Разрывая времена

      Хосок был бы рад понять, что вообще в его жизни происходит. И это связано не только с недавно прояснившимися событиями. Хотя они дали ещё больший толчок к тому, чтобы задуматься о смысле существования Чона. В плане своего будущего он был схож с Тэхёном: особо не задумывался, что будет дальше. Только проблема Хосока заключалась в том, что он считал себя лишним человеком. Ему не хотелось абсолютно ничего. Даже в компьютер постоянно играть да лежать на кровати, смотря в потолок. Он пытался найти себя. Честно пытался. Даже пирсинг сделал, чтобы почувствовать себя живым, заставить волноваться и искать выход, чтобы сбежать от вдруг узнавшей о его проступке старосты, в фантазиях. Всегда преувеличивал происходящие ситуации и был ярым оптимистом. По крайней мере, показывал это перед другими… А сам он хотел, чтобы его ценили. Хосока можно было назвать поистине прекрасным другом. Но про него друзья всегда вспоминали в самый последний момент или вообще исчезали, как, например, Совон.             Единственные, кто был с ним всегда — это Чимин и Тэхён, которые даже есть не начинали, пока Хосок не придёт. И парень действительно был им за это благодарен. Но в их легендарной троице именно он был тем самым третьим лишним. Точнее, так думал сам Хосок.       Он очень часто придумывал себе жизнь, только чтобы казаться интересным в обществе. Ох, как же сильно он в нём нуждался и как сильно чувствовал, что оно не нуждается в нём!       И вот сейчас он лежал на диване в наушниках, слушая музыку любимой группы. Естесственно, ничего не понимая, потому что текст песни был на английском.       — Что слушаешь? — невзначай спросил только что вернувшийся Пятый. Он частенько пропадал из квартиры и даже практически не ночевал в ней.       — Да группа одна, — Хосок поставил на паузу, — 'MemoRize'. Американская.       — Никогда о такой не слышал.       — Да как же? Она довольно популярная!       — Включишь одну из песен?       Хосок вытащил из телефона проводные наушники, увеличил громкость и нажал на воспроизведение.       «U don't want it, baby. Get up! The days of the herds Have passed!»       — Хм, не слышал такое.       — Моя любимая.       — Из-за смысла? Ты видишь в ней себя?       — Нет, из-за музыки. Перевода я не знаю. А в интернет заходить как-то лень. Да и какой вообще смысл? Музыка не для того пишется, чтобы искать в ней смысл, а просто для настроения.       — Но в этой песне кроется нечто больше, чем просто настроение.       — Да мне как-то всё равно на лирику! Мне нравится после припева это громкое 'Set, set fire! ' Звучит классно.       — О, ты даже не представляешь, как классно оно зазвучит, когда ты узнаешь перевод.       — Скажи, какой толк слушать тринадцатилетнего деда?       — А какой от жизни, если в конце всё равно смерть? — Пятый вопросительно поднял бровь.       — Согласен. Смысл в жизни не вижу.       — Вот как? Да ты потерян. Считаешь себя лишним?       — Это не твоё дело, — грубо отрезал Хосок, — Да и с чего ты вообще это взял?       — Да, возможно ты и прав, — согласно кивнул Пятый, при этом о чём-то задумавшись и опять покинул квартиру Хосока, оставляя парня до следующего дня в полной тишине. ***       Чимин как и всегда залипал в телефоне. Трудоголиком на твёрдую пятёрку в их классе можно было назвать разве что Совона, который из школы уже отчислиться успел. Видимо, слишком много свидетелей там. Итак, парень переписывался с Тэхёном, откуда узнал о том, что действительно с ним произошло и о его первом разе с Чонгуком.       «Необычные ощущения», — признался парень, — «Правда меня что-то штормит. Наверное, всё из-за долбаного кофе!»       Чимин очень удивился тому, что Тэхён вдруг поверил в то, что обычный сахар — это порошок. Он бы ещё понял, если б его другу сказали, что это сахарная пудра, но… Ким конкретно так лоханулся. Вдобавок об отношениях Чонгука и Тэхёна уже известно всей школе. А это значит, что в понедельник Тэхёна возможно разнесут фанатки Чонгука, начиная от старших и заканчивая младшими классами. Зато хоть у кого-то личная жизнь наладилась и счастье прибавилось.       А вот Чимину, на его же удивление, жесть как не хватало какого-нибудь призрака рядом. С тех пор как возродился Юнги, Паку и поговорить не с кем. Стыдно признавать, но ему не хватает этого насмешливого голоса, который будет ругаться над Джином за шипперство и того, который если что успокоит. Именно с призраком Юнги Чимин чувствовал себя в безопасности. Конечно, когда Август получил физическое тело, это чувство не пропало. Но он же не может постоянно быть рядом! Да и попросишь его — непонятно что в голову Его Бывшему Императорскому Величеству прилетит!       В прихожей хлопнула дверь. Чимин был уверен, что это Джин с работы вернулся, поэтому даже не шелохнулся. Когда старший уставший, его лучше не трогать — он сам говорил. Но когда в его комнату неожиданно постучали, причём не три, как хён, а целых десять раз, Чимин вздрогнул и тут же вскочил, схватив со стола линейку. Нет, ну а что? Её в каком-то смысле можно использовать в качестве оружия! Мало ли кто там?       — Можно войти? — в комнату заглянула голова Юнги, и Чимин, выдохнув, положил линейку на место.       — Не пугай так в следующий раз!       — Да блин! Тебе не угодишь! То говоришь стучать, то просишь не делать этого! — Август бесцеремонно прошёл в комнату.       — Что ты тут делаешь?       — Джин на ночную смену остался. Просил через Намджуна за тобой присмотреть, а что? Не рад меня видеть?       — Ну оставайся, раз Джин-хён того захотел! Я постелю тебе в его комнате.       — А ты разве этого не хочешь? Мы договаривались, что будем вместе после моего возрождения, — напомнил Юнги.       — Так я тебя и не выгоняю.       — Звучит так, будто одолжение мне делаешь, хотя за тобой присматриваю я, — парировал Юнги и, немного погодя, решил перевести тему: — Ты уже ел?       — Нет ещё. Что-то не хочу, — пожал плечами парень, — А ты?       — А я мороженое нам принёс, — Мин поднял вверх пакет с небольшим содержимым, — Ты говорил, что это — первая вещь, которую мне стоит попробовать, когда я возрожусь.       У Чимина тут же засветились глаза, что не ушло от Юнги.       — И у меня их целых три.       — А третье для кого?       — Для игры. Давай сыграем? Если выиграешь, получишь вторую пачку.       — Что за игра? — Чимин сомнительным взглядом посмотрел на Юнги.       — В карты.       — А ты хоть играть в них умеешь? — усмехнулся Чимин, готовый принять вызов.       — Умею, — утвердительно ответил Юнги, — Выигрываешь ты — мороженое твоё. Выигрываю я — выполняешь моё желание!       — А чего это мне мороженое, а тебе желание?       — Хочешь, можешь тоже желание загадать. Но тогда мороженое моё.       — Ладно! — согласился Чимин, — Готовься проиграть!       Чимин и Юнги прошли на кухню, положили мороженое в морозилку и сели за стол. Юнги достал принесённые карты.       — Уно? — удивился Чимин.       — Ты против?       — Нет. Просто думал, что мы сыграем в более старую игру.       — У Намджуна только такие были.       — Ну ладно, — Чимин получил свои карты и, скрывая довольство от своего набора, безэмоциональным голосом спросил у Юнги, — Кто ходит первым?       Старший взял из колоды первую карту — красную двойку. И, бросив вперёд, ответил:       — Давай ты. Чимин решил показать Юнги с первого хода, кто тут главный, выбросив карту с выбором цвета, которая обязывала Юнги взять себе четыре карты и пропустить ход.       — Зелёный, — выбрал Чимин и положил карту с пропуском хода, а затем зелёную шестёрку.       Юнги кинул сверху зелёную тройку, в упор смотря на радостного Чимина, у которого всего оставалось три карты. А после хода синей тройкой — две.       — Готовь мороженку, Юнги!       Август походил обычной номерной картой синего цвета, после чего Чимин бросил синюю, и у него осталась всего одна. Юнги спокойно выложил карту смены цвета.       — Мне всё равно, какой цвет ты выберешь, я всё равно выиграю! Чимин продемонстрировал точно такую же карту.       — Красный. И ты не сказал «Уно» — бери две карты!       — Да блин! — Чимин стукнул кулаками по столу, закинув голову назад. Он нехотя вытащил из колоды две карты и изменил цвет на жёлтый.       Юнги положил ещё одну карту, меняющую цвет, но при этом Чимин ещё должен был взять четыре карты.       — Красный, — повторил Август и сходил картой, после которой Чимин должен был в очередной раз пропустить ход и взять две карты. Но и на этом мучения Чимина не закончились. Юнги использовал точно такую же карту только зелёного цвета.       — Да ты издеваешься?! — зло крикнул Чимин.       Юнги использовал номерную зелёную карту, наконец позволяя Чимину сделать ход. Картой такого же цвета, но другого номера. Юнги сделал свой ход и Чимин по-настоящему рассердился, беря из колоды карту, которая к тому же не оказалась нужного цвета.       — Уно! — воскликнул Юнги, со всех сил сдерживая злорадную усмешку. Чимину лишь пришлось, сжав кулаки, взять из колоды ещё одну карту, которая не соответствовала ни по номеру, ни по цвету. И Юнги сделал последний свой ход.       — Ты проиграл, — заявил он, смотря на разбитого Чимина.       — Загадывай своё желание! — с трудом ответил Пак, и Юнги уже не стал скрывать усмешку, от которой парню не по себе стало. Видно же, что что-то задумал.       — Хочу, чтобы ты ел мороженое, сидя на моих коленях. Чимин аж покраснел от такой наглости.       — А получше что-нибудь придумать не мог?!       — Это моё желание. Ты обещал!       — Я тяжёлый. У тебя ноги сдохнут, — придумал аргумент Чимин.       — Это уже моя проблема, а не твоя.       Чимин церемониться не стал. Взял из морозилки своё мороженое и Юнги, а также ложки и с гордым видом подошёл к Августу. Тот притянул его к себе и сам посадил на бёдра, обнимая талию Чимина обеими руками.       — Мне кажется, это уже не колени, — решил поспорить Чимин.       — Но так же удобнее! — прозвучало над самым ухом.       Парень, несмотря на своё незавидное положение, решил не отходить от своей обязанности проигравшего и начал есть мороженое.       — Довольно неплохо, — Юнги также попробовал своё, наконец убрав свои руки с талии Чимина.       — У него текстура хорошая. Мягкая такая, — парень на мгновение даже смирился со своим положением.       — Поверь, твоя задница намного…       — Юнги! — Чимин от возмущения чуть не ударил бывшего императора ложкой по лбу — Август вовремя выхватил её из чужих пальцев и попробовал остатки находившегося там мороженого.       — У тебя вкуснее!       — Никогда не видел кого-то настолько наглого!       — Уж извини, какой есть!       Чимин тут же слез с Юнги и взял себе новую ложку, а затем пошёл к себе в комнату.       — Ты куда?       — Хватит с тебя! Я свою долю выполнил! — с гордостью ответил парень и скрылся за дверью. ***       Чимин шёл по тёмному коридору заброшенного поместья, держа в руках свечу и дрожа от страха. За окном шёл ливень, был слышен гром. Наконец, парень добрёл до двери, откуда струился свет. Но, открыв её, ужаснулся: беред ним стоял голый Совон с ножом в руках и злорадно улыбался.       — Не подходи!       Чимин бросил свечу и побежал прочь по коридору. Совон двинулся за ним.       — Ты мой! Я заберу тебя! — кричал он вслед.       Пак неожиданно споткнулся и упал. Совон догнал его, схватил за ногу и унёс в темноту.       Чимин проснулся в холодном поту. В страхе открыв глаза, он осмотрел комнату, в которой никого не было. Одеяло валялось на полу. Сам Чимин лежал поперёк кровати, свесив ноги. За окном, как и во сне, шёл жуткий ливень и гремел гром. Парню стало холодно и страшно.       Он быстро встал с кровати и побежал в соседнюю комнату с такой же скоростью, как в коридоре. В ней умиротворённо спал Юнги. Чимин быстро нырнул под одеяло и обнял Августа со спины, ища необходимые тепло и защиту. Мин в полусне повернулся к парню лицом и заключил в свои объятия. Чимину сразу же стало спокойнее, и он заснул, погружаясь в более мирный сон.       Наступило утро. Юнги проснулся и с удивлением обнаружил на своей груди спящего Чимина, крепко его обнимающего. Вспомнив, что Чимин пришёл к нему добровольно посреди ночи, Август удивился ещё больше.       «Чего это он?» — задумался Юнги, натягивая на них двоих спавшее одеяло. ***       Хосок встал рано, хотя был выходной день. Не обнаружив в квартире Пятого, он лишь вздохнул и от нечего делать пошёл готовить себе завтрак.       — Я вернулся! — на кухню неожиданно зашёл Пятый.       — Опять где-то шлялся? — недовольно пробубнил Хосок.       — Ты не моя жёнушка, чтобы так говорить, — зевнул парень и отправился было в гостиную, чтобы как следует отдохнуть.       — Стой! Ты говорил, что та песня смысл имеет. Полночи не спал, думал какой. Скажешь?       — Слушай, давай, когда я высплюсь, а? Просто посмотри перевод в интернете и всё поймёшь, если твой IQ больше нуля!       — Да я ж не пойму! Я тупой! Объясни, пожалуйста!       — А ты сначала попробуй. Иногда надо включать мозги, — Пятый окончательно завалился спать, заставив Хосока открыть интернет в кои-то веки для благих и полезных целей.       — Ч..что?! Да не может такого быть! — неверяще прошептал парень и, включив песню, будто бы начал вместо набора неизвестных английских слов слышать не только классную мелодию, но и смысл, о котором и говорил Пятый:       «Тебе это не нужно, Очнись! Ты не в стаде чтоб Быть милым другим! Но ты всё же продолжаешь Вести себя, как они. (Как?) Как бы лучше мне объяснить?       Вернётся к тебе разум, И ты поймёшь всю правду, Но будет слишком поздно… Пойми, мы все разные! Давай же пустим пламя, На всех, кто отрицает В тебе всю уникальность! Лжецы!       Не будь плохим, Если ты лучше. А чёрный — прочь, Его ж не любишь! Давай зажжём в безумном танце, Даже если в этом худшие!       Пусти же пламя, Ведь ты не отрицаешь, Что каждый человек — лётчик без указаний!       Пусти же пламя!»       Прослушав лишь первый куплет с припевом, Хосок почувствовал, как слёзы появляются на глазах.       «Эта песня про меня…» — осознал парень. И его любимое 'Set, set fire! ', переводящееся как «Пусти же пламя!», приобрело совершенно иной смысл. Парень начал слушать дальше:       «Хочешь краски? В этом волен! Какой цвет тебе подходит? Или радугой раскрасить Можем мы целый мир!       Не будь тихим, Если громкий. И активным, Если скромный! Давай прыгать до рассвета, Не узнает никто больше!»       — Set, set fire! — шёпотом крикнул Хосок после припева и расплакался. ***       — Ты чего ревёшь? — Пятый впервые увидел слёзы Хосока.       — Перевод узнал… — всхлипнул Чон.       — Я, конечно, понимаю: песня чувственная, но не настолько же!       — Она обо мне!       — У тебя что, комплекс неполноценности?       — А что это?       — Слушай, займись ты уже чем-нибудь! А то до конца жизни таким будешь! Признай в себе личность!       — Тебе легко говорить…       — Сделать что-либо всегда очень трудно. Но иногда это просто необходимо. Хорошенько подумай над этим!       Пятый опять ушёл из квартиры, оставляя Хосока в гордом одиночестве.