Не самые благородные разбойники

      Когда Зоро проснулся, было очень хорошо. Тихо шелестела за маленьким оконцем листва ветки, что почти лезла в дом. В руках дышал теплый и так приятно пахнущий Завитушка. Зоро заурчал от удовольствия и потерся носом о мужа. Когда он голый, так приятно помечать его запахом.       В нос резко ударил совсем не марьяжный запах после горячей ночи, а запах крови. Уже спекшейся, но все еще достигающей чуткого нюха альфы. Зоро резко открыл глаза и вскинулся на кровати: кто напал на Завиту…       Тот так и лежал в глубоком забытьи у него под боком. Весь искусанный и замученный, прижав ноги к животу, вероятно, чтобы хоть как-то ослабить боль от… Кровь была и там тоже, на неприкрытых простыней бедрах. — Нет, — прошептал Зоро, боясь разбудить явно недавно провалившегося в бессознательный сон Завитушку. — Нет, нет, — он заткнул себе рот рукой, чтобы не скулить от ужаса. И тут же вцепился острыми зубами в ладонь, чтобы прочувствовать то, что чувствовал Завитушка.       Он обещал, что волоса с головы Завитушки не упадет. Он обещал, что этого больше никогда не повторится. Не только коку, всей команде, зажавшей его в угол на его же свадьбе, обещал. По руке текла кровь двумя аккуратными струйками, знаменуя, что у Зоро окончательно прорезались новые клыки.       Как только альфья натура проросла вновь и взяла свое, доминантный альфа внутри начхал на все уверения Зоро-человека, на всю его любовь и нежность к своему супругу. Он совершил непростительный, самый запретный из всех грехов. Лучше бы он в порыве гона омегу какую-нибудь трахнул и расстроил Завитушку. Расстроил, но тот был бы цел! Даже если бы бросил потом Зоро, был бы здоров! — Санджи.       Зоро в порыве отчаянной виноватой нежности прижался лбом к плечу посапывающего Завитушки. Они были так счастливы, провели столько тихих утр в совместной постели, когда удавалось уговорить кока не рваться спозаранку на кухню. — На завтрак я буду тебя, — урчал Зоро еще заспанному коку на ухо и слегка прикусывал его. Тогда он ощущал нежность, которую никогда ни к кому не испытывал.       Он хотел делать это еще, и еще. Смеяться над холодными ногами кока под одеялом, просыпаться от пустоты в кровати, которая тут же заменяется уютным ароматом с кухни, и на душе становится спокойно и так тихо-тихо хорошо. Даже в самом жарком, скопившемся гоне не желал Зоро никого иного, кроме Завитушки, не пахнущего ничем омежьим, только табаком и специями.       Когда Луффи стал Королем пиратов, а Завитушка сказал: «Вот теперь можешь предлагать, балда, пока Зефф не успел скопытиться, так и не увидев моей свадьбы» вместо простого «давай поженимся», Зоро уверился, что теперь-то их счастье непоколебимо…       Зоро судорожно вздохнул, и в ноздри полился приятный марьяжный запах. Такой нежный, говорящий, что его партнер покорился ему. Но еще не полностью, где же смешанный запах метки? Он должен… Зоро испуганно отпрянул прочь. Гон еще не до конца выветрился из его крови, он чуть не соблазнился пометить Завитушку снова.       Он кинулся прочь из комнаты, но остановился, оглянувшись. Он не мог оставить Санджи вот так — без сознания и сил, в маленькой сторожке посреди леса. Альфа в нем посадил Зоро возле своей пары на жесткую и короткую цепь.       А если на него нападут разбойники? Завитушка даже пинаться как обычно не сможет.       Он опасен для Завитушки, но оставлять его еще опаснее.       Дав себе зарок держаться, Зоро взял лежащий на полу Вадо и положил перед кроватью. И сел, поджав под себя ноги, на пол напротив кровати, вгоняя себя в медитацию. Вадо будет той нерушимой границей чести для него, пока он будет охранять Завитушку. Если он посмеет пересечь эту границу, то убьет себя собственным мечом.       Когда Санджи проснулся, ему было невероятно хреново. Болело все — кости, внутренности, кожа, глаза от выступивших во время случки слез, голова, надорванное от вскриков горло.       Он с трудом разлепил веки, зная, что от обезвоживания будет только хуже, но нужно найти силы попить. Медленно сфокусировал зрение, в комнате уже рассвело. Зоро сидел прямо напротив него.       Абсолютно голый, сложив руки на коленях, как покорный самурай, и пялился ему прямо в глаза. На полу между ними чертой границы лежал Вадо. Жуть какая-то. — Мари…мо… — прохрипел Санджи. — Завитушка, — в глазах и голосе Зоро было столько боли, что у Санджи теперь еще и сердце заболело. Отлично, единственный непокалеченный орган добил, точное попадание, чертова голова-трава.       С удивлением Санджи еще раз прислушался к самому себе. А ведь и правда — сердце было спокойно. Задница болела так, что хотелось попросить Зоро взять Вадо и отрезать ее к чертям собачьим. А вот на душе был спокойный счастливый штиль. Никаких терзаний или вины, он все пережил еще двадцать лет назад. И на этот раз был полностью уверен, что Зоро выбрал его, а значит — с ним будет счастлив, и не нужно уступать место рядом с Зоро какому-нибудь омеге, который утолит его жажду метки. — Санджи… — Зоро потянулся было рукой, но тут же отдернул ее. И вообще, он почти никогда не звал Санджи по имени, а тут гляди-ка, какая королева драмы. — Во… ды, — прохрипел Санджи. Зоро потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что Санджи просит воды, а не сделать себе харакири прямо у него на глазах. Он вскочил, засуетился, сбегал в другую комнату и притаранил почему-то ведро с колодца.       Санджи посмотрел на него полным сарказма взглядом, но вышло плохо, веки слипались. Кое-как, но Зоро напоил его из ведра холодной живительной водой, бережно придерживая за голову.       И снова отошел и сел на почтительном расстоянии. Оделся бы хоть. Когда Зоро сидел, поджав ноги, его член падал до самого пола и собирал пыль. Санджи почему-то хмыкнул от смешинки. — Завитушка, я… — лицо Зоро исказилось от душевной боли. Не в силах найти верных слов, он упал ниц, стукаясь лбом о пыльный пол. Руки простерты по сторонам от головы в позе величайшего раскаяния. — Я подвел… — Довольно, Маримо, — устало выдохнул Санджи. Зоро не двинулся с места, только сжал кулаки, готовый принять самое ужасное последствие — решение Санджи оставить мужа. — Ты драматизируешь. Хорошо, хоть додумался не вскрыться по самурайским законам чести, вот мне был бы сюрприз.       Зоро удивленно приподнял голову, с опаской глядя на Санджи. Никак не мог решить, есть ли у него все еще право даже смотреть на своего кока.       «Вот же нетутейная водорослевая ветвь эволюции, — с теплотой подумал Санджи. — Сейчас еще того гляди бросит его ради его же блага». — Я поклялся, что больше не позволю себе в гон… — Зоро, посмотри на меня нормально, — строго приказал Санджи, и Зоро тут же поднялся на руках, все еще почти лежа в поклоне, но четко уставившись на Санджи. Тот лежал на кровати в той же болезненной позе эмбриона, кривился от боли, но говорил спокойно и взвешенно. — Это просто гон, это просто секс. Никто не умер, никакой трагедии не произошло. — Ты… ты весь в укусах, — прошептал Зоро. И Санджи пришлось с трудом запустить руку себе на загривок. Укусов там было в этот раз несчетное количество, природа так и рвалась взять свое. Но клыки Зоро еще не выросли в полную длину, потому укусы были не глубокими, без риска повреждения позвоночника. — Я замужем за альфой, это нормально, — Санджи говорил как можно более ровно, потому что видел — Зоро на пределе. Чуть что сорвется и ринется еще куда вот таким же голозадым в лес — спасать Санджи от ужасного себя. — Кок. Кровь, у тебя там кровь, — голос Зоро дрожал. У великих мечников редко когда дрожит голос, и у доброго Санджи теперь больше всего болело сердце, и не за себя. — Хватит валять дурака, Маримо. Мы этого не планировали, но это случилось. И чтобы я зажарил и съел собственные ботинки, чтобы эта херня снова попыталась разрушить наши отношения.       До Зоро наконец начало доходить, его глаза распахнулись от осознания: Санджи не злится. Он жив и не злится, и не притворяется. Зоро слишком хорошо изучил Завитушку за двадцать лет, он искреннее не придает случившемуся значения. — Ты перепугался, потому что в прошлый раз я бросил тебя сразу после такого гона, да? — заботливо спросил Санджи, глядя в удивленные глаза. И поднял руку, единственное, на что у него хватало сил. — Иди сюда, Маримо.       Мозги у Зоро все еще отказывались работать в новом направлении «конец света не произошел», потому он тупо подался вперед на четвереньках, как теленок. И ткнулся лбом в слабую руку кока.       Тот потрепал зеленые волосы с любовью и коснулся лба. — Вот так, Маримо. Да у тебя горячий лоб! — Санджи удивленно вгляделся в Зоро, а тот отвел взгляд смущенно.- Ох, да у тебя же еще гон не закончился. — Уже нормально, — пробурчал Зоро, член которого видимо увеличился от слабой ласки. Санджи хмыкнул и легонько щелкнул Зоро по лбу. — Ты плохой лжец, Маримо. Впрочем, в наказание тебе готовить завтрак для всех нас. Я и пошевелиться не могу, а бедный парнишка Жофрей? Сколько мы так провели, ты хоть еду ему оставил. — А, он… — все еще стоявший на четвереньках голый Зоро почти что голову под кровать спрятал, как набедокуривший пес. Санджи слишком хорошо знал своего мужа, потому тут же железным тоном спросил: — Что с пленником, Маримо? — Он… сбежал. Мой альфа не выносил его запаха, и я… — Точно! — Санджи начал вспоминать те моменты, когда он был в сознании. Как Зоро взъярился на запах омеги, как Санджи пришлось привлечь возбужденного альфу снова на себя, лишь бы защитить парня. Так он сбежал.       Это хорошо. И одновременно ужасно плохо. — Блять! — Санджи дернулся всем телом и свалился с кровати. Зоро запаниковал, аккуратно поднял его обратно, но Санджи вырывался и порывался встать на ноги. — Когда он ушел? Он в лесу! Один, непомеченный омега! Мужчина омега! Ты понимаешь это Зоро. Лес кишит разбойниками, мы же сами такой выбрали, чтобы лишний раз сюда никто не сунулся. Его похитят и продадут! — Успокойся, Завитушка, тебе нельзя двигаться! — пытался вжать обратно в постель его Зоро. — Он же не имбецил, тем более коней нет. Угнал их наверняка и был таков. — Омега на коне стоит дороже омеги без коня! — не унимался Санджи, в желании спасти того, за кого они с Зоро отвечали, он позабыл о своих травмах и боли, но вот тело так просто не обманешь.       Он смог уйти от Зоро сам во время прошлого инцидента с гоном, но тогда и чертов Зоро не был таким мощным, как ставший лучшим мечником Маримо, и природа не отчаялась найти пару для альфы настолько, как в его сорок. Если бы не короткие клыки и отсутствие узла на члене, в этот раз Зоро бы точно его убил, подумалось Санджи. — Ты должен его найти! Сейчас же! Он не должен попасть в беду по нашей вине, Маримо! — упрямился он, отказываясь оставаться в покое. — Иди и приведи его сюда! Сейчас же! — Нет, — ответил Зоро. И сам испугался того, что вылетело из его рта быстрее мысли. — Нет?! — вот теперь Санджи был в ярости, а не из-за всей этой ерунды с гоном. — Я… я не могу, кок, — почти в ужасе прошептал Зоро, прислушиваясь к своим словам, словно говорил на иностранном, который и не подозревал, что знает. — Это гон, да? — Санджи был женат двадцать лет, он может проморгать начало гона у своего мужа, но когда тот все еще здесь, признаки он знает на зубок. Потный горячий лоб, блеск в глазах, раздувающиеся постоянно ноздри, работающие в усиленном режиме, чтобы учуять врагов у гнезда.       Зоро опять виновато отвел глаза. Ну что за скромная девица таится в этих ста килограммах озабоченных мышц! — Подрочи на меня, Зоро, — строго приказал Санджи. Тот аж смущаться забыл. — Чего? — Нам надо скорее согнать гон. Обнови марьяжный запах, чтобы тебе было легче уйти со спокойной душой. Только не думай опять пихать в меня свой пыльный член, а иначе я… — Я не могу, кок! — Почему это?! — Ты весь изранен! Это я тебя так… — ТЕПЕРЬ МЫ НЕ МОЖЕМ! — Санджи перешел на фальцет, насколько это могло севшее горло. — Всего пару часов назад очень даже ты мог! И во всех позах! — Но когда я вижу, как тебе больно! — Дрочи, говорю! — зашипел Санджи. –А не то я… я… — выбора было мало, он даже с кровати сам встать не мог. — А не то я вот этой водой в ведре помоюсь! Весь запах смою, и начну — с шеи.       Он потянулся к ведру, стоящему рядом с изголовьем, но охнул, когда чужая рука быстро перехватила его руку и вжала в постель так, что ветхая кровать громко скрипнула.       Их взгляды встретились, и глаз Зоро был с масляной пьяной поволокой. Санджи затаил дыхание, когда Зоро резко опустил лицо и втянул носом запах от его ключиц.       Зря он начал шутить, что смоет запах альфы прямо во время гона. Ничему его жизнь не учит. — Зо… Зоро! Полегче! — залепетал Санджи, боясь дернуться и тем самым возбудить альфу. — Нам… — он зажмурился. — Мы должны найти парнишку. Мы за него отвечаем.       Зоро рыкнул и одним прыжком оказался на постели, он навис над Санджи. Его член стоял и касался голого бедра беты. У того сердце ушло в пятки. — Зоро, ты меня слышишь? — но альфа не откликнулся на Зоро, а лишь рыкнул и схватил левой рукой свой член, принимаясь яростно себе надрачивать в той же нависшей позе. –Вот… Вот так, молодец, — сглотнул Санджи. — Послушный мальчик, — он с опаской, боясь, что Зоро опять переклинит на укусы, положил руку ему на загривок. — Пометь меня, — прошептал он, и Зоро радостно заурчал в ответ. — Я хочу искупаться в твоем запахе, Зоро.       Альфа взорвался от восторга и довольно быстро кончил, выстреливая спермой до подбородка лежащего беты. Что же, разом больше, разом меньше, не то чтобы Санджи уже не был в ней с ног до головы.       Зоро застонал и мазнул по плечу Санджи зубами, оставляя легкую линию царапины. Все же удержался от укуса, и Санджи откинул голову назад, изображая блаженство от собственнического запаха на себе.       Контролируемый гон, они это с Зоро уже проходили. Только без новых клыков и передозировки индуктором. Все тело болело, но некогда жалеть себя. Нужно купировать любую трагедию, а то Зоро будет винить себя и свою слабость перед гоном. — О, да, — Санджи просунул руку между ними и размазал по груди теплую альфью сперму. Если бы торговцы на рынке сейчас его унюхали, прослыл бы он альфьей шлюхой на всю жизнь, какой бы пир он им не закатывай. — Теперь я точно твой навсегда, Зоро, — продолжал нашептывать он. — А теперь дай мне одеяло, я посплю, а ты пока отловишь беглеца. Хорошо?       Он погладил Зоро за ухом, где запах альфы был сильнее, и тот втерся ухом в его ладонь, как большой кот. Наконец приподнял голову и открыл глаза, в них уж была осознанность, кризис возбуждения спал на время или совсем. — Кок, — страстно и горестно прошептал он. — Я не могу. Я не могу оставить тебя одного. Я… я сойду с ума и ворвусь обратно в домик, как только перестану чувствовать твой запах. Мой гон… он необычный, он стойкий. Прости меня, я… — Все хорошо, Маримо. Ничего страшного, — как же болела спина и задница. Санджи нужна сигарета. Но нельзя, табак перебивает марьяжный запах. — Просто подай мне одеяло все равно. Мы вместе пойдем его искать. — В смысле? — Зоро даже забыл тереться запястьем о руку Санджи, чтобы втереть запах. — Ты не можешь идти. — Поэтому ты меня понесешь. Давай сюда одеяло, Зоро, заверни меня и возьми на руки. Мы должны защитить парня. — Что?! Нести тебя в таком состоянии?! Тебе нужен отдых. У тебя… у тебя между ног кровь! — возмутился Зоро, но Санджи знал, что альфа сделает все, что потребует помеченная пара, пока они в гнезде. Правило одно — чтобы у альфы даже намека на мысль не появилось, что омегу могут увести или она не покориться и сбежать. Во всем остальном альфа в такие моменты — вечный раб и слуга своей драгоценной пары. Санджи иногда экспериментировал, насколько капризным он может быть, когда у Зоро гон. Как-то раз Зоро проснулся в женском розовом пеньюаре, который напялил по прихоти супруга. И только бровь приподнял: — Серьезно? Где ты, блять, его достал. И судя по тому, что я не разорвал его на кусочки, пахнет он тобой!       Потому сейчас Санджи по-хозяйски, кем всегда была «омега» для своего альфы в гоне, потрепал Зоро по загривку и тоном, не терпящим возражений, отчеканил: — Давай сюда гребаное одеяло, Маримо. И заверни меня как следует, чтобы запах не выветрился. Мы идем искать парнишку. И прикройся ради бога, от твоего вида птицы будут в деревья врезаться!       Зоро взял след, как ищейка. Усиленный в десятки раз в гон альфий нюх сыграл им добрую службу. Зоро чуял легкие касания руки уставшего омеги на коре дерева. Раз за разом, судя по тому, как морщил Зоро нос, чужой запах становился все сильнее.       И Санджи, замотанный в кокон одеяла на руках Зоро, сжимал зубы от тряски во время бега. Все внутри болело при каждом перетряхивании, но это не просто боль, она не сломает его судьбу. А если тот омега попадет в беду. — Быстрее, быстрее, мой альфа, — шептал Санджи, утыкаясь носом в камзол Зоро. Он не забывал постоянно подтверждать Зоро, что пусть они и не в гнезде сейчас, но его пара думает только о нем, покорна только ему.       Конечно, Зоро получит свое наказание. А как же, иначе дурацкое Маримо поедом сам себя съест и уйдет жить в лес к своим родственникам-мхам. Но потом, это будет лишение выпивки на месяц или несколько дней беби-ситтерства с детьми Усоппа. Что-то, чтобы доставить Зоро коллосальные страдания, Санджи был очень коварен.       Он прижался виском к сильному плечу. И очень счастлив, не смотря на всю боль. Он постарается, чтобы и его альфа был счастлив.       А потом и нюх альфы не понадобился, Санджи услышал крики за деревьями, между которыми пробивался свет опушки.       Как странно, в отчаянном крике ему послышался звонкий голос Верны. Она-то откуда здесь?