Красавица и чудовище

pov Евгения Бал по случаю «Что-то князю Юсупову стало скучно» был в самом разгаре. Помещение для танцев выбрано огромнейшее, но мне кажется, это не самый гигантский зал в этом дворце… Музыка весь вечер старалась быть ненавязчивой и мелодичной. Многие танцевали, некоторые стояли по углам зала, в особенности женщины и юные девушки, они хихикали между собой, вероятно обсуждая новые сплетни… Я же к ним в этом никогда не присоединялась, ну, не интересно мне, кто за чьей юбкой бегает, и почему Юсупов любит в платьях женских ходить. Мне было интереснее с ним познакомиться, говорят врага надо знать в лицо. Хотя и на вряд ли он обратил бы на меня свое внимание. Может быть я плохого о нем мнения, но так или иначе, скорее всего я окажусь права. В реальности я жуткий пессимист, поэтому я всегда либо права, либо приятно удивлена. После очередного танца, я отошла к ближайшей стене отдышаться. Кавалер попавшийся мне на сей раз, был слишком стремителен, мы будто не танцевали, а пытались обогнать кого-то… В чем-то? И в то же мгновение ко мне подошла матушка: — Поищи себе работу… — Протянула она томно, обмахиваясь веером. — Я в процессе… — И найди себе жениха, а еще лучше богатого жениха. — Да, матушка. Тут к нам подошла… Женщина? Изяществу которым она обладала, каждая девушка в этом зале, думаю, завидовала. А эта грация и легкость? Чем не символы женственности? На ней было черное бальное платье, с открытыми плечами, рукава наполовину из мягкого красного кружева. — Дамы! Не помешаю вам? — Голос приятный, конечно… Но князь!.. Зачем опять? Когда он уже перестанет так делать? Надо же, не думала, что возможно, мне, его не узнать! — Конечно нет. — Я улыбнулась, сделав реверанс. — Морвенна Бернаровна, вам так идет это колье. — Удивительно, но безумно робко улыбнулся Феликс. — А вам платье не идет. Первый раз вижу, чтобы юноша вырядился в женское платье и туфли, не позорьтесь. Вас что мать с отцом ни дня не воспитывали, с того момента… — Княгиня, зачем ворошить прошлое? — Нервно усмехнулся Юсупов. — Скажите, насколько неловко вам будет, если я поведаю о вашем прошлом своей дочери? Или вам уже неловко? — За что вы так ненавидите меня? — Тон спокойный, но настолько пропитанный злостью изнутри, что становится не по себе. А я человек. Поэтому все мои чувства вампиру всегда слышны, по учащенному стуку сердца, как матушка говорит — птичка, которую так легко поймать хитрой лисице. Сердце стучало часто-часто, но на взгляде это никак не отражалось, ледяная маска спокойствия будто наложилась на мое настоящее лицо. Руки, сложенные на животе, чуть сильнее сомкнулись. Не уверена, что горю желанием узнать, почему же Юсупов с моей матерью так не выносят друг друга и почему знают друг друга. Ну, ладно, почему мать не терпит его, я предположить, допустим, могу. А почему она ему не нравиться? — Извините, вынуждена покинуть вас, мне нужен воздух, здесь немного душно. Тогда я вышла на балкон, проветриться. Я сама ненавидела Юсупова всей душой, всем сердцем. Почему? Семейное может… А возможно потому что он ставил себя выше любого с кем разговаривал. Мечтала познакомиться, поговорить… и задушить к черту! Бесит. Его женские манеры, язык, голос, даже запах… Он странный. Никогда раньше никакого похожего запаха я не чувствовала ни от одного человека, с которым когда либо была знакома, а знакома я с сотнями людей. Я княжна. Я знаю многих и никого похожего не припомню. Так рассуждая, я ходила по балкону, а когда же надоело, прошла обратно в зал, и пока меня никто не заметил, скорее выскользнула в просторный коридор. И медленной походкой направилась вперед. Где-то через десяток минут, нашла библиотеку. Огромную. Там было столько литературы, сколько я в жизни никогда не видела, а читать тем не менее очень любила. Не знаю как это случилось, но спустя всего лишь полминуты, нашла книгу, которую мечтала прочесть уже давно, и конечно, найдя ее, уселась прямо на пол, прислонившись спиной к массивному стеллажу, стала грызть гранит науки. Книга о полит-экономике… Хоть что-то в этом ужасном месте есть хорошее. — Знаете, я совершенно случайно подслушал ваш разговор, и так сложилось, что мне нужна экономка. — Князь звонко цокая каблуками женских туфель, путаясь в пышных юбках собственного платья, подошел ко мне. Я от неожиданности даже вздрогнула. — Не пугайтесь так! — Воскликнул он тут же, небрежно махнув рукой. — Мне нужна вменяемая работница. — С чего он взял, что я согласна у него работать? Хамство. Юсупов сел прямо напротив меня, на скамейку, сложил веер и отложил его в сторону. Улыбнувшись мне еще раз, протянул руку, показав на книгу: — Дадите взглянуть? — Конечно, князь, это же по сути ваша… — Я медленно протянула ему раскрытую книгу. Он принял ее, покрутил, прочел название, а я в это время наблюдала за его движениями, пытаясь все же понять, он их делает осознанно или нет? — Да! Будете моей экономкой! Не напомните ваше имя? — Караулова Евгения Александровна… — У вас имя императрицы Франции! — Перебил меня Юсупов. — Только я не буду вашей экономкой. — Я была более чем серьезна, не собираюсь работать с тем кого видеть не могу и одной минуты в месяц! Он вскинул бровь. Да не уж то удивился? А после театрально надувая губы, складывая брови домиком, ответил: — Почему же? Я предлагаю вам работу… которая вам очень нужна сейчас. Я если честно сам не очень-то хочу, чтобы у меня в доме работал человек, который тихо меня ненавидит. — Я нахмурилась. А он передернув плечами, усмехнулся. — Думали незаметно? Жаль, что разочаровал вас. Но конечно, если не хотите, не буду ни на чем настаивать. - Его улыбка настолько мерзкая, что может вызвать тошноту, а тот кто говорит: «Какая милая!», пусть поперхнется прямо сейчас. Князь только что смотрящий мне прямо в душу, сейчас развернулся и направился к выходу, зацокав каблуками по паркету. Я хмыкнула ему вслед и развернулась обратно к стеллажу, и в то же мгновение грохот женских туфель, разносящийся эхом на множество метров неопределенного радиуса, стих. Могильная тишина зазвенела у меня в ушах, через секунду вместе с его смехом. Он смотрел в мою сторону, я чувствовала его прожигающий взгляд спиной. Я ненавижу его потому что боюсь. Сердце застучало сильнее и чаще, глупый! глупый орган! Оно должно подчиняться лишь мне! Не чувствам. Сердце такой же орган как и все остальные, так почему ведет себя так как хочет само, а не так как говорю я? Он слышит. Слышит мое сердце. В эту секунду, длинную, сравнимую с вечностью. Прошу, просто уйдите. Пожалуйста. Что вы творите с моим разумом? Это бред. Не могу дышать. Я сейчас потеряю сознание, мне душно. Ноги подкашиваются, все перед глазами кружится, хочется убежать отсюда. Зачем матушка взяла меня на этот бал. Она ведь знает, я терпеть не могу даже это место! — Ах…да… Кажется я забыл упомянуть один незначительный нюанс, ваша матушка дала свое согласие на то чтобы вы работали у меня. — Вы… Вы лжете. — Не поворачиваясь к нему сказала я, вероятно пытаясь заверить в этом саму себя. — Почему же? Нет. Я спросил ее, что будет если вы не согласитесь… Княгиня сказала, что… — А эти паузы! Ужасны, просто невыносимы! Противный, ужасный человек! — Хотя, знаете, она сама расскажет вам, раз не согласились на эту работу. — Его гадкую улыбку было слышно, хотя казалось бы, как можно услышать того рода действие? — Но если что, я готов буду принять вас на работу когда угодно, эта вакансия для вас открыта всегда. Более чем уверена, что и сейчас улыбается, я правда чувствую это. Мерзко. pov Автор Девушка выбежала из библиотеки сразу же после того как князь завернул в другой коридор. Она бежала обратно в зал к матери, вероятно где-то на подсознательном уровне веря его словам, только почему? Может потому что в этой ситуации врать совершенно ни к чему? Но почему он решил взять ее на работу, если сам сказал, что не в восторге от этой идеи? Слишком много вопросов. К нему. К матери, если она действительно согласилась на подобное. Зачем… Она бежала по коридору не оглядываясь, боясь, что он может хотя бы просто смотреть на ее удаляющуюся маленькую, по сравнению со всем этим огромнейшим пространством, фигурку. И кажется он правда смотрел. Да. Смотрел. Ему нравились не многие вещи в этом скучном мире. Что там ему доставляло удовольствие? Ну… Кровь. Секс. Кокаин. И…? Она. Евгения — идеал практически во всем. Умная — закончила университет с красным дипломом, училась на медика. Княжна, выучилась на медика — это же нонсенс! Понятно, что странно восхищаться тем, что она не боится крови… Ее родители вампиры. Но сам факт того что она сломала все понимание о всей аристократии… Это сильно. Упрямая — получила от жизни все что хотела. Она добивалась всего всегда. Любыми путями и средствами, как бы сложно это не было, ей было все равно. Да даже если не возможно! «Нет ничего невозможного! На невозможное просто требуется немного больше времени!». Да, к своему сожалению он мог цитировать ее. Он обожал ее. Красивая, такая что просто глаз не оторвать: Длинные смоляные волосы, черные тонкие брови, алые губы, милая солнечная улыбка. Немного смуглая кожа. Ее фигура, женская, именно такая как должна быть. А ее глаза, мутно-зеленого болотного цвета, они затягивают в самую настоящую трясину, из которой просто не выгрести, и тебе никто не поможет, ведь никто не способен увидеть как ты тонешь, потому что происходит это лишь в твоей в голове. Единственный ее минус — она ненавидит князя, он буквально собственным видом вызывает у нее тошноту. Но что ему делать? Он скоро сойдет с ума. Даже от такого банального знания, что она находиться буквально в соседнем помещении через коридор, горло сжимается. Так и задохнуться не долго. Сердце стучит медленнее, пропуская удары, сбивается с привычного ритма. Губы отчего-то пересыхают, а все адекватные мысли и слова испаряются. Ничего пошлого, только одно простое желание — дотронуться. Почувствовать насколько теплы ее пальцы. Он был готов кричать от счастья, когда они случайно соприкоснулись кончиками пальцев, при передаче книги. Но эти правила…! Прикасаться к кому-то только с его разрешения? А может он просто хочет убедиться насколько она реальна, вдруг ее вовсе не существует и он уже давно, окончательно слетевший с катушек, псих? Что делать, если он настолько неравнодушен к ней, что готов отдать ей все деньги, что у него есть, только бы у нее все было хорошо. Но ведь она не возьмет. Поэтому он и предложил ей работу. Думал она согласится, но нет… Не сейчас. *** Дома, когда девушка со своей матерью приехали, между ними произошел скандал. Женщины. Что с них взять? Хотя возможно Морвенна была от части права, ругая дочь, за то что та отказала князю, тем самым практически оскорбив его и обрекая семью, в которой она единственная может устроиться на работу, на дальнейшее нищенство. — Матушка, вы что не понимаете насколько он мне противен? Меня тошнит от его присутствия, даже если я его не вижу, когда он смотрит на меня, я могу ощутить это. Это так мерзко, что не хватает слов. К нему я питаю совершенно противоположные любви чувства. Эта глубокая ненависть… — Грубая тирада девушки оборвалась на середине, ее остановила хлесткая пощечина. — Думай, что говоришь. Я смотрю, он все-таки решил не вводить тебя в краску, но когда он сам спрашивал у меня, что будет если ты откажешь ему… — Мать подозвала к себе одну из горничных, что проходила по коридору, и уже обращаясь к ней, сказала, — Скажи Маше, чтобы принесла пучок розог, а сама иди собери самые необходимые вещи Евгении, она ищет себе новое жилье. — Матушка…? Девушка была в шоке, неужели родная мать ее так опозорила, да еще и перед Юсуповым, и он заранее обо всем знал. Знал о том, что женщина выбрала именно это наказание и так беззаботно об этом говорил? Это такое унижение… Но он не сказал ей, потому что было не плевать на чувства девушки, он мог бы, но тогда, она не просто начала бы себя неловко чувствовать, она бы возненавидела его еще больше. Весьма закономерно, что это и так будет, потому что она знает, что он знал обо всем с самого начала. И ему было жаль. Он точно знал княгиня всегда выполняла все что говорит, он сам с этим сталкивался… К большому сожалению. Когда-то она была его гувернанткой. Злобной и безжалостной. Но в принципе все англичанки такие: строгие, злые, безразличные к чувствам. Поэтому где-то в глубине души он надеялся, что жуткое наказание в жизнь притворит не она. Но молодой девушке, которой было всего девятнадцать лет, везло не часто, так что и сегодня, не нарушая многолетнюю традицию, Фортуна обошла ее стороной, и по пучку с розгами, казалось, что обошли ее максимально далеко, такое расстояние в километрах не измерить. — Раздевайся, ложись на кровать. — Нет! — К сопротивляющейся девушки подошли две горничные, которые будто не замечая просьб, со спокойным видом продолжали раздевать юную княжну. — Хватит. Перестаньте, отпустите меня! Служанки толкнули ее на кровать, сжав руки и ноги. Уже от первого удара Евгения вскрикнула, из глаз брызнули слезы. До жути обидно. И очень-очень больно! Багровые полосы одна за одной вздувались на ровной коже девушки. Она плакала, кричала, злилась. Неужели честь Юсупова, ее матери важнее, чем благополучие и здоровье собственной дочери? Немыслимо! Еще и при каждом ударе, она все отчетливее видела его гадкий лисий оскал. И эта интонация: "…она сама расскажет вам, раз не согласились на эту работу». Да знал бы он как ей сейчас больно! А он знал. И сам очень хотел бы помочь, но не мог. Он конечно князь, тем более один из членов Священной Дружины, но в дела семейные… Посторонние, никто и никогда, не лезли. Так нельзя. Не по правилам. — Матушка! Прошу вас… — Задыхаясь от слез, скулила девушка. — Я ведь человек! Вы бьете слишком сильно… Но женщине было будто наплевать на все мольбы, она продолжала наказание. Вспоминая бывшего воспитанника, который с завидной периодичностью оказывался в таком же положении. Тоже просил остановиться, тоже скулил, был таким же категоричным и несносным. А теперь носит женские платья и туфли, кокетничает и думает как самая настоящая женщина. Но почему же как? Он женщиной является. Просто в мужском теле. Псих. *** Она медленно, прихрамывая шла по набережной Мойки, думая о том что, может и вовсе утопиться? Проклиная этот день за то как низко он с ней решил обойтись. Совершенно не кстати на улице шел холодный ливень. Она вся вымокла и продрогла до самых костей, но стуча зубами, продолжала идти. Куда? Это было неизвестно. Главное чтобы подальше от всего того что случилось сегодня. Дождь успокаивал, хоть и морозил. Но все же... сейчас ей очень хотелось хоть на секунду, от кого-то ощутить тепло. Какое-нибудь! Все равно какое и от кого, даже если это Феликс будет, она готова на все, но только бы ее кто-то как-то поддержал и успокоил, хотя вряд ли князь вообще знает как проявляется это тепло, забота и ласка. Интересно он вообще знает слово поддержка? Шла Евгения уже долго, и подняв наконец глаза вверх, обнаружила себя стоящей напротив дворца… Юсуповского. А! Ну, да… Он же на Мойке. Твою мать…! Все сегодня прямо-таки хлещет позитивом и удачей! Сам Юсупов наблюдал за девушкой из окна, и видя как она решила идти дальше, буквально выскочил из своего кабинета, путаясь в ногах. Сбежал по лестнице, вылетая на улицу под леденящий ливень, уже через секунду он вымок и замерз… И какого тогда ей? Боже, он совсем позабыл о своей гордости, хотя минуту назад он мог поклясться кому угодно в том, что он самый горделивый и тщеславный во всем Петербурге. Но что такое? Конечно же это так, она ведь еще не заметила его, значит можно притвориться, что он просто вышел прогуляться. — Евгения! — Она еле переставляла ноги. Голова кружилась, а в висках набатом «стучала» кровь, еще шаг и она почти падает. Сил больше нет — никаких. Она позволила ему поймать себя и притянуть в объятия. В данную секунду ей показалось, что мужчина пахнет перченым шоколадом, табаком и кислой вишней. Странное сочетание, но для него вполне подходящее. Удивительно, но его руки на ее талии никак не раздражали девушку, наоборот хотелось прижаться к нему еще сильнее и не отпускать, пока не утихнет боль. Что вообще происходит в ее голове? Но гордость! У нее тоже есть гордость. И поэтому девушка, мельком благодарит его и спешит высвободится из цепкой хватки. — Зачем вы делаете это? — Борясь с новым приступом резкой головной боли, спросила она. — Что? О чем вы? Зачем я поймал вас? Может быть не хотел вашей смерти, знаете такое могло бы произойти, ударься вы головой о каменную брусчатку… людям свойственно умирать. — Съязвил князь, пряча свое беспокойство под маской равнодушия. — Или зачем позвал работать? — Да. И не только это. Вы все время смотрите на меня. Это жутко. Раз вы сами знаете как сильно я ненавижу вас, зачем… Зачем все это? Вы могли бы просто не предлагать мне становиться вашей экономкой. И тем более моей матушке. Если бы не вы, всего бы этого ужаса не произошло со мной… Вы мне противны, князь. — Она из последних сил держалась на ногах с идеально прямой осанкой, будто штырем проткнутая. Видно было как ее шатает из стороны в сторону, и скоро она потеряет сознание. — Это она, да? — Феликс подошел ближе. — Она это сделала? — Ну, и что теперь? Я спросила вас… А вы даже не удостоите меня ответом на вопрос? Мне ведь действительно интересно. Даже сейчас вы выбежали под дождь без зонта. Раздетый. На вас всего лишь пиджак. Скажите, вышли на прогулку и забыли зонт, только вот не задача, дождь ведь уже шел, когда вы выбежали на улицу, что же вы не вернулись под крышу, одеть хотя бы плащ? Не понимаю, зачем так носиться за человеком, когда вы вампир? — Почти выплевывая слова, замечает Караулова. Юсупов не скажет ей правду. Нет. Точно не сейчас это должно произойти, ни в коем случае, или… Можно и правду, но вот какая деталь — нужно подобрать точную интонацию, что будет звучать менее правдоподобной из всех. Лицо украсила лисья полуулыбка, обнажая специально для девушки острый клык: — А что если… — Он подошел еще ближе, нагибаясь к ее лицу. Он был так близко, что своим дыханием они обжигали друг друга, — что если я люблю вас, княжна? — Янтарные глаза с некой издевкой или же вызовом смотрели прямо внутрь нее. Он ждал когда она ответит, терпеливо, хотя обычно если ему не отвечают через секунду после заданного вопроса, ответ ему уже не интересен. — Не надо меня любить! — Резко отрезала Евгения, отталкивая от себя ненавистного Феликса, который даже немного растерялся. — Потому что я не люблю вас!