Останови меня

      Гарри проснулся с чугунной головой и очень мечтал опустить ее вновь на подушку, вот только захлопывающаяся дверь больно резанула по мозгам еще раньше, чем он успел провалиться в сон.       Удивленно вскинул брови, Поттер приподнял голову и осмотрел комнату. Том ушел. И почему, спрашивается, он, во-первых, не разбудил его, во-вторых, не подождал, в-третьих, в целом, ничего не сказал?       Нарисовалось и «в-четвертых», когда Тома не обнаружилось в Большом Зале за завтраком. Это стало понятно сразу, потому что слизеринцы, заметив отсутствие Короля, активно пересаживались ближе к краем или к середине — не по уровню иерархии, на котором они находились. Они болтали, даже кажется кто-то читал и колдовал прямо за столом. Гарри был по-настоящему удивлён, садясь напротив Тони и в окружение остальных из ближнего круга, занимающих свои обычные места. Они довольно громко переговаривались — раньше так делал только Тони.       «Стоило только Королю не появится, так они моментально забыли про своё аристократическое снобство, которое они называли манерами. Правда всё равно спокойнее, чем грифы», — подумал Поттер с небольшим сожалением. Как же он сейчас хотел оказался за столом львов вместе с Роном и Гермионой…       Но шумные слизеринцы удивили его не так, как когда обнаружилось «в-пятых» — Том и на занятиях не появился!       — Эй, Антонин! — Гарри нагнал его на выходе из класса. — Ты не знаешь, где Том?       — Занят делами, — просто ответил Долохов. Мальсибер, который с ним шёл, даже внимания на Гарри не обратил.       — Какими еще делами? — возмутился Поттер. О нет, он прекрасно знал какими, но неужели Реддл просто в учебное время взял и спустился в Тайную комнату?       — Извини, младший. Не мои секреты, — пожал плечами тот. Гарри понял, что Том ничего не рассказал про его причастность к новым открытиям. Если он вообще хоть что-то им рассказывает. — Мы в библиотеку, пойдёшь с нами? Будем писать жуткое эссе для святоши.       Гарри провёл с ними достаточно времени, чтобы понимать, кто такой «святоша». Мда, думал ли Дамблдор, что его так когда-нибудь назовут.       — Хорошо.       По дороге к библиотеке их нагнали Нотт, Лестрейндж и Гринграсс. Нотт, разумеется, кидал неодобрительные взгляды на Поттера, который спокойно обсуждал с девочками Зелья.       Для Гарри за эти полтора месяца успело многое измениться. Он понял, что не все змеи — гады. А те, кто выглядят довольно отталкивающе поначалу, могут оказаться хорошими приятелями в будущем.       Лестрейндж была на редкость умна, так что на равных обсуждала с ним весь шестой курс. Гринграсс, конечно, кроме красоты ни чем не славилась, но довольно активно вступила в спор о невербальных заклинаниях.       Кто-то считал, что их суть это просто произносить ключевые слова про себя. Гарри уже, как человек, который много сталкивался с ними — у Гермионы, к примеру, сам-то он ещё не очень владел этим всем, — сказал, что достаточно просто представить результат. Лестрейндж почти поддержала, но свела всё к тому, что и заклинание это не более чем набор слов, ведь ты всё равно в итоге вкладываешь в них определённый смысл сам. Мальсибер на это спокойно попросил её вызвать огонь Агуаменти. Девушка зорко на него посмотрела и что-то проворчала, сложив руки на груди.       Гринграсс же поразила своими знаниями.       — Блэк прав. Это всё равно, что стихийный выброс, ну или силы в принципе. А что, заклинания тебе не нужны, подумал, направил поток и вот тебе, — она театрально хлопнула в ладоши и изобразила взрыв. А затем усмехнулась сама себе.       Гарри она чем-то напоминала Полумну. Может это её прабабушка? И ведь не узнаешь…       В библиотеке они спокойно прозанимались весь вечер. Домашки накопилось, как под конец года, будто к экзаменам. А ведь всего полсеместра прошло.       Постепенно ребята уходили, другие приходили, кто-то давно смылся на ужин. Гарри и Мальсибер ушли последними. Слизеринец не был особо разговорчив, так что по коридорам они шли молча.       Гарри же уже представлял, как вернется в Тайную комнату — разумеется, встретит там Тома, который, наверное, настолько увлекся книгой, что даже не поел ни разу, — и продолжит читать. Честно, он мог бы поступить и как Реддл, забить на учебу и просто исследовать дневники Эдуардуса. Но читать мысли несостоявшегося Темного Лорда, который медленно, но верно будет сходить с ума от своей одержимости властью и Смертью… Было тяжело. Ему хотелось помыть голову изнутри, чтобы забыть некоторые предложения навсегда.       — Твоя сестра, Лукреция, она помолвлена?       Слова раздались так неожиданно, что Гарри не сразу разобрал смысл. Лукреция? Да черт его знает, Гарри даже не интересовался о таких делах Блэков. Да и не до этого как-то. Хотя теперь, очевидно, придется.       — Почему меня спрашиваешь? — надо как-то выкручиваться.       — Мы одногруппники, — бесстрастно заявил он. — Могу пойти к другим братьям, если не можешь ответить.       — Я вообще имел в виду, спросить твоим родителям у её. Не знаю, это вообще хоть как-то освещается? — Гарри почесал затылок. Мальсибер аж бровь выгнул. Надо же, какая реакция.       — Так ты вообще ни о чем не знаешь, — удивлённо проговорил он. «Сегодня рекорды бьёт, за столько времени ни разу эмоций не проявил, а тут прям одна за другой». — Мда, Тони прав был.       — В чем?       — Да в том, что ты вообще не понимаешь, где оказался, Блэк, — фыркнул он. Гарри нахмурился. — Я в том плане, что это тебе не Америка. У нас королевство, все аристократы. Да к тебе в следующем же сезоне прилипнут все девушки. И не факт, что они будут твоего возраста.       — Ты так говоришь, будто тут все вокруг уже окольцованы, — буркнул Поттер, складывая руки в карманы.       — Не все, но многие. Мужчин-Блэков ещё до четырнадцати всех разбирают, а то вдруг Лорд, — усмехнулся он. — Девушки-то ладно.       — Разве они не могут стать Леди?       — Могут, конечно. Но по статистике, всегда сильнее мужчины. Мол, хвалёные дары передаются только по их линии.       — Чего только не узнаешь про свою семью, — прошептал Гарри сам себе.       — Так что насчёт Лукреции?       — А ты чего интересуешься? — поинтересовался он. Мальсибер выгнул бровь и посмотрел на него как на дурака. — Ладно, понял. Честно, не знаю. Я узнаю от отца и передам тебе ответ.       — Скажешь ему, что я претендент?       — Ага. Ты же всё равно в случае положительного ответа будешь… Вставать в очередь?       — Салазар, — вздохнул Мальсибер в потолок и поспешил ко входу в гостиную. — Воля к жизни.       Гарри тихо посмеялся, но забежал следом, пока не закрылся проход.

***

      — Привет, змеюка! — махнул Гарри Василиску.       — Здравствуй, говорящий, — прошипел змей в ответ и завился кольцом перед статуей Салазара. Пока Гарри преодолевал расстояние до комнаты, змей внимательно следил на ним, положив голову на хвост.       Поттер на секунду задумался, а затем вскинул палочку и наложил Мофлиато на дверь в библиотеку. Василиск довольно зашипел, будто только этого и ждал. Он щелкнул языком и чуть выдвинул голову к человеку.       — Так Смерть подарила тебя Слизерину?       — Госпожа склонна дарить подарки своим великим детям, — ответил ему Василиск. — Тем, кто сделал больше всего для ее дела.       — Дела? — нахмурился Гарри.       — Ты не знаешь? — удивился он. — Мне казалось, что раз ты здесь и виделся с ней, то посвящен.       — Она не любит отвечать на вопросы. И посвящать других в планы, которые их не касаются.       — Она говорила с тобой? — спросил змей вдруг, наклоняя голову.       — Ну… рассказала, что к чему, — Гарри не понял вопроса.       — Странно, — Василиск отвернулся от него и пополз в свою нору.       — Эй, постой! — Поттер побежал за ним, но змей был огромным, поэтому даже при желании он бы не успел пробежать всю его движущуюся длину. Поэтому живой дар Смерти остановился. — Ты знаешь еще какие-нибудь подарки Смерти? Почему она подарила Слизерину тебя?       — Есть три вида подарков госпожи, — туманно начал змей, медленно направляясь в свое гнездо. — Материальные вещи, которые повторяют ее силы….       — Три Дара Смерти, — понял Гарри. — Бузинная палочка, воскрешающий камень и мантия-невидимка.       — Ты прав, говорящий. И я чувствую, что все три в замке, — Василиск на секунду остановился и посмотрел на человека. — Вторые дары не материальны, но и они являются частью ее сил.       — Дары Блэков?       — Они принадлежат не только Блэкам. Изначально силы были даны трем семьям, от которых и пошла вся изначальная магия, — змей щелкнул языком, отвернулся и стал заползать в голову Салазара.       — А третий вид подарков?! — крикнул Гарри в след.       — Живые Дары. Артефакты, обладающие разумом, особой силой, а иногда даже обычным телом. И нас тоже три, — донеслось шипение из гнезда.       — Какие?       Но в ответ ему была тишина.       Гарри с полной пустотой в голове смотрел на то, как закрывается рот статуи Салазара, скрывая от него Василиска, который только что рассказал такое, от чего возникло больше вопросов чем ответов.       Какие еще три семьи? Это как-то связано с Певереллами? Один из них вошел в род Слизерина. Второй в род Блэков. Нет, стоп, он же вошел в род Поттеров. А Поттеры породнились с Блэками только благодаря Дорее. Или же нет…       Мысли, быстро заполняющие голову, заставили Поттера со стоном схватиться за нее. Мерлин и Моргана, как же он устал от этого всего? Что еще преподнесет ему мир?! И ведь каждый раз кажется, что вроде бы ты знаешь все, но вот опять.       — Ты говорил с Василиском, — сказал Том без приветствий. Он лежал на диване, положив книгу на грудь и прикрыв глаза. Гарри настороженно нахмурился. — Было эхо, потом ты, очевидно, наложил заклятие тишины.       — Ага, — Гарри плюхнулся на диван у него в ногах. — Ты вообще ел сегодня?       Том приоткрыл один глаз, посмотрел на него, а затем криво усмехнулся и прикрыл обратно.       — Моему домовику не нравится это место. Не хочу нервировать его лишний раз.       — А на учебу ты не пошел тоже, чтобы кого-то не нервировать? — выгнул бровь Гарри, призывая свою книгу с полки. Том даже глаза не открыл.       — Больно мне кто-то нужен, — фыркнул Реддл.       Гарри не стал напоминать, что о домовике то он беспокоится. Просто принялся читать.       «5 ноября 1843.       Кузины обеспокоились мною. Не знаю, что произошло, но Алексия и Фиби буквально окружили меня несколько дней назад. Сначала говорили со мной про дела, а потом перешли на обсуждение моей личной жизни. Думают, что мне одиноко.       Смешные.       Они считают, мне нужен кто-то кроме меня самого? Да даже их бы я предпочел не видеть. Я и так позволяю им жить с мужьями в Блэк Мэноре. Им повезло, что они вышли замуж еще раньше, чем я стал Лордом, а то такого союза бы я не допустил. Все их мужья не наследники, удача — они хотя бы из родов. Хорошо, что хоть Хестер удалось выдать повыгоднее.       Из-за них мне пришлось отложить свои исследования. Уже начал злиться. Но их мужья и другие Блэки решили, что пора спасать ситуацию.       Все эти дни я провел в библиотеке. Не родовой, а обычной. Она обширна настолько, что Хогвартс может позавидовать, но в ней нет абсолютно ничего примечательного.       Так я думал, пока не нашел сказочку. Фольклорная ерунда, на первый взгляд. Называлась она Дары Смерти. Я думал, что это та сказка Барда Бидля про трех братьев. Но это оказалось не так.       В ней рассказывалось про саму Смерть. Мою прекрасную, потустороннюю, верховную…       Теперь я знаю, что мне нужно, чтобы встретиться с ней».       Гарри едва ли не захотел захлопнуть книгу и бежать в Блэк Мэнор, чтобы найти эту самую книгу. И почему этот чертов Эдуардус не написал ничего?! Хотя бы вкратце. Он тогда бы знал, откуда искать.       Взяв с себя слово, что завтра пойдет искать эту книгу, Гарри продолжил читать.       «7 ноября 1843.       Провел исследование по всем доступным мне книгам кровной родовой магии. Некромантия — а для встречи со Смертью, я уверен, нужна именно она — очень страшная и опасная магия.       Если я правильно понял, то Смерть — наш магический прародитель, а значит, можно воззвать к ней, как к мертвому родственнику. Только скольких же сил мне это будет стоить? Я, определенно, сильнее всего своего рода, ежегодная проверка только доказывает. Я пока что единственный пятый в истории.»       Гарри удивленно выпучил глаза. На секунду посмотрел в стену, чтобы немного осмыслить прочитанное, а затем вернулся обратно.       «Думаю, я первый двойной наследник. То есть наследую сразу два первых рода. Поэтому во мне так много магии, что родовые защиты на меня просто не действуют. Я вижу все книги в библиотеке, а также могу вызывать их.       Как же много власти у меня, должно быть, над всем этим миром, а люди даже не знают».       «13 ноября 1843.       Провел еще больше исследований. Чтобы вызвать саму Смерть мне нужно все могущество, которое у меня только есть. И кровь родственников. К Ликорусу я пойти не смогу, он слишком много знает о кровной магии и настороженно относится ко мне.       Раздражает.       Попробую получить кровь у его детей. Они наивны и совершенно ничего не заподозрят. При этом еще и, скорее всего, гоняются за Тариусом, как будущим Темным Лордом.       Хардвин Поттер сделал им защитные амулеты на их крови. Надо попросить прислать их. Отправлю Тенебрис, она всегда слушается меня. Давно ты не разминала крылья, да моя хрустальная душа? Пора снять тебя с полки.»       Гарри опять посмотрел в стену. Что это еще значит?       — Наблюдать за тобой одно удовольствие, — вдруг послышалось со стороны Тома. Гарри нахмурился, переводя взгляд на него.       Том все так же лежал с книгой на груди, но одну руку подложил под голову и смотрел на него. По всей видимости уже довольно давно.       — Хмуришься, удивляешься, впадаешь в ступор, — перечислил Реддл, усмехаясь. Очевидно, это его очень веселило.       — Ой да, иди ты, — буркнул Поттер, возвращаясь к своему дневнику. Том рассмеялся, поднимая собственную книгу.       «15 ноября 1843.       Гребаное проклятье! У меня ничего не получается!       Вчера Тенебрис принесла амулет Сигнуса, но либо крови в нем слишком мало, либо я делаю что-то не так. Салазар, дай мне сил. Мне хочется разнести весь этот Мэнор в щепки.       Еще и этот идиот Ликорус завел со мной разговор про помолвку Мисапонии, а я и так был не в настроении, чуть не проклял его на месте. Какое мне дело до этой чертовой помолвки?! Она уже не выходит за моего сына.»       «28 ноября 1843.       За всеми своими попытками я почти израсходовал кровь из амулета Сигнуса. Ничего не получается. Даже слабой проекции. Наверное, такой ритуал некромантии не подходит, потому что я смог вызвать отца, которого лет пять назад сам же и убил.       Не мог и слова сказать, но как же он корчился, когда я заставил его душу страдать. Ощутил душевный подъем, но потом сразу же потерял его. Смерть вызвать так и не удалось, завтра отправлюсь к одному старому другу в Хогсмид».       «29 ноября 1843.       Не удачный день же я выбрал. Дети пошли в Хогсмид, встретил там Мисапонию и Джимбо, пришлось пригласить их в Три метлы. Какое-то время просидел с ними, пытаясь узнать о ходе дела, которое мне, в целом, уже безразлично.       Ближе к вечеру смог отвязаться от них и пошел к Бэгшоту. Плут принял меня как родного, а когда узнал, что мне нужно, сразу же засверкал своими отвратительными водянистыми глазами. Плата будет соответствующей».       «1 декабря 1843.       Бэгшот дал мне непреложный обед на нераскрытие моих тайн. Рассказал ему о Смерти. Он смотрел на меня как будто выиграл целую империю, которая мне даже не принадлежит. Скользкий змей. Ну ничего, убью его потом.       Но, тем не менее, он довольно полезен, сразу предложил несколько вариантов связи с моей прекрасной Смертью. Сказал лишь, что проводить такие ритуалы в Хогсмиде нельзя.       Перебрав список доступных мест, мы сошлись на Блэк Хаусе в Шотландии, так как там есть малый родовой камень. Уже несколько дней здесь. Приходится оставлять тут некроманта одного, поскольку дела дают о себе знать.       Скоро вечер по случаю Йоля. Мне нужно, все же, объявить о помолвке племянницы. Возможно, через этот союз мне удастся держать Блишвика в узде.       А пока что отправил к Мисапонии Тенебрис за амулетом. Ликорус поинтересовался у меня, зачем мне хрустальная сова. Не лезь не в свое дело».       «20 декабря 1843.       Кровь Блэков не подходит. Мои племянники слабы, хоть и четвертые. Но дело даже не в этом. Смерть, мои невероятная властительница судеб, породила не только род Блэков, поэтому и для ее вызова нужно хотя бы две ветки. Нужен я. Но настолько ли я глуп, чтобы встретиться с ней ценой собственной жизни и здоровья? Я и так состою в двух родах одновременно, магии это не нравится. Быть просто потомком и состоять в роду документально — даже только лишь перед магией — разные вещи.       Я собираюсь пригласить Малфоев на Йоль, чтобы поговорить с Тариусом. Или забрать кровь насильно».       «22 декабря 1843.       Вчера я не стал рассказывать Тариусу тайну о том, что я его отец. Я нашел способ перетянуть его на свою сторону. Власть.       Я обещал ему помочь стать Лордом Малфоем. Для этого мне нужно поручиться за него перед магией. Стандартная практика — так обычно делают наследники угасающего рода, где Лорда или кого-либо другого уже нет в живых. Вот только тут проблема в том, что Лорд есть. Ну ничего, это я исправлю.       Смог выпытать у Тариуса крови, чтобы «посмотреть, что я могу с этим сделать». Обманул, разумеется. Да, сын мой, ты жаден до власти, как и я, но ни моей расчетливости, ни ума еще нет.       Вероятно, в будущем ты стал бы Темным Лордом, только если бы я тебе помог».       «25 декабря 1843.       Ночью Рождество. Я был на семейном ужине, а затем сразу трансгрессировал в Шотландию. Бегшот все подготовил, сегодня я встречусь со Смертью».       «26 декабря 1843.       Она молчала. Прекрасная, невероятная, красивая до безумия, в которое я медленно скатываюсь из-за нее! Но…       Красивые, неполные губы гневливо искажались. Черные глаза прожигали меня своей тьмой. Роскошные шелковые волосы подхватывали потоки магии, но не портя ничего, они будто оплетали ее, ласкали бледную кожу.       Она была прекрасна, хоть и недовольна.       Поэтому ли ты не заговорила со мной, любовь моя?»       Гарри захлопнул дневник и запрокинул голову, глядя в потолок. Это невыносимо. Дневник Эдуардуса был самым омерзительным и тяжелым из всего, что когда-либо читал Поттер.       Даже его описание Смерти казалось липким и отвратительным. Гарри помнил ее. Во-первых, половина ее тела была скелетом, а волосы не были никаким шелком. А, во-вторых, зачем ему вообще это все? Как она даст ему власть? Он рассчитывал, что сможет ею управлять? Да это же смешно.       — Я ухожу, — неожиданно Том вырвал его из мыслей.       Гарри посмотрел на поднявшегося Реддла. Он поправил свою рубашку, а затем подхватил мантию со стула и надел на себя.       — Куда? — удивился Поттер.       — По делам, — просто ответил Том.       Он вынул перо из чернильницы, быстро черкнул пару строк на пергаменте, лежащем на столе, а затем выпрямился, сложил его в карман и посмотрел на Гарри. По лицу было видно, что тот хотел задать вопрос.       — Каким?       — Тебя это разве касается?       Гарри показательно надулся и спрятался за книгой.       Но стоило двери закрыться, он сразу же подскочил, оставляя дневник на диване. Мантия-невидимка, которую Гарри всегда держал при себе, моментально легла ему на плечи, а сам Поттер последовал за Реддлом.       Том обернулся несколько раз перед выходом в подземелья, но, поскольку, не увидел его, пошел дальше. Гарри каждый раз замирал, стараясь не дышать — очевидно, по привычке, потому что летом Кассиопея научила его заклятию тишины.       Тихие шаги Реддла едва ли раздавались по коридорам Хогвартса, для этого никаких заклятий было не нужно. Сам Том был похож на мраморный монолит, тысяча масок, миллион мыслей за ней. Гарри бы все отдал, чтобы узнать, что в его голове.       Еще на полпути Гарри понял, что Том направлялся в совятню. Но кому он мог писать письма?       Гарри следовал за ним тенью, но старался слишком близко не подходить, потому что не дай бог еще Реддл ощутит его присутствие. По этой же причине он крайне аккуратно постарался заглянуть ему через плечо, когда Том достал письмо и стал привязывать к лапе школьной совы.       На конверте аккуратным почерком было выведено «Г.Г.».       — Это еще что такое?       Гарри резко хлопнул себя по губам, отступая назад. Том развернулся, непонимающе глядя в пустоту. Он не мог слышать его слов, но кажется ощутил дуновение ветерка.       — Ревелио, — Реддл взмахнул волшебной палочкой.       У Гарри все внутри сжалось. Но какого же было его удивление, когда все пространство и контуры предметов подсветились, а он нет. То есть мантия скрыла его даже от обнаруживающего заклятия…       Не увидев ничего подозрительного, Том отправил сову в полет, а сам прошел буквально в шаге от вжавшегося в стену Гарри. Поттер непроизвольно задержал дыхание, а вздохнуть смог, только когда тот ушел.       Он сдернул с себя мантию и посмотрел на сов, которые возмущенно захлопали крыльями.       — Ну и кому он писал? Кто такой этот «Г.Г.»? — обратился Гарри в пустоту.       Совы, очевидно, посчитали, что вопрос был обращен к ним, поэтому вновь лишь похлопали крыльями, да успокоились, засыпая. Только один черный филин поднялся в воздух и приземлился ему на плечо.       — Привет, Нигрум, — он погладил его по мягким перышкам. Филин нежно цапнул его за палец. Так делала и Букля.       Гарри вздохнул.       — Г.Г., — протянул Поттер, а затем ужаснулся своей догадке. — Геллерт Грин-де-Вальд?       Неужели будущий Темный Лорд и настоящий сейчас переписываются? А если Волдеморт это просто продолжение Грин-де-Вальда? Какие у него идеи и цели? Может, Грин-де-Вальд тоже борется против Смерти?       Столько вопросов, но ответов просто никаких!       — Нигрум, для тебя есть работа.       Гарри вытащил из сумки, которую всегда таскал с собой в уменьшенном варианте, перо и пергамент. Пристроившись на подоконнике, он стал писать письмо Блэкам.       «Регулус, Поллукс, у меня для вас есть одновременно и хорошая, и ужасная новость. Я нашел дневники Эдуардуса. Они были в Тайной комнате Слизерина. На пергаменте будет очень сложно объяснить все, поэтому отложим до личной встречи.       Мне нужна некоторая информация. Во-первых, найдите пожалуйста книги про Дары Смерти в обычной библиотеке. И я не только про бузинную палочку и остальные. А еще лучше напишите, что вы сами знаете об этом. Во-вторых, что вы знаете про три первых магических рода?       Третье. Существуют ли какие-то родовые книги, по которым можно посмотреть все родословные и как кто связан? Эдуардус состоял одновременно в двух родах, поэтому он мог вызывать книги из библиотеки Слизеринов на какое-то время, а еще он видел все дневники Блэков. Я хочу посмотреть, связан ли я как-то с ним, потому что в библиотеке в Тайной комнате я тоже вижу абсолютно все книги….       Четвертое. Тенебрис. Это что? В дневнике было странно описано, что дало мне понять, что это вряд ли какая-то обычная сова.       И еще кое-что. У меня тут Мальсибер интересовался о том, помолвлена ли Лукреция с кем-то. Что мне на это ответить?»       Перечитав письмо, Гарри привязал его к лапке филина, погладил его по голове, а затем отправил в полет. Глядя за уменьшающейся совой, которая медленно превращалась в точку, а затем и вовсе пропала, Поттер тяжело вздохнул.       Как же он устал.       — Мистер Блэк.       Гарри резко обернулся. Дамблдор, перебирая одну из цепочек от часов, смотрел на него. Простая сипуха села ему на плечо.       — Здравствуйте, профессор, — Поттер соскочил с подоконника.       — Отдыхаете в окружении сов? — спокойно поинтересовался Дамблдор, доставая из кармана собственное письмо и привязывая его к лапке совы.       — Отправлял письмо, немного задержался здесь, — неловко махнул рукой в сторону окна Гарри. Будущий директор просто кивнул, отпустил свою сову, а затем посмотрел на студента и мягко улыбнулся.       — Как вам школа? Наверное, не легко менять место обучения в шестнадцать лет.       Гарри хмыкнул.       — Вы правы. Жизнь стала совсем непростой.       Дамблдор кивнул, медленно подходя к окну. Взгляд его был устремлен вдаль.       — Сейчас тяжелые времена, мистер Блэк. Я очень надеюсь, что слизеринцы не делают вашу жизнь труднее, — он скосил взгляд в его сторону. Гарри свел брови, а затем улыбнулся, поджав губы.       — Ну что вы, профессор. Я в состоянии держаться на расстоянии от всего плохого, из того, что они могут мне предложить.       Немного задержав на нем взгляд, профессор коротко улыбнулся.       — Я заметил, что вы стали близки с Томом.       — Возможно, но взгляды наши отличаются, — Гарри прекрасно знал, что Дамблдор понимает все, о чем он говорит. Во всех его словах сквозило лишь одним: «Я не собираюсь быть Пожирателем».       — Я рад, что вы, как и ваши братья, держите эту дистанцию, — кивнул Дамблдор с теплой улыбкой, а затем медленно направился на выход. — Но боюсь, что ее придется увеличить.       — Извините, профессор. Но такова моя роль.       Дамблдор замер в самых дверях, разворачиваясь к нему. Глаза блеснули. Гарри вдруг ощутил какой-то толчок в висок, но это быстро прошло. Профессор нахмурился.       — Ваша роль, мистер Блэк?       — Тот, кому придется остановить Тома Реддла.       Он смотрел на него всего секунду с какой-то враждебностью, но затем по-доброму улыбнулся — даже с долей довольства.       — Я рад, мистер Блэк, что вы на правильной стороне, — Дамблдор кивнул и ушел.       Гарри улыбнулся.