Не самые благородные разбойники

— Ты мне всю шею обслюнявил, Маримо, — Санджи шутливо толкнул ладонью прилипшего к нему сзади альфу в крепкий упрямый лоб. Перед ними над кухонным столом образовалось мучное облачко, ведь Санджи делал клецки для тестирования нового меню в его плавучем кейтеринг-ресторане.       Его супруг-альфа поморщился от сбивающей нюх муки, ведь она мешала вдыхать богатый марьяжный запах с Санджи. Нет, правда, гон еще не близился, а Санджи вчера подумал, что Зоро его до смерти затрахает.       Санджи даже вчера благосклонно позволил в себя кончить и не пошел в душ, видя как мечника немного кроет. Все ради того, чтобы пропитаться запахом с ног до головы и успокоить дурного альфу. Но тот и с утра прилип и давай мусолить шею над воротником. Прижавшийся к уху Санджи висок альфы был непривычно горячим.       Санджи вздохнул и покачал головой. — Вот, возьми, погрызи. У тебя зубы режутся, вот и ломает так, бедный Маримо, — он потрепал пристроившуюся на его плече голову по зеленым волосам. Санджи всегда максимально сострадал всем мучениям, которые претерпевал Зоро из-за его альфьей натуры.       Ведь сам Санджи был бетой и не мог утолить извечный голод до конца.       Хотя в последние годы он даже порой забывал о том, что природа не предначертала им долгого союза. Спиливший себе клыки и подрезавший узел Зоро вполне мог сойти за очень озабоченного и чрезмерно ревнивого бету, а не на доминантного альфу. Он тоже учился контролировать свою натуру.       Санджи не считал свой брак странным, не как у всех. Мелкие особенности жизни с альфой он превратил в бетские милые привычки, наполненные новым смыслом.       Так он всегда подходил покрепче обнять Зоро перед тем, как идти за покупками на рынок. Да, альфа оставлял на нем свой упреждающий запах, но Санджи привык обниматься на дорожку из нежности. Так же, как касаться Зоро пальцами за ухом, где запах сильнее всего, а потом поправлять свои волосы. Точно так же, как в спешке открывать случайным ночным гостям, накинув на себя кимоно альфы, потому что оно — теплее, а не потому что сразу очерчивает границы.       Но примерно с месяц назад им с Зоро перевалило за сорок. И когда шумные вечеринки, пьянки с мугиварами, заглянувшими на юбилей, отгремели и на горизонте скрылся последний гостевой корабль, Зоро однажды вечером охнул удивленно и как-то испуганно в ванной.       Санджи редко когда слышал подобное от своего супруга, потому поспешил туда, чтобы застать Зоро вытаращившимся на собственный зуб на ладони.       Его альфьи клыки выпали. Природа альфы яростно желала повязать Зоро с каким-нибудь омегой, ведь уже середина жизни! Потому заменяла старые «сточившиеся» в боях с другими альфами, как было в древние времена, клыки на новые.       Сорокалетний Зоро был такой потерянный в одном белье и с этим спиленным клыком в руках, что Санджи хохотнул себе под нос и обнял мужа за шею, привлекая к себе. — Положи под подушку и зубная фея принесет тебе монетку утром, Маримо, — смешливо прошептал Санджи ему на ухо. — Надеюсь достаточно большую, чтобы на нее можно было купить хорошую выпивку. Потому что дыра пиздец как зудит, — потрогал Зоро дырку между зубами языком, ну точно как шестилетка с выпавшим первым зубом. — Эй, хочешь, я поцелую, и все пройдет, — Санджи вернулся в комнату и призывно запрокинул голову назад с улыбкой. — Зудит так, что тут целым потрахаться лечить надо, — Зоро легкомысленно швырнул зуб на раковину, тут же забыв о нем. Вид смеющегося Санджи завлек его в спальню, как флейта заклинателя.       И он сграбастал Санджи сзади, вжимаясь носом в его шею, где билась гулко жилка, и где он так вкусно пах марьяжным запахом вот уже почти двадцать лет. Санджи засмеялся такой прилипчивости Зоро, не придав этому большого значения.       Тогда он не знал, что это лишь начало странностей Маримо.       Природа наращивала Зоро новые клыки. Они пока торчали маленькими смешными клычками, короче остальных коренных зубов. И Санджи нравилось задирать верхнюю губу Зоро, как большому доброму псу, чтобы со смехом разглядывать это упрямое чудо природы.       И даже такой терпеливый пес, как Зоро, в итоге прерывал дурацкое хихиканье, перехватывал руку Санджи своими, подносил к губам и слегка покусывал в поцелуе. Словно пробуя на вкус.       Природа альфы требовала от Зоро пометить пару. А сердце знало, что пара — вот она, перед ним. — Я позвоню Зеффу, что мы пока на ремонте. Если он увидит тебя с новыми клыками, он сам их тебе вырвет и сделает из них себе ожерелье, — смеялся легкомысленно Санджи от легких укусов. А Зоро любил смотреть, как появляются на лице Завитушки мимические морщины, и первые из появившихся были как раз самые лучшие — от улыбок. — Разве я не под твоей защитой, как супруг? — фыркнул Зоро. Старикану Зеффу было уже бог весть сколько лет, его длинные усы стали полностью седыми, как мог он тягаться с доминантным альфой во всем его цветении созревшего мужчины?       Но еще Зефф был Завитушкин старикан, потому Зоро сам отдавал ему пальму первенства, когда тот заявлялся навести шороху на «Соре». Зоро был щедрым доминантным альфой, покуда долгие дни Завитушки, состоящие из готовки и лаянья с Зеффом, которое они оба называли «семейное общение», заканчивались неизменно в их постели-гнезде. — Я позвоню, — мягко настоял Завитушка и поцеловал Зоро в чуть теплый лоб. Мечник всегда позже всех догадывался, что приболел.       В этот раз симптомы его болезни выражались в постоянном желании засовывать себе что-то в рот. Правда в роли «чего-то» Зоро признавал только Санджи, и сегодня утром тот проснулся с присосавшимся к его плечу, словно гигантская пиявка, мечником.       И вот сейчас снова — не дает делать клецки. Как бы ни любил Санджи своего мужа, ему тоже нужно было личное пространство. Потому альфе была выдана морковка, если зубы будут гудеть уж совсем невмоготу, и тот был выставлен за порог роскошной кухни плавучего ресторана «Сора».       Санджи специализировался на банкетах и праздниках для островов. Зоро слишком бунтовал, когда «Сора» превращалась в проходной двор из альф, бет и омег. Он решительно отказывался признавать, что все они тут ради кулинарных талантов его мужа, а не чтобы коварно его переметить своими запахами.       Потому «Сора» подплывала к острову, брала заказы на определенный месяц, и прибывала с редкими продуктами и блюдами в нужное время, чтобы закатить городку настоящее пиршество.       Зоро нравились редкие яркие попойки, перемежающиеся с неделями плавания вместе с коком. Они нашли идеальный баланс, и последние годы их семейной жизни были полны ничем не омраченного умиротворения.       Зоро даже научился лучше владеть собой во время гона, и теперь не стремился бесцельно оплодотворить бету. Ему удавалось удовлетворяться о его бедра и ягодицы, не входя в измотанного любовника слишком часто. Так, раз пять-семь за гон.       Санджи даже подозревал, что Чоппер напугал Зоро, что Санджи может стереться изнутри от слишком частого трения. Но когда Зоро пристраивался к нему сзади и проталкивал свой огромный альфий член между его бедрами, тот все равно оказывался длиннее его собственного. Что ужасно раздражало бету. — Спрячь его с глаз моих! — шутливо фыркал Санджи. — Куда же я его спрячу? — Ну, хотя бы в меня.       Это была дурацкая шутка, но оба они смеялись с нее всякий раз, как сумасшедшие.       Зоро казалось, что с каждым годом он все полнится и полнится умиротворяющей любовью к Завитушке. Не той дикой ревнивой, которая охватывает альф рядом с их омегами, а другой — спокойной и упоенной, наверное, придуманной в этом мире бетами. А Зоро посчастливилось тоже заразиться этим чувством, раз он полюбил бету. — Яблоки! Яблоки заказывали? — прокричали с пристани, вырывая Санджи из потока приятных воспоминаний. Кок выглянул в окно кухни. Он и правда вчера оставил заявку на закупку продуктов на вечернем рынке. Самые проворные поставщики обычно находили ресторан сами, и Санджи без лишней суеты выбирал привезенные лично для него товары.       На пристани стоял молодой крепко сложенный парень с растрепанными каштановыми волосами. Позади него высилась просто огромная телега красных, как рубины, яблок. Выглядели они очень неплохо, и Санджи довольно хмыкнул про себя и вытер руки.       Зоро дрых на палубе, как ленивый кот. Из чего Санджи сделал вывод, что паренек скорее всего бета. По реакции альфы в Зоро на гостей различать вторичный пол людей выходило даже лучше, чем на глаз. — Вы повар «Соры»? — обрадовался спустившемуся по трапу Санджи паренек. Он заметил фартук в муке. — Яблоки вы еще не купили? — Нет, был занят, — «пытался выбраться из-под пустившего на меня во сне слюну Маримо», про себя продолжил Санджи. — Отлично! Это первосортные яблоки из поместья Винтер! — расплылся парень в простой открытой улыбке. Он был одет небогато, но добротно. Санджи решил, что купит яблоки уже потому, что ему импонировала простота парнишки, чем-то похожая на Зоро в юности. Ну, когда он не вел себя как упрямый альфа-говнюк. — Сначала проверю товар, — для порядку по-зеффовски похмурил брови Санджи и обошел вокруг тележки. Яблоки были просто идеальны, одно к одному. Даже проходивший мимо малыш застыл в восторге, уставившись вверх на гору яблок. Санджи решил уже купить всю тележку, потом бросил одно малышу и подмигнул было, как вдруг с торгового лотка напротив пристани раздалось: — Эй, алфавит! Как тебе под альфой?       Санджи закатил глаза. Некоторые деревенщины утомляют своим однообразием. Он двадцать лет вместе с Зоро, каким подколом они вообще думают удивить такого бету. — Зачем спрашиваешь, если настолько интересно? Поднимись на корабль, он и тебя выебет! — даже не оборачиваясь кинул Санджи усмешку и вернулся к покупке яблок. И замер. Красный, как рак, мальчишка-продавец стыдливо прижимал ладонь к шее под загривком, явно прикрывая следы зубов.       Эти оскорбительные выкрики были не про Санджи. Тут был другой алфавит.       Ох.       Мальчишка искоса глянул на Санджи и отвернулся в сторону, якобы разглядывая море.       «Он ведь тоже не чувствует запахов. Мы с ним в одном дурацком положении», — осознал Санджи. Но за счет опыта он быстрее раскусил ребус ситуации, парень же пока не понял, что перед тележкой с яблоками столкнулись две «аномалии».       Торговец лотка заткнулся, осаженный не столько острым языком, сколько безразличием Санджи. — Это он мне, — Санджи решил избавить парнишку от неловкости. И склонился к нему в доверительной беседе, тот был чуть ниже его ростом, и все еще прикрывал шею рукой. — Знает, потому что видел меня еще вчера вместе с моим альфой. Кстати, он сейчас дрыхнет на корабле. Не хочу его будить ради такой мелочи. Но если ты поможешь мне поднять весь груз на борт, я отплачу сверх цены еще и отличным кофе с лучшей в мире выпечкой. — Я… спасибо, сэр, но я не должен… Вы — алфавит?! — мальчишка так вытаращил глаза, совсем юный и неопытный, что даже обозвал Санджи словом, которого сам шугался. — Ты даже не представляешь — насколько, — промурлыкал Санджи, берясь за край телеги. Он бы сам мог легко зашвырнуть ее наверх, но ему нужен был предлог увести паренька подальше от чужих глаз и острых слов. — Так поможешь?       Юношу звали Бентон, и он работал в поместье Винтер садовником. В смысле — ухаживал за богатейшим садом на сотню акров. В награду за хороший уход за деревьями, ему разрешалось продавать излишки урожая в свою пользу, с чем он и явился к плавучему ресторану.       Вырученные деньги он не тратил. Он копил, но этого всегда было мало. Потому что девушка, в которую он был влюблен, была знатного рода, единственная дочь благородного семейства — Верна Винтер.       Альфа.       Верна с детства росла сущим сорванцом. Даже до того, как она проявилась, как альфа, девчонка верховодила уличными мальчишками. Годы шли, она оформилась в прелестную девушку, на которую не могли нарадоваться бесконечные высокомерные родственники.       Но Верна не была такая, как они. Она была, как ветер, который нельзя приструнить. Верна любила скакать на лошади без седла, заниматься делами поместья, а больше всего она любила сад. То, что они с Бентоном встретятся, вспомнят детские игры и воспылают уже взрослыми чувствами, казалось, было просто неизбежно.       Их первый поцелуй случился под сенью цветущих яблонь, нельзя сказать, кто первый украл его, они оба потянулись одновременно. И птицы в ветвях пели им, что их любовь будет вечной…       Вот только Бентон остался бетой. Он надеялся, что, быть может, он просто поздно расцветет из-за частой тяжелой работы в саду. Но минул год, еще половина, а у него так и не появилось желанного аромата омеги.       Он был обычным бетой. А Верна — сияющей альфой. — И, как-то… она не удержалась. Я был даже рад… — все еще стыдясь своей метки, Бентон все же убрал руку с шеи, уже сидя над ароматным крепким кофе на кухне ресторана.       Санджи взглянул на загривок юноши. Там красовался один аккуратный укус, все же его любовь была истинной леди при всей кипучей натуре. Ебучий Маримо на его шее ни сантиметра живого места не оставил, когда не удержался. Санджи тепло улыбнулся воспоминаниям. Следы от укусов стали совсем тонкими, слегка белесыми шрамами, почти не заметными издалека.       И были бы куда более незаметными, если бы Зоро не пялился всякий раз на них с такой гордостью, словно Санджи залетел от него и был уже как минимум на восьмом месяце.       Порой Санджи даже радовался, что уродился бетой. Будь он омегой, с той частотой, с какой Зоро стремился в него кончить, у них бы уже детей пятьсот народилось, не меньше. Поди прокорми такую ораву, тут только сопливые носы всем вытрешь — пол дня уйдет. Санджи хихикнул себе под нос. — Господин, могу я задать вам один вопрос, — замялся Бентон, и Санджи вспомнил о юном бете. О, эта неопытная цветущая юность, паренек и правда так сильно влюблен. Санджи захотелось поддержать его любовь. Счастье альфы и беты возможно. — А другие… они насмехаются над вашим альфой? — Чего? — Ну… я могу стерпеть, если дразнят меня. Но если они будут обижать Верну, что она спуталась с алфавитом… — его руки сжались от злости. — Потому я даже подумал, может верно, что ее семья договаривается о помолвке с омегой. Так на нее не будут показывать пальцем. — Что за чушь ты несешь, желторотый ты птенец! — возмутился Санджи до глубины души. — Да, видок у моего альфы — хрен обидишь, но внутри он ранимый, чувствительный человек. Где-то очень глубоко внутри! Но мы уже двадцать лет живем вместе, и не было и дня, чтобы кто-то из нас об этом пожалел! — Двадцать лет! — испугавшийся было злости повара паренек был зачарован открывшейся цифрой. — Альфа с бетой столько лет вместе?! — Иногда даже слишком. В гон он даже поссать одного не пускает сходить, насколько вместе! — Санджи старался осветить перед пареньком как можно больше точек, в которых они схожи. Оба алфавиты, оба решились носить этой клеймо вместе с укусом. Но только Санджи — версия на двадцать лет старше, и пусть парень не боится. Впереди его ждет только счастье вместе с альфой. — Но если его захочет соблазнить непомеченный омега? — Кок! Там птицы жрут яблоки, и некоторые уже так отожрались, что взлететь не могут… срут прямо сидя… — дверь на камбуз отворилась и в проеме предстал жующий яблоко лучший в мире мечник в одних только штанах.       Бентон замер, когда опасный взгляд Зоро быстро изучил его, а ноздри втянули воздух. Бета! Поза его стала расслабленней, но и бетам Зоро спуску не давал. Альфья натура, раззадоренная новыми прорастающими клыками и удвоенным индуктором в железах, шептала ему, что его-то бету как раз может увести любой, даже такой же бета, как сам Завитушка. — Зоро, познакомься, этот юноша Бентон состоит в отношениях с очаровательной альфой. Думаю, ему помогли бы наши советы, как более опытной пары, — щебетал Санджи. Он уже видел себя купидоном для очаровательных неопытных детишек. — Алфавит?       Зоро удивленно наклонил голову и двинулся к Бентону. Тот вжал голову в плечи, когда Зоро беспардонно наклонился к нему. — Я кому сто раз говорил! Не нюхать гостей! — Санджи треснул Зоро ногой по хребту. Но тот даже не покачнулся, а недоуменно уставился на парня. — Но на нем нет метки запаха, он просто как все беты. С чего ты решил…       Ох. Точно, Санджи использовал дедукцию, чтобы выявить алфавита. А у Зоро — природный талант. — Я… я стер ее запах, когда пошел в город. Не хочу, чтобы шептались, — осмелился наконец заговорить в присутствии довольно жуткого альфы Бентон. Санджи покачал головой, Маримо бы расстроился, если бы       Санджи вышел в люди, намеренно избавившись от меток запаха. Молодняку еще столькому предстоит научиться. — Говоришь, ее родня устраивает прием в честь смотрин жениха для твоей милой леди? — спросил он Бентона. — Маримо, самое время примерить наши свадебные камзолы — не раздобрели ли мы на слишком сытой жизни, и можем ли все еще в них поместиться? — Это ведь значит, что мы идем на ебучий бал? — Зоро наморщил нос, оказывается, он уже давно стоял рядом и прижимал к себе Санджи за талию. Вот липучка. — Мы определенно идем на ебучий бал, Маримо.