Тот, кто при земной жизни добродетелен,
После смерти становится ангелом.
Глядя на небо, ты спрашиваешь:
"Почему же их тогда не видно?"
«Engel» группы «Rammstein».
†
Ягами не приближался слишком боязливо, но и не рвался бегом навстречу детективу. Даже в настолько странных и опасных обстоятельствах, пугающих своей неопределённостью, он старался сохранять трезвый рассудок и объяснять себе, что это и есть Эл, и что с ним всё в порядке, раз он здесь. Но были и тонкие грани сомнений, проскальзывающие словно двадцать пятый кадр киноплёнки, в его сознании. Сомнения, твёрдо настаивающие на том, что Эл может быть фальшивым, ненастоящим, и являться всего лишь приманкой для него. Но Лайт бы не был Лайтом, если не был всегда и везде уверен в своей правоте. — Эл, — обратился он к парню, остановившись буквально метрах в двух за его спиной, в мерах предосторожности, — что ты здесь делаешь? Его голос пытался держаться невозмутимым и строгим, однако, если прислушаться, можно было различить отдельные, явно скрываемые нотки волнения, за которые Лайт старался не ручаться. Он не хотел, да и никогда не любил показывать хоть мимикой, хоть голосом, что он о чём-то беспокоится. Даже, если это была абсолютная мелочь. В его голове просто-напросто укоренилась мысль, что это — признак слабости, особенно в разговоре с тем, на фоне кого ты желаешь выглядеть достойно и компетентно. Ягами видел, как неспеша, в привычной своей манере, брюнет поворачивался к нему лицом. Их взгляды вновь встретились, и Лайт понял, что парень просто не мог быть тварью под прикрытием — у него, в отличие он настоящих гуманоидов, глаза не были стеклянными. Хотя на первый взгляд найти различия было очень проблематично, Лайт умел делать это с лёгкостью. Он знал, что глаза Эла всегда были глубокими и осознанными, хоть и достаточно мрачными для глаз обычных людей. Он даже думал, что знает его лучше, чем кто-либо другой, что другим это не дано так просто. Спустя примерно минуту молчания и упорного взгляда глаза в глаза, Эл всё же решился ответить на заданный вопрос. — Я? Просто гуляю и любуюсь озером. Детектив всегда был краток и невозмутим в своих словах — порой настолько, что эта его прямолинейность легко переходила в бестактность. Лайт никогда не мог понять, как он может себя так вести, совсем не заботясь о том, что о нём подумают другие. И эта его черта характера зачастую раздражала и бесила, но порой даже восхищала и придавала уверенности в себе. — Кстати говоря, Лайт, — вдруг начал он, выдернув того из размышлений уже каким-то строгим тоном, — с чего вдруг ты стал звать меня по моему всемирному псевдониму? Ягами напрягся, нахмурившись от такого странного, в данной ситуации, вопроса. — Так ты же сам мне разрешил так тебя называть.. — Разве? — раскрыв глаза от удивления, Эл по привычке поднёс указательный палец к своим губам, — я не давал такого слова. А если давал, то не забыл бы. Лайт впал в замешательство. Он точно помнил, что тогда, после игры в шахматы, детектив сказал, что он может спокойно называть его по этому псевдониму, раз уж теперь это не имеет значения. — Лайт, я просил тебя называть меня по псевдониму "Рьюга", но никак не "L". Ты же понимаешь, что если хоть кто-то, кроме тебя и следственной группы узнает о том, кто я на самом деле, будет уже не так весело? Эл говорил всё это с достаточно серьёзным лицом, искренне — не было и намёка на то, что он врёт или издевается, как он обычно временами делал в их общении. «Он.. правда не помнит, что говорил мне тогда? Может, если так, то он хотя-бы вспомнит, как мы играли в шахматы?». — Но ты же говорил мне другое, — начал Лайт, вздёрнув рукой, как бы возражая, — ещё когда мы играли в шахматы, это же было не так давно! Почему ты не помнишь? Эл на секунду замялся, потупив взгляд в землю, немного вбок, будто бы о чём-то задумавшись. Парень даже предположил, что детектив сможет наконец вспомнить свои слова в ту ночь, принести свои извинения и замять этот спор. Однако тот поднял спокойный взгляд на Лайта, словно бы ни о чём не сожалел. — По-моему, ты что-то путаешь. Я такого не говорил тогда. — Аа?? — не унимался Лайт, — значит, ты не помнишь то, как мы с тобой играли в шахматы в загробном мире? Ты же сейчас явно намекаешь на ту игру, которая была в начале нашего знакомства. — Загробный мир? — Эл снова удивлённо распахнул глаза, будто бы впервые слышал о таком явлении. На смену его краткосрочной реакции пришло любопытство, что уже было видно по тому, как парень прислонил палец к губам, растянувшимся в ухмылке. — Значит, ты хочешь сказать, что мы с тобой были на том свете, и там играли в шахматы во второй раз? Заинтересованность так и читалась в его глазах, и Лайт не понимал, как он так легко считывает эти его эмоции, которые очень и очень странным образом у него проявляются. Затем попробовав воспроизвести какой-то определённый момент в их сотрудничестве, благодаря которому он бы смог понять, когда он научился отслеживать его эмоции, парень словно упёрся в тупик. Он не мог вспомнить ничего другого, что могло бы связывать их друг с другом — кроме их соперничества как L и Киры, знакомства и отрезка времени с шахматами, который он, к слову, помнил, но достаточно смутно, словно в небольшом тумане. «Как так? Я же отчётливо помнил этот момент, или у меня амнезия? Но Эл его вообще не помнит, словно бы у него напрочь память отшибло. Мне уже кажется, что шанс на то, что он хоть что-то вспомнит ничтожно мал». Однако Лайт, в слабых остатках надежды, всё же решил проверить последнюю деталь, которая могла бы помочь развеять все сомнения. — Дай сюда правую руку. — Зачем? — Просто вытяни её ладонью вверх и не спрашивай! — начал раздражаться парень, хотя явно пытался держать себя в руках и не срываться раньше времени. Детектив, несмотря на такую необычную просьбу, всё же дальше возражать не стал. Вытянув руку из кармана, он протянул её своему собеседнику, как он и попросил. Лайт же, дабы было удобнее, зафиксировал её в одном положении, так, чтобы видна была только ладонь, и принялся внимательно её рассматривать. Но шрама, хотя бы отдалённо напоминающего тот, что был на его руке, он не обнаружил. «Что..? Нет, он не мог не получить такой же ожог, как у меня, излучение было неимоверно сильным! Может, я нахожусь не в том месте, не в то время?!» Тревожность в глазах парня не смогла ускользнуть от зорких глаз детектива. Хоть Ягами несомненно старался не подавать виду, что его что-то тревожит, Эл все равно мог предугадать по любым малейшим признакам его состояние. «Его правая рука почему-то перебинтована. И вдобавок он очень тщательно рассматривает мою руку, причём именно ладонь, даже не тыльную сторону..». — Какой сейчас год?! — внезапно выдал Лайт, чем смог напугать сосредоточенного детектива так, что тот даже вздрогнул. — Шестнадцатое апреля две тысячи седьмого года. Если тебе так интересно узнать и время, то сейчас около двенадцати часов утра. «Я что… серьёзно попал в прошлое? Вот так просто?! — однако снаружи Лайт пытался не выдать своего ужаса, ведь Эл итак на него косо смотрел. — Это реально какое-то безумие.. ха-ха…». Однако Эл, пока Лайт, нервный и почти отчаянно стремившийся мысленно разобраться в ситуации с рациональной точки зрения, уже успел подметить множество нюансов в его внешнем виде. Но молчать об этом он, естественно, никак не мог. — Лайт-кун, ты выглядишь не так, как обычно… — специально оборвано начал парень, внимательно наблюдая за его реакцией. «Стоп. Эту фразу я уже слышал, он снова мне её говорит! Я помню, что тогда, в ту ночь он заметил, как моя рубашка помята и испачкана, и в этот раз я смогу предотвратить эту неуместную реплику». — Я знаю!! — возмутился парень, но немного эмоциональнее, чем хотел. — Моя рубашка помята и испачкана брызгами напитка, незачем мне объяснять очевидное и.. — И не только, — оборвав того на полуслове, Эл проследил взглядом за его руками, — твоя правая рука перебинтована. В чём причина конкретно этого? «Проклятье… Если я продолжу настаивать на своём, он сочтёт меня сумасшедшим, и это ни к чему так и не приведёт. Может, мне могло это всё просто присниться? Наверняка он тоже так думает. Ну и пусть. Сейчас ему не нужно всё это знать, я лишь пока понаблюдаю за ним какое-то время, а там уже буду наводить его на конкретные мысли по поводу различных событий — есть шанс, что он всё же что-то вспомнит». — А, это.. не обращай внимание, я просто ошпарил руку кофе. И весь этот бред про загробный мир — всего лишь мой сон, не более. — То есть, ты хочешь сказать, что ты подскочил из-за этого сна, а после решил сварить кофе. Но из-за тревожного ощущения после него ты растерялся и разлил напиток на себя? — Да. «Не верю, — подумал Эл, и как бы в подтверждение своим мыслям прищурился, всматриваясь Лайту прямо в глаза. — Он скрывает от меня правду, ту, которую мне, по его мнению, знать не нужно. Лайт-кун, ты молодец, что пытаешься не выдавать своего волнения, и это твоё умение прокатит с любым, но только не со мной. И если мы на самом деле были с тобой в загробном мире, но я по какой-то причине этого не помню, то мне нужно это вспомнить как можно быстрее». — Ясно, — протянул Эл, и его слова звучали немного шипяще из-за прижатого к губам пальца. — В таком случае, если ты по-прежнему на взводе, нам стоит немного прогуляться и подышать свежим воздухом подольше. — Наверное, ты прав, — отозвался Лайт несколько секунд спустя, всё ещё пребывая в своих размышлениях. — Так будет даже лучше, учитывая моё нервное состояние, ха-ха. Далее парни пошли по дорожке, специально по той, где было меньше всего людей, ступая практически шаг в шаг. По мере продвижения вперёд, Ягами подмечал, что в мрачном сером небе постепенно появляются просветы, и обстановка в целом становилась более жизнеутверждающей и благоприятной. Такое он видел в последний раз очень давно, настолько, что даже стёрлось из памяти, когда это было. С одной стороны парка, той, что слева, была целая аллея из пышных сакур, большинство из которых уже давно отцвели и стали походить на камфорные деревья, коих тоже здесь было не мало. Однако были даже те представители семейства сливовых, которые всё ещё доцветали, сохраняя свой нежно-розовый, а порой и белоснежный оттенок. С другой стороны всё ещё располагалось чёрное изысканное ограждение, тянущееся вдоль по обрыву, диагонально деревьям напротив. И всё было знакомо до боли, настолько, что Лайт был готов прямо сейчас исчезнуть с лица земли, лишь бы не видеть одну и ту же надоевшую картину. Однако что-то его удерживало от этих необдуманных порывов, и это чувство с каждым разом росло, доставляя душе неимоверное спокойствие. Он не мог понять, по какой причине ему вдруг стало так легко и свободно. Ведь будь он тут в одиночку, такого необычного ощущения умиротворения у него бы точно не возникло. — Слушай, Лайт, как думаешь, — внезапно начал Эл, смотря при этом перед собой куда-то вверх. В следующий момент он повернул голову к своему собеседнику, почти сверля его любопытным взглядом двух больших глаз, — существует ли жизнь после смерти? «К чему это он? — сразу напрягся парень, нахмурившись. — Раньше он тоже задавал мне пару подобных вопросов, но когда я только недавно проговорился о загробном мире, он вполне мог легко догадаться, что это был явно не сон. На данный момент он пытается разузнать побольше об этой ситуации, но ещё слишком рано… Видимо опять придётся включать скептика-рационалиста, если я ещё не разучился таковым "быть"». — Хм.. Я думаю, после смерти ничего нет. Это всего лишь логичный итог жизни, к чему придираться? Как по мне, было бы глупо, что после целой жизни ты не отрабатываешь своё и уходишь в небытие, а продолжаешь волочить своё существование уже на том свете. Причём совершенно бессмысленно. — Хм.. — Эл задумался на минуты две, отвернувшись, и в то же время почёсывая подбородок. Лайт не особо любил такую неопределённость, когда ждёшь неизвестно чего. Данный нюанс особенно напрягал его при общении с этим парнем, однако, даже несмотря на это, ему ни разу не было скучно в их беседах, сколько он себя помнил. Поэтому Лайт, уже по привычке, ожидающе смотрел украдкой на Эла, с нетерпением ожидая его дальнейших высказываний, даже затаив дыхание. Наконец, парень соизволил повернуть голову обратно и как всегда, не церемонясь, выдал напрямую своё мнение, не отводя взгляда. — Как по мне, жизнь после смерти вполне возможна. И я, как чистый агностик, аргументирую эти слова тем, что людьми ещё ничего до конца не изучено — взять, к примеру, космос. С психикой тоже самое, и если брать в расчёт твои слова, то с одной стороны мы могли играть в шахматы после смерти у тебя во сне, а с другой — на самом деле. Вот только ты помнишь это, а я нет, по какой-то причине. — Что? — Лайт моргнул, — ты наверное шутишь, да? Я же сказал, что это был всего лишь сон, и не стоит воспринимать его всерьёз, будто бы всё на самом деле так и происходило. — Я уверен, что происходило. Лайт, ты не был похож на человека, которого бы всерьёз настолько тревожил такой сон. Ты бы забыл его буквально через пару часов после пробуждения, ведь это не происходило наяву, значит беспокоиться незачем, ведь так? «Чёрт.. А он весьма наблюдателен, — думал Ягами, с каждым разом поражаясь, хотя и понимал, что для его профессии это просто необходимое качество. — Но просто так я тебе ничего не скажу, ровно также, как и никогда не признаюсь в том, что я Кира». — Откуда тебе знать, что для меня этот сон был бы настолько малозначительный? Мы с тобой ещё не настолько хорошо знакомы, чтобы ты мог делать такие выводы, Рьюга. Лайт решил, что немного прямолинейности ему тоже не навредит. Для него всё было взаимосвязано — если Эл мог позволить себе грубость в обычной манере речи, то он тоже мог сказать всё ему прямо в лицо, что он думает. Однако он всё ещё остаётся в выигрышном положении, потому как использует это качество не на постоянной основе, а резко и неожиданно, дабы обескуражить своего противника. «Выгодно пользуешься остроумием, Ягами? Должен признать, у тебя это выходит даже лучше, чем у меня. Я впечатлён, однако тебе меня всё равно не сломить». — Да, ты прав, мы действительно плохо знакомы, — только и ответил детектив, предоставив Лайту ощутить личное превосходство. Но лишь на короткое мгновение. Следом Эл нанёс решающий и сокрушительный удар — последнее слово явно было только за ним, которое в данном случае никак нельзя было оспорить. — Но это чепуха, когда человек проницателен. Уже буквально через полчаса он может узнать о своём собеседнике достаточно, чтобы базово считать его своим знакомым. И мы оба проницательны, Лайт-кун. «Вот же наглец! И не поспоришь ведь с его утверждением.. Так уж и быть, Эл, ты победил, но только первый и последний раз!». — Ха-ха, и в правду. Таким людям даже не нужно долго налаживать отношения — они с полуслова находят общий язык. — Да. Разве не здорово? На этот вопрос Лайт не оставил ответа, да и не обязательно это было. Хотя, быть может, он просто задумался по этому поводу, несерьёзно, а вполне возможно даже не на шутку. «В самом деле, как так получилось? Я смог с ним поладить так просто и беспрепятственно, даже несмотря на его внешность. Но я думаю, всё можно объяснить тем, что то, как человек выглядит, для меня не так важно. Куда больше я ценю его интеллект, и чем он выше, тем лучше. Хотя тут есть свои крайности — я терпеть не могу, когда кто-то умнее меня. Из этого более-менее можно сделать вывод, что Эл умён примерно также, как и я, то бишь наши с ним интеллекты на одном уровне». Парни шли молча, находясь в размышлениях о своём. Ягами периодически поглядывал на своего приятеля, подмечая, что тот вообще никуда не отводит взгляд, смотря постоянно вперёд — либо прямо перед собой, либо себе под ноги. В один из таких моментов Лайт осознал, что не отводит от него взгляда уже явно больше минуты. И тогда ему пришлось любоваться чем-то другим — деревьями, природой вокруг, даже смотреть на случайных прохожих мельком, дабы не смущать своим пристальным и неотрывным взглядом. Но Эл, казалось бы, вообще ничего не замечал — даже любых резких звуков неподалёку. Словно бы ему нет никакого дела до происходящего вокруг, и Лайта это действительно заинтересовало. «Он настолько погрузился в свои мысли? — думал он. — О чём же он размышляет? Но с другой стороны, какое мне до этого дело? По идее, я вообще должен думать о своём и планировать, как поступлю дальше. Но я же должен учитывать все нюансы в своём плане, значит мне не будет лишней информация о том, о чём он думает…». Внезапно детектив остановился, и, будто бы выйдя из под гипноза, взглянул приятелю прямо в глаза, пристально и неотрывно. Лайту даже показалось, что его глаза стали выглядеть будто бы чище и благосклоннее, хотя это на самом деле было так. — Лайт-кун, я тут подумал, — начал Эл, и даже его голос парню казался мягче, — мы можем спуститься к озеру и посидеть немного там. — К озеру? — переспросил Лайт, не до конца понимая его намерения, — зачем? — Для лучшей атмосферы. Можно будет даже сделать пару снимков. — Но там же нет скамеек и склон ненадёжный... — хотел было возразить Лайт, но Эл перекрыл все его попытки, вежливо положив ему руку на плечо, как бы подбадривая. — Ничего страшного. В конце концов, быть таким заядлым чистюлей чревато, Лайт. «Что он… Боже..», — лицо парня скривилось так, будто детектив нёс какую-то полнейшую чушь. — Ладно, пошли, — резко выдал Лайт, спихнув его руку со своего плеча. Для того, чтобы спуститься к склону, нужно было дойти до специальной калитки, располагавшейся не так далеко — буквально в метрах десяти от парней. Дойти они решили молча, уже без всяких прочих разговоров.