мрāзь и твāрь/самый страшный кошмар

Если бы кто-то сказал Кайе, что она не будет рада тому, что вернулся её парень, она бы недовольно высказалась и зашлась длинной тирадой о том, как сильно она любит и скучает по Хайду. Но сейчас когда Хайд, вернувшийся после соревнований сидел напротив неё, пока за окном бушевал страшный ливень вперемешку с раскатами грома как из классических фильмов ужаса, она испытывала смешанные чувства неловкости и вины за свои сны с другим парнем, который кажется больше не жив, но и не мёртв. Кайя знала, что она виновата, в том, что ей везде и повсюду виделся чёртов Патрик Хокстеттер, но также знала, что она не виновата в том, что это происходит с ней. Он действительно виделся ей везде. Это уже стало для неё чем-то нормальным и привычнее чем ночная молитва перед сном, чем утренняя рутина перед школой. Хокстеттер стал болезнью головного мозга, поселился под кожей как пиявка, которую так и хочется вырвать из кожи голыми когтями. — Кайя... — пальцы Хайда появились перед её лицом и щёлкнули её по носу, а его голос заглушил шум ливня за окном. — Принцесса... Раньше ей нравилось его прозвище. «Принцесса» звучало тепло и любовно, но сейчас Кайе было всё более и более стыдно перед Хайдом потому что прикосновения Патрика из того сна горели на её коже как ожог третьей степени, и боже спаси её грешную душу, её душа ещё никогда так не металась, её кидало так из стороны в сторону, это было хуже первой влюблённости, хуже чем всё остальное, что случалось с ней за всю её недолгую пока жизнь. Кайя растерянно посмотрела на Хайда округленными глазами и виновато опустив голову и улыбнувшись, сказала: — Извини, но я что-то задумалась... Хайд усмехнулся, делая жест рукой, мол, да ладно, всё нормально, но его выдал расстроенный взгляд тёмных глаз, сверкающий из-под чёлки светлых волос. Кайя почувствовала себя ещё хуже и пересев, подсела к Хайду и положив руку на его плечо, ласково улыбнулась ему. Хайд видел её улыбку и возможно принял её жесты за что-то другое, как быстро схватил и притянув её за талию, коснулся её губ своими жадно сминая их, обхватывая и лаская её спину и бёдра. — Я так скучал всю эту неделю по твоим прикосновениям...— горячо шептал Хайд, жадно выцеловывая её шею и сжимая в своих руках её бедра. Кайя любила своего парня. Любила, любила, но Боже, ей было так страшно и тяжко ощущать на своём теле мужские руки после этого чертового сна с Патриком Хокстеттером, горящем сейчас в аду или куда он ещё мог попасть. Она честно думала держаться изо всех сил, стараться отдавать всю свою любовь Хайду, но страх висящих над ней снов и видений с Патриком убивали в ней саму себя, выжигали всю любовь как кислотой. Кайя позволяет Хайду повалить себя на диван, на котором они сидели до этого и просто делились тем, как в отдалении друг от друга проходили их деньки. Хайд валит её, желая стянуть с неё всю одежду и залезть под кожу, так сильно он скучал по ней, ночью перед соревнованиями после долгих тренировок истязая свой кулак до изнеможения, сжимая в зубах подушку, лишь бы не разбудить других участников команды. Он ласкал Кайю так сильно, что диван под ними скрипел и шатался. Кайя обхватила руками шею Хайду, обнимая его и с ужасом столкнулась со своим самым страшным кошмаром когда переведя взгляд за плечи Хайда увидела, на фоне грома и ливня сидящего на кресле Патрика Хокстеттера, который больше даже не выглядел как живой человек. Его глаза побелели и стали серыми, нос и губы сгнили, рот кривился червивыми чёрными зубами, а с его мокрых чёрных волос капала тухлая вода. Это был не человек. Отдалённое напоминание человека, просто гнилой ухмыляющийся труп. Но это был он. Кайя запомнил его черты лица, его волосы, его запах. Кайя могла бы узнать его даже если тот стал бы просто скелетированными останкам и от него бы остались одни затхлые кости. Это гниющий труп Патрика ухмыльнулся когда увидел её взгляд направленный прямо на него. Его серые впалые щеки, гнили, из них показывались черви, пожирающие его мёртвое тело, падая на пол, а рот скривился и оттуда донеслось вперемешку с клацаньем зубов мерзкое, звучащие как приказ сквозь шум дождя за окном: — Оттолкни его. Кайя в панике начала задыхаться, это зрелище било по её психике как молоточек судьи, когда тот утверждает своё решение. И этим решением и наказанием для Кайи стало лишь одно — вечный страх перед мёртвым парнем, младше её на два года. Страх перед Патриком. Кайя отчаянно зажмурилась и завертела головой, чувствуя как руки Хайда отпускают её тело, а сам парень нервно начинает смотреть на неё с испугом и волнением. —Кайя! Что с тобой, принцесса? — его тёплые руки и голос, заглушающий шум ливня на секунду успокоили её. За окном грохочет молния, и это словно отрезвляет Кайю. Она широко распахивает глаза и смотрит на то место где сидел разлагающийся Патрик. Ясное дело, что там никого не было, но Кайю трясло так сильно, что она с трудом могла выговорить несколько слов: — Мне страшно... Хайд скорее всего не до конца понял, что она имеет ввиду и обняв её за плечи и прижимая к себе мягко сказал: — Всё хорошо, это всего лишь гроза с молнией. «Ох, знал бы ты какая гроза творится в моей душе!» — отчаянно хотелось крикнуть Кайе, но как она объяснит всё это? Да и возможно ли объяснить и найти адекватную точку зрения на то, что происходит с Кайей? Возможно бы её положили в психбольницу и прокапали бы капельницу и поставили бы какой-нибудь диагноз. Да и возможно Кайя бы с этим согласилась. Секса с Хайдом в итоге у неё не случилось и тот ушёл домой, хотя порывался остаться с ней. Но Кайе нужно было разобраться. Вернее собраться. Она разложила длинный лист чистой бумаги и начала записывать. Мысли в голове лихорадочно мелькали как фотоплёнка. Найти. Нужно найти его тело. И весь кошмар закончится. «Я найду карту Дерри, осмотрю все пустыри. Ноги себе в кровь сотру, но найду хоть что-то. Хоть что-то должно было остаться от него. Он не мог просто исчезнуть. Мог бы остаться клок одежды, клок волос... Хоть что-то...» — она думала и думала. Сходила с ума, но листовка с лицом Патрика и фразой «пропал ребёнок» теперь навсегда запечатлелась в её памяти.

***

Одетая в резиновые сапоги и теплый костюм Кайя с фонариком и картой в руках и рюкзаком на плече шагала по хлопающей тухлой водой канализацией. Здесь было душно и мало света, а фонариком освещаемым все углы иногда освещались мелкие крысы и какие-то разорванные бумажки. Кайя закрыла нос рукавом кофты, ужасаясь и бледнея от мерзкого и тошнотворного запаха помоев в канализации, уходя ещё глубже в темноту. Думая так как если бы она должна была спрятать труп, Кайя пришла к мысли, что пустыри и канализации были самой лучшей локацией и теперь рыскала с фонариком, пугая крыс и пугаясь их сама. Что-то блеснуло в свете фонарика на секунду. Кайя перевела фонарик назад на то место и снова блеск. Она почти подбежала у этому месту и присев на корточки, прищурилась. Её волоски на руках встали дыбом, а кожа покрылась мурашками. Металлическая зажигалка блестела в свете фонарика. Кайя всегда помнила как любил Хокстеттер поджигать всё вокруг зажигалкой. «Но ведь это всего лишь зажигалка и не значит, что она принадлежит именно Патрику...» — пытался дозваться до неё голос разума. Кайя повертела тяжёлую металлическую зажигалку в руках, осматривая её со всех сторон, и увидев нацарапанные инициалы выдохнула и не выдержав, села прямо на мокрую землю. «П. Хокстеттер» — гласили неровные царапины.