***
Это был счётный день. Катю отправили в игорный салон в Лиде с тысячей крюге, засунутых в верхнюю часть платья, готовой считать карты для блэкджека. В городе шёл моросящий дождь, но ей повезло, и он не начался во время её прогулки по городу. Воздух был влажным и имел все признаки приближающегося ливня, но он ещё не начался. Катя наслаждалась прогулкой по улицам, которые начинала узнавать, мимо детей, играющих в три карты и обманывающих туристов у каналов, мимо богатого разнообразия магазинов и закусочных. Она подумала, что когда-нибудь, если накопит достаточно денег, сможет переехать в квартиру в Лиде — там пахло гораздо лучше, чем в Бочке. Вдруг откуда ни возьмись, прямо на её путь ступил высокий силуэт, заставив Катю внезапно врезаться в незнакомца и быстро попятиться назад. — Ну, посмотри на себя, — вздохнул неловко знакомый голос, когда Катя вновь отступила назад, немного дезориентированная столкновением. Перед ней стоял Джулиан Куинс в окружении двух громадных мужчин, которые могли быть только телохранителями. Они недоверчиво разглядывали её с ног до головы. Джулиан смотрел на Катю совсем по-другому. Он выглядел точно так же, как и тогда, когда она видела его в последний раз, когда он подошел к ней в баре у гавани, когда она только вышла из моря без воспоминаний и ей некуда было идти. Волнистые, тщательно уложенные светлые волосы, голубые глаза с подводкой, очаровательная улыбка. Его костюм был бледно-лилового цвета — цвета денег. Он отмахнулся от двух телохранителей, дрогнув покрытыми кольцами пальцами. — Катя, не так ли? Катя нахмурилась и попыталась сделать шаг в сторону, чтобы пройти мимо. — Извини, Джулиан, я тороплюсь. — Ты ещё более поразительная, чем я ожидал, — размышлял он, делая на каждый её шаг свой, чтобы преградить ей путь. — Я был так разочарован, когда ты не появилась в Амброзии, чтобы принять моё предложение. Катя одарила его саркастической улыбкой. — У меня были другие предложения. — Так я слышал, — его холодные голубые глаза сверкнули. — Идём работать на меня, милая, я удвою всё, что ты зарабатываешь. Красный румянец гнева пробирался по шее Кати. Ей не нравилось, что он кружит вокруг неё, как стервятник, когда она одна и уязвима. Смиренная улыбка исчезла с её лица, и она открыто посмотрела на него. — Я уже говорила тебе, нет, Куинс. — Видишь ли, в моей работе «нет» — это не то слово, к которому я очень привык, — казалось, он обдумывал эти слова, когда убирал ей за плечо выбившийся локон. Катя вздрогнула. — Обычно это переводится как «пока нет». Катя не смогла сдержать отвращения на лице. — Давай, голубка, назови свою цену, — он сверкнул красивой улыбкой, в которой было всё тепло акулы. Девушка заметила, что он придвинулся к ней ближе, и ей пришлось наклонить лицо, чтобы сохранить зрительный контакт. Если бы она подняла руку, они бы соприкоснулись. Катя не сомневалась, что именно это он и хотел сделать. От него исходил тошнотворно сладкий запах. Ей захотелось сморщить нос. — Я не продаюсь, — прошипела она, отступая назад, чтобы восстановить своё личное пространство. — Это Кеттердам, Катя, здесь все продаются за нужное количество крюге. — В таком случае, возможно, я тебе просто не по карману, — процедила она, сложив руки. Его телохранители отошли в сторону, но всё ещё держались в тени, заставляя толпу на улице обходить их тет-а-тет. Она ненавидела это. Это заставляло её чувствовать себя кроликом, попавшим в ловушку, и это было так не похоже на змею, мощного хищника, которым она привыкла себя ощущать после работы с отбросами. — Как я уже сказал, это просто означает «пока нет». — Ты собираешься двигаться или намерен продержать меня здесь весь день? — Катя нетерпеливо постукивала ногой. — Ты ранишь мои чувства, голубка, но не волнуйся, — он подмигнул ей, отступая в сторону, и понизил голос, — я позволю тебе поцеловать их лучше для меня. Желаю тебе чудесного дня, не так ли? Катя не удостоила ответом его ухмыляющееся лицо, а прошла мимо с гордо поднятой головой.***
Когда Катя наконец вернулась в клуб, утроив сумму денег, с которой её отправили, она осознавала, что выглядит такой же измотанной, как и чувствовала. Она ущипнула себя за щеки, чтобы придать им немного цвета, когда проходила через дверь в главное помещение. Она передала свою выручку Анике, которая стояла у дверей кабинета Каза с винтовкой наперевес. Аника отсчитала Кате её долю, и Катя кивнула ей, забрав свои деньги прямо в бар. Движение в клубы было необычайно медленным для такого позднего вечера, поэтому Катя, Голди и Джеспер коротали время, пересыпая монеты с барной стойки в рюмку. У Джеспера это получалось незаслуженно хорошо. В какой-то момент пьяный пожилой мужчина уткнулся в бок Джеспера, когда тот слезал со своего барного стула. — Извините, — пролепетал он, едва взглянув на Джеспера, когда тот неуклюже похлопал его по руке и, пошатываясь, направился к двери. — Не беспокойтесь! — весело крикнул ему вслед Джеспер. Как только мужчина скрылся за дверью, Джеспер поднял руку и продемонстрировал между пальцами потёртый кожаный бумажник. У Кати открылся рот. — Как ты это сделал? — спросила она, когда Джеспер начал рыться в содержимом украденного бумажника. — Ты ведь знаешь, что, тусуясь здесь, ты общаешься с преступниками, верно? — Голди поднял брови. Катя закатила на него глаза. — Я не спрашиваю, почему он это сделал, я спрашиваю, как. Я даже не видела, как он двигался! Джеспер поднял голову и нахально подмигнул ей. Он извлёк из бумажника несколько фиолетовых купюр крюге и бросил его бесполезную кожаную оболочку на барную стойку. — Я человек с большим количеством талантов. Голди фыркнул. — Воровать бумажник у пьяного в стельку человека вряд ли можно назвать талантом. Джеспер пожал одним плечом и положил деньги в карман. — Ты хочешь увидеть талант? — спросил Голди у Кати, его теплые голубые глаза искрились весельем. Она кивнула, и он подошёл к толпе мужчин у колеса Маккера. Он был там всего минуту, а когда вернулся, то положил двое часов, бумажник и пару покерных фишек. — Невелик груз, — фыркнул Джеспер. Парень из Нового Зема опёрся локтём на стойку бара и окинул Катю хитрым взглядом. — Хочешь научиться? Час спустя Джеспер изо всех сил старался научить Катю основам того, как снимать часы с запястья одной рукой и незаметно доставать их из карманов пальто. Голди позволил ей опробовать этот навык на себе, но он вряд ли был хорошим манекеном для тренировки, поскольку знал, что всё получится. — Мне кажется, что я должна потренироваться на ком-то как следует, — Катя нахмурилась, в пятый раз подбрасывая кошелёк Голди, который она вытащила из его кармана. — В тот раз я почти ничего не почувствовал! — сказал он ободряюще. — Но не стоит красть у кого-то, если ты не готова, это чревато ударами по зубам. Джеспер отстукивал ритм по перламутровым рукояткам своих револьверов и оглядывал клуб. Вдруг он сделал это ещё раз, и улыбка скривила края его губ. Катя проследила за его взглядом и увидела Каза на другой стороне бара, глубоко погруженного в разговор с Ротти. — Если хочешь попрактиковаться, пойди и вынь часы Каза из его кармана, — Джеспер перевёл свои тёмно-серые глаза на Катю с лукавой ухмылкой. Голди тоже начал улыбаться, но постарался это скрыть. Катя смотрела между ними, сузив глаза, под чётким впечатлением, что они ей что-то недоговаривают. — Зачем? — Ты хочешь попрактиковаться на ком-то, кто не знает, что это произойдет, и он — тот, кто не ударит тебя, если поймает с часами, наполовину выпавшими из кармана, — Джеспер говорил вполне разумно, но это не объясняло выражение злобного возбуждения на его лице. Катя мысленно хмыкнула, её глаза сканировали длинное черное пальто, в которое был одет Каз. — Давай, я оплачу твою комнату в гостинице на следующую неделю, если ты справишься, — предложил Джеспер, взмахнув бровями. — Только его часы? — уточнила Катя, пробежав взглядом по фигуре Каза. — Прямо из его кармана. Легко, — Голди плохо старался скрыть свой смех. Катя посмотрела на него. — Я в деле, — сказала она, протягивая Джесперу руку для пожатия. Подкрасться к Казу сзади было несложно. Она была довольно маленького роста, а в клубе было шумно — даже когда посетителей было меньше, чем обычно. Катя поймала взгляд Ротти и подала знак, чтобы он замолчал. Ротти перевёл взгляд на Каз, не подавая виду, что заметил её, и Катя мысленно поблагодарила его. Медленно и осторожно Катя протянула руку и погрузила пальцы в карман шерстяного пальто Каза. Он переместил свой вес, когда Ротти заговорил с ним, и Катя проследила за движением руки, чтобы он не почувствовал движения её руки в кармане. Средний и указательный пальцы зажали цепочку часов между собой, и она уверенно подняла её, чувствуя, как вес часов на конце цепочки поднимается со дна кармана. Катя зажала нижнюю губу между зубами и сосредоточилась на том, чтобы не толкнуть часы, если они покачнутся в сторону, то попадут ему прямо в бедро… Рука Каза в перчатке неожиданно сомкнулась на цепочке в тот самый момент, когда Катя увидела, как корпус часов покидает карман. Его пальцы резко сжали кончики её пальцев на секунду, когда он повернулся к ней лицом, а затем он выдернул цепочку из чужих пальцев и позволил ей упасть обратно в карман. Катя почувствовала, как кровь прилила к её лицу, Каз застал её стоящей прямо за ним, её рука буквально наполовину была в его кармане. Уголком глаза она заметила Джеспера и Голди, которые смеялись вдвоём на другом конце бара. — Э-эм, — начала она, не зная, с чего начать объяснение того, что она делала. Каз опередил её. — Это был ужасный подъем, — упрекнул он, его горькие кофейные глаза выдавали его разочарование. Катя нахмурилась. Позади Каза Ротти тоже смеялся над ней. — Джеспер учил меня, — ворчала она. — Ну, это всё объясняет. Джеспер — чертовски ужасный карманник, — он произнёс последнее достаточно громко, чтобы Джеспер услышал. Катя увидела, как парень земенец сразу перестал смеяться и по-детски сложил руки на груди. Голди только сильнее рассмеялся. — Если ты действительно хочешь научиться, я покажу тебе, — сказал Каз, возвращая её внимание к себе. Он протянул её серьги-кольца своими затянутыми перчатками пальцами. Катя удивлённо потянулась к мочкам своих ушей, она даже не почувствовала его движения. — Как… — она перевела взгляд с серёжек на его лицо. Он вопросительно поднял одну бровь, ожидая ответа. — Да, пожалуйста, — пробормотала она, протягивая ладонь. Каз опустил серьги в её руку. — Я сообщу тебе день на этой неделе, чтобы ты пришла пораньше. Разве ты не должна сейчас заниматься картами? — спросил он, глядя через её плечо на игорные столы с приподнятой бровью. Катя пожала плечами. — Было тихо. Я сейчас пойду поменяюсь с кем-нибудь. Она чувствовала на себе взгляд Каза, когда вдевала серьги в уши и менялась с крупье за одним из столов для блэкджека. Смущение от того, что её поймали, она перевела в решимость: Катя научится правильно обчищать карманы, а потом возьмёт в руки эти часы и швырнёт их Джесперу прямо в лицо.***
На следующий день после очередной бессонной ночи Катя уже собиралась в клуб. Утро она провела в пекарне, которую ей показал Голди, обхватив руками тёплую чашку горячего шоколада, смешанного с кофе, и молясь, чтобы напиток оживил её вялый мозг. Она не смогла бы считать карты или играть в покер, если бы была в полусонном состоянии. Головная боль, которая не прекращалась последние несколько дней и тупо била в глаза, в этот день была особенно сильной. Вечно нависшие над Кеттердамом тучи разошлись — первый реальный признак наступившей весны, и яркий полуденный солнечный свет залил шумные улицы города. В отличие от остальных людей на улице, греющихся в лучах тёплого света, лучи словно били прямо в сетчатку глаза, поэтому Катя нахмурила брови и прищурилась, проходя по улице. Катя старалась не высовываться и одновременно избегать покупателей, торговцев и прочих нехороших людей Бочки. Она была всего в паре улиц от клуба, когда услышала рядом крик. — Эй! — Катя подняла уставшие глаза и увидела мужчину, который окликнул её — она сразу узнала в нём одного из своих знакомых с прошлой недели: она обставила его на несколько тысяч в покер в клубе Воронов. Она опустила взгляд и попыталась сделать вид, что не заметила его. — Эй, ты! — рука сомкнулась на её плече и резко дёрнула. Катя чуть не вывихнула лодыжку от того, как быстро мужчина её дернул, и от того, как она тем же движением попыталась отстраниться. — Извините, мне кажется, вы приняли меня за кого-то другого, — чётко и медленно произнесла Катя, сохраняя зрительный контакт с яростными карими глазами мужчины. Она надеялась, что если скажет это достаточно уверенно, то это вызовет хоть малейшее сомнение, которое она сможет разжечь в пламя и использовать, чтобы ускользнуть. Увы, его взгляд превратился в сталь при звуке её голоса, явно знакомого ему. Чёрт. — Ты — сучка, которая отобрала все мои деньги, — прорычал он, вцепившись взглядом прямо в лицо Кати, заставляя её отступить, насколько это было возможно, пока она оставалась в его руках. Его дыхание сильно пахло луком и юрдой — причудливое сочетание. Катя старалась не задохнуться от него. — Я играю в покер. Иногда выигрываю, иногда — нет, — пробормотала Катя, отчаянно пытаясь вытащить руку из крепкой хватки мужчины, когда тот потащил её за собой в узкий переулок между двумя магазинами. Место было забито деревянными поддонами и грудой мусора. Здесь воняло намного хуже, чем изо рта мужчина: смесью мочи, рвоты и гниющих морепродуктов. — Я буду звать на помощь! — теперь голос Кати звучал выше, её ногти до крови царапали руку мужчины, но тот, казалось, этого не замечал. — Тогда кричи, — прорычал он, сильно толкнув её так, что Катя с силой ударилась головой о кирпичи позади неё. Девушка скривилась от боли и открыла рот, готовая вдохнуть и закричать во всю мощь своих легких, но было слишком поздно. От удара, приходящегося в правую скулу, она почувствовала вкус железа и увидела звёзды. Они выскочили перед её глазами, отчего мир стал ещё более запутанным, накренившись вокруг своей оси. Она упала набок и ударилась ладонью о шершавые кирпичи стены, пытаясь поймать себя, но при этом опрокинула ближайший штабель поддонов. Они рухнули на землю. Мужчина схватил её за волосы, чтобы она не упала, и потянул их, используя чтобы поднять её в стоячее положение. — Где мои деньги, шлюха? — он плюнул в неё, и слюна полетела по её лицу. Катя была слишком занята тем, что пыталась дотянуться до его руки в своих волосах и удержать равновесие на кончиках пальцев ног, чтобы даже подумать о том, чтобы ответить ему. Казалось, что он может вырвать клок волос, за который хватался, из её головы. Боль была подобна сотне раскалённых игл, вонзающихся в кожу головы, и от неё на глаза без разрешения навернулись жгучие слёзы. Внезапно хватка ослабла, и колени Кати подкосились, не будучи готовыми снова принять весь вес. Зацепившись за стену, она увидела вспышку темных волос и золотистой кожи — Нико навалился на схватившего её мужчину. Катя прикусила губу и вытерла щёки, пока Нико наносил удар за ударом по мужчине. Она была уверена, что услышала слабый треск под его приглушёнными всхлипами и мольбами. Наконец, Нико достал пистолет и прицелился мужчине прямо в глаза. Жалкий и окровавленный, мужчина лежал на спине на грязном полу переулка с поднятыми в знак сдачи руками. — Если ты ещё раз заглянешь в клуб Воронов, следующая пуля будет тебе в лицо, — предупредил Нико холодным, смертоносным голосом, после чего поднял руку на несколько дюймов и выстрелил в другой штабель деревянных поддонов. Щепки и пыль полетели во все стороны, и Катя, и человек на земле вздрогнули от шума выстрела. Нико повернулся и убрал пистолет обратно в кобуру на бедре, а затем протянул руку Кате. — Пойдём, давай выпьем.***
В баре, к счастью, было не слишком много народу. Катя потягивала свой напиток трясущимися руками, рядом с ней находился Нико. Головная боль была сильнее, чем когда-либо. Парень исчез на несколько минут после того, как она устроилась на табурете с рюмкой прохладной водки, но вернулся и с тех пор послушно пил рядом с ней. Прошло несколько часов, они наблюдали за приходом и уходом разных игроков, время от времени комментируя их удачу или мастерство. Постепенно Катя начала чувствовать себя лучше, хотя синяки на её лице пульсировали. В клубе было безопасно. Клуб был домом. — Черт, Кей, ну и синяк, — прошипел Голди сквозь зубы, усаживаясь на соседний барный стул. Катя сморщила нос и почувствовала, как её челюсть и скула болезненно дернулись при этом движении. — Блять, так и ощущается, — сказала она, смотря в свой стакан. Водка помогла немного заглушить боль, но не помогла справиться со стыдом. Что бы она делала, если бы Нико не появился? Она даже не закричала сразу. Какая долбанная идиотка позволит затащить себя в переулок, прежде чем попытается закричать? — Выше голову. — Нико подтолкнул её локтем и кивнул через комнату. Каз вошёл в клуб и направлялся к ним. Катя смотрела, как его расплавленный цвета виски взгляд путешествует по синякам на её лице, и пыталась скрыться из виду за крупным силуэтом Нико. Она проглотила последние остатки водки. — Катя. — раздался безошибочный скрежет. Катя вытерла рот тыльной стороной ладони и неохотно повернулась к нему лицом. — Вечерок, Каз, — она фальшиво улыбнулась. Водка, которую она только что выпила, обжигала горло и ноздри. Он сузил глаза, его челюсть сжалась, затем он посмотрел в сторону Нико, который слегка кивнул. — Пойдём, — сказал Каз, дёрнув головой в явном жесте, чтобы она следовала за ним, а затем повернулся на пятках и направился в заднюю часть клуба. Катя бросила растерянный взгляд на Голди, который пожал плечами и продолжил потягивать своё пиво, но Нико ободряюще подтолкнул её. Она, прихрамывая, последовала за Казом через клуб, который стал более оживлённым, чем когда она только зашла в него. Бреккер провел её мимо своего кабинета, по коридору и вывел через одну из задних дверей. За зданием был маленький закрытый переулок. С каждого конца он был огорожен металлическим забором, что не позволяло никому использовать его для входа или выхода из клуба, а здание позади не имело окон, выходящих на это пространство. Глазам Кати потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к тусклому свету — по обе стороны от двери, из которой они только что вышли, было всего несколько газовых горелок в кронштейнах, освещавших всю территорию. В центре мощёного пола на деревянном стуле сидел связанный и с кляпом во рту мужчина, который напал на неё. Его глаза были широко раскрыты, и при виде их он издавал придушенные звуки через кляп. Катя остановилась в дверях, держась одной рукой за дверной косяк при виде его. Из носа у него шла кровь, одежда была грязной, но в остальном он выглядел не хуже. — Это тот самый парень? — уточнил Каз, небрежно опираясь на трость и глядя между Катей и человеком на стуле. Катя кивнула, не отходя от двери. — Мне сказали, что мой человек объяснил тебе, что произойдёт, если ты снова появишься в моём клубе, — Каз направил своё заявление в сторону мужчины, помахав головкой трости в его сторону в порицающем жесте, — и всё же ты вернулся через час после предупреждения. Мужчина боролся со своими узами, тряс головой и пытался говорить через кляп во рту, но тот, кто его привязал, был очень внимателен. Его чёрные глаза переходили на Катю и обратно на Каза, полные, похоже, сожаления. — О, ты ещё не сожалеешь. Но скоро начнёшь, Боско Шредер. Каз перевернул трость в руке в перчатке, чтобы можно было держать конец, и с размаху ударил серебряной вороньей головой по колену Шредера. Звук ломающейся кости отразился от зданий с обеих сторон, как и приглушённый крик, который издал мужчина. — Боюсь, что твоё маленькое деловое предприятие с твоим приятелем Палином только что потерпело крах, — сказал Каз, перевернув трость и прислонив её к подлокотнику кресла Шредера, доставая из кармана что-то блестящее и надевая на руку. Он продолжил, пока отряхивал плечи от своего элегантного черного пиджака, оставшись в белой рубашке с длинными рукавами и жилетке. — Я только что услышал, что все твои инвесторы вышли из игры. Очень жаль. Я не уверен, что твой арендодатель даст тебе ещё одну отсрочку, — парень согнул руку, обтянутую кожей, и Катя увидела стальной кастет, закреплённый на костяшках его правой перчатки. Он впечатал кулак в брюхо Шредера, и если бы тот не был привязан за плечи к стулу, Катя была уверена, что он смялся бы в клубок от боли. Каз взял трость в левую руку, чтобы направить слезящийся взгляд Шредера на неподвижную Катю, застывшую в дверном проёме. — Подбитый глаз за подбитый глаз кажется справедливым, не так ли, Боско? — спросил он риторически. Затем он переместился, загораживая Кате обзор, так что она могла видеть только копну темных волос Каза, когда он наклонился ближе к Шредеру и понизил голос. — Когда ты проснёшься, тебе лучше убраться из моего города. Затем он встал во весь рост, вытянул шею и нанёс сильный удар правой рукой по лицу Шредера. Удар костяшками пальцев рассек кожу, и крошечные струйки крови хлынули по его щеке, виску и глазу. Шредер повалился набок, насколько позволяли его путы, и больше не двигался. Каз повернулся лицом к Кате, снимая с руки кастет и убирая его в карман. — Когда кто-то приходит за одним из нас, он приходит за всеми нами. Вот что значит быть отбросом, — твердо сказал он, складывая кастет в свой пиджак и идя обратно к ней, опираясь на трость. Его глаза были почти такими же тёмными, как ночное небо, если не считать отблесков теплого кофе, которые давали лампы. Взгляд Кати путешествовал из их восхитительной глубины по бледным чертам лица, которые становились всё более четкими. Тонкий шрам через бровь, серьёзная линия губ. Дыхание в нормальном темпе, казалось, отнимало у неё немыслимое количество внимания, воздух был слишком разреженным. Каз Бреккер был опасен для неё. И не только потому, что он только что вырубил взрослого мужчину одним ударом.