Игрушечный

Следующую неделю в новом доме Феликс проводит в одиночестве, лишь иногда выходит из просторной, но большей части пустой комнаты, чтобы осмотреть вокруг и спуститься поесть с Господином Хваном. Местный повар был действительно хорош в своём деле. Ли последний раз так ел в дорогом ресторане Сиднея, когда он с семьёй отмечал день рождения матери. Один вечер стоил как двухнедельная зарплата, а сколько же получает домашний шеф, готовя трижды в день, теперь уже на несколько персон? Богатство Хвана было не сосчитать в цифрах, раз он мог позволить себе содержать такой дом, который больше походил на резиденцию. Рабочий персонал из нескольких горничных и повара. Какую бы новую информацию не получал Ёнбок, казалось, он все стоит на месте, не сделав ни единого шага навстречу тому, чтобы узнать, кем же является Господин Хван. Быть может, он главарь какой-либо группировки или богатый инвестор? Тогда остаётся под вопросом, зачем такому человеку столько охраны с собой. Феликс был уверен, что времена, когда продавали людей за кругленькую сумму закончились еще в прошлом веке, но реальность играет по своим правилам. Корея, казалось, — инновационная страна с современными законами и технологиями, в которой нет места рабопродаже, но даже в таком месте найдётся ад, в особенности для несостоятельной группы общества. Добрая половина дня сменяется вечером, а за ним следует и ужин, на этот раз, с Господином Хваном. Ли совсем не желает наряжаться для простого ужина, решает обойтись прямыми домашними брюками с полоску и белой безразмерной футболкой. Решает до тех пор, пока не слышит диалог дом-работниц, обсуждающие ненависть хозяина дома к простым, ничем не выделяющимся вещам. С того времени юноша начинает «прихорашиваться», надевать на ужин новые вещи, купленные Господином Хваном исключительно на свой вкус. — Ты сегодня надел берет, — замечает Хван на долю секунды, вновь возвращая взгляд к экрану ноутбука, — мы давно не виделись, Ликси. — Да, — Феликс напротив усаживается — на специально выделенное ему место, пусть и другие стулья были свободны, да и вряд ли кем-то заняты. Хван давно обозначил его место рядом с ним и Ли юноша не вправе ослушаться. — Я подготовил документы о переводе в местную школу, постарайся не доставлять проблемы, — говорит мужчина своим уставшим голосом, медленно закрывая ноутбук и отодвигая его в сторону. Младший кивает, ничего не говорит, а Хенджин, ожидая, когда ужин наконец подадут, рассматривает кукольное лицо Феликса. — Твоё лицо настоящее искусство, Ликси, — признается он и в ту же секунду ловит на себе расстерянный взгляд, почти на мгновение. Этого оказалось достаточно, чтобы пожелать вновь увидеть чужой взгляд на себе. Ужин стабильно проходит в полной тишине, разве что частые прикосновения Хвана не дают спокойно закончить трапезу. То он в чёрные волосы своими тонкими пальцами зароется, то начнёт веснушки пересчитывать, не позволяя младшему доесть свой ужин, отчего тот уже уйти пробовал, да не вышло ничего. — Ты так очарователен, мой Ликси, — говорил он всякий раз, когда тот оказывался у него на коленях. В такие моменты Феликс выгляден по-настоящему крохотный, словно и семнадцати ему не было. Он не вырывался, не кричал. Лишь ждал, когда тому надоест и отпустит, но Хван был по настоящему упрям, особенно когда это касалось редких эмоций на лице юноши. Хван очередной раз утыкается в чужую шею, вдыхает полюбившийся ему запах, а рукой обвивает талию крепче, не позволяя отстраниться. У Феликса эмоции смешанные из-за этого. — Школьную форму доставят завтра, не терпится увидеть тебя в ней. Тот ничего не отвечает, опускает глаза в пол и не подаёт признаков жизни, подобно игрушке в руках своего хозяина. Хван несколько обеспокоен поведением младшего. На его месте другие дети давно бы предприняли попытки бегства. Быть может, это затишье перед бурей? Феликс станет аккуратно, когда Хван ослабляет хватку, коротко кланяется и поворачивается в сторону лестницы, желая поскорее покинуть это место. — Тёплых снов, Ликси, — говорит Хван на последок, провожая парня взглядом до тех пор, пока тот не пропал из зоны видимости. Хенджин тяжело выдыхает, обращает внимание на бумажную папку, что лежит рядом. Содержимое, увы, не вызывает в нем приятных чувств. Три бездыханных тела на фотографиях, покрытые большим количеством глубоких, оттого и летальных ранений. Скинув фотографии на стол, мужчина потянулся к документам тех личностей. Все несли одну и ту же фамилию, что говорило об их родстве. — Рейчел Ли, — произносит Хенджин одними губами, — нелегальный перевоз синтетических психотропных веществ и оружия, — задумывается он. Могла ли мать Ёнбока скрыть это за лицом добродушной матери трех детей, или же, все намного сложнее? Ёнбок от чужих прикосновений на своей коже просыпается, млеет, вспоминая о тех днях, когда его мать будила его таким образом. Глаза мгновенно распахиваются после осознания, что он давно не дома в Австралии, а напротив сидит Господин Хван. — Доброе утро, мой милый Ликси, — приветствует он его, но не спешит отстраняться. Тонкие пальцы касаются полных губ юноши, аккуратно обводя их красивый контур, напоминающий форму сердца. — Доброе утро, Господин Хван, — отзывается тот, привстав с теплой кровати, — мне нужно в душ, — говорит он в целях поскорее избавиться от компании мужчины. Хенджин нехотя отстраняется, встаёт с мягкой постели юноши и направляется в сторону выхода, напоследок бросая. — Не опаздывай на завтрак, через пятнадцать минут все будет готово, — и выходит из комнаты. — Ненавижу это место, — шёпотом произносит Ли, а через пару минут встаёт с постели, уходя прямиком в ванную комнату.