***
… Или лучше сразу на гауптвахту - дочка характером вся в него, а самого Валентина от тюрьмы спасла только армия. Вот и сейчас, встала грудью на защиту автомобиля, так, что пришлось дать Ивану приказ, чтобы тот помог её удержать, чтобы добраться до салона. В первую секунду ему кажется, что это труп, но всё же Лебедев замечает движение грудной клетки - слишком редкое для человека даже в коматозном состоянии. А ещё - необычный рельеф кожного покрова на предплечье. Будь это обычный человек, Юля бы не стала так мешать, а значит… Последняя чашка кофе точно не была лишней, потому что Валентину хватает десяти секунд, чтобы осознать, кто на самом деле заливает покрытие автомобиля слишком густой и до сих пор не засохшей, кровью. Лебедев закрывает глаза, под белужий вой Юльки отсчитывая про себя до десяти, а для верности, чтобы не последовать примеру Тараса Бульбы, сейчас кажущегося ему таким логичным и правильным, до двадцати, и только после этого берётся за телефон. - Алло, Игорь Семёныч? Полковник Лебедев. Подготовьте отдельную операционную.***
Артём остаётся на ночь в мастерской - они с парнями уже с неделю ведут дежурство, после оцепления мародёров развелось целая куча даже на их не особо ценное оборудование уже нашлось парочка идиотов. Хорошо, в тот раз все были на месте, отпугнули психов.. А их новый трофей и вовсе стоит дороже, чем они со всеми тачками на ремонте вместе взятые. Захватив из холодоса банку трофейного пива (зря они что ли за кордон ломились? Броня и инструменты это круто, но ту же Пятёрку в Светкином доме на пару ящиков пива и консерв не обобрать было грех!), Ткачёв засел на тахте возле подвешенного инопланетного кокона. Сочетание серебристо-белых щитков и антрацитовых жгутов завораживает, так и манит провести по себе рукой. Так бывает, когда смотришь на новенькую шикарную бэху, притащенную на шиномонтаж только из чистки, на красивую девчонку, зажигающую на танцполе, на… Артём спешно делает глоток, стискивая банку, заглушая алкоголем мысль, отводя. Зараза, даже оттенки одни…Только хаки не хватает, но это так, наносное. Ещё пару глотков и воспоминаний спустя, Ткачёв встаёт и снова направляется к броне. Ладонь кладёт, проводя по серебру, хмыкает - температура выше комнатной, видимо, хорошо тепло держит. Да и сама поверхность на ощупь не походит ни на металл, ни на пластик, а на нечто живое, чуть ли не льнущее под прикосновение. Интересно, а было бы также мягко и приятно, если бы он коснулся не брони, а… Изнутри экзоскелета поднимается несколько тонких черных прутиков. Артём замирает, но едва они тянутся к нему, отшатывается, хмыкает, укоризненно качая указательным пальцем. Шалишь, хрень инопланетная, нет, не возмёшь так просто пацана из Чертаново! Но космическая дрянь плевать хотела на московскую прописку, а потому, замерев ещё на одну секунду, рванула вперёд, касаясь его руки самыми кончиками. Но как раз в тех местах, где была чужая кровь. Артём охнул, во рту снова возник железистый, совсем как земной, привкус, пальцы закололо, а затем под сомкнувшимися сами собой веками вспыхнули звёзды…***
Всё же, многодневный недосып отчасти пошёл на пользу: о том, что кроме внеземного артефакта они получили ещё и его владельца(по крайней мере, одного из них) Лебедев элементарно забывает упомянуть. Как оказалось, не зря, потому что человечество в лице зам-премьера наглядно демонстрирует свою неготовность к межпланетной дипломатии, проявляя жадность, граничущую с идиотизмом. Их можно понять: они не стояли под снайперскими прицелами с подыхающим от собственного тупоумия идиотом-сердечником перед представителем инопланетной расы, получая от оного телепатические сигналы - Лебедев слишком хорошо представляет, что можно сделать только с подобной технологией связи и отключения чужих механизмов, сколько бед устроить, и это они ещё самого корабля не коснулись! Лебедев касался. Не корабля, его пассажира, более того - помогал оперировать, потому что свободного персонала в больнице не было - это раз, и два - если за Игоря Семёныча он мог ручаться, тот слишком его боялся, то остальные могли и разболтать о необычном пациенте. Про врача, кстати, у него всё же есть подозрения: уж слишком тот восторженно отзывался, подготавливая раненого к процедуре о его свойствах: и кровь-то очень насыщенная, хоть и совместимая с человеческой, раз по спешно сделанным тестом соответствует конкретным результатам, и иммунная система замечательная, раз он до сих пор не умер от агрессивной земной среды и даже заражения крови не получил после пары часов в грязи и пыли и… Из всей его тирады, Лебедев запомнил только что у инопланетянина, подозрительно похожего внешне на представителя лиц кавказских национальностей, пошедшего в модели, вторая группа крови и требуется её переливание, а в больнице запасов нет и… Валентин лишь придвинул лично вторую койку ближе, запрыгивая и уже на ней подворачивая рукав, открывая локоть. - Вторая, резус отрицательный. Врач, на секунду замерев, кивает, хватаясь за иглы. Лебедев расслабляется, закрывая глаза, давая приказ разбудить его, как закончится процедура. Первый сон за трое суток оказывается кратким, но блаженным, и заканчивается внезапно: Валентин, наклонившись, чтобы лично убедиться, что инопланетянин выглядит более живым, оказывается схвачен его рукой. А точнее, перекочевавшей с оной на полковничью кисть браслетом, плотным, но гибким обручем охватившим запястье. Целую секунду Лебедев думает над тем, насколько целесообразно будет отрубить кисть, чтобы освободить руку от инопланетной приблуды. По браслету идёт видимая дрожь, он немного нагревается, стискиваясь чуть сильнее - не до боли, но ощутимо, и Валентим машет головой, сгоняя остатки дрёмы. Судя по всем, от очередной космической технологии избавиться так просто не выйдет, но и вреда та, как и сами пришельцы, намеренно причинять не собирается… Кажется. Он опускает рукав, вскользь замечая, как браслет мимикрирует под цвет кожи, становясь почти неощутимым и невидимым. Что ж… ему и так нужно будет заглянуть в лабораторию, значит, покажет умникам новое приобретение чуть позже.***
Радужная космическая гладь, в которой он блаженно парил, медленно, но верно блекла до знакомой, до боли родной и любимой соли с перцем. Гипнотические черные дыры обернулись не менее чарующими пьяными вишнями глаз, разве что более радушными, не жгущими абсолютным нулём презрения, а нежно выпивающими душу. Артём потянулся к медленно воссоздаваемому кометами силуэту, ласко зовущего его звездным голосом: - Тёма… - Тёма, проснись, эй! Ткачёв хмурится, мычит, но нехотя распахивает глаза. Рус хмыкает, поднимает пилу, кивая на экзоскелет. - Ну что, будем проверять инопланетную бандуру? Ткачев снова согласно мычит, моргая и приглаживая рукой волосы. Сон. Это просто сон. Хоть и приятный, и странный, но… не страннее, чем у него были. Жаль, конец не увидел, эх… Хотя, и хорошо - пацанам-то не отбрешешься, что Юлька снилась, ага, под Русов-то голосок, что вместо бора использовать можно. Рус сначала ведёт лезвием по касательной, на пробу, но не увидев результата, меняет угол. Искры сыпятся во все стороны,но стоит отвести болгарку, как из всех повреждений остаются не пропилы, а едва заметные царапины, да и те пропадают, стоит Артёму провести влажной тряпочкой. Костюм даже сквозь влагу ощущается тёплым, льнущим под руку легкой вибрацией. На секунду на грани сознания мелькает мысль, а нафига он полез с водой к экзоскелету, но она быстро улетучивается, когда он видит, как Женёк лезет внутрь. Раздражение, внезапно яркое, не успевает им ощутиться в полной мере, как Женька начинает кричать, и злость становится обоснованной. Костюм покорно отпускает уже поскуливающего гопника, стоит только Артёму подойти ближе, виновато поблескивая инопланетной подстветкой по краю. Точно пёс, случайно укусивший друга хозяина во время игры. Артем не хочет над этим думать. Да и не успевает, потому что события идут кувырком, и на мысли времени не остаётся. Только на один звонок.