Между нами

Майк размышлял о том, как тихо и мирно Честер, тот самый вокалист с неистощимой энергией, спал рядом с ним всю ночь. Ему это показалось чем-то вроде личного достижения, хотя он ничего для этого не сделал, а просто вырубился у себя на кровати. Впрочем, это не имело особого значения: Майк не ломал голову над тем, была ли его заслуга в том факте, что они заснули в одной кровати. Он просто внимательно рассматривал лицо Честера, а уже в следующую секунду коснулся тех черт, которые так его завораживали. Он даже не думал, правильно поступает или нет. Может, вторгается в личное пространство, пересекает черту между ними. Майком двигало его творческое начало: он обводил черты лица Честера, его брови, щеку, провел пальцем по носу сверху до самого кончика, легким движением спустился к подбородку, короткой щетине, которой вскоре предстояло быть сбритой. Потом он коснулся линии челюсти Честера, потянулся к ушам, невесомо обвел ушную раковину. Все это он делал медленно и пристально смотрел на все, чего касался, словно отчаянно пытался впечатать лицо Честера Беннингтона в память. Он такой красивый. И всегда таким был. Но он повзрослел с тех пор, как мы в последний раз были вместе. Майк улыбнулся при мысли об этом и коснулся кончиком пальца серебряного колечка в губе, которое ему так полюбилось. - Мы оба повзрослели, - прошептал он и пошевелил кольцом. – Ты это знаешь, Чез. Мы уже не дети. Оставив в покое блестящее украшение, Майк провел пальцами по губам Честера и перекатился на бок. Ему хотелось быть ближе, ближе в буквальном смысле. Рука Честера так и осталась на его талии, хоть Майк и пошевелился, и он порадовался этому. Теперь ему было удобнее касаться его лица. Майк нежно провел пальцами по его шее, коснулся воротничка футболки. - Надо бы тебе проснуться, и тогда поговорим, - шепотом произнес он, не переставая улыбаться. – Чез, - едва ли не пропел он, игриво потянув за ворот. - Просыпайся. Честер осознавал своим сонным мозгом, что его зовут, а также чувствовал, как его тянут за футболку. Он распахнул глаза на мгновение и тут же снова закрыл их. Должно быть, было уже не рано: солнце агрессивно светило прямо в окно спальни. - Спайк, - пробубнил он и прихватил Майка за футболку. – Зачем нам вставать? Тут так много солнца… Майк не удержался и прыснул со смеху. - Хочешь, я схожу за твоими солнечными очками? Честер выгнул бровь. Несмотря на утреннее время, он все же уловил игривый тон в голосе Майка. - Можно. Тогда я точно буду выглядеть как долбанная рок-звезда, верно? – Он набрался смелости открыть глаза и тут же увидел улыбку на лице Майка. – Думаю, у меня бы получилось. - Да у тебя что угодно бы получилось, - не задумываясь, сказал Майк и завел пальцы под его футболку. – Мне кажется, я вчера немного перепил. Последнее, что я помню, это как я сидел на диване и гладил тебя по ногам. Ясно было, что такое вступление обещает долгий разговор, и Честер решил не упускать шанс. Он неторопливо перевернулся набок, чтобы быть лицом к Майку. Ладонь Честера все так же лежала на его талии, и он принялся поглаживать его через ткань. - Ты был пьян, - подтвердил он, слабо улыбнувшись, и зевнул. – Чересчур пьян. Захожу я сюда, а ты тут стоишь на четвереньках и машешь передо мной своей хорошенькой задницей. Было сложно устоять, - заявил он, наморщив нос, - но у меня хватило ума ничего не начинать по пьяной лавочке. Майк нахмурился. - Ты же вроде пил не меньше. - Верно, - согласился Честер, стараясь говорить спокойным голосом. – Но, кажется, у меня лучше выносливость. – Он не собирался рассказывать, сколько обычно пьет на неделе. И так было ясно, что по сравнению с Майком, который употреблял Kool-Aid, пьет он много. – Неважно. Мы вместо этого отрубились, ну и хорошо. Вчера было классно, но я ужасно устал. Осваивался с новыми людьми, разучивал новый материал, пытался понять, как вы взаимодействуете друг с другом. Охренеть как много всего случилось. Жду не дождусь, когда мы завтра продолжим вместе со всеми. Но небольшая передышка тоже не повредит. Майк сжал губы. Ему не хотелось говорить Честеру, что да, следующая репетиция назначена лишь на завтра, но сегодня им предстоял ужин в компании родителей, а это означало очередное знакомство с новыми людьми. - Да, я согласен, - начал он. Честер придерживал его за талию, то смыкая, то снова сводя пальцы у него на спине, и это было чудесно. Майку хотелось чем-то ответить, как это случилось вчера вечером, когда они гладили друг другу ступни. Вне зависимости от того, чем они с Честером занимались, Майку хотелось быть ему равным партнером. Он скользнул ладонью по бедру Честера и потер его между футболкой и шортами. - Но у меня впервые такое ощущение, что все прошло хорошо. Мне кажется, у нас получился хороший задел для следующего раза. Понимаешь? Мы все уже знаем, как сделать так, чтобы музыка подходила к твоему голосу, знаем, как он сочетается с моим. Помолчав, он решил просто выложить все как есть. - И сегодня мы с тобой будем не одни… ну, то есть… мама хочет, чтобы мы пришли к ней вечером на ужин. Сможешь познакомиться и с ней, и с папой, и братом. Честер прикрыл глаза и вздохнул. - Снова новые люди. – Не то чтобы он был асоциальным человеком, просто на него свалилось столько всего, и переезд, и необходимость прикладывать усилия для того, чтобы все получилось в группе, причем быстро, а иначе деньги могли закончиться, да и время тоже. Он то и дело думал о том, что рано или поздно придется искать работу, и можно было только гадать, сколько времени у него останется на репетиции с группой. Вскоре должна была приехать Сэм. На единоличное общение с Майком Шинодой оставались считанные дни, и, хоть Честер не обдумывал эту тему специально, это чувство не давало ему покоя. Не говоря уже о том, что Майк хотел, чтобы он познакомился с его семьей. Честер никогда не любил знакомиться с чьими-то родителями. Их мнение могло так или иначе повлиять на развитие отношений. Честеру не хотелось, чтобы у них в Xero ничего не вышло потому, что он не понравился мистеру и миссис Шинодам. - Новые, но не совсем, - возразил Майк. – Я же буду рядом, а меня-то ты знаешь. Это не так уж плохо. Будет легче, чем вчера вечером с парнями. Мама отлично готовит. А Джейсон вообще подросток, так что, понимаешь, еще не совсем полноценный человек. Так что знакомиться тебе придется не с тремя, а, типа, с двумя с половиной, - пояснил он. – Не так уж страшно, правда же? Услышав, каким тоном он это сказал, Честер открыл глаза. Вид у Майка был такой, словно он хочет поднять ему настроение своими логичными доводами. Честер тут же забыл о тревоге, которая нарастала в душе, из-за всего того, что ему предстояло и, как казалось, невозможно было сделать, из-за будущего, которое было вне его контроля. Все это словно исчезло, и на душе посветлело. Когда он знакомился с родителями Сэм, то все утро перед этим нервничал. Приходилось то и дело переодеваться, да и Сэм была вся на взводе, как и он. Но сейчас все было иначе. Майк не читал лекции о том, что нужно делать, что изменить, прежде чем пойти на встречу с родителями. Вместо этого он старался сделать так, чтобы Честер расслабился, и это выглядело обнадеживающе. Ничего не говоря, Честер погладил Майка по пояснице, притянул к себе и поцеловал. Поцелуи в постели: такого они за все три года ни разу не делали. Честер погрузился с головой в поцелуй, который сначала был целомудренным, а потом стал более чувственным. Он ощутил, как Майк скользнул рукой под его футболку, коснулся кожи на бедре, и, не раскрывая глаз, углубил поцелуй. Тот сменился другим, третьим, и тут Честер почувствовал, как Спайк Минода проник языком ему в рот и притянул его еще ближе. Не теряя времени даром, они, хихикая между поцелуями, переплели обнаженные ноги. Все это было весело и происходило в расслабленной атмосфере. Майку очень хотелось запустить руку Честеру в шорты, чтобы ощутить теплую кожу у него на заднице. Он до сих пор помнил, какая она на ощупь, и ему хотелось мягко погладить ее и ущипнуть. Но пока он не настолько осмелел. Кроме того, Честер прижался к нему крепче, а это обещало кое-что иное, чем тисканье за зад. Майк почувствовал, как тот толкается бедрами, и ответил тем же. Они неспешно толкались, не переставая целоваться, и эти непринужденные движения будоражили, но не хотелось поскорее закончить, как с Анной. Майк даже не думал о подобном: о том, чтобы сорвать с себя одежду и приготовиться к сексу. Вместо этого он с головой ушел в то, чем они в ту минуту занимались. Майк не привык к тому, чтобы переживать настоящее, а не строить планы на будущее, но Честеру каким-то образом удалось помочь ему прочувствовать все здесь и сейчас, и Майк так и купался в удовольствии. Он рассмеялся и повернул голову, давая Честеру перейти поцелуями с губ и щек на шею. Голова шла кругом, и Майк прикрыл глаза. - Чез, - хихикая, сказал он и перекатился на спину, чтобы Честеру было удобнее заливать его поцелуями. – Наверное, нам пора вставать. - Окей, - согласился Честер, понимая, что ничего такого Майк вовсе не хочет. – Я уже встал, - прыснул он, приподнявшись на локтях, и навис над Майком. Он целовал его везде, куда только мог дотянуться. – Тебе, похоже, надо в душ, - хихикнув, сказал он, сел и потянул за футболку Майка. – Ты только в футболке не лезь туда, Спайк, не валяй дурака. Майк раскрыл глаза и увидел, что Честер похож на ребенка в Рождество: радостные глаза, искорка предвкушения. У Майка внутри все затрепетало. Свет падал на голову Честера, и из-за этого его карие глаза казались более темными, а улыбка – еще ярче. Честер так игриво потягивал его за подол, что сопротивляться этому было невозможно, и Майк с готовностью сдался. - Думаю, ты прав, - признал он, пожав плечами. Не успел он приподняться, как футболки как не бывало: Честер задрал ее и стянул с него через голову. В следующее мгновение она полетела через всю комнату, и Майк сам не заметил, как так вышло. Одеяло, под которым они лежали, тоже куда-то девалось, а вот Честер… Честер уселся прямо на Майка. - Ты чокнулся, - рассмеялся Майк. Честер нагнулся и начал целовать его везде: шею, плечи, грудь. - Ничего не чокнулся, - запротестовал Честер между влажными поцелуями, которые рассыпал по всей теплой коже Майка. – Бери свои слова обратно, - скомандовал он и рассмеялся. – Я серьезно, Спайк, а ну бери их назад. - Ни фига, - смеясь, ответил Майк, положив руки ему на бедра. Он расплылся в широченной улыбке. Честер сидел у него на бедрах, прижимая его к кровати, и не переставал его целовать. Это казалось чем-то естественным, самым естественным на свете. – Ты чокнутый на всю голову, и тебе не убедить меня, что это не так. Честер вскинул взгляд и, распахнув глаза и рот, уставился на Майка. - Что? Я в шоке! – громогласно заявил он и захихикал. – Как ты смеешь такое говорить? Назови хоть один довод. Почему это я чокнутый? – Мгновение он смотрел Майку прямо в глаза и, не удержавшись, подался к нему и припал к его губам в неторопливом поцелуе. Почувствовав, как Майк касается его щеки, а потом и бритого затылка, Честер не спешил разрывать поцелуй и медленно толкнулся бедрами. Еще несколько мгновений назад Майка одолевали сомнения, но теперь, откинув их, он протянул руку и прихватил Честера за зад через шорты. У него не получилось накрыть рукой все сразу, но этого было достаточно, чтобы обозначить свое намерение. Честер двигался, и Майк, не отнимая руки, выдохнул в поцелуй, почувствовав прикосновение его члена. - Чез, - запыхавшись, выговорил он, и тут Честер принялся осыпать поцелуями его шею и грудь. – Чез, - повторил он, чувствуя, как возбуждается сам и как заводится Честер. - Доводы, Спайк, - пробормотал Честер, спускаясь к темному соску Майка. Соски были все такой же формы, размера и цвета, какими запомнились ему тогда, три года назад. Не удержавшись, он коснулся соска кольцом и прихватил его губами. Тот отвердел. - Доводы… - выдохнул Майк. Одну руку он все так же держал на затылке Честера, а другую – на заднице. – Ммм… - Почувствовав пирсинг, а потом и умелые губы Честера на соске, он закрыл глаза. – Просто, ну… - попытался добавить он, не в силах переключиться мыслями с того, что сейчас происходило, на список, который мог бы составить. – Просто ты… Боже ты мой… ты потрясный. Честер вновь вскинул голову. - Что? – рассмеялся он и приподнялся на руках, чтобы посмотреть в разрумянившееся лицо Майка. – Я чокнутый, потому что потрясный? Фигня какая-то, Спайк. Этот довод мне не катит. – Наморщив нос, он игриво ткнул Майка в раскрасневшуюся щеку. – Котелок у тебя кипит, вот и доводы бессмысленные какие-то. Майк сделал оскорбленное лицо, и Честер, рассмеявшись, отстранился и встал с кровати. Ему было хорошо, но то, что на нем было больше одежды, чем на Майке, раздражало. Сняв футболку, он бросил ее на пол. Внутри все неслось кувырком не то чтобы от волнения или возбуждения. Можно было бы сказать «от радости», но это слово отсутствовало в лексиконе Честера. Но когда-нибудь оно могло там появиться. Майк сел. - Окей, подожди-ка, - сказал он, выставив руку перед собой. – Я могу и лучше. А ты не по-честному ведешь игру. Нельзя заставлять меня перечислять причины и одновременно сидеть на мне с таким сексуальным видом, - заявил он. – Это жульничество. - Ой, да ладно, - фыркнул Честер, игриво выпятив губу, и отмахнулся от рассуждений Майка. – Раз уж ты не можешь одновременно целоваться и перечислять их, придется подождать, пока ты их все назовешь, а с поцелуями повременить. – Сияя, Честер стоял в солнечном свете. Тут он начал пританцовывать, раскачивая бедрами, и напевать. Песня была смеха ради: о том, что Майк не может привести доказательства его невменяемости. Однако Майк слушал, как загипнотизированный. Какому бы то ни было списку предстояло подождать, пока он не налюбуется Честером Беннингтоном и не наслушается любимым голосом. Отвести от него взгляд было невозможно, и, не отдавая себе отчет, Майк встал, взял его за руки, и они принялись дурашливо танцевать по всей спальне. Честер легко и естественно, словно так и надо, перешел от своей спонтанной песни к битловской Twist and Shout, и Майк рассмеялся. - Well shake it up, baby, now! Twist and Shout! Come on, come on, come on, baby, now, work it on out. You know you look so good. You know you got me going now, just like I knew you would, - пел Честер, разворачивая Майка то туда, то сюда, и, оба, смеясь, неуклюже пытались попасть друг с другом в такт. Они танцевали. Майк не мог припомнить, чтобы хоть раз танцевал по собственной воле. Но танцы с Честером были чем-то совсем другим, и, пока тот пел, Майк словно слышал музыку в собственном воображении. Быть единственным слушателем этого голоса здесь, в спальне, казалось ему таким же приятным занятием, как греться на солнышке. Честер пел только для него. Для него одного. Честер запел нежнее, и Майк, отпустив его ладони, обнял его за шею и притянул в поцелуй. Он почувствовал, как Честер кладет руки ему на талию, и ласка, которой они делились друг с другом тем ясным утром, была сродни солнечному свету. Весь свой неистощимый запас энергии, который часто выливался в танцы, прыжки и вообще движение, Честер, целуясь со Спайком Минодой, поставил на паузу. Сердце колотилось, и, как ему было ясно, вовсе не из-за спонтанного танца. Мысль мелькнула мимоходом, и Честер мог бы развить ее в нечто более глубокое, как и их поцелуй… мог бы, если бы не звонок телефона. От этого внезапного вторжения в их мирок они оба оторопели и посмотрели в зал, откуда раздавались звонки. Тут включился автоответчик. - Майкл, знаю, еще рано, но я думала, что ты уже встал. Это мама. Я звоню, чтобы напомнить про сегодняшний ужин. Приходи к пяти часам вместе с другом. Еды у нас много. Твой брат попросил тайское желтое карри с курицей. Удивимся сегодня. Перезвони. Голос матери Майка, который так резко ворвался в их мир, смолк. Честер посмотрел на него, собираясь спросить, что это за желтое карри. Он знал, что у Майка японские корни, и волнение вновь начало возвращаться к нему. Понравится ли ему это карри? А что, если нет? Не хотелось быть невежливым с мамой Майка, отказываясь от ее еды. В желудке у Честера появились странные ощущения. От того, что его зеленый пейджер где-то там, в гостиной, запищал следом, легче ему не стало. Казалось, их радостное утро столкнулось с реальностью, и Честер, отстранившись, высвободился из объятий Майка. Сердце колотилось, но уже по другой причине. Жена написала ему. Жена, которой он изменял. Да еще и мама Майка собиралась приготовить карри, которое ему предстояло съесть, будь оно вкусным или совсем наоборот. Чересчур много реальности сразу. От Майка не укрылась перемена в лице Честера. Он тихо отошел в сторонку и сказал, что ему нужно покурить, и Майк заметил, что голос у него тоже изменился. Он кивнул. - Ладно. Пока ты куришь, я как раз маме позвоню. – Ему стало грустно, когда он увидел, как Честер торопливо натягивает футболку обратно на свое прекрасное тело. Майк дошел с ним до порога спальни, но в зал за ним не пошел. Вместо этого он стоял и смотрел, как Честер берет сигареты и зажигалку со столика, а также пейджер, который продолжал пищать. - Можешь позвонить ей, когда докуришь, - предложил он. Честер уже не смеялся и не улыбался… как и сам Майк. - Спасибо, - сказал Честер, сунул пейджер в карман шорт и направился к входной двери, чтобы покурить. Майк разрешил ему курить в квартире, но в то утро ему хотелось глотнуть воздуха. Майк смотрел ему вслед с недовольным видом. Все это сбивало его с толку. Все, что между ними происходило. Все начиналось и обрывалось, как вспышка молнии. Это было приятно, но вызывало чувство неуверенности, которое Майку не нравилось. Анна. Мысль о ней была резкой, как пощечина. Развернувшись, он посмотрел на смятую постель, на которой они миловались с Честером, на футболку, валявшуюся на полу. Боже мой, что мы творим? Он подошел, поднял футболку с пола. Ему нужно было перезвонить маме и заверить ее, что они придут на ужин. Карри – это классно. Чезу понравится, решил он и надел одежду. Тут пришла еще одна мысль. Мама с папой так расстроились бы, если бы узнали, что я изменяю Анне у нее за спиной. А Чез… когда он вернется, то позвонит Сэм. Не хочу этого слышать. Наверное, ему нужно личное пространство. Пока они разговаривают, я схожу в душ. Приняв решение, Майк подошел к комоду, чтобы достать чистую одежду. Было сложно перейти от танцев и поцелуев к подготовке к разговору с мамой и душу, но такова была реальность. Майк приказал себе весь остаток дня держать руки и губы при себе. Не хочу, чтобы мы с ним сделали что-нибудь такое, о чем он пожалеет. Мы с ним не жалеем о том, что случилось три года назад, вот и начинать не стоит.