимания.       – Да, но мне жаль, что я так грубо повела себя, – блондинка закусила губу. Ей было стыдно, что она засомневалась в своей жене. Стыдно, что сорвалась. И она не могла вынести даже мысли, что задела и обидела девушку. С Уэнсдей всегда было сложно понять: она обиделась или просто снова отстранилась от мира сего, погрузившись в свои мысли.       – Ты была права, – брюнетка тяжело вздохнула и, закрыв, отложила книгу. – Мне стоило посоветоваться с тобой, прежде, чем начать делать то, что я, очевидно, знала, приведёт к твоему выходу из себя. Полагаю, это с меня требуются извинения.       Энид не стала медлить, она навалилась на девушку с удушающими объятиями, едва не перевернув шезлонг, на котором они расположились. Аддамс недовольно и тяжело вздохнула, но обняла оборотня в ответ.       – И прости, что я не даю тебе большей роли в их воспитании, – Синклер всхлипнула, наблюдая, как играются их дети: как Рейвен, всё ещё притворяясь акулой, пытается догнать убегающего от нее недовольного Аллана. – Мне всегда казалось, что если они будут более обычными, то мир примет их с большим радушием, чем нас. Но я была не права. Они такие, какие есть. Они волчата, и они Аддамсы. Так что, полагаю, многовековые традиции воспитания вашей семейки им не повредят. Рейвен ведь всё-таки научилась плавать.       – Да, научилась. Но я понимаю, почему ты предпочитаешь не подвергать детей опасности, – брюнетка улыбнулась слегка, наблюдая за забавами их детей. – Мне стоит учитывать это, если мы хотим избежать поломанных конечностей, психологических травм и твоего преждевременного сердечного приступа.       – А мне стоит больше доверять тебе. Кажется, я слишком гиперконтролирую их, – Синклер тяжело вздохнула, обнимая жену сильнее.       – Есть такое. Ауч, – блондинка ткнула жену под ребра. – За что?       – Ты должна была поддержать меня, – не зло возмутилась та. Уэнсдей хмыкнула.       – Ладно, я согласна с тем, что ты сказала ранее, но иногда гиперконтроль – это даже хорошо. По крайней мере, дети видят и знают, что ты их любишь.       Энид удивленно уставилась на кареглазую. Та, слегка грустно улыбаясь, не сводила взгляда с их маленьких волчат.       – Переживаешь, что они не знают, что ты их любишь?       Аддамс ничего не ответила, но от оборотня не укрылась сжатая челюсть, в четкую линию которой она когда-то влюбилась. - Они знают.       – Думаешь?       – Уверена. Они чувствуют это. Как и я, – блондинка приподнялась немного и оставила мокрый поцелуй на щеке девушки. – Они твоя копия, – хмыкнула Энид, когда заметила, как Рейвен вынырнула из-под воды, напугав этим какого-то ребёнка.       – Рейвен, может. Аллан более нежный и чувствительный. Как ты.       – Надеюсь, это не звучало, как оскорбление.       – Если ты сама к этому так относишься. Ауч.       – Ты задница.       – Мам, мамочка, смотри, – дети, как ураган, неслись в их сторону, поднимая клубы песка.       – Мам, смотрите, что мы нашли.       Синклер с трудом подавила желание сжаться от страха и спрятать лицо в шее жены. Такая фраза никогда не предвещала ничего хорошего. Её дети никогда не прибегали с такими словами, принося ей божью коровку. Нет. Они приносили чёрную вдову, богомола, ужа, мерзкого лысого крота. Её волчат не интересовали милые животные. Это было "слишком посредственно". В этом они были копией своей темноволосой матери.       – Смотрите, – запыхавшись, маленькая девчушка, темные волосы которой из длинной косы растрепались во все стороны, придавая ей вид ведьмы, остановилась прямо рядом с шезлонгом, слегка склонившись над своей аккуратно сжатой в кулак ручкой.       – Мы нашли его в песке под водой, – восторженно продолжил её брат, который аж прыгал на месте от переполнявшей его энергии.       За этим было странно, но забавно наблюдать. Обычно дети проявляли себя наоборот. Рейвен – была скоплением энергии, быстрая маленькая проныра, уследить за которой было просто невозможно, была всегда в эпицентре любой суеты, всегда подвергала себя с братом опасности, всегда пыталась нарушать правила, поддаваясь любопытству. Она была воплощением энергии и жизнерадостности Синклер, но мрачного характера Уэнсдей.       Аллан же был её противоположностью – скромный, осторожный, чувствительный и более сентиментальный, большую часть времени спокойный мальчишка, предпочитающий наблюдать со стороны за проделками сестры, ненавидевший шум и суету. Он был копией Аддамс, если бы той выкрутили чувства и мягкость на максимум.       – Вот, – Рей слегка приоткрыла ладонь, пропуская сквозь свои маленькие пальчики две огромных (как показалось Энид) клешни. Блондинка не смогла удержаться испуганного визга, но что все трое остальных домочадцев весело рассмеялись.       – Это краб, tormenta, – сказала Уэнсдей, протягивая руку. Рейвен, задержав дыхание, полностью раскрыла ладонь и позволила маленькому созданию перебежать в руку матери.       Две пары голубых глаз с восхищением и некоторым благоговением наблюдали за клацающими клешнями и забавным поведением морского создания. Энид предпочла сделать вид, что её тут нет, спрятав лицо в шее жены, лишь изредка поглядывая на это чудовище, чтобы убедиться, что она не перестала его бояться.       – Он такой забавный.       – Давайте его съедим? Все удивлённо уставились на девчушку.       – Ты что? Он же живой! – возмутился Аллан и забрал краба у матери, прижимая его к груди.       – Откуда такие кровожадные мысли, Рей? - слегка напугано спросила Синклер, потянув ребёнка за руку к себе для объятий.       – А разве их не едят? – искренне удивился ребёнок.       – Всё в этом мире едят, – пожала плечами Уэнсдей.       – Вот, мама на моей стороне. Давайте его попробуем?       – Нет! – в один голос воскликнули Энид и Аллан. – Во-первых, он слишком маленький, и есть в нём нечего, – начала с более существенных доводов блондинка. – А, во-вторых, ты не убьёшь бедное создание.       – Он тебе даже не нравится, – захныкала Рейвен и выпуталась из объятий.       – Это не значит, что он заслуживает смерти. Идите с братом отпустите его в его крабью семью.       Девочка насупилась и сложила руки на груди, но когда к одной матери присоединился строгий взгляд второй, она сдалась.       – Я буду первая, – в мгновение ока ребёнок переменился в настроении и весело побежал к воде. Аддамс младший последовал её примеру, погнавшись за сестрой, всё ещё прижимая ладонь с бедным крабом к груди.       – И не вздумай его есть! Я слежу за тобой, – им в след крикнула Синклер, принимая обратно лежачее положение в объятиях Уэнсдей.       – Аллан ей не даст, – пробормотала брюнетка, натягивая на глаза очки и устраиваясь поудобнее, чтобы вздремнуть.       – Знаю.       – Ты будешь их разнимать?       Энид тяжело вдохнула. Как будто у неё был выбор.