The Flower Shop

      Остаток дня они договорились провести без разговоров о войне. Виктор водил Гермиону по полюбившимся ему ещё в детстве магазинчикам. Улица, на которой они располагались, напоминала Гермионе Косой переулок. Большую часть времени они провели в магазине сладостей. Было видно, что это семейный бизнес. Это место понравилось Гермионе больше, чем шумное «Сладкое королевство», где вечно царила суета. Виктор покупал свои любимые мятные конфеты, а Гермиона внимательно рассматривала разнообразные товары, не помня, когда в последний раз она покупала столь элитные сладости. Её взгляд упал на клубничную помадку. Гермиона улыбнулась, вспоминая, как проводила воскресные дни вместе с отцом. Они часто ходили в местный магазинчик сладостей, а пожилой мужчина, работавший там, всегда дарил ей коробку конфет. Позже она узнала, что папа возвращался и оплачивал каждую такую коробку. Это грело её сердце. — Задумалась? — спросил Виктор, вырывая её из раздумий. — Да. Я вспомнила время, когда мы с папой сидели вместе на лавочке, смотрели на уток в маггловской деревне и ели клубничную помадку.       Виктор улыбнулся, слушая рассказ девушки и представляя маленькую Гермиону, играющую в пруду и жующую кусочки помадки, большую часть которой она оставляла отцу. Он быстро схватил коробку и направился к кассе, чтобы оплатить её, прежде чем Гермиона успела что-либо возразить.       Они вышли из магазина и направились дальше, не заходя к торговцу волшебными палочками. «Он задержит нас на несколько часов», — предупредил Виктор, и она понимающе кивнула. Они сели на ближайшую лавочку и открыли коробку. Гермиона вздрогнула, когда Виктор поднёс к её губам мятную конфету. Инстинктивно она откусила половину и удивилась, увидев, что Виктор кладёт вторую половину себе в рот. — Этот вкус напоминает мне о детстве. Мой отец угощал меня этими конфетами после моих занятий по верховой езде или квиддичу. Даже несмотря на то, что мама не разрешала мне их есть, — он улыбнулся приятному воспоминанию.       Гермиона распробовала конфету, горько-сладкий вкус напомнил ей вкус губ Виктора. Эти мысли в сочетании с ощущением его пальцев на своих губах заставили её густо покраснеть. — Что тебя так смутило, Гермивона? — шутливо спросил Виктор. — Ох, ничего, — избежала ответа девушка. Она не хотела признаваться, что думала об их поцелуе на Святочном балу и о тех, что последовали за ним.       Он придвинулся ближе, и она почувствовала, как её кожа покрылась мурашками. — Возможно, ты всегда чувствовала этот вкус, когда я целовал тебя. Горько-сладкий вкус мяты, — прошептал он, его губы находились в опасной близости от её уха. Её дыхание участилась, она гадала, может ли покраснеть ещё сильнее. — Возможно, — вздохнула она. Он рассмеялся, сидя хоть и очень близко, но недостаточно, чтобы коснуться её.       Виктор не мог поверить, что вёл себя столь безрассудно. Они были на улице, а он кормил её конфетами! Повсюду могли быть камеры и журналисты, записывающие всё, что происходило. Но он ничего не мог с собой поделать. Он не мог не заметить её смущение, вызванное воспоминаниями об их поцелуях. Она была очаровательна. Он почувствовал, как её дыхание замедлилось, когда он шептал ей на ухо, и он тихо рассмеялся от осознания, что может так влиять на неё. Улыбнувшись, она взглянула на него из-под опущенных ресниц и, взяв кусочек помадки, поднесла его к губам Виктора. Теперь он понял, почему она так удивилась, когда он делал то же самое. Это было чем-то сокровенным. Его сердце забилось быстрее, когда он съел кусочек помадки. Его дыхание стало прерывистым, когда он увидел, как Гермиона доела остаток помадки и облизнула большой палец. Вкус этого десерта странным образом ассоциировался с ней. Он был почти уверен, что она никогда не ела клубничную помадку до того, как они целовались. Но сладость была мягкой, как Гермиона. Он посмотрел на неё и понял, что хоть она была красавицей и в пятнадцать лет, сейчас она стала ещё красивее. Её кожа была молочного цвета, и он представил, как приятно было бы ласкать каждый сантиметр её тела. Вкус мятных конфет у Гермионы ассоциировался с Виктором и раньше, а вкус мягкой клубничной помадки стал ассоциироваться у Виктора с Гермионой только сейчас. Хотя, возможно, она и баловала себя самодельными клубничными конфетами, когда они были вместе. Сейчас она была такой мягкой, зрелой и удивительной. Ему и раньше нравилось проводить с ней время, но это меркло по сравнению с тем, что происходило сейчас. Теперь он знал, почему ему было комфортно находиться рядом с ней даже на публике. Его больше не волновало, что их могут застать вместе. Он будет горд, если их совместные колдографии увидит весь мир. Ему будет приятно, если все решат, что он встречается с такой прекрасной ведьмой.       Гермиона гадала, о чём он думал, пока жевал клубничную помадку. Она наслаждалась своей частью десерта, вкус которого напомнил ей детство. Она заставила себя не прикасаться к щеке Виктора и не брать его ладонь в свои. Она была столь очарована его задумчивым видом, что испугалась, что пути назад уже нет, а её план мимолётного увлечения провалился с треском.