Тайна Безмолвного Леса. Легенда о Восставшем

Ночью первого ноября Оскар действительно работал в баре «Тропический рай». Он находился на Губернаторской площади, которая называлась так именно потому, что неподалёку находилась ратуша. Место было ходовое, и Оскару это нравилось. Множество самых разных посетителей и хорошая прибыль от них. И именно сегодня он мог наконец почувствовать всю эту прибыль. Актёры, певцы, члены Совета, знаменитые писатели, режиссёры, бизнесмены и просто богачи – все так или иначе проходили через него, заказывая себе напитки один другого пафоснее. Но Оскар приглядывался к более простым посетителям. Именно они и занимали его разум, ведь у каждого была своя причина посетить столь дорогое заведение. Кто-то праздновал получение долгожданной премии и не скупился отдавать все свои деньги на хороший алкоголь, кто-то пришёл по наитию друзей-богачей и теперь обеспокоенно озирался по сторонам, стараясь при этом не присматриваться к ценам, чтобы не прихватило сердце, а кто-то заходил туда случайно. Были и те, кто являлись владельцами малого бизнеса и хотели подцепить здесь себе спонсора или даже потенциальных клиентов. Кто-то пришёл сюда в поисках любви на одну ночь, в основном намалёванные дамы не первой свежести, старавшиеся найти себе мужчину побогаче. И такие встречаются! За одним из столиков, что были ближе к барной стойке Оскар приметил типичную жрицу любви: женщина за сорок, откровенный наряд, выставляющий все прелести не первой свежести напоказ, чёрные, как смоль, волосы (явно подкрашенные), лицо покрыто толстыми слоями тонального крема и пудры, которые даже неяркий свет бара не может сгладить, и, конечно, ярко-красная помада, режущая глаза. Надо сказать, что, несмотря на нелепый вид, дама эта хорошо сохранилась, чего нельзя было сказать о её спутнике: почти вусмерть пьяном джентльмене, скорее напоминающем оборванца, нежели типичного посетителя таких заведений. Он сидел, развалившись на стуле и сосал уже пятую литровую кружку пива. Перед дамой тоже стоял бокал с виски, но она лишь слегка пригубила напиток. «Она старается не опьянеть. Интересно, она стремится его обокрасть или что-то более серьёзное?» По запаху парень понял, что женщина – оборотень, старая волчица, как бы она не старалась перекрыть это дешёвыми сладкими духами. «Странно, у нас в лесу не так много чёрных оборотней. Выжившая в своё время омега? Непризнанная?» Оскар делал вид, что протирает стойку, а сам приблизился к ближайшему углу, чтобы подслушать разговор. — Вернёмся к самому началу, Сильвер. Говоришь, есть какой-то клад в лесу, и ты его нашёл? — Угу, — мужчина отпил такой большой глоток из кружки, что чуть не подавился. — Возле за-закрытого за-замка там яма, а в не-е-ей… — Камни? — Не-е-е. — Алмазы? Но Сильвер вместо ответа полез целоваться. Женщина довольно грубо отпихнула его лицо от себя подальше, а потом брезгливо вытерла руку об юбку. — Я ещё недостаточно пьяна. — Тогда д-давай зака-ажем ещё по стаканч-чику. — Тогда ты вырубишься. — Слуш-шай, ну, в конце концов, — он стукнул кулаком по столу, — ты обычная проститутка, а ломаешься тут… как я не знаю, кто. Волчица прикрыла глаза и втянула носом воздух. Сильвер достал из кармана жакета бумажник и подозвал официанта. Женщина открыла глаза и увидела, что Оскар на неё смотрит. Она подмигнула и прошептала, активно артикулируя: — Спонсирую ваше заведение, как могу. «А она не глупая». Что-то знакомое было в этих раскосых глазах. Но Оскар никак не мог припомнить, где их раньше видел. А женщина уже переместилась ближе к нему. — Всегда нравились рыжие, — она облизнулась и поправила волосы. От Оскара не ускользнула маленькая деталь – отсутствующее правое ухо. Прелинг тысяча девятьсот семьдесят девятого. Маленькая девочка, которой порвали ухо в схватке с двумя здоровенными бурыми оборотнями. И которую оттаскал за это самое ухо «любящий» папочка так, что оно оторвалось. Когда прелинг появился в Андеадлинге, Оскар стал смотреть на это явление каждую осень. И особо выдающиеся случаи всегда запоминались. — Оками, — прошептал он. — О, знаешь меня? Кто наплёл? — она обернулась и окинула взглядом бар. — Или что, я стала такой популярной? Ну, ладно, раз знаешь меня не по псевдониму, так и быть, сделаю тебе скидку. Ну, и ещё потому что ты молоденький. Люблю молодое мясцо. Она смерила Оскара оценивающим взглядом, от которого вервольфу стало не то, чтобы некомфортно, но скорее смешно. — Спешу тебя разочаровать. Этот юнец раза в три тебя старше, если не больше, тётушка. Волчица обернулась на этот голос. Оскар заметил, как она напряглась. Да он и сам напрягся, когда увидел Тобиаса, стоящего напротив. Тот сверлил взглядом стену позади вервольфа. Оскар поставил стакан и взялся за другой, чтобы создать видимость работы. — Т-тоби? — голос Лии Оками чуть не сорвался на всхлипывание, но она вовремя взяла себя в руки. Тобиас подошёл к бармену почти вплотную. — Плесни-ка мне чего-нибудь выпить. — Что-то празднуешь? — Да, свою независимость. Если Оскар и удивился, то виду, конечно, не подал. Молча смешал в шейкере джин, вермут и апельсиновый сок и налил в широкую рюмку. — Бронкс. Почти такой же популярный напиток, как джин-тоник, но с кислинкой. — Шаришь, — усмехнулся Тобиас и отхлебнул пару глотков. Оскару захотелось утолить своё любопытство. — Я, может, лезу не в своё дело, но чувствуешь ли ты вкус? — Ты лезешь не в своё дело. Но я отвечу, так и быть. Я чувствую всё. Ты же чувствовал вкус и боль, когда был ходячим трупаком, а? — Немного притуплённо. Поэтому мне приходилось всё пробовать по несколько раз. И поэтому я часто пропадал в запое. — А я думал, это потому, что у оборотней тяга к выпивке, — Тобиас кинул многозначительный взгляд на Лию Оками. Та насупилась, пытаясь удержать своего спутника от того, чтобы тот не приложился лбом на столешницу. Бессмертный залпом опрокинул в себя весь напиток до конца и встал, готовясь будто уходить. — Прошу прощения, а деньги? — Какие деньги? Нет, ну если ты настаиваешь, я возьму. — Заплати за напиток. — О, ты видимо не понял. Когда я попросил плеснуть мне чего-нибудь, я имел ввиду бесплатно. Так что нужно было спрашивать заранее, есть ли у меня деньги. Оскар понимал, что если хоть кто-то уйдёт, не заплатив, то его тут же уволят и даже не будут разбираться, в чём причина. Он открыл было рот, чтобы попросить ещё раз, но в диалог вступила Лия. — Тоби, заплати за покупку. Веди себя хорошо. — Сколько мне лет, по-твоему? — Недостаточно, чтобы ты всем вокруг хамил. — Женщина, у меня с тобой разница в возрасте меньше, чем с детсадовцами. Так что сиди, пей свой дешёвый вискарь и не вякай. — Ты рос таким хорошим мальчиком. Что же с тобой стало? — Что выросло, то выросло. Если ты так переживаешь за меня, то куда смотрела, когда я был ещё личинкой, а? Лия молча поджала губы. — Так что сиди со своим этим… а кто это, кстати? Во взгляде Тобиаса сквозило любопытство. «Интересно, — подумал Оскар. — Демон и не может определить личность. Или может?» Тобиас, словно услышав его мысли, гневно повернулся к бармену. — Знаешь, что, волчонок, тебе повезло, что я добрый и не собираюсь разхреначивать этот бар к чертям. Поэтому вот что: честная дуэль. Идёт? Тобиас даже протянул руку, и Оскар с сомнением на неё покосился. — Честная дуэль? С тобой-демоном? Сомневаюсь. Ты дурил всех на прелинге, ты дурил всех на магифлексе… — Обижаешь. Честная дуэль оборотня с оборотнем. Или ты струсил? Ах, ну да, ссыкло, ты же даже прелинг не проходил, не знаешь, на что ты способен. Ну, ничего, сейчас мы это и выясним. А Лия нас рассудит. Тобиас принялся расстёгивать рубашку. Все взгляды сразу устремились к нему, и в баре стало даже как-то тише. Оскар закатил глаза, но вышел из-за стойки, развязывая свой фартук. — Вот это по-мужски. — О, Господи, сейчас же порвут друг друга, как собаки. Оскар в превращении несколько уступал Тобиасу по высоте в холке, но в целом тоже был довольно крупным волком. Посетители бара отодвинулись на пару метров вместе со стульями, освобождая им пространство. «Меня всё равно уволят, — подумал вервольф. — Так чего мне терять? Хотя бы честь отстою». — Никакой магии, понял? — на всякий случай сказал он вслух. — Само собой. Они сцепились, упершись друг в друга передними лапами. Каждый старался укусить другого, и каждый не давал морде соперника приблизиться больше, чем на сантиметр. Тобиас оказывал больший напор, и Оскар почувствовал, как его задние лапы начинают скользить в сторону барной стойки. Он опустился на все четыре лапы и резко отпрыгнул в сторону, услышав у уха лязганье сомкнувшихся челюстей чёрного волка. Оскар решил, что пора наступать. Он прижался к полу и нырнул одним прыжком под тело Тобиаса, а затем распрямился, выбрасывая того в воздух. Тобиас перекувырнулся и снова встал на четыре лапы с насмешкой глядя на Оскара. Затем бросился вперёд, стараясь повалить бурого оборотня наземь. Зрители восторженно улюлюкали и при каждом его проигрыше, и при каждой победе. Казалось, им всё равно, кто на самом деле выигрывает. Им было важно лишь наличие самого соревнования. «”Хлеба и зрелищ”, как говорил поэт-сатирик Ювенал», — подумал про себя Оскар. Внезапно прямо перед его носом возник другой чёрный оборотень, поменьше Тобиаса. Только спустя несколько мгновений до Оскара медленно дошло, что это вмешалась Лия. — А ну, хватит др-раться, — прорычала она. Тобиас тотчас обратился в человека, а клиенты бара смущённо отвернулись, увидев голого мужчину посреди зала. Оскар трусливо поджал хвост и нырнул за барную стойку, где обернулся и переоделся. Бессмертный подошёл к нему и пожал руку. — Ты бьёшься, как девчонка, — сказал он насмехаясь. — Хотя, замечу, что весьма сильная девчонка. Лия подошла к Тобиасу вплотную и влепила ему пощёчину. — Устроил тут балаган. А ну проваливай. И тут что-то переменилось с насмешливой беспечности Тобиаса. Глаза его налились злобой, лицо перекосило. Парень сильно стиснул кулаки и толкнул женщину со всей силы. Она покачнулась и упала: каблук её туфли отломался и отъехал куда-то под столик. А Тобиас кинулся к ней и принялся пинать, что есть сил по рёбрам, по спине, по ногам – по всему, что она только могла случайно подставить. С помощью магии Тобиас поднял её в воздух, словно тряпичную куклу. Встряхнул несколько раз. Она не издавала ни звука. И тогда он начал медленно сворачивать ей шею. Оскар кинулся за охраной и за менеджером, если вдруг тот ещё не ушёл праздновать Хэллоуин в другое место. Охранники пришли быстро, но Тобиас уже испарился. Другие клиенты словно не замечали ничего странного, сидели каждый за своими столиками, беседовали, пили. А прямо перед барной стойкой лежала избитая женщина без сознания. Её спутник был до неприличия пьян и спал прямо на столе. Оскар набрал в скорую, но ему никто не ответил. Через пару звонков, оборотень понял, что это бессмысленная затея и тогда позвонил сестре. — Привет, Готика, ты на работе? Мне нужна твоя помощь. Возьми самую быструю тачку. Через пятнадцать минут вампирша остановилась напротив бара. Оскар попросил двух охранников скататься вместе с ней до больницы, чтобы те помогли загрузить раненую волчицу и перенести её из машины в госпиталь, если потребуется. Готика начала возмущаться, когда увидела, как двое громил в цветастой фирменной форме бара несут Лию Оками. — Нет, ну я что, должна всё бросить и помогать вашей клыкастой братве? Однако вампирша спокойно предоставила и задние сидения салона Шкоды Суперб, и багажник, чтобы разместить пострадавшую. — Однажды, братец, я тоже попрошу у тебя помощи, и ты не сможешь отказаться. — Замётано. Сам Оскар решил остаться в баре. Он и так слишком много навёл беспорядка, а ещё если покинул бы рабочее место до семи утра, хотя и оставался всего час, его точно ждало увольнение. Какое-то время он смотрел вслед удаляющейся машинке, а затем вернулся в здание. Уборщица уже успела оттереть кровавые пятна с пола, так что теперь ничто не говорило о происшествии. Посетители всё так же каждый занимались своими делами, и Оскар решил последовать их примеру. Готика обещала позвонить, как передаст волчицу в руки профессионалам. Сопровождающий Лии Оками всё так же сидел за столиком, уткнувшись лицом в тарелку. Оскара сперва это позабавило, но теперь он подумал, как бы под утро не обнаружить в баре труп. Он осторожно приблизился к мужчине, дотронулся до руки. Тот пошевелился. «Ага, значит, живой, просто в стельку пьяный». — Эй, Сильвер, или как там тебя? — вервольф с силой потряс выпивоху за плечо. — Мы не круглосуточный бар. В семь закроемся. — Я в-в к-курсе, — пьяным голосом ответил тот и перекатился лицом по столу так, что теперь можно было увидеть один его глаз. Кожа у него была тёмная, возможно, от бесконечной выпивки или тяжёлого труда, или всего сразу, но если приглядеться, то под пигментными пятнами, видно было, что мужчина и так, сам по себе, довольно темнокожий. Жёлтые короткие ногти свидетельствовали ещё и о том, что Сильвер явно не пренебрегал табаком. Оскар скривился в отвращении и вновь принялся расталкивать пьяного. — Вставай, тебе говорят. Щас закрываемся. — Чýдно. Я передохнý от этого гомона. — Не, ну наглость! С последним толчком в плечо Оскар явно перестарался и спихнул мужчину вместе со стулом на пол. Оглушительный грохот, на который, казалось, никто не обратил внимания («Какое счастье, что тут собрались пофигисты», — в очередной раз за ночь подумал вервольф), и мужчина вскочил. Его глаза, налитые кровью, закатанные рукава и сжатые кулаки не сулили ничего хорошего. — Драться удумал, тупой бармен? Если хочешь подраться, так дерись по-мужски! — Я вас попросил бы не устраивать беспорядок в нашем заведении, — Оскар постарался придать своему голосу самый спокойный тон. — Ч-человек спит, а он… Ну кто же на спящего, а? Мужчина начал шататься, и Оскар вновь усадил его на барный стул, а сам быстренько принял заказ у какой-то леди в платье, усыпанном стразами. «Да, надо было подождать, пока он хотя бы сможет найти самостоятельно, в какой стороне дверь», — подумал оборотень, наливая в шейкер виски, апельсиновый и абрикосовый соки. В маленьких бегающих глазках Сильвера промелькнуло что-то знакомое. Промелькнуло и исчезло. Мужчина сощурился, покосившись на лампу. — Нахрена вам такой яркий свет ночью в баре, а? Люди сюда прих-ходят отдохнуть, а вы… Вервольф принюхался. Волшебник. Спитой, в летах, но вроде чистый волшебник. По крайней мере без явного запаха человека или другого существа. Живёт в отдалении от других? Но откуда тогда он, Оскар, может его знать? Забегал как-то в детстве на кладбище ещё ребёнком? Он присел на стул рядом с пьяным, активно тёршим себе глаза грязными рукавами и пытавшимся таким образом закрыться от света. — Кем ты работаешь? — Л-лесоруб я. Древесину обрабатываю. Снова мимо. Оскар не интересовался деревообрабатывающей промышленностью, и никого не знал с лесопилки. Может, родственники? — Значит, ты простой работяга, да? Устаёшь после тяжёлого физического труда, небось? А жена любящая тебе харчи варит к ужину, пока ты тут… — Нет у меня жены, — резко оборвал мужчина. — Сбежала она пятнадцать лет назад. Один живу с тех пор. Вот так новость. Значит, и родни никакой нет. — А что стряслось? Колдун замялся, сложил руки в замочек, потупил глаза. — Она тебя бросила, потому что ты в запой ушёл? Проблемы с законом? В чём причина? — Бил я её, — тихо ответил Сильвер. «Н-да, любовь к дракам видно издалека». — Она у меня тоже ведьма была, красивая. — А ты рукоприкладствовал. — Да, вот она и сбежала. «Молодец, — мысленно похвалил женщину Оскар, — не каждая рискнёт всем и сбежит от тирана». — А что ж ты её руками-то? — решил пошутить Оскар. — Магией-то оно надёжнее, наверное. — Эх ты, шерстистый, не понимаешь ничего. Магия – штука ведь опасная, древняя. Её попусту на какие-то бабские потасовки использовать – себе же хуже делать. Сильвер вытащил из кармана засаленный носовой платок, промокнул вспотевший лысеющий череп, затем громко высморкался. Оскар налил в стакан простой воды и подвинул к мужчине. — Ты это, не подумай, что я плохой колдун там. Я потомственный маг в тридцать четвёртом поколении. «Где-то я это уже слышал, — подумал Оскар, и вдруг в его голове всплыла маленькая догадка. Он присмотрелся в лицо мужчины внимательнее. — Похожи, очень похожи». — А звать-то тебя как? Сильвер… — Макдуф, — колдун отпил воды двумя глотками. — Древние шотландские корни, все дела. Хотя на шотландца я похож даже меньше, чем ты, ха-ха. «Ну, теперь-то мне понятно, почему». — Скажи, а твои родители… — Почили. Спились, и я иду по их дорожке. «Как грустно и странно одновременно. Пра-пра-прабабка его стремится обрести вечную жизнь и молодость, а все её последующие поколения… Впрочем, не буду заговаривать загодя».