«О, это час открытия
На Улице Очарования,
Так что давай прекратим разговор
И немного прогуляемся,
Потому что я чувствую, всё угасает и теряет краски».
«Fascination Street» группы «The Cure».
†
Детектив ненадолго замялся. Однако, он продолжил поддерживать зрительный контакт с юношей, пусть уже значительно робко и не так настойчиво. «С другой стороны.. нужно ли ему это знать? Я не уверен, но.. судя по всему он ещё даже не начал догадываться об этом... Мы неспроста оказались здесь, я уверен, что мы не у себя дома и вообще не должны были попадать сюда. Мы в другом мире, будто в Зазеркалье, — здесь всё выглядит так же, но люди здесь не такие, как живые люди. От них веет холодом и враждебностью, от всех них. Что от якобы Мацуды, что от якобы Соитиро, — он разве этого не понял?! Больше всего я волнуюсь за него, и не до конца понимаю, почему.. Человек, которому я не доверяю по причине того, что он подозреваемый в массовых убийствах. Он — Кира, чёрт побери. Следовательно, я должен сам спасаться из этого места, искать выход. Второй Кира обязательно подаст знаки, — он жив, он находится в нашем мире, я в этом более чем уверен. Только не могу понять причину нашей с Лайтом смерти. От чего умер я? Скорее всего, мы находимся в прошлом, если вспомнить, как Лайт паниковал из-за своего "сна", спрашивая, какой сейчас год. Могу предположить, что мы были в будущем, и скорее всего, Лайту удалось втереться ко мне в доверие, и я умер от его рук. Но Лайт.. от чего умер он? Это мне ещё предстоит узнать». — Ну же, Рюдзаки, не тяни! — едва ли не взмолился Ягами. — Это касается расследования? — Не совсем… — детектив перевёл взгляд в сторону, собираясь с мыслями. — Тогда с чем? — Ты не веришь в мои абстрактные теории, и, соответственно, не поверишь в эту. Но я скажу, так и быть. . . . — Мы с тобой находимся в загробном мире.. насколько я могу судить. И велика вероятность, я повторюсь, что твой "сон" на самом деле не был сном. Ты ведь сначала в него на самом деле поверил, так? — Рюдзаки… «Он опять за своё? Я же пытался убедить его, что это всё неправда.. Значит, он всё-таки начал догадываться о подлинности этого якобы сна.. Чёрт». — Не торопись, я уже понял, что ты пытаешься настоять на своём. Дослушай меня: Второй Кира жив, он посылает знаки Первому Кире, который мёртв, — это я и выяснил из письма Второго Киры. Заметь: он обращался к получателю по-сектантски, использовал слова «старшие» и «младшие», пытался с ними связаться. И сейчас, проводя параллель, ты уже понял, что тут я тоже подозреваю тебя. Подозреваю, но.. в то же самое время я хочу помочь тебе, чтобы выбраться из этого места.. вместе. Лайт молчал. Слушал, внимал, но не перебивал. — Сам не знаю, почему мне этого хочется.. Но заметь, — здесь все ненастоящие, кроме нас двоих. К примеру, Мацуда. С первого взгляда так не скажешь, что он другой, но на самом деле его поведение слишком картонно, и явно отличается от поведения настоящего Мацуды.. Остальные кажутся слишком безучастными, они бы не повели себя так в реальной жизни. И твой отец, Лайт.. на самом деле не такой холодный и чёрствый, я прав? «Быть не может.. Он действительно смог подметить такие детали, тогда как я.. Просто кругом ничего не замечал и думал о своём? Но даже если принять во внимание его наблюдения, я сомневаюсь только насчёт отца, ведь с остальными детективами я знаком не так хорошо, как он. Не знаю, всегда ли отец таким был.. Но мама с Саю действительно вели себя слишком обыденно, — хотя, я ведь сначала тоже этого не заметил, привык, ведь они и в жизни вели себя так. Разве что, только Саю напрягла меня своим поведением перед самой встречей, сегодня…» Но вместо ответа Ягами только отвёл взгляд своих потемневших глаз, — ответить он не решался, поскольку сам не мог довериться детективу до конца, тем более, — доверить тайны своей души. «Молчит..» — заключил Эл, поджав губы. Его внимательный взгляд так и не сходил с лица парня, ожидая ответа, любого, но главное — самого его наличия. «Что мне ответить… — тяжело размышлял Лайт, глядя на свои руки. — Они были в крови в моём предпоследнем видении… Это..Эта тетрадь смерти… Где же она сейчас?.. Я помню, что пользовался ей когда-то… Но сейчас нет, и это странно, — если я собираюсь стать Богом Нового мира, мне определённо нужно держать эту тетрадь рядом с собой, или хотя бы обрывок из неё… Точно! Часы! Я точно помню, что клал один из листков в отсек, когда ей активно пользовался, — на самый крайний случай, чтобы убить своего соперника. И этот соперник — и есть Эл. В своём видении я уже его убил и использовал его кровь как чернила для ручки… …Ха-ха.. Боже мой, это же гениально!.. Я мог бы так и сделать, но…Но?..
Почему я сомневаюсь? Разве это не то, чего бы мне так сильно хотелось? Мне, как настоящему Ягами Лайту?... Я же настоящий, так?... Значит.. Я сделаю это. Я найду тетрадь смерти и покончу со всем этим раз и навсегда!!» . . . . . — Лайт? — настойчиво произнёс детектив, замечая, что его собеседник снова мысленно отключился от настоящего момента. —…а..Да?.. — отозвался Ягами, с трудом фокусируя свой взгляд на нём. Он находился словно бы в вакууме, или сравнимо под толщей воды, — слышал все обращённые к нему слова глухо и едва различимо. Что уж говорить, большинство из них до него так и не долетали, тем более до его мысленного восприятия. Что же случилось? Неужели в тот чай действительно подсыпали снотворного? — Рю… Рюдзаки!.. — юноша распахнул глаза, и увидел только ещё больше потемневшую комнату перед собой, и вместе с тем, — всё то же сосредоточенное лицо детектива, к которому он и обратился. — Говори всё, что хочешь, я тебя выслушаю от начала до конца. Лайту не верилось своим ушам, — сейчас Эл казался чутким, как никогда. От него, в самом деле, веяло теплом, необычным теплом для такого чёрствого человека, как он. — Рюдзаки… Рюдзаки, ты слышишь меня..? — голос парня дрогнул, однако сам он, кажись, этого даже не заметил. «Мне же это мерещится, правда..? Он не может вот так взять и выслушать меня, он не может сказать это всерьёз…» — Я слышу, — вопреки всем ожиданиям, детектив на самом деле был готов его выслушать. — Я правда слышу тебя, Лайт. Ягами почувствовал осторожное прикосновение к своему плечу, так, будто в этот раз Эл относился к нему, как к хрупкой вещи, боясь ненароком повредить и только больше сломать. — Можешь не беспокоиться, говори мне всё, что думаешь, — добавил он, слегка улыбнувшись в знак, что ему можно довериться. Лайт глядел ему в глаза, вглядывался настороженно, дабы уловить тщательно скрываемую фальшь за всеми этими словами и таким непроницаемым лицом. Но этого всего, на удивление, он не увидел. «..Он.. он на самом деле готов меня выслушать? Ему нужно это? Зачем? Кому вообще интересна моя жизнь, хах.. Дом, учёба, общение с друзьями, — типичная жизнь для такого среднестатистического, такого обычного, непримечательного подростка, с такими же обычными и непримечательными родителями. Ладно, может я чуть-чуть умнее своих сверстников, но похвастаться я могу только интеллектом, да даже так я совершаю ошибки, постоянно. Кому вообще интересен человек, которому не нравится собственное место проживания, город, страна, в которой он родился и вырос? Я не так много знаю о ней, хотя, как её коренной житель, должен, по всей логике.. Скорее, единственное, о чём со мной можно поговорить, — это криминалистика. Ну и, возможно, философия и политика, но это максимум». — …Порой, — начал Лайт, подбирая слова, — я не до конца осознаю, что я из себя представляю. Это странное ощущение, в котором ты вроде бы сначала находишься словно на высоте, чувствуешь небывалый подъём сил и уверенности, а после — вмиг ощущаешь свою никчёмность в этом мире, хотя пару мгновений назад всё казалось правильным и естественным... На это детектив только задумчиво хмыкнул, и подпирая рукой подбородок, сощурился, всматриваясь в глаза Лайту. Юноша, как и прежде, застыл в немом ожидании. Его внутреннее волнение от напора изучающего взгляда, причём с благими намерениями, выдавало общее чувство неловкости во взгляде и на лице. Оно не удивительно, — не каждому приходится доверить свои личные переживания, тем более тогда, когда ты опасаешься, что твоя гордость будет подорвана раз и навсегда. Ты боишься этого, словно огня. — Быть может, — начал Эл, мрачно растягивая слова, — у тебя проблемы с самооценкой? Насколько часто у тебя случаются такие периоды? — Мм… — Ягами замялся, не зная, куда деть свой взгляд. С одной стороны, ему хотелось сказать правду, но с другой, — он очень сомневался в этом, ведь это огромный риск. В особенности он огромен для такого человека, который всегда держит все переживания в себе, выпуская их наружу только в самом крайнем случае. И то, лишь наедине с собой. — ..Вообще, не так часто, — попытался отшутиться Лайт, но очередная дрожь в голосе вновь выдавала его с головой. — Всего то пару раз в месяц.. да, каждый месяц, естественно… — Лайт. То, как резко и твёрдо произнёс его имя детектив, заставило юношу только больше заволноваться и снова застыть, словно перепуганный зверь. Кажись, он даже почувствовал стекающие капли пота на своём лице, и характерное повышение температуры. Да и в целом, что в довольно прохладной комнате вдруг стало несвойственно жарко. Тем же временем Эл снова пепелил его взглядом, сосредоточенным и серьёзным. Казалось, будто он, используя такой взор каждый раз, как ему было удобно, умышленно прогрызал им себе путь в душу Лайта, в его настоящие мотивы и помыслы. И сейчас юноша взаправду почувствовал, как Эл, наконец, сразил его, добившись своего. Детектив прямо сейчас смотрел своими тёмными глазами на настоящего, неподдельного Лайта, что был растерян и взволнован, впервые не скрывая этого. — Я же тебе сказал, — начал он таким же тоном, — ты можешь доверить мне свои переживания, я тебя пойму и не буду осуждать. Я вижу, что тебе нужно выговориться, так чего же ты противишься этому и пресекаешь себя? «А.. Он.. готов меня понять? Он готов меня выслушать?! Что.. мне..мне не верится! Это же очередной сон, правда?..» Ягами внутренне заликовал. Он не смог сдержать рвущейся улыбки, искренней и неподдельной. На самом деле, ему так этого не хватало, пусть он отчаянно пытался скрыть это и всем своим видом показать, что он ни в ком не нуждается. — Я... Т-ты прав, Рюдзаки.. Мне, правда, нужно выговориться. «Ох..» — Да, на самом деле у меня часто случаются перепады самооценки. Достаточно… часто, пару раз в неделю, а может, даже больше… И.. я стараюсь это подавлять, и обычно у меня это выходит. Но в последнее время всё.. будто катится в какую-то бездну! У меня уже не получается так же хорошо себя контролировать, как раньше.. Я не понимаю, почему. Я ощущаю упадок сил, причём значительный, очень заметный. Его сложно игнорировать, поверь… — Не знаешь, по какой причине? — ..Нет.. Я предполагал, что это может быть эмоциональное выгорание.. но от чего? Учёба мне всегда давалась предельно легко, что в школе, что сейчас, в университете.. Других причин я не нашёл, я просто в какой-то момент заметил, что стал вести себя менее сдержанно и более раздражительно, чем раньше. Но просто довольно быстро смирился с этим, потому что… У меня не было другого выхода. Взгляд детектива на пару секунд стал грустным, почти тоскливым. Лайт всё не мог понять, с чего вдруг тот стал так ему сопереживать, ведь они, по своей сути, были не так долго знакомы, и к тому же приходились друг другу непримиримыми врагами. L и Кира не могли стать друзьями по-настоящему, и Лайт это отлично понимал. Однако сейчас же они сидят и разговаривают по душам, словно давние знакомые. Всё идёт настолько беспорядочно и неправильно, что даже Эл стал чуточку коммуникабельнее и простодушнее. В чём причина? — Мне жаль, что так вышло.. Был бы я знаком с тобой раньше, я бы помог тебе с этим. Но скажи пожалуйста, помнишь ли ты какие-либо стрессовые факторы, которые могли бы спровоцировать у тебя развитие такого состояния? Они обрушились на тебя разом, как одна большая безвыходная ситуация, или действовали по-отдельности и по чуть-чуть, но в течение долгого времени, разрушая твои прежние установки? И Лайт задумался. «Было ли что-то такое, что меня необратимо начинало разрушать.. Мои установки — это и есть я, если подумать. Их прививали мне мои родители с самого детства, даже не могу припомнить, со скольких лет это началось. Значит, главная проблема в моей жизни, — это мои родители, которые воспитывали меня авторитарно, навязывая свои правила и установки, которые потом перенял я. Но я ведь мог перенять их по-другому, не следуя им во взрослой жизни? Мне уже восемнадцать, но я всё ещё ощущаю себя им обязанным… И.. что-то ещё... Не могу вспомнить. Но на меня оказало влияние что-то ещё, и не менее сильное. Это было в прошлом, но оставило свой след на моей психике. Глядя прямо сейчас на Эла, я чувствую необъяснимую тоску и желание разговаривать с ним на протяжении многого времени, не прерываясь… Значит, ранее, когда мы только встретились, он смог меня заинтересовать, — с этим ясно. Но почему я тоскую по нему? Он же здесь, я могу прямо сейчас разговаривать с ним сколько душе угодно. А если учесть, что мы вместе будем вести расследование в дальнейшем, то и переживать незачем, мы будем видеться чаще». — Я..м... «С чего лучше начать?.. Можно ведь прямо сказать, что мои родители виноваты в моём воспитании. Но это же слишком личная тема, чтобы делиться ею с не самым близким человеком! Тогда.. можно сказать, что мне не хватает общения с ним.. Но что, если я покажусь излишне навязчивым? Да и не настолько это насущная проблема в моей жизни… так ведь? Значит, нужна причина посерьёзнее, стоит поразмышлять ещё. Что могло отпечататься на моей психике? Я понимаю ведь, что причин может быть много. Но врать я ему не могу, особенно про учёбу, которую только недавно упомянул… Так. Если мы сейчас в загробном мире, значит, что-то могло случиться со мной на переходе между жизнью и смертью… Что же… Я уже не могу вспомнить, как попал сюда вообще. А что, если доводы Эла неверны? Что, если мы и не умирали? Я уже не так сильно уверен в том, что мой "сон" с шахматами не был сном. Он вообще был наяву или его придумало моё подсознание?! Но ещё я не могу объяснить то, почему весь наш поход в штаб расследования и тема со Вторым Кирой кажется мне чем-то знакомым. То есть, это дежавю? Или же происходило на самом деле, в прошлом?.. Если мы на самом деле мертвы сейчас, то в жизни мы могли точно так же встретиться и сейчас всё просто повторяется. И почему же я не подумал об этом раньше? Конечно, мои мысли были заняты только бессмысленным рассуждением о плане, который так и не был продуман. Прокрастинация. Я просто занимаюсь не тем, чем нужно!» — …Я.. я не понимаю до конца, что со мной произошло.. И не могу вспомнить, как я умер, если я на самом деле мёртв! Рюдзаки.. ты помнишь свою смерть? Ты вообще уверен в том, что мы не сошли с ума?! Эл грыз ноготь в размышлениях. — ..Я тоже не до конца уверен во всей этой ситуации, Лайт, не только ты. Но я стараюсь всё выяснить, и судя по тому, как странно ведут себя остальные следователи, мы можем сделать вывод, что на самом деле мертвы. Пока что это единственная известная точка опоры для понимания того, что здесь происходит. Возможно также, что воспоминания обнуляются, чем больше времени мы здесь пребываем. Но, как вариант, нас мог убить Кира. — Нас обоих? — Да, возможно в одно и то же время. Хотя, если ты не помнишь столько, сколько я, значит ты мог умереть раньше, чем я.. — Так.. не может быть.. «Насколько я помню, в правилах тетради было указано, что один владелец тетради не может убить другого.. Значит, если я считаюсь владельцем тетради и помню, как её использовал, то я и убил Эла при жизни. Он умер от моих рук. Не зря ведь они были в крови, хах.. Но погодите-ка… Получается, я тоскую по нему из-за его смерти? Но ведь я тоже мёртв, и сейчас рядом с ним.. и почему я по нему вообще тоскую?! Так не должно быть! Он — мой враг, и я его враг, мы оба злейшие враги, которые сражаются за справедливость в мире! Но.. в живом мире. Если теории верны, мы оба мертвы, оба ненавидим друг друга, и оба сейчас не можем ни на что повлиять и ничего изменить». — Но, Лайт, всё же я до сих пор тебя подозреваю.. Поэтому, в другой последовательности, первым вполне мог умереть я, возможно даже от твоих рук.. А ты уже от рук Второго Киры. — Прекрати! — внезапно дёрнулся Лайт. Эл, пусть и ожидал от того не слишком здравомыслящей реакции в силу его эмоциональности, всё же вздрогнул, распахнув глаза только шире. — Прекрати, пожалуйста!! Я.. я уже запутался.. я не могу практически ничего проанализировать в здравом уме, хотя раньше у меня это всегда получалось... Почему мы оказались здесь? Так не должно было быть, не должно было быть так, что я всё забуду.. Лайт схватился за голову. — Я не понимаю, что, чёрт побери, я здесь вообще делаю?! Это всё точно было в моём прошлом, при моей жизни, почему всё повторяется?! Рюдзаки.. как это прекратить?! — Лайт.. — детектив дотронулся рукой до своего лба. Он и сам стал сомневаться в правдивости своих слов, и более того, снова сомневался в своём отношении к юноше. Эл понимал, что тот является потенциальным Кирой, и отношение к нему должно быть настороженное, недоверчивое. Но сам Эл, в то же время, проявляет желание утешить и сблизиться с ним, причём совсем не из корыстных целей, противореча собственным принципам. . . . . Какое-то необъяснимое ощущение заставило детектива повернуть голову назад. Там, за окном, было необычно светло, словно небо, будучи прозрачным зеркалом, засияло яркой, ослепительной вспышкой, как если бы от его поверхности отразился огромный солнечный луч... «Что это? Небо ведь было темнее..», — Эл насторожился. Он медленно встал и осторожно побрёл к балкону, оставляя позади Лайта, который и сам теперь обеспокоенно смотрел ему вслед. — Э.. Рюдзаки?.. Но Рюдзаки некоторое время молчал, стоя спиной к бывшему собеседнику. Он внимательно всматривался в окно, будто там действительно было что-то такое, что явно стоило его внимания. Хотя, вполне могло быть и то, что детектив просто очень любил смотреть в окно, а привлекло его внимание простое побелевшее небо. «Что он там увидел? И почему просто молчит, не говоря напрямую? Мне совсем не нравится эта ситуация неопределённости... Учитывая, что мы в загробном мире, здесь может случиться всё, что угодно!» — Снег. — Что?.. — Снег идёт, — обрывисто произнёс детектив, не удосуживаясь ничего пояснять. Но здесь и не нужны были пояснения, ведь итак всё было понятно. «Снег?.. Серьёзно..?» — Лайт скептично уставился на парня, не веря, что он на самом деле может придавать столько значения такому абсурду. «Стоп.. но как снег может идти.. сейчас? Это невозможно, сейчас ведь уже середина апреля.. Бред. У нас никогда не было снега в такое время из-за соответствующего субтропического климата, так откуда тогда он взялся?» — ..Не может быть, что снег идёт в такое, казалось бы, неподходящее время года, не так ли, Лайт-кун? Произнёс эти слова детектив, как показалось юноше, немного зачарованно. Хотя, ему опять же это не показалось, брюнет на самом деле восхищался тем, чего не должно было быть, но, вопреки логике, пошло. Этого Лайт также не мог понять из-за отсутствия интереса к природе. Он и сам не понимал, почему у него всё так сложилось, ведь практически все люди на земле искренне восхищаются и любуются природой. Хотя и этому у него вскоре нашлось объяснение, — он просто не был творческой личностью, и не способен был созидать то, что, по его мнению, казалось глупостью и пустой тратой времени. На слова детектива Ягами оставалось только кивнуть. Он смотрел то на него, то на падающий снег за окном, который заполонил собой всё имеющееся пространство за ним, стоя неким белоснежным туманом. — Мы с тобой находимся по-прежнему не в своём мире, — напомнил Эл, продолжая, — следовательно, находимся в не своём Токио. — Знаю, в загробном мире может быть всё совсем по-другому, — теперь Лайт стоял бок о бок с детективом, чуть позади. Без интереса смотрел куда-то вдаль, в густую беспросветную белизну, сложив руки на груди. Он всем видом показывал, что никак не участвует в моменте, хотя и поддерживал беседу. Настала очередь детектива кивать в ответ. Он, всё так же немного согнувшись вперёд, смотрел в ту же точку, что и сам Лайт, держа руки привычно в карманах. Бесспорно, он видел, что его нынешнего коллегу совсем не впечатляет вид за окном, и понимал это, ведь смотреть на то, как снег падает стеной, закрывая собой обзор целиком и полностью, очень скоро надоедает. Эл и сам почувствовал то же ощущение, пусть и позже на несколько минут. — Не хочешь прогуляться? Мы наблюдаем такую необычную погоду наверняка в первый и последний раз.. — А?.. — юноша никак не ожидал такого предложения. — Я не уверен, что стоит.. Рюдзаки, у меня же нет подходящей одежды, только та, что полегче, на более тёплую погоду. Немного помолчав, Лайт оглядел напарника с ног до головы скептично-сомневающимся взглядом, останавливая взгляд вновь на его лице. — ..Тем более у тебя.. — Это не так страшно, — поспешил ответить Эл безмятежным тоном, который начинал самого Ягами постепенно раздражать. — С нами уже ничего не будет, ведь мы мертвы. Шатен хотел было что-то ответить наперекор, дабы убедить внезапно приободрившегося детектива в том, что ему неинтересны все эти явления природы, но остановился. «На самом деле, всё очень даже логично звучит, — мы никак не пострадаем, если выйдем в такую погоду на улицу, если мы мертвы и ничего не чувствуем.. Но всё же.. хотя я постепенно начинаю всё больше убеждаться, что мы находимся в загробном мире, меня не покидают сомнения, что это может быть обычная иллюзия мозга, что-то вроде защитного механизма.. Но если судить по такому принципу, то и сам снег может быть иллюзией, а за окном — дождь и грязь, как обычно бывает весной». — ..Возможно, ты прав, — известил Лайт, по-прежнему мешкаясь, пусть и менее очевидно. — Ладно, пойдём, так и быть.***
На улице, как и ожидалось, было всё белым-бело, включая не только землю, но и само небо. С неба по-прежнему падали снежинки, — в основном мелкие, но были и покрупнее, представляя из себя небольшие мягкие хлопья, что моментально таяли, соприкасаясь с горячей человеческой кожей. Лайт умышленно это проверил, и удивился, как его кожа может быть настолько тёплой, когда он мёртв. Тот же самый вопрос его заинтересовал касательно Эла, что привычно шёл рядом, на одном уровне с Ягами. Но, поразмышляв и придя к выводу, что тот тоже мог этого не понимать, как и он сам, не рискнул задавать этот вопрос. Видимость впереди немного улучшилась, по сравнению с тем, что они вместе наблюдали из окна отеля. Но снег, всё же, не думал останавливаться, заснеживая их макушки, словно сплетая им что-то наподобие пушистых шапок. «Хм.. — Ягами внезапно насторожился, поднимая глаза вверх, не обращая никакого внимания на то, что частицы снега залетали ему в глаза. — Странно, снег должен идти по всей логике при нуле градусов. Но на улице только немного похолодало, и судя по ощущениям, всего на каких-то пару градусов..» Затем парень перевёл взгляд обратно в даль, уловив фигуру детектива, который уже отошёл вперёд на десяток шагов, и словно бы совсем не замечая перепадов температуры, шёл вперёд по заснеженной проезжей части. Сам Лайт даже не заметил, как остановился в размышлениях, отстав от единственного настоящего человека, который мог бы помочь ему отсюда выбраться, поскольку осознал всё раньше. И Лайт двинулся вперёд, догоняя его быстрым шагом. Догоняя, он заметил, что по бокам проезжей части, по которой они шли, были одни лишь заросли кустарников, которых до этого здесь не было. Это настораживало.. «Обычные садовые кустарники, но как будто бы давно не ухоженные», — отмечал юноша. — «И поэтому они пожелтевшие и подвявшие? Ведь сейчас середина апреля, просто не может быть такого, что листья могли резко пожелтеть и начать опадать. Тем более тогда, когда всё только-только отцвело на моих глазах. Это должно было случиться только в середине октября — начале ноября..» . . . «Но, в конце концов, это же Загробный мир, чему тут удивляться… Тут и снег мог пойти в апреле, причём достаточно обильный, и кусты могли появиться из ниоткуда, причём осенние.. Чем-то мне вся эта картина напоминает заснеженный сад..» Ягами видел, что детектив немного сбился с курса, начав чаще останавливаться, а то и петлять между кустарниками, каким-то образом находя достаточное для себя пространство. Это, опять же, напрягло юношу, хотя тот понимал, что Эл всего-навсего любуется и восхищается внезапно преобразившейся природой (чего он естественно не мог понять и считал одержимостью). Однако одна деталь его всё же особенно напрягла, как только он приблизился к парню на достаточное расстояние. Тот шёл по снегу босыми ногами, казалось, никак не замечая этого, либо в упор игнорируя, словно это было настолько малозначительно. — А.. — Ягами резко остановился, всматриваясь в свою находку с изумлением. — Э.. Рюдзаки, ты, кажется, забыл надеть обувь… Как только детектив повернул голову в его сторону, юноша сразу же неловко указал пальцем на его голые ступни, которые практически полностью покрыл верхний слой снега, падающий без остановки. — Я знаю, — ответил брюнет, глядя на свои ступни. Хотя и выглядело это так, будто он только узнал о том, что забыл надеть обувь. Затем, переведя взгляд уже на лицо Лайта, Эл невозмутимо произнёс: — А ты, в свою очередь, вышел в одних носках, — не глядя на его ступни, так, будто заранее знал о том, что тот забыл надеть обувь. Глаза шатена округлились. Он, в свою очередь, не мог поверить, что стал таким безрассудным. «Видимо, Эл меня заразил». Мельком глянув уже на свои ступни, Лайт смущённо отвернулся, искренне желая, чтобы в этот момент его здесь не было. Но сам детектив словно даже и не заметил этого, всё не сводя глаз с лица юноши. Взгляда, заинтересованного в продолжении беседы. — Здесь очень красиво, правда, Лайт-кун? Тогда и самому Лайту пришлось повернуться, ведь не в его принципах (а вернее, не в принципах его воспитания) было игнорировать человека, тем более в упор. — Да, но.. от этого места веет какой-то жутью, честно говоря. Мне здесь немного неуютно. Парень ожидал укора во взгляде, и, возможно, даже словесных упрёков в свою сторону. Ведь он плохо отзывается о том месте, которое так полюбилось его коллеге, а это значило, что тот за подобное отношение будет его открыто презирать. Лайт по такой же схеме ожидал от своего отца обвинений в том, что тот «недостаточно хорошо учится», иногда ленится и пропускает уроки. А ведь такое поведение совсем не подобает образу примерного ученика, о чём ему прямым текстом высказывался Соитиро, вечно недовольный его успеваемостью до конца. Но Эл, казалось, очень даже верил ему. В его взгляде не было ни капли сомнения в его не сильно уверенных словах, что на самом деле начинало действовать, как бальзам на душу. — Может, немного прогуляемся вдоль кустарников, по прямой? Так, может, тебе будет немного комфортнее. «Что-ж.. Деваться мне всё равно некуда. Единственный живой человек помимо меня, с кем можно нормально пообщаться, — это Эл». — Хорошо, давай.***
Прогулка действительно стала доставлять некое удовольствие парням, пусть они оба были достаточно легко одеты для подобной погоды, и оба были без обуви. Но в этом странном месте, так похожем на их настоящий город, было точно также тепло. При таком факторе снег просто не мог идти, но что же это тогда? «Если это была бы сладкая вата, я был бы безумно счастлив», — думал детектив, по-глупому улыбаясь, глядя на падающие хлопья снега, что мягко ложились ему на щёки и нос, забавно щекоча их. Но Лайту было не так весело. Он понимал, что дальше не будет ничего забавного для них обоих, и сейчас только начало их тяжёлого, трудного пути. «Когда-нибудь это кончится..» Но юноша, опять же, и в этом был не до конца уверен. Учитывая, что его ноги давно промокли, ведь свойство снега, таять, никуда не делось даже при том, что он и сам был тёплым, словно какие-то перья из подушки. Молчаливая, теперь уже монотонная ходьба продолжалась сравнительно недолго. — Слушай, Рюдзаки, — начал Лайт, поворачивая лицо к детективу. — Ты же из Англии, так? — Так, — улыбнулся тот, словно это был не просто вопрос для него, а очень значимый факт. — А ты запомнил? Встречный вопрос парень задал с тем же интересом. Судя по всему, Ягами был первым, кому Эл сказал, откуда он. — Да, — в ответ улыбнулся Лайт, понимая, что попал с темой разговора прямо в яблочко. — Так, я к чему, — продолжил он, глядя уже вперёд, перед собой. — Я вспомнил один стереотип про англичан, кажется, впервые услышал его на уроке английского. Этот стереотип гласил, что англичане очень трепетно относятся к природе, особенно к своей родной. Детектив хмыкнул. Но не с задумчивой, и никак не с предвзятой интонацией. Наоборот, он скорее приятно удивился. — Знаешь, этот стереотип действительно имеет место быть.. У меня на родине на самом деле очень любят природу, и часто устраивают пикники или выездки в лес в свободное время. Однако говорил он это всё с тем же жестом задумчивости, — поднеся большой палец к губам. Видимо, он всё таки припоминал своих соотечественников, их обычное поведение, чтобы можно было обобщить и сделать правильный вывод. Лайт прекрасно понимал, что Эл именно так всегда и делает, даже будучи полностью в чём-то уверенным. — В этом плане они очень похожи на японцев.. — отметил юноша. — У нас же любят любоваться ханами и момидзи, и даже превратили это в целую традицию.. Эл вместо ответа только ухмыльнулся, отведя взгляд. Лайт уже было подумал, что тот больше ничего не скажет, и разговор окончен. Но внезапно уловил движение детектива, который снова повернул к нему голову. — У нас это любование природой тоже, в какой-то степени, традиция. После этого вновь наступило молчание. Однако для Лайта это была скорее неловкая пауза, поскольку следующий вопрос, который он собирался задать, был уже не настолько приемлемым, по его мнению. — А ты... — парень попытался сказать как можно деликатнее, подбирая уместные слова, — ..ты скучаешь по своей родине? Эл ещё какое-то время задержал взгляд на глазах собеседника, а после отвёл в сторону, повернув голову прямо. Пока они шли, ещё с полминуты брюнет молчал, по всей видимости, размышляя, как лучше ответить. Лайт догадался, что эта тема достаточно серьёзная для него, но никак не ожидал, что настолько. — ..И да, и нет, — только и ответил он, снова переведя взгляд больших глубоких глаз на него. Юношу в самом деле завораживали эти омуты, всякий раз, как он в них смотрел. «..И да, и нет?» — Почему же так? — Это долгая история. Я не собираюсь её рассказывать сейчас, боюсь, мы ещё недостаточно хорошо знакомы для этого. Детектив отвёл взгляд, почёсывая шею одной рукой. Сейчас он казался Ягами по-особенному милым на вид, тем более если учесть, что он практически не видел его смущённым. «..Так, стоп.. Я попытался расспросить его про нечто личное и особенно важное для него, мне следовало бы извиниться, а не продолжать таращиться на него в который раз…» — О.. извини, я не буду настаивать. «Надеюсь, он принял мои извинения.. вроде бы да, хотя его выражение лица практически не изменилось, — он просто отвернулся..». Продолжили идти они в полном молчании, как и прежде. Еле различимый хруст снега под их ногами, и отдалённое шелестение листьев в лёгких порывах ветра, теперь заполнили всё пространство между ними, придя на смену словам. Пусть глаза уже начинали уставать от бесконечного серо-белого пейзажа, мысли стремились только к глубоким, смысловым размышлениям. «Теперь мне стало только ещё интереснее узнать про его прошлое.. Хотя, если говорить предельно честно, Эл и до этого интересовал меня не меньше. Если вспомнить наше с ним знакомство, он с первых секунд показался мне интересной личностью, рассудительным, серьёзным.. И это несмотря на его в целом немного пугающий, отталкивающий внешний вид. Могу предположить, что из-за этого я о нём так часто и думаю. Да, ведь точно.. как я мог такое раньше не учесть? Это же очевидно! Самая обыкновенная симпатия к собеседнику и желание узнать побольше о нём, — всё это я и проявляю прямо сейчас. Тогда уже становится не так удивителен факт, что мне хочется чаще на него смотреть. В конце концов, это также и моя обязанность, я должен внимательно отслеживать каждый его шаг и мимику, чтобы опередить и… А что, собственно, мне нужно сделать? Первым делом я собираюсь найти выход отсюда, из загробного мира, если это ещё возможно. Но сначала мне необходим план, ведь так..?» . . . . «..Прошлое… Почему я его не помню? — Эл сжал руки в карманах с тревоги и отчаянного желания разобраться. — Если я и впрямь мёртв, и мёртв, судя по всему, не так давно, то у меня в памяти должны были зафиксироваться хотя бы отрывки моей смерти. Но я не помню ничего… Как такое может быть? Я ни капли не сомневался в своей памяти, за всю работу детективом она ни разу меня не подводила. А сейчас я не могу даже в общих чертах вспомнить свою смерть. Мне остаётся только предполагать, что это дело рук Лайта. Но.. я хочу ему верить, хочу дать ему.. возможность оправдаться?.. С чего вдруг? Он подозреваемый, и даже если может быть на самом деле невиновен, я не могу просто взять и поверить ему, пока не будут собраны все доказательства. Ещё ранее мне казалось, что Лайту явно не стоит доверять, и стоит относиться к нему с некоторым пренебрежением. Но теперь мне почему-то кажется, что у него ещё может остаться доброе сердце, понимающее и не зачерствевшее целиком». . . . «Быть может…» «…ему стоит довериться?» Что для Эл, что для Лайта, — эта фраза имела разные оттенки, но была практически синхронно воспроизведена в их гениальных, но запутанных умах. В самом деле, их размышления не описать более точными словами, не передать символичными образами до конца. Остаётся лишь созерцать…