Когда разверзается Бездна

Губы Наты сжались в тонкую ниточку: - Кой черт ты приволокла ее, Аланна? Девчонка внутренне напряглась: если мама называет ее полным именем, значит, она очень сильно раздражена, другая мать уже наказала бы достаточно серьезно, но у агента Мысли никогда не бывало вспышек ярости – в мелком возрасте Лана просто стояла в углу, в отрочестве мать применяла прием «за ушко – и на солнышко», а теперь, когда девочка стала воспитанницей монахинь, просто отчитывала ее ледяным голосом. Справедливости ради, в жизни Ланы по пальцам можно было пересчитать надранные уши, к тому же за столь серьезные провинности, за которые сечь полагается, несмотря на либерализм законодательства, что давно не работает. На сей раз возражать нельзя, нужно аргументировать свою точку зрения, даже несмотря на то, что тебе всего пятнадцать, мама выслушает и поймет (в последнее время они виделись редко, говорили мало, но брошенной себя Лана не чувствовала, считая, что ее мама лучше всех). Девочка собрала слова воедино, сглотнула и приступила к объяснением: - Мама, но ее жалко! Я знаю, что ты скажешь, но дело не только в этом – она знает Рейста, она сказала, что он может заколдовать тебя… мне и его жалко, мама! Неужели мы не можем помочь им? Ната вздохнула: - Мне порой кажется, что твоя фамилия Скайуокер… - Разве Анакин был неправ? - Он-то был, а вот Вейдер – нет. Мать и дочь внимательно уставились друг другу в глаза, и драгоценные камешки потухли, сломленные затмением солнца. Ната сцепила зубы еще сильнее: в Лане она видела молодую себя, нежную и восторженную, верящую в добро и справедливость прямо как в дурацком мультике про Сейлормун – затем жизнь объяснила повышено четко, насколько она была глупа. Только высшей силе ведомо как и почему она осталась жива после того, как застрелили любимого Мэтти, ведь вместо свадебного наряда пришлось надеть черное платье; спустя несколько лет она взяла себе девочку Лану лишь потому, что считала ее своим улучшенным клоном-эволой, которая по причине сбоя не достигла полного роста. Узнав, что Аланна, которую Ната воспитывала со всей ответственностью, не клон, а результат слияния ее собственный клеток с клетками Мэттью, Наталия почувствовала отторжение, и, если прежде просто говорила, что она девчонке не мать, а ехидна, стала держаться еще холоднее и строже, но малявка ничего не поняла, по-прежнему обожая свою бесчувственную мать. Старые друзья порой завуалированно, а порой и в открытую пеняли Мысли на тему «как ты докатилась до жизни такой», но она попросту предпочитала молчать или переводить разговор на другую тему. Сейчас судьба лицом к лицу свела ее с человеком, что стал темным зеркалом ее самой, тоже не сильно-то и светлой, и вот она, гранитная скала и королева аналитиков, едва не поддалась ненужным ни ей, ни ему чувствам. Надо хоть предостеречь эту восторженную барышню, она лишь в силу возраста такая, а по интеллекту далеко не дура, может, со временем и мать превзойдет. - Лана, - мягко, даже, насколько могла, ласково, произнесла капитан, - я верю тебе, но пойми и ты свою мать. Ты слышала, как меня назвали Васса Железнова? - Да, - с вызовом отозвалась девочка, - но баба Люся права, Васса не такая уж и плохая. - Ты права, мне это комплимент, - согласилась Ната одновременно и с дочерью, и с собственной матерью, - тем не менее, я понимаю, насколько тебе самой плохо… Она сделала паузу, предлагая осмыслить сказанное, но дочь отреагировала мгновенно: - Что ты, мам, кто тебе сказал? - Я не слепая, Лана, - махнула рукой Козырная дама, - я все вижу. Ты льнешь ко мне, незаслуженно меня любишь… молчи! – остановила она девочку одним только властным взглядом. - Я еще не закончила. Мое сердце холодное и мертвое, оно только качает кровь как насос, я давно уже никого не люблю, точно так же, как и Рейстлин. Мы с ним слишком сильно похожи. Можно было ожидать какого угодно эффекта, но только не того, что Лана разревется в два ручья и кинется ей на шею, твердя: «Мама, мамочка, это неправда! Ты же меня любишь!»; оставалось только обнять ее, остро чувствуя себя не то Феанором, не то Фионой Клири, потому что слишком причудливо мешались в голове классические и фэнтезийные образы. В конце концов, работа у темпоралов такая, что не предусматривает чувств, даже директива есть соответствующая: не примешивать личного, потому что исполнительная власть опирается только на закон, иного попросту не дано. Дома, в семье, будешь человеком, друзей никогда не предашь, но на работе сантиментам не места, и едва ли из девочки выйдет хороший темпорал, а вот хорошая монахиня выйти может, надо поговорить на эту тему с аббатисой матушкой Каэтаной. - Дурочка ты моя, - погладила Ната по голове Аланну, - ну ничего, жизнь тебе объяснит с приходом опыта то, что ты сейчас чувствуешь только на инстинкте. - Мама, я ошибаюсь? – робко спросила Лана. - Лучше бы ошибалась я, - искренне сказала Наталия, - потому что я желала ошибаться очень много раз, и, поверь, это было не без оснований. Девочка прижалась к ней как котенок к кошке, тихо замерев; каждая думала о своем, но странным образом в их мыслях мелькал именно черный маг. - И ты уверен, что все перевел правильно? - Да, шалафи. Рейстлин вскочил и нервно заходил из угла в угол как лев по клетке. Догадка Даламара о том, что количество жизней Такхизис зависит от количества ее голов (бред сумасшедшего!) начала обретать смысл, ведь он убил ее в Бездне, а потом пришлось убивать снова, и тогда он чуть не потерял Нату, девушку, к которой, кажется, что-то начал испытывать (двойной бред!!), но ее огонь гипера вкупе с его магией сделали свое дело. Но разве не больший бред, что она смогла вытащить его в это измерение пользуясь только артефактом-подавителем? Блокиратор вынес его в другое измерение исключительно из-за сцепки с перстнем управления. Вывод: если что-то кажется бредом, но оно работает, тут или магия изучена не полностью, или у всех миров своих законы, раз даже физика кое-где и то другая. Ученичок, конечно, тоже тот еще крыс, но одно Рейстлин знал точно – его «ненаглядный» остроухий наперсник более всего на свете хочет жить, тут двух мнений быть не может, а Такхизис способна уничтожить все, вот только чего она хочет так и не получается понять. - Ну, заговорщики, до чего договорились? – на пороге комнаты нарисовалась Мысль, причем она ухмылялась от уха до уха. Даламар открыл было рот, но так и не смог вымолвить и слова: Ната использовала самый старый, самый банальный, но и самый действенный прием, ибо явилась к ним на «переговоры» в домашней одежде, состоящей из шорт и майки, что настолько соблазнительно облегали ее формы, ничуть не уступающие фигуристой Тике, что и активации феромонов не потребовалась – железа тут ничего бы не прибавила для правильного мужчины. Уж на что он привык к такой яркости и выразительности, и то почувствовал, что четко сформулированные мысли куда-то заплясали. - Маль-чи-ки, - выгнула Козырная дама свои брови соболиные. Даламар, тщетно стараясь не косить взглядом в ее декольте (а то точно заработаешь хроническое косоглазие), описал то, что удалось вычитать; поскольку считать умели все, было решено, что убить Такхизис предстоит еще три раза, а там видно будет. Ната нахмурилась и сказала, что доложить надо немедленно, а потому пусть сам эльф и мчит к начальству «на ковер», Элька его на мотоцикле подбросит. Маги кивнули синхронно, столь же одновременно двинувшись к выходу. - Рейстлин… Она даже голоса не повысила, но Маджере предпочел застыть на месте. -…а Вас я попрошу остаться. Мысленно капитан поставила себе жирный «плюс» в карму за знание классического кино СССР, потому что эти бессмертные шедевры помогут где угодно: выручат, помогут объяснить, настоять… словом, всегда придутся к месту. Колдун послушно вернулся и сел напротив кресла, в которое она уже забралась с ногами. Ната выдержала театральную паузу. - Вот что, колдун, отныне и впредь я запрещаю тебе подходить к моей дочери, а, тем более, говорить с нею – меня тебе сложно будет опутать, а вот невинное создание всегда перед такими беззащитно. Увижу, что даже посмотрел в ее сторону, моментально перережу тебе горло; уж поверь, я и не на такое способна. Маг склонил седую голову: - Хорошо, я тебя понял. - А сейчас подожди – я переоденусь, и поедем на дело, шеф принял решение взять тебя на испытательный срок. Она вспорхнула с кресла легче птицы, чего, как правило, не ожидаешь от столь корпулентных дам, но ведь слон самое аккуратное и бесшумное животное, о чем обыватели, как правильно, не знают. Маджере невольно проводил взглядом высокую крупную фигуру. Сорок пять секунд – и они устремятся навстречу судьбе.