"Сергей Михайлович — трубку не брать. Настойчивый хер, может заслать людей — послать".
Девушка присвистнула и, хитренько улыбаясь, бросила взгляд на покойника, пряча книжку в глубинах бездонных карманов. — Я, конечно, знала, что ты тупой, но не думала, что настолько. Чтобы авторитета нагнуть тут тонкость нужна, — она обошла стол и обернулась к четырем дохлым балбесам, — а у вас, мужиков, она по определению отсутствует. — Ладно, — девушка вздохнула и прошла к двери, — я тут осмотрюсь, если вы, господа, не против, а потом пойду за моим порошком. Она остановилась в темном проеме и кивнула своим упрямо молчавшим собеседникам. — А вы учитесь, пока я жива. Олухи. На закуску по-хозяйски хлопнув дверью, девушка покинула комнатушку, ставшую погребальной для четырех кретинов.***
Саймон практически лежал на столе, сложив ладони под подбородком, и, мечтательно улыбаясь, снизу вверх наблюдал за танцовщицей, крутившейся вокруг шеста. Такой угол позволял ему время от времени мельком увидеть нижнее белье девушки под ее разноцветной юбкой, если предмет одежды такой длины вообще квалифицировался как юбка, а не как ремень с рюшами. Пару минут назад она полностью избавилась от верха, что благополучно нокаутировало Сережу, но Саймон пока держался. В отличие от друга, он всегда предпочитал задницы грудям. А поскольку стриптизерши обычно начинали с лифчиков, в пари с Серегой на «самого стойкого в стриптизе» он обычно выигрывал. Кстати, о Сереге. Его телефон визгливо запищал, и парень отошел принять звонок, чего Саймон даже и не заметил. Напевая себе под нос, он покачивал головой в такт музыке, не сводя глаз с длинных идеально гладких ног очаровательной блондинки, когда Сережа настойчиво постучал его по плечу, выдергивая парня из сладостных фантазий. — Давай вставай. Ехать надо. — Да я уже давно стою, — хмыкнул парень, криво улыбаясь, но не двигаясь с насиженного места. Блондинка кокетливо улыбнулась в ответ и, закусив розовую губу, запустила пальцы под резинку юбки, стягивая мешающий им обоим кусок ткани, на что Саймон одобрительно прищелкнул языком. — Работа, Саймон. Поехали, — уже громче сказал Сережа, потянув друга за ворот излюбленного тем гигантского плаща, и Саймон, скорбно простонав, нехотя сполз со стула. — Че, сейчас что ли? — сокрушенно спросил он, упрямо стоя на месте. — Нет, завтра, — сказал Сережа, выпуская шкирку опечаленного напарника, и шагая прочь от соблазна на свежий воздух, — Харе слюни пускать, долг зовет. Саймон дулся на друга бо́льшую часть дороги, обиженно выпятив губы и поглубже зарывшись в плащ, но в какой-то момент они наскочили на особо настырную кочку, машина подпрыгнула и парню в голову вдруг стукнуло, что он даже не узнал, куда они направлялись. Смотря прямо перед собой, он пробурчал: — Че за работа-то? Сережа молчал, и Саймон уж было решил, что тот тоже обижается (черт пойми на что, правда; сам же их выдернул), но тут парень вывернул руль, поворачивая на выезд из центра, и ответил: — Да хер его знает. Михалыч сказал к нему ехать. Там и разберемся. Саймон утвердительно промычал, как он часто делал, когда не знал, что сказать, но и молчать тоже не хотел. Его вокабуляр вообще кишел различными звуками, в зависимости от ситуации варьирующимися в тональности и громкости: от гы́каний до ры́каний. По приезде парни прошли в знакомый кабинет, чуть не споткнувшись в парадной о кряхтящего у камина архитектора. В комнате, помимо своего начальника, по обыкновению наряженного в малиновый пиджак и надушенного так, что все мухи в радиусе десяти метров наверняка уже подохли, они обнаружили двух шестерок. Один из братков, маленький и грузный, пристыженно смотрел в пол и напряженно сопел. Второй, повыше и потоньше, прижимал к носу окровавленный платок, периодически хлюпая разбитым носом. Саймон с Сережей, покосившись на двух совершенно несчастных парней, прошли вглубь комнаты. — О, мальчики! — просипел Михалыч из-за стола, переключаясь на ново пришедших, — А чего так долго? Мы уже заждались. — Да… Пробки, Сергей Михалыч, — ответил Сережа, разглядывая унылую парочку. — А вот оно что. Ну понятно, — протянул усач, откидываясь на кожаном кресле и складывая руки на груди, — Пока вы, Сережа, прохлаждались, у нас тут произошло ЧП. Знаешь, что такое "чэ-пэ"? — Конечно знаю, Сергей Михалыч. — Молодец, — Михалыч снова посмотрел на братков, походивших на провинившихся школьников, которых в первый раз вызвали к директору. — Ну давайте по очереди. Начнем с младшенького. Толстяк продолжил молчать, уставившись в паркет, пока его не толкнул в плечо тот, что повыше, после чего парень поднял круглые глаза и, запыхаясь и заикаясь, заговорил. — Я на рынке был. Как обычно. У меня там в южной части пункт передачи. За синей палаткой. Там б/у ложки продают, народу немного, — объяснял он, нервно цепляя пальцы в замок. — Ближе к делу, — сказал Михалыч, торопливо тряся рукой. — Да. Да, — парень снова замялся и опустил глаза, — Ну и в общем я пришел. А товара нет, — выпалил он и вылупился на начальника. — Ты, дурень, его что, в руках нес? — Михалыч наклонился в кресле, облокачиваясь на стол. — Нет! Не в руках! — парень замотал головой, отчего у него затряслись красные щеки, — Я в барсетке нес. Как обычно. — Так что же у тебя, идиота этакого, сумку вскрыли и кокаин вытащили, а ты даже глазом не моргнул?! — после утреннего фиаско с Доктором, нервы у авторитета были на пределе. — Я-я не знаю! Это опытный вор видимо! Он и кошелек мой тоже спер! — парень был готов расплакаться на месте, — Сергей Михалыч, не убивайте меня только, я не знаю, как так вышло! — А кто знает?! — Не знаю! — парень вжал круглую голову в плечи, отчего его и без того короткая шея напрочь скрылась из виду, но потом нашелся, — Вор знает! — Воровка, — из-под платка пристыженно поправил его второй, чем вверг всех присутствующих в тихий шок. Брови Сережи поползли наверх, а Саймон озадаченно нахмурился. — Не понял, — произнес Михалыч, откидываясь обратно на спинку кресла. — Это девчонка. Последовала затяжная пауза. Михалыч, открыв рот, смотрел то на первого, то на второго провинившегося, которые теперь просто сгорали от позора, Сережа боролся с желанием присвистнуть, а Саймон силился представить, что же это за девчонка такая, которая кинула не одного, а двух мужиков на кокс и бабки, да и причем провернула она эту нехилую операцию за какие-то два-три часа. Прямо герой из комиксов. Мощно. — Так-с, — протянул Михалыч, — а вот с этого момента поподробней. И парень рассказал, что случилось, время от времени отнимая влажную ткань от лица, когда она заглушала его голос. Как и обычно его передача была назначена в баре. Он приехал пораньше, и, пока ждал покупателя, решил воспользоваться уборной. В коридоре у туалетов на него налетела какая-то девчонка, чуть не снесла его с ног, неслась как укушенная. Лица он ее не видел, она была в здоровенном капюшоне и темных очках, отчего он решил, что она, наверное, слепая. Придержал за локти, помог встать ровно. Затем она извинилась и убежала. Товар он всегда носил во внутреннем кармане куртки, так что за его сохранность никогда не беспокоился. Но выйдя из туалета обнаружил, что ворот косухи у него распахнут, а карман пуст. — Сначала, признаюсь, не совсем понял, что произошло, но потом допер, и тут же за ней кинулся. Он выскочил на улицу. Рабочий день был в разгаре и горожан на тротуарах было негусто, в основном бабки да школьники. Он увидел ее на противоположной стороне дороги и бросился следом. Она сразу же его заметила (еще бы, такой амбал несется и вопит), и кинулась наутек. Когда она юркнула в переулок, он триумфально хохотнул — знал, что там был тупик, но стоило ему завернуть следом, как в лицо ему с размаху прилетела железная пластина (впоследствии он опознал ее, как отломанную жестяную крышку от урны), и он отключился. — Ну а дальше, что было? — Проснулся пустой. Ни денег, ни часов, ни мобилы, — у парня наконец перестала идти кровь, и он отнял от лица измусоленный платок. Видок у него, конечно, был плачевный. — Ни порошка, я так понимаю? — Ни порошка… Михалыч озадачено промычал. Он выпятил губы, которые полностью скрылись под густыми усами, и, почти не моргая, уставился на опростоволосившихся бандитов. Сережа слишком давно знал Михалыча, и прекрасно понимал, что подобная напряженная пауза всегда означала только одно — затишье перед бурей. И он оказался прав. Гневным взглядом просверлив во лбу каждого из парней по дырке, Михалыч, краснея с каждым произнесенным словом, начал вскипать. — Так это что получается? А? Что вас, иродов, нагнула какая-то баба?! Парни молчали, боясь встретиться взглядом с гневавшимся начальником. — Вы знаете, что это за кокс, полудурки?! Эти два идиота, — он махнул рукой в сторону Саймона с Сережей, — утром замочили мужика, который его делал! А вы теперь последние запасы херите! Михалыч чуть ли не подпрыгивал в кресле, разъяренно тряся руками. С проступившим на лбу потом и вздувшейся на шее веной он был похож на свистящий чайник. — И кому?! Кому вы все это просрали?! — он ударил кулаком по мраморной поверхности стола, отчего виновники резко дернулись, — Какой-то уличной девке! Да вас четвертовать мало! Вас на кол посадить только за такой позор! — Сергей Михалыч, — Сережа прервал гневную тираду начальника, за что тут же словил испепеляющий взгляд, — Так может это совпадение? — парень неловко усмехнулся в надежде сбавить градус накала в кабинете. — Ну откуда какой-то девчонке знать про все наши пункты передачи? — пояснил он. Едва складка между бровей авторитета начала разглаживаться, как младший из братков невпопад кашлянул и совестно покосился в сторону, пряча глаза от всех присутствующих. Тишина снова разразилась в ставшей невыносимо жаркой комнате, и Михалыч, теряя всякое терпение, треснул кулаком по столу и проревел: — Говори, Винни-Пух ты треклятый! Толстяк подпрыгнул. — У меня… У меня в б-барсетке была записная книжка с-со всеми нашими адресами, — жалобно сознался он, заламывая пальцы, — Я места плохо запоминаю. В-вот и носил с собой всегда. Сережа посмотрел на начальника, и увидев округленные бешенством глаза, заключил, что до завтра толстяк совершенно точно не доживет. Да что там до завтра — если до вечера дотянет, уже будет чудо. Не проронив больше ни слова, Сергей Михайлович вынул из-за пазухи мобильник, набирая по памяти номер, и велел Валерке на том конце провода немедленно явиться к нему в кабинет. Валерка был одним из личных телохранителей Михалыча, размерами и жесткостью не уступал Саймону, а потому Сережа мысленно простился с Винни-Пухом, когда его, плачущего и молящего о пощаде, Валерка за шкирку вынес прочь из кабинета. Второго из братков Михалыч вытурил взашей, веля не показываться ему на глаза как минимум месяц. Устало развалившись в кресле и опрокинув стопку водки, которую ему торопливо предоставила бабуська-горничная, он вытянул под столом ноги и заговорил. — Ну что, ребятки? Ситуация, если вы еще не заметили, довольно скверная. Что делать будем? — спросил он скорее у себя, нежели у присутствующих. — Найти ее надо, — предложил Сережа, пожимая плечами. — Светлая мысль, — оценил Сергей Михайлович, пропуская мимо ушей реплику парня, но тут у него созрел план, и он встрепенулся, выходя из транса, — Значит так. У нас сегодня какой день? — Понедельник. — Понедельник. Отлично. А теперь слушайте меня внимательно. Сегодня еще одна сделка будет, — он достал из стола блокнот и, записав номер, вырвал страницу, протягивая листок Сереже, — По номеру позвоните, вас парень сориентирует, куда подъехать. Езжайте к нему и страхуйте. Саймон и Сережа закивали головами. — Как только эта крыса нос высунет, хватайте ее и везите ко мне. — А что Вы с ней сделаете? — А это, Сережа, не твое собачье дело. Я тебе плачу не за то, чтоб ты вопросы задавал, а чтобы молча выполнял свою работу. Ты и с этим справляешься через задницу. Сережа кивнул и последовал за Саймоном, который уже пересекал парадную, направляясь к выходу. — И Сережа, — окликнул его Михалыч, — она мне живой нужна. Только попробуйте эту тоже завалить. Я вас обоих в унитазе утоплю, понял? — закончил он, стуча пальцем по ребру столешницы. — Ну что Вы, Сергей Михалыч, мы женщин не бьем, — улыбнулся Сережа, и покинул душный кабинет.***
Мартовское солнце вальяжно опускалось к горизонту, и пусть земля еще не успела прогреться после зимы, а студеный ветер бодрил прохожих, все же они знали — весна была не за горами. Саймон несдержанно барабанил пальцами по рулю пятерки, разглядывая прохожих через грязные стекла машины. Из всех заданий, которые выпадали им с Сережей, сидеть в засаде ему нравилось меньше всего. Он уже вдоль и поперек изучил новый выпуск Человека-паука, попереключал все доступные радиостанции и освежил заточку на складном охотничьем ноже, который у него всегда был припрятан в кармане брюк, и теперь делать ему было абсолютно нечего. — Кушать хочется, — проворчал он, посматривая на вывеску Макдональдса, выглядывающую из-за угла улицы. — Терпи, — отозвался Сережа, который, откинув сидение, не менее лениво чем Саймон, оглядывал мельтешащих по тротуарам прохожих, — Если мы и это задание провалим, нас Михалыч с потрохами сожрет. Саймон тяжело вздохнул и откинулся на слишком узкое для него сидение, прикрывая глаза. Вчерашнее похмелье еще давало о себе знать, и без еды в желудке с утомлением бороться было все труднее. Безделие уж точно не помогало. Тут мобильник Сережи надрывисто заверещал. Саймон оживился, выжидающе глядя на напарника, который непринужденно вытащил антенну, и приложил устройство к уху. Если Саймон был легко возбудим, то Сережу из состояния беспечности, казалось было не вывести даже атомной бомбой. — А? — парень сконфуженно свел на переносице брови. — Ну че там? — Саймон наклонился к трубке в надежде услышать хоть какие-то подробности, за что тут же схлопотал от Сережи шлепок по носу. — Чего? Ты где? Громче говори, я тебя плохо слышу, — сказал Сережа, прикладывая ладонь к свободному уху. И тут на противоположном конце провода заорали так, что Саймон отчетливо услышал каждое слово со своего места за рулем. "Она бежит вниз по улице по направлению к вам!" Парни переглянулись и уставились на тротуар, по которому, как и передали по телефону, проскальзывая между прохожими, огибая урны и перепрыгивая через бордюры, сломя голову неслась черная фигура в капюшоне. — Черт! — только и успел выпалить Саймон, как они с Сережей второпях выскочили из машины. Воровка, должно быть, заметила их, потому что прежде чем они успели сделать и шаг в ее сторону, она резко сменила курс, на всех парах вылетая на проезжую часть. Ни на секунду не задерживаясь, она понеслась поперек широкой дороги. Водители гневно гудели. Шины тревожно визжали, стираясь об асфальт. А она бесстрашно рвалась вперед. Улучив безопасную лазейку между застопорившихся автомобилей, парни кинулись следом. Неловко огибая машины, они бежали к противоположному тротуару, надеясь подрезать воровку, прежде чем она его достигнет. Движение по трассе возобновилось. Серега еле успел ухватить Саймона за рукав плаща, прежде чем тот влетел в автобус. Им пришлось остановиться. Саймон раздраженно рыкнул. — Огибай! — крикнул Сережа, оббегая транспорт сзади. Они выскочили на тротуар. Народу заметно прибавилось, но вдалеке они заметили лихорадочно мечущийся черный капюшон. Они бросились следом. Горожане, как назло, путались под ногами. Девчонка мастерски огибала прохожих, юркая между ними, как зверек. Парни такой грациозностью не располагали. Сережа в силу неопытности, Саймон — размера. Поэтому они перли напролом, отпихивая людей, теряя скорость. — Слишком долго, — гаркнул Саймон. Он снова соскочил на проезжую часть и помчался вдоль тротуара, значительно сокращая расстояние между собой и девчонкой. Она скрылась за поворотом в конце улицы. Варианта было два: либо она побежит к мосту, но тогда ей придется взбираться по ступеням, она потеряет силы и время, а значит… — Она бежит к поездам! — бросил парень через плечо. Если он не успеет ее поймать прежде, чем она выбежит к стоянке поездов, у нее будет слишком много шансов скрыться между вагонов. Надо успеть. Настигнув угол последнего дома улицы, Саймон зацепился за кирпичи пальцами, тормозя каблуками об асфальт. Метрах в ста он заметил ее темную фигуру, перепрыгивающую через погнутое ограждение. Он оказался прав. Он оглянулся на улицу. Сережа только нагнал его, сильно запыхаясь и хватаясь за живот. — Иди! Уйдет! — слабо воскликнул он, махнув рукой. Не уйдет, подумал Саймон, возобновляя погоню. Он без труда перескочил через низенькую ограду. Девчонка неуклюже неслась вниз по холму к железной дороге. Она начала спотыкаться. Устала. Саймон, не боясь скатиться по земле кубарем, рванул за ней. Между ними оставалась всего пара метров, и он, намеренно упав на колени, покатился вниз, хватая ее за лодыжку. Девчонка взвизгнула и повалилась на землю. Она отчаянно дергалась и брыкалась. Он крепко держал ее, не давая освободиться. Подняв глаза, он с удивлением обнаружил, что на ней были ботинки на здоровенном толстенном каблуке. Из-за неожиданного осознания он, должно быть, на мгновение ослабил хватку, но ей этого было достаточно. Дико рыкнув, она перевернулась на спину и свободной ногой со всей дури зарядила Саймону в лоб так сильно поразившим его каблуком. Взвыв, он отпустил ее и схватился за голову. Воровка, цепляясь за жухлую траву, подтянула колени вперед. Пошатываясь, но не останавливаясь, она поднялась и с усилием продолжила переставлять ноги. Саймон тряхнул головой, потирая горящий лоб, и, раскачиваясь, поднял тяжелое тело со стылой земли. Он сделал шаг вперед, отнял руку от лица и замер. Она стояла на противоположной стороне железнодорожных путей, направив на его голову пистолет. Саймон забыл, для чего гнался за ней. В голове неожиданно не осталось места ни для порученного ему задания, ни для переживаний за собственную жизнь. Во время их потасовки на земле капюшон слетел с ее головы, и теперь парень наконец-то мог ее увидеть. Ветер трепал ее рыжие волосы, которые пожаром развевались на фоне тускнеющего неба. Редкие лучи заходящего солнца падали на ее дьявольски красивое лицо, поблескивая в светлых глазах, взявших его на прицел. Ни мелкие ссадины, ни грязь, оставшаяся на щеке после падения, нисколько не портили ее, а наоборот, придавали образу каплю дикости и воинственности. Ее грудь тяжело вздымалась от длительной погони, но упрямо расправленные плечи не выдавали усталости. Саймон не решался дышать. В голове была каша. На секунду она прервала их напряженный зрительный контакт, бросив взгляд на рельсы. Когда она снова посмотрела на него, пристальный прищур исчез. Теперь в пронзительных глазах плясали смешинки. Внезапно она опустила пистолет. Уголки ее губ приподнялись в хитренькой ухмылке. Она сделала шаг назад. Он последовал. Она улыбнулась шире и изумленно вздернула брови. Не сводя с нее глаз, Саймон поднял ногу для следующего шага, но его планы были грубо прерваны пробивающим пелену его забвения гудком. Протрезвев, он глянул на рельсы. Грохоча колесами о стыки и угрожающе шипя, прямо на него несся товарный поезд. Широко распахнув глаза, Саймон вовремя отдернул ногу и отпрыгнул от рельсов, падая на влажную землю. Сердце бешено колотилось в груди. Парень тяжело дышал, впиваясь пальцами в холодную почву, возвращаясь обратно в реальность. Он глядел на несущийся перед носом поезд, и с каждым проскакивающим вагоном, события прошедшего дня по кускам восстанавливались в его памяти. Утро. Похмелье. Доктор. Стриптиз. Михалыч. Засада. Погоня. Воровка. Последний вагон промелькнул перед его лицом, и Саймон поднялся на ноги, ступая меж разгоряченных шпал. Он оглядел ряды оставленных на стоянке пустых вагонов. Как назло, железяки выстроились в шахматном порядке, заслоняя собой любое движение, если таковое имелось. Его брови тяжело сошлись на переносице, когда он понял, что ей вновь удалось скрыться с их кокаином. Но в этот раз из-за него. Из-за того, что в его глупом первобытном мозгу происходило короткое замыкание каждый раз, когда он видел хорошенькую девчонку. Саймон скривил губы. Развернувшись, он с размаху отправил кулак в близстоящий железнодорожный знак. Столб жалобно скрипнул, кренясь под силой удара. Солнце закатилось за горизонт, и мгновенно похолодало. Сережа стоял на вершине холма и наблюдал, как его напарник, судорожно сжимая кулаки, грозно хмурясь и бурча что-то себе под нос, взбирался по склону с пустыми руками. Парень тяжело вздохнул. Михалыч их убьет.