Рождение Амура

Несколько секунд молчания, щелчок и выстрел. Металлический арбалетный болт угодил лишь рядом с вырезанной на дереве мишенью. — Молодец, уже лучше. Самаэль выдохнул, опуская арбалет, и пошел к дереву. С его прихода в царство кошмаров прошло несколько недель и мальчик успешно осваивался. В первую очередь он конечно должен был научиться выживать и стоять за себя, лишь после чего Кромешник собирался дать ему образование, оставлять подопечного неучем вроде Джека было бы недопустимо. Поведение мальчика за это время почти не изменилось, он оставался тихим и послушным, разве что стал меньше бояться замка и его обитателей, включая хозяина. Можно было бы счесть это его обычной манерой поведения, но из-за снов-воспоминаний Бугимен подозревал что это не так… Однако, прошло слишком мало времени чтобы судить, а Самаэль был точно не тем ребенком которого можно читать как открытую книгу, даже имея доступ к его мыслям, страхам и памяти. Это во многом привлекало Кромешника, хотелось раскрыть эту сероглазую головоломку. Мальчишка вернулся с арбалетным болтом и сел около мужчины у дерева. — Вы так и не рассказали о том случае. Мне кажется или это связано с другими сказочными или мифическими существами? Питч взглянул на скрывающее явное любопытство серьезное лицо мальчика и его губы вновь тронула лёгкая улыбка. Становилось холоднее, близилась зима и уже к этому времени Кромешник должен был вернуть хотя бы половину своей силы, ведь ведомые усиленной верой детей хранители точно решат нанести удар на врага, который вернулся из могилы. — Очень верное предположение, цветочек. Хм… Но для начала, веришь ли ты в Санта Клауса? Самаэль задумчиво наклонил голову на бок, смотря куда-то поверх деревьев. — Не скажу что прям верю, скорее… Нет особых причин не верить. На каждое рождество мы с братом находили у камина подарки, а мои родители были не из тех кто занимался бы подобной ерундой. — Зубная фея? Пасхальный кролик? — Думаю так же — блондин пожал плечами, снова переводя взгляд на мужчину. — значит они существуют? — К сожалению да. И в меня значит веришь? — Да, меня раньше часто пугал вами брат… — Сэм вновь ушел в свои масли, иногда так бывало, когда он вспоминал о своей семье. — Нас называют духами, изначально мы были обычными людьми, но были выбраны судьбой. После смерти мы обрели нематериальный облик и магические способности, однако они зависят от веры в нас. тебе бы стоило сказать ему спасибо, если бы ты в меня не верил, то даже не увидел бы. — А по какому принципу выбирается дух? И способности? — У человека должно быть какое-то чувство плотно связанное с его жизнью; страх, надежда, веселье и подобное, так же влияют обстоятельства смерти. Чаще всего должна быть полная луна, тогда Луноликий, если захочет того, даст часть своей силы чтобы породить нового духа, а потом вешает лапшу на уши что он тебя создал. Многие верят. Парень с любопытством поднял взгляд на небо. Ещё был день и небо было слегка пасмурным, но спустя недолгие поиски он заметил полупрозрачную половинку луны. — А кто он? — Он один из самых старых и сильных духов. Настолько, что стал покровителем некоторых и возомнил себя богом и создателем. Он выбирает понравившихся ему духов, убеждает их и делает «хранителями», своими шахматными фигурами. Они проповедуют добро и дарят детям счастье, в них входят такие известные сказки как Санта Клаус, пасхальный кролик, зубная фея, песочный человек и с недавних пор ледяной Джек. В том числе они мешают моей работе. — Ясно… Каждый ребенок подобен губке, не смотря на характер, он впитывает все что его окружает. Вот и Самаэль сейчас казалось верил каждому слову, не было повода не верить. Осознавая это, Кромешник понимал какую власть он имеет, он же может буквально воспитать себе идеального последователя. И «фундамент» уже был вполне подходящим, мальчик ненавидел этот мир, осталось только взрастить эту ненависть и направить. Хрупкая душа ребенка может стать идеальным оружием, ведь он всегда будет верить в него, дарить свой страх, а Хранители не посмеют причинить ему боль. Жаль только, что люди столь недолговечны… Прийдётся торопиться. — Ты умный мальчик, наверняка сам понимаешь, что красивая обёртка и слова часто скрывают за собой нечто… — Понимаю. — резкий голосок твёрдо перебил Кромешника, а его взгляд посерьёзнел. — это они сделали с вами? — Да, они. Эти остолопы под управлением властолюбивого ублюдка считают что страха не должно существовать. Все чем они занимаются — так это делают бессмысленные подарки вроде яиц и пятицентовых монет, дурацких снов подкупая детишек которым много и не надо, и мешают моей работе, ведь в меня верят куда больше детей. — Но страх же очень важен. Если бы не он, человечество бы давно вымерло. Мы же… Мы живём не в самом идеальном мире, здесь есть маньяки, насильники, работорговля… Да и других рисков много. Отсутствие страха сделает людей безрассудными… Хотя конечно бывает и более… Несерьезный страх который может просто мешать. Они либо непомерно глупы, либо действительно полные эгоисты и лицемеры… Как прекрасно раскрывался цветок ненависти и призрения, как красиво и сладко. — И как им удалось так вас ослабить? — серые глаза вновь требовательно смотрят в жёлтые и Кромешник понимает что не выдерживает этого взгляда. Они слишком напоминают ЕГО глаза. Нужно от них избавиться. — Как я сказал, недавно к ним присоеденился Джек и к сожалению, я не знал что от него ожидать… Так ещё они использовали детей, чтобы те в них верили тем самым усиляя. Я был в меньшинстве… Но, теперь похоже я не один. Губы Питча тронула улыбка, а мальчишка умилительно удивился и перевел взгляд на арбалет, вставляя болт на место для новой попытки. — Да… Если понадобится, я могу помочь, я сильно вам обязан… — Ну-ну, не стоит подвергать себя опасности, твоей веры и страха будет достаточно. Мальчик кивнул и поднялся, вновь целясь в вырезанную на дереве мишень. Секунда ожидания, щелчок… «Стрела» попала в край мишени, уже лучше, но все равно далеко от цели. Мальчик вздохнул вновь забирая болт. — Не расстраивайся, ещё научишься, ты способный мальчик. А теперь нам пора возвращаться Питч поднялся отряхивая с мантии осенние листочки и взглянул на небо, не появились ли ещё ручьи золотого песка. Не заметив тех, он погладил по морде подоспевшего кошмара и сел на его спину. Самаэль надел рюкзак и подошёл к тем, держа арбалет и смотря на песочного коня с настороженностью. — Ты все ещё не привык к моим деткам? А мне кажется ты им нравишься — он взял хмурого парня за локоток и поднял, сажая перед собой. — Я видел как ваши «детки» пытались перегрызть вам глотку, о каком привыкании может идти речь? Кромешник рассмеялся, ероша рукой светлые волосы и конь тронулся, везя путников к той самой поляне. За разговором они даже и не заметили неестественный иней на сухой траве. С одного из деревьев ща ними наблюдал Джек, стараясь на показать своего присутствия. Он только недавно вернулся из холодных регионов с целью принести первые холода и как ему повезло заметить Кромешника с каким-то ребенком. Как давно это началось и кто этот ребенок Джек не знал, все не выглядело так будто Питч желает ему зла, но хранители все равно должны об этом узнать.

***

Несколько свечей одновременно дрогнули, оповещая о приходе хозяина замка, но увлеченный книгой мальчик этого совсем не заметил. Прошел месяц с появления маленького сожителя и комната уже не напоминала тюрьму. Из мебели добавились письменный стол со стулом, комод для одежды, часть комнаты была продлена образуя небольшую дополнительную комнату-кухню рядом с камином, в которой были пара тумб и несколько сумок-холодильников. Освещение в основном осуществляли свечи и камин, а около стола прямо на полу было несколько стопок с книгами и другие вещи по мелочи. Все это было честно украдено кошмарами, другой возможности к сожалению не было. Но не смотря на наличие стула и кровати, Самаэль продолжал сидеть в уголочке на полу, только теперь на подушке. Рядом стояла новенькая чашечка, только недавно украденная с витрины, с ароматным ягодным чаем и блюдце с печеньем. Пахло свечами, недавним сытным ужином и поздней смородиной. Присутствие гостя мальчик заметил только когда постепенно стало темнее и поднял взгляд. Кромешник задумчиво проходил по комнате гася свечки пальцами, и с каждой свечкой его стройный силуэт становился темнее и плотнее, а по комнате расползались тени. — Цветочек, уже поздно. Время платы. — Мгм… — Самаэль допил чай и поднялся. Поставил посуду на стол, книгу закрыл и положил к другим. — Что читал? — Медицина, первая помощь в разных условиях. — Хм… Разве тебе не хотелось почитать в свободное время что-то более лёгкое? Кроме учебников из моей библиотеки пропало несколько романтических книг… — Кромешник тихо рассмеялся видя покрасневшее лицо мальчика — значит это был секрет? Тот уже сел на кровати одетый в мягкую пижаму. — Ну, да… Это же не по мужски и так далее… — Самаэль немного обижено перевел взгляд и начал рассматривать свои руки. Из-за охоты в лесу и блужданий по темному замку они часто страдали, вот и сейчас на них было несколько синяков, а небольшие ранки были закрыты разноцветными пластырями. Питч сел рядом на край кровати. — Какая глупость. Кто тебе такое сказал? В жизни не поверю что ты дошел до этого сам. — Отец… — он шмыгнул носом и придвинулся к мужчине, после чего лег опустив голову на его колени и позволяя длинным серым пальцам начать перебирать пряди. — Опять он? Но ты же в это не веришь? — Конечно нет, его мнения вообще никто не спрашивал, так что пошёл нахуй. Хочу читать и буду. Вот он, настоящий Сэмми. Да, если вначале Кромешник и подозревал что поведение мальчика слишком искусственное, то во снах эта мысль подтвердилась. Там Сэм был дерзким и упёртым ребенком, который всегда боролся за себя и то что ему нравится, что в прочем не исключало страха. Каждый день жизни казалось был наполнен страхом, страхом отца и его пьяных дружков, отвержения матерью или братом, страхом боли и темноты, будь то темная кладовка где его запирали в наказание или шкаф… Но не смотря на побои и наказания, мальчик продолжал стоять на своем. — Конечно, ты можешь читать все что тебе нравится. Я не понимаю только почему ты скрывал это от меня. Только возникшая в мальчике агрессия прошла и тот рассеянно посмотрел в глаза Кромешника. — Я подумал что вы могли посчитать меня глупым или странным… — Ерунда. То что тебе нравятся романтические книги ни капельки не плохо, это просто твои интересы. Почему они тебе нравятся? Немного подумав, мальчик неуверенно ответил. — По тому что это достаточно мило и приятно… Персонажи любят друг друга, и в конце все хорошо… Ну, конечно есть более неприятные романы с плохими отношениями, но я стараюсь такие сразу прекращать читать. — Тебе нравится что там все хорошо, по тому что в жизни у тебя сложилось не очень? — Наверное… Мальчик сонно зевнул и вынув руку мужчины из своих волос, уткнулся в нее лицом. Вскоре он ощутил как черный песок опускается на его реки и просачивается сквозь ресницы. — Что сегодня посмотрим, кэп? — Хм, недавно выпал первый снег, хранители входят в силу… Надо что-то серьезное, чтобы я был полон сил и наготове. Что посоветуешь? — Ммм… Восемь лет, кажется май или июнь… Оно яркое, думаю вы узнаете… Его голосок становился тише, а вскоре его дыхание стало спокойным и размеренным. В царстве кошмаров нет места добрым снам, но вот спокойно отдохнуть без сновидений было можно. Именно так обычно спал Самаэль, за страхом Кромешник приходил обычно раз в 3-4 дня, а то и реже. Спокойный сон мальчика начал нарушаться, сбивается дыхание, хмурится милое личико. Смотреть в эти светлые серые глаза уже не было сил и Питч решился на этот шаг. Темный песок должен был их затемнить и Кромешник рассчитывал на тёмно-синий цвет или карий, из побочных эффектов у него разве что могло немного упасть зрение. Сэм перевернулся на бок в попытке свернуться в клубочек и обнять свои ноги, даже начал тереть глаза руками пытаясь избавиться от этого неприятного зуда. Блуждая по разуму мальчика, Питч достаточно быстро нашел нужное воспоминание и погрузился в него. — Мам, я могу войти? — вопрос последовал за лёгким стуком в дверь, но ответом была тишина. Все вокруг будто замерло. Создавалось ощущение, что кроме этого коридора (того самого, на втором этаже и выходящего к лестнице) больше ничего не существовало. За окном в конце коридора светило солнышко, было светло и спокойно. Разве может произойти что-то плохое в такую прекрасную погоду? Ответа изнутри по прежнему не было и Сэмми легко дёрнул ручку двери, она оказалась не заперта. Пожалуй, все самые худшие истории начинаются с незапертой двери… Хотя, Кромешник уже догадывался о том, что это было особенностью сознания мальчишки, все самое худшее скрывалось за дверями, в то время как менее страшные воспоминания были обычными. Скорее всего, в будущем эти двери будут заперты, а травматичные воспоминания скрыты в памяти. Из приоткрытой двери в лицо ударил солнечный свет исходящий из окна внутри комнаты. Когда серые глаза немного привыкли к свету, мальчик смог различить две фигуры. Более массивная фигура отца и совсем хрупкая, в платье в пол, матери. Их крики доносились словно сквозь пелену, громко, били по ушам, но ни слова не разобрать. К удивлению мальчика, мать кричала в ответ, обвиняла мужчину, а не молча плакала как обычно. Ее лицо было окрашено гневом, а светлые длинные волосы в лучах солнца казались золотым ореолом. Она была совсем молода и красива, кажется вовремя свадьбы ей было всего 17 лет. Но впервые Сэмми увидел всю ее красоту, силу и гордость. Неужели теперь все будет хорошо? Да, сейчас она все скажет отцу, даст ему пощёчину как фильмах, возьмёт Сэма и его брата (ну, или можно без него) и увезет куда-нибудь далеко-далеко. Может к каким-нибудь далёким бабушке и дедушке у которых есть свой огород и курочки, или к какой-нибудь богатой тёте которая живёт в Нью-Йорке и у нее есть черный пудель… Радости мальчишки не было придела, но сейчас он чувствовал что должен помочь маме, а то вдруг она испугается и снова заплачет? Он вбежал в комнату и встал около матери, хватая ее за руку, крики родителей по-прежнему были неразборчивыми, но его это не пугало. Резкая боль и падение, озлобленный взгляд. Сэмми потрогал горящую щеку, не понимающе смотря на мать с пола. — П-почему?.. Она смотрела на него с презрением, такого взгляда он не ощущал не разу, даже после самых подлых проделок. Но уже через секунду ее ударил отец и это была далеко не пощёчина. Она упала на пол и почти сразу вскрикнула от удара ногой. Сэм и до этого наблюдал как отец избивал ее, но в этот раз он был слишком напуган. Конечно, у них с мамой не было идеальных отношений, но ведь все матери любят своих детей? Иначе и быть не могло… Для разума ребенка. Он мог лишь испуганно наблюдать, за тем, как отец наносил удар за ударом, за тем, как по полу и стене расползались кровавые пятна. В ушах будто лопнула пленка, теперь голову наполнял женский крик и глухие удары тела о стену. Мальчик остолбенел и наблюдал за этой сценой. Отец остановился чтобы перевести дыхание и посмотрел на бездыханное тело. Будто заметив только сейчас сына, он посмотрел в его сторону. Их взгляды встретились. Сэм смотрел в эти серые глаза, понимая, что больше никогда не сможет посмотреть в глаза чудовища без ненависти. — Сэмми… — его голос был слишком спокойным, это пугало. Немного очнувшись от шока, мальчик поднялся ощущая какие ватные у него ноги. Он больше не смотрел в глаза, только в пол. — Ты никому не расскажешь что ты видел. Ясно? Воздух можно было резать ножом, и мальчик ощущал, что для того чтобы вдохнуть, его нужно порезать на кусочки поменьше. Не в силах что-то ответить, Сэм лишь коротко кивнул и вышел из комнаты. Пол, ступеньки и ковры мелькали под ногами и мальчик тут же забывал о их существовании, он шел в свою комнату и в голове не было ни одной мысли. Так же, в трансе он вошёл в свою комнату и залез под кровать. Пускай по ночам казалось, что там прячутся все самые страшные монстры, днём для Сэмми это казалось самым безопасным местом. Свернувшись клубочком и обняв ноги, он наконец-то вышел из аффекта. По щекам по текли слезы, а тело предательски дрожало. Его сковали печаль и страх, он и раньше знал что отец ужасный человек, но не до такой же степени… За этим воспоминанием, последовало ещё одно, они были плотно связанны. Раздавались тихие маты. Будь эта ситуация обычной, мальчик бы довольно грел уши, чтобы потом блеснуть словарным запасом. Но в этот раз слова мужчины даже не долетали до разума мальчика, он был слишком погружен в свои мысли. Сильные руки, пахнущие сигаретами, пытались собрать волосы вместе с дальнейшим планом заплести косичку или хотя бы хвост. Но пышные светлые волосы совсем не поддавались, оставались не попавшие в резинку пряди или появлялись неаккуратные петухи. Они сидели в светлой гостиной, мужчина на диване, а мальчик на детском табурете перед ним. Они были одеты в темную строгую одежду, сегодня вечером должны были пройти похороны матери. Последнее о чем Сэмми мог подумать, так это о том, что после смерти матери отец будет с ним нянчиться. Серьезно, куда больше верилось в вариант с детским домом или какой-нибудь бабушкой или тетей. Ладно брат, ему уже четырнадцать и он достаточно покорный отцу, но Сэм был «проблемным» ребенком. Когда отец вновь неудачно потянул, мальчик тихо зашипел, но промолчал. Проглатывать боль было уже старой привычкой, принципом. Не опускать глаза когда ругают, не плакать когда выбрасывают вещи, не кричать когда ремень звенит по спине, оставляя шрамы. Это было вовсе не терпение и покорность, так мальчик показывал, что ему плевать, что он, в некотором роде, выше этого. Лучше испытать боль, чем показать свою слабость. — Блять… Вот нахер тебе эти волосы? — Нравятся. — на самом деле, было действительно удивительно что отец так старался, ведь сам устраивал скандалы и пытался их отрезать, а один раз и поджечь. Это было слишком странно, что после убийства материи он стал терпеливее к Сэмми. Может просто задабривал, чтобы мальчик никому не рассказал, не сообщил в полицию? Сэм ведь и сам после той сцены стал тише, от задумчивости и страха. Не важно как ведёт себя отец, он монстер, ему нельзя верить. Интересно… А что думает Клэй? Брат возможно даже не знает, что это отец ее убил… Кажется, он выставил все будто ее избили ночью, когда она возвращалась от любовника, но Сэм почти не слушал. — Сколько же от тебя проблем. Лучше бы… — Я никогда не рождался, ты это уже говорил. Надо было вытаскивать раньше. Золотистые волосы пали на плечи, грубая рука схватила мальчика за плечо и развернула. Серые глаза встретились с серыми, гнев встретился с гневом. Мужчина нахмурился и замахнулся рукой, чтобы дать пощечину, но мальчик не двинулся. Смотрел твердо и уверенно. Боялся ли он? Да. Очень. Страх отвержения родителем для ребенка равен страху смерти. Сэмми перестал бояться теней и шорохов, воображаемых монстров. Зачем? Если вполне реальный живёт с ним в одном доме. Не дождавшись реакции, отец лишь сильнее разозлился и ударил мальчика, от чего тот упал на пол. — Ты… Сучий сын. Маленький дьявол. Я надеялся что хоть её смерть заставит тебя начать слушаться и думать головой! — Это две противоположные вещи. — прошипел мальчик, поднимаясь с пола и зло смотря на отца, сквозь упавшие на лицо пряди. Вновь удар, теперь уже в грудь. Ведь действительно, нельзя чтобы на важном событии сын был с синяками на лице. Когда детское тело, не выдержав силы удара упало на пол, мужчина ударил ещё несколько раз ногой. Пускай это было лишь воспоминание, тревожный сон, но боль была почти ощутима. После ударов, отец взялся за длинные волосы сына и поднял его голову. Сэмми зашипел и схватился за его руку, снова смотря со злостью в глаза. — Убирайся в свою комнату. На похороны ты не едешь. — Не очень то и хотелось. После этого он отшвырнул мальчишку в сторону коридора с лестницей. Поднявшись на ноги и стараясь не показывать боли, Сэм пошел в свою комнату, пока по его лицу текли горячие, злые слезы. Самаэль рассеяно достал зеркало с полки и посмотрел на свое лицо, дабы понять, нужен ему дополнительный сон или нет. Самочувствие после кошмаров всегда было хреновым, по этому приходилось определять по внешнему виду. Ощупывая щеки и мешки под глазами мальчик заметил изменение. Его было сложно не заметить ведь это были его глаза. Взяв с собой зеркало, он пошел к тронному залу, уже будто привыкнув к темным коридорам. — Эм, мистер Питч?.. Вы знаете что это?.. Мужчина, который до этого требовательно осматривал глобус, обернулся на мальчика в пижаме и заметил «проблему». Радужка глаз Самаэля была полностью черной и сливалась со зрачком, ни о каком синем или коричневом и речи не шло, только полная тьма. Взяв мальчика за подбородок, Кромешник приподнял его лицо и осматривал, такого яркого эффекта он не ожидал. — Это сделал я. Твои светлые глаза напоминали мне кое-кого из-за чего я не мог спокойно к тебе относиться, но похоже я не рассчитал силу. Если ты хочешь, я могу постараться убрать это. Сэм отстранился от руки мужчины и снова задумчиво посмотрел на свое лицо в зеркало, сами собой в голове всплыли воспоминания из сна, лицо отца, «глаза чудовища»… Глаза были единственной явной чертой внешности которая досталась ему от отца. — Не стоит, мне нравится. — мальчик посмотрел в удивлённые глаза Питча и немного улыбнулся — спасибо. Развернувшись, парень пошёл готовиться к утренней охоте. Сначала имя, теперь глаза… Он не был особо привязан к своему фио или внешности (за исключением волос), так что на изменения ему действительно было плевать. Даже наоборот… Пусть это будет символом его нового дома, новой жизни.