Drag Me Through Hell

Она опоздала. Каз нахмурился. На сегодняшнем бое было несколько целей — наёмники по ту сторону Лида, бизнесмены в свой последний вечер в городе, богатая вдова, ищущая острых ощущений со своим щедрым наследством. Они не могли позволить себе отложить дело более чем на несколько минут только потому, что Катя опоздала заарканить самого жирного голубя из всей своры. Он не хотел признаваться в этом вслух, но за последние несколько недель он привык к тому маленькому шоу, которое они устраивали, когда она приводила жертв. Обычно Каз просто полагался на дух азарта, чтобы увеличить их ставки — достаточно было подслушать, как он ставит смехотворно большую сумму против подстроенного боя, чтобы вдохновить голубей поставить ещё больше денег. Но Катя предложила ему безотказную игру, которая, как он не мог отрицать, срабатывала каждый раз. Она использовала его, чтобы заставить их ревновать настолько, что они легко утраивали свои ставки — играя ими, как тонко настроенными инструментами, марионетками, танцующими под её песню. Именно поэтому Бреккер начал подсаживать её к лучшим голубям, и только к тем, которые будут в Кеттердаме недолго, не задерживаясь достаточно долго, чтобы узнать ублюдка из Бочки, и не задерживаясь слишком долго после того, как их обчистили, чтобы найти Катю и потенциально соединить точки между ней и их несчастливой удачей. Каз раздражённо сверился с хронометром и кивнул Ротти. Бой должен был начаться. Наличные деньги и листки со ставками начали переходить из рук в руки почти мгновенно, как только Ротти проревел имена бойцов над толпой. Прозвенел гонг, и двое отбросов вышли на импровизированный ринг, их кастеты уходили дальше, чем нужно, за запястья, чтобы скрыть татуировки на предплечьях, которые могли бы выдать их принадлежность к одной банде. Каз услышал, как открылась ближайшая дверь и послышалось лёгкое хихиканье. Он сжал челюсти. Вовремя, блять. Катя загнала свою жертву в пустое пространство позади него и Аники. Под предлогом потянуться он оглянулся и поймал на себе взгляд ярких глаз Кати. «Ты опоздала». Его взгляд выдавал раздражение. Девушка закатила на него глаза, и это только усилило его злость. Сильный удар кулака по челюсти гулко разнесся по складу. Каз снова повернулся лицом вперёд, а Катя сделала испуганный вид и вцепилась в руку своей жертвы — Фиггиса. — Всё в порядке, дорогая, научиться принимать удары — это одно из первых занятий бойца, — пробурчал мужчина средних лет рядом с ней. Каз поборол в себе желание закатить глаза. Он понял, что Голди проболтался о «верняке», как только увидел в руке Фиггиса листок со ставками. Той самой, которая не держалась за талию Кати. Каз повернулся к Анике и поднял тяжелый пакет у своих ног, вложив его ей в руки. — Восемьдесят штук на победу Диметрова! — крикнул он сквозь шум толпы, намеренно наклонив лицо в сторону Кати и Фиггиса, стоявших позади. Казалось, он просто пытался дотянуться до уха Аники, но Катя приняла сигнал. Он едва заметил, как Аника записала его и передала ему листок со ставками. Как раз в этот момент до его слуха донесся женский вздох, и он повернулся, чтобы посмотреть ей прямо в лицо, вытесняя из своих черт всякую фамильярность и узнавание. «Я злюсь на тебя». Его глаза холодно смотрели на неё, серебряно поблескивая на свету. — Вы, должно быть, невероятно богаты, сэр, раз делаете такие ставки, — промурлыкала она, надувая розовые губки. Маленькие, водянистые глазки Фиггиса метались между ними, что было вполне предсказуемо. Если раньше он мог ухмыльнуться и притвориться, что ему нравится её флирт, то теперь он поднял бровь. — Мне достаточно комфортно, — «Ты опоздала, и я не буду играть в любезности. Тебе придется потрудиться для этого». Выражение лица Кати на долю секунды превратилось в оскал, прежде чем она заправила карамельный локон за ухо. — Это удивительно скромно с вашей стороны. Вы часто участвуете в подобных боях? Где-то позади него прозвучал колокол, означающий, что первый раунд закончился и вот-вот начнется второй. Ему не нужно было смотреть, чтобы понять, что у Холмса будет окровавленный нос, а у Диметрова — самодовольный вид. У этих двух бойцов всё было отлично срежиссировано. Ему нужно было поторопиться. — Иногда, если я ищу немного… — он позволил своим глазам скользнуть вниз, по ключицам, по талии, обтянутой корсетом. Он почувствовал, что Фиггис наблюдает за ним, — волнения. Фиггису это совсем не понравилось. Каз сдержал ухмылку, которая грозила вырваться на его лицо, когда пожилой мужчина зарычал и крепче прижал Катю к себе, практически подняв её с пола, чтобы надежнее прижать к себе. — Ну, такие деньги определенно возбуждают, — Катя обмахивала веером раскрасневшееся лицо и, казалось, переводила своё внимание с Каза на Фиггиса, который тоже становился всё краснее. — Сто двадцать тысяч, — он наклонился вперед к Анике, одной пухлой рукой найдя её плечо, чтобы привлечь внимание, — Димитров проиграет в третьем раунде. Аника написала ему листок и взяла пачку крюге, которую он предложил изнутри пиджака, пробормотав при этом его шансы, но Фиггис, казалось, не слушал. Его грязно-карие глаза смотрели на Каза с вызовом. — О, мистер Фиггис, — практически взвизгнула Катя, положив руки на его большую грудь и подняв лицо вверх, чтобы привлечь его внимание, — вы не боитесь потерять все эти деньги? — в её голосе прозвучал точный баланс озабоченности и восторженности, который, как знал Каз, заставил бы старшего мужчину таять, как пушинка в её руках. Фиггис одарил девушку самодовольной, знающей улыбкой. — Это половина удовольствия, красавица, — улыбка, которой он одарил Каза, была другой, более насмешливой, и Каз понял, что он думает о чаевых, полученных от Голди ранее. Выстроился, готовый к ощипыванию, как хороший маленький голубь. Катя прислонилась головой к плечу Фиггиса, её взгляд был снова устремлен на бой. Каз ухмыльнулся и дал Фиггису небольшой совет, позволив ему ненадолго поверить в свою победу. У него была девушка, он собирался выиграть четыреста тысяч крюге, плюс-минус. Ему казалось, что он добился своего. Бедный ублюдок. Каз тоже вернул своё внимание к борьбе, едва он коснулся тростью ноги Кати, чтобы дать ей понять, что пора уходить, как она уже шептала на ухо Фиггису и исчезала из комнаты.

***

Катя раздражённо вздохнула, смахнула карты со стола и положила их в стопку в своей руке. На следующий вечер в клуб приходила пара докеров, у которых была очень полезная информация о каком-то таинственном грузе, который якобы прибывал в порт Кеттердама. Родеру не удалось выяснить, что именно они знали — только то, что они что-то знали. К сожалению, эти люди были завсегдатаями Бочки, а это означало, что они знали, если сам Каз Бреккер сдавал им покер. Поэтому у него не было другого выбора, кроме как делегировать эту работу. Но он не мог допустить, чтобы кто-то просто раздавал, ему нужен был кто-то, кто мог бы гарантировать, что они останутся в игре достаточно долго, чтобы проиграть — и проиграть крупно. Настолько крупно, что они будут умолять обменяться информацией взамен на крюге, которых у них не было. Катя проводила большую часть своего времени, считая карты в других игорных салонах, когда не зазывала цель на бой. Или притворялась глупым игроком в покер и суетилась в клубе Воронов. Каз не давал ей сдавать карты с той ночи, когда она пришла просить работу, отчасти потому, что у него было много способных дилеров, и отчасти потому, что она зарабатывала больше денег по другую сторону столов. Но сейчас ему нужен был человек, который мог бы управлять колодой и сдавать именно в те руки, в которые сдавал бы он, находясь за столом. К сожалению, у неё был природный навык обращения с колодой карт, которому нельзя было научить одного из его более опытных членов банды за одну ночь, так что Бреккер заставлял её тренироваться перед завтрашней работой. Он заставлял Катю вести игру так, будто игроков было пятеро — что он и обеспечивал в течение следующей ночи. — Помни, ты должна давать им достаточно приличные карты в руки, чтобы они делали ставки, пока у них почти не закончатся деньги. Затем ты дашь одному из них настолько хорошую, что он будет убежден, что она выигрышная, и пойдет в кредит… — Да, я поняла, — вздохнула Катя. Он сказал то же самое по крайней мере три раза с тех пор, как она села за стол. Её шелковистые блондинистые волосы для разнообразия были распущены по плечам, и она откинула их с лица, пока тасовала карты. Каз заметил, что она распустила их, как только они вернулись в клуб, и оставила различные шпильки, которые держали их на углу стола. Судя по тому, как она массировала кожу головы, похоже, что все эти шпильки доставляли ей некоторый дискомфорт. Поначалу, когда он увидел её волосы, обрамляющие лицо и ниспадающие вокруг ключиц, он на секунду задумался, и ему показалось, что он ничуть не лучше, чем те жертвы, которых она так искусно для него вытягивала. Только взмах ее брови — безмолвный вопрос — вернул его к реальности. Каз стиснул зубы в досаде на себя: «Отвлёкся на смазливое личико? Отличное поведение для Грязных Рук». — Хорошо. Раздайте первую снова. Я — одна из целей. Катя разложила карты по столу, не только ему, но и ещё четырем воображаемым людям. Остальные отбросы были либо в Клепке, либо в главном помещении клуба, кто-то работал, кто-то играл. После ночного боя они обычно немного расслаблялись. Вся эта инсценировка драки на складе требовала много организаторских и хореографических усилий, и она приносила много денег. Однако Катя была нужна Казу для работы следующей ночью, поэтому вместо того, чтобы отпустить её обратно в гостиницу, которую она называла домом, он настоял на том, чтобы она вернулась в одну из задних комнат клуба, чтобы потренироваться. Он перевернул карты, которые она сдала, чтобы изучить их. Несколько неплохих вариантов, но не то, что сделал бы он. — Я же говорил тебе, что в этом раунде не будет тузов, — он бросил одну из карт ей обратно. Катя ухмыльнулась и поймала её между двумя пальцами. — Я знаю. Мне просто надоело сдавать одни и те же карты снова и снова. Каз хмыкнул и вернул ей все карты. — Если ты хочешь проверить меня, почему бы тебе просто не сказать мне, какие карты тебе показать, в каком порядке, и я просто сделаю это? — она бросила вызов, подперев подбородок рукой. Катя выглядела уставшей, хотя обычно работала допоздна. Под её дымчато-серыми глазами виднелись сиреневые круги, темнее сверкавшие в полумраке клуба. — Отлично. Каждая масть в правильном порядке: черви, крести, пики, затем буби. Он внимательно следил за её руками, пока она тасовала, чтобы понять, не замечает ли он, как она замедляется, чтобы тайком проверить карты. Катя этого не сделала. Эти кошачьи серые глаза не отрывались от него, пока тонкие пальцы работали. Тасовала, потом разрезала колоду, потом снова тасовала. Наконец, она разрезала колоду в трёх местах и представила ему четыре стопки карт. Каз протянул руку вперёд, чтобы перевернуть каждую стопку и разложить их веером по столешнице. Туз, вплоть до короля черви. Следующая стопка — крести, затем пики и, наконец, буби. Катя вызывающе смотрела на него. — Достаточно хорошо? Каз поджал губы. Трудно ошибиться. Через мгновение он кивнул. — Убедись, что твоя причёска будет уложена завтра вечером, — сказал он, поднял трость и встал из-за стола. Катя должна была быть дилером; ничем не примечательная, ничем не выделяющаяся. Эти медовые локоны чертовски отвлекали внимание. Рука Кати тут же начала перебирать свои длинные волосы. Она кивнула.

***

Это было почти комично. Грузный докер, обмякший и привязанный к стулу напротив стола Каза, был комично велик, и всё же на его юношеском лице не было ничего, кроме ужаса, когда он увидел ублюдка из бочки. — П-пожалуйста, я гожусь для этого, клянусь, — заикался он, его мальчишеское лицо было бледным. — Дело в том, Донни, что я знаю людей, которые приходят в мой клуб. И я не думаю, что ты для этого годишься, — Каз вдохнул дым от своей сигареты и целенаправленно выпустил его в лицо мужчине, — и мне не особо нравится терять деньги. — А как насчёт информации? Такой человек, как ты, должен быть заинтересован в том, чтобы знать, что входит и выходит из порта! — Донни пел, как канарейка, а Каз был кошкой, которая только и ждала, чтобы наброситься на него. Катя отлично сыграла свою роль дилера, и теперь Бреккер держал докера Донни именно там, где хотел… в небольшой горе долгов. — С чего ты взял, что у тебя есть информация, которой у меня ещё нет? Это была тщательная работа, чтобы не показаться слишком заинтересованным в том, что он жаждал узнать. — Потому что это всего лишь слухи, появившиеся несколько дней назад, и никто не может их подтвердить, а я могу! — Ты можешь говорить, а я решу, сколько стоит твоя информация в долг. — Через несколько недель в порт зайдет равкианский корабль. Он везет в Керчию усилитель — усилитель Гриш. Они хотят его продать, предполагается, что это самый мощный усилитель, который когда-либо видели, как настоящие кости Святых! Каз наклонил голову, показывая, что Донни может продолжать. — Ну, я видел бумаги, которые они прислали, чтобы попросить разрешения у Совета торговцев привезти что-то столь ценное в Керчию на аукцион. Это реально, и это точно будет, и я знаю когда. Каз посмотрел с Донни на Нико, который опирался на внутреннюю сторону закрытой двери кабинета Каза. — Я думаю, мы договорились, не знаю, примерно на треть того, что ты должен, — размышлял Каз, кивнув головой на Нико и затушив сигарету о плечо Донни, проходя мимо. Темноволосый шуханец шагнул вперёд, размахивая молотком в руке. — Пожалуйста! Пожалуйста, я могу рассказать вам больше! — Слова мудрости, Донни. Не играй на деньги, которых у тебя нет. Каз повернулся, чтобы выйти из комнаты, когда молоток Нико опустился на руку Донни, и докер начал кричать. Он продолжал бы говорить, рассказывать Нико все подробности, умоляя его не раздробить вторую руку, но это выглядело бы так, будто Каз не заинтересован и не обеспокоен этой информацией. А это было именно то, чего он хотел. Когда Каз, прихрамывая, пересекал почти пустой клуб к бару, он заметил, как открылась дверь и в комнату на мгновение пролились первые лучи раннего утреннего света. Его взгляд нашел спины Голди и Кати, оба смеялись, выходя на улицу по дороге домой.

***

После того как она доказала свои способности в выманивании Донни в ловушку, Каз назначил Катю несколько раз в неделю сдавать карты в клубе Воронов. Каждый раз он поручал кому-нибудь из членов банды более низкого ранга подводить к её столу определённую добычу, чтобы он мог напрямую контролировать, кто выигрывает, а кто проигрывает. Каза слегка раздражало, что даже в такие вечера — когда она одевалась в непритязательные чёрные брюки и тёмную рубашку с длинными рукавами, а светлые волосы аккуратно укладывала назад — она всё равно привлекала к себе внимание. Каз видел это по тому, как загорались лица голубей, когда они садились за стол, и жадные глаза смотрели на Катю гораздо дольше, чем на любого из других его карточных дилеров. По тому, как они периодически пытались поймать её руку, когда она умело собирала игральные карты и фишки и распределяла их по столу по мере необходимости. Тех, кому это удавалось, быстро выпроваживали такие, как Голди или Пим. Он понимал, что их привлекает. Девушка была чёртовым маяком, даже когда не старалась. Её тёплая улыбка была способна заставить вас думать, что вы делитесь личной шуткой, а её светлые глаза были в равной степени поразительными и проницательными. Простая одежда не скрывала её женственные изгибы, те самые, которые девушка подчеркивала своим платьем, когда подбивала голубей для боев или шла в клуб. Именно поэтому он сделал её расписание непредсказуемым, чтобы завсегдатаи не могли уследить, когда она будет, и не толпились у её столика. Новый игрок только что сел на свободное место напротив неё. Дымчато-серые глаза Кати тут же поднялись туда, где, как ей показалось, за спиной новичка притаился Каз. Её лицо оставалось бесстрастным и профессиональным, пока она тасовала колоду в своих руках, а её взгляд упал в сторону, чтобы посмотреть на ненужные действия пальцев. Каз хромал вокруг стола, звук его трости по полу заглушался бурным шумом клуба, аплодисменты и разговоры перемежались со звоном бокалов и стуком покерных фишек. Он едва приостановился, когда подошёл к Кате со стороны стола, его внимание было сосредоточено на двери кабинета в нескольких футах от него, чтобы голуби не заподозрили, что они разговаривают. — Он проигрывает, — тихо проговорил он, имея в виду темноволосого мужчину, который только что сел за стол. Неудачливый торговец, не с той стороны Бочки. Катя не подала вида, что услышала его, только убрала за ухо прядь карамельных волос, а потом Каз снова зашевелился, и она крошечным движением руки стала передавать игрокам их карты. Ему не нужно было проверять, крупно ли сумму проиграла добыча. Два часа спустя, выглянув из-за двери своего кабинета на её стол, он увидел безнадёжность на лице торговца, опустившегося до двух последних жалких фишек. Каз ухмыльнулся и позвал Анику, чтобы она предложила бедняге кредитную линию. Прошло несколько часов после этого, когда он наконец поднял глаза от квитанций клуба Воронов, Корвус — меньшее, чуть более солидное заведение, которое он открыл в Лиде несколько лет назад, и после приходов и уходов других отбросов. В последнее время они довольно выгодно инвестировали в торговлю наркотиками в Бочке: новые вещества, изменяющие сознание, появлялись в Новом Земе и Шухане с бешеной скоростью, настолько быстрой, что Совет керченских торговцев не успевал принимать законы, запрещающие различные эликсиры и порошки. Это означало, что туристы стекались в город, чтобы попробовать эти вещи. Пока никто не умер от плохой партии, которую он продал, Каз знал, что такое хороший бизнес, когда видел его. Но всё это было не для печати, а для того, чтобы Совет неизбежно догадался и объявил его вне закона. Заведение очищалось, и стена дыма в воздухе стала немного тоньше, чем раньше, а запах юрды слегка улетучился, когда дверь открылась и закрылась, и по городу прозвенели пять колоколов. Все покерные столы были пусты от игроков, но на ближайшем из них на зелёном войлоке лежала знакомая фигура, положив голову на локоть. Каз схватил свою трость и нахмурился, когда его нога запротестовала против его веса. Она затекла от того, что он так долго сидел без опоры. Он стиснул зубы и, прихрамывая, вышел в клуб. — Есть места для сна и получше, — сухо сказал Каз, подходя к столику Кати и опираясь рукой на спинку одного из стульев. — Я не сплю, — тяжело вздохнула Катя и открыла слегка налитые кровью глаза, чтобы посмотреть на него. — Не могу заснуть в последнее время. Я просто отдохнула минутку. Каз изучал её лицо и видел круги под глазами, которые подтверждали её слова. — Уходи отсюда. Иди домой. — Домой, — подражала Катя без всякого юмора, сидя на своём месте и скрестив руки. — Не такой уж это и дом, не так ли? — она потёрла виски ладонью. Каз поднял бровь и неохотно отодвинул стул, на который опирался, чтобы сесть, вытянув ногу прямо. Это вызывало стреляющие боли по всему позвоночнику. — Большинство людей в твоём положении были бы благодарны просто за то, что им есть где спать. Кошачьи глаза сузились. — Прости, что возлагала большие надежды. — В Бочке надежда опасна. Катя насмешливо посмотрела на парня и покачала головой. — Ты так говоришь, как будто половина твоего предприятия не держится на надежде. Надежда на то, что голубь попадётся в ловушку. Надежде на то, что ты сможешь провернуть аферу. Каз ухмыльнулся и разгладил войлок покерного стола под пальцами в перчатках. — Я не трачу время на надежду. Я планирую. Затем я планирую непредвиденные обстоятельства. Если ты думаешь, что хоть капля моего успеха связана с тем, что я сижу и надеюсь, то, боюсь, ты ошибаешься, — его взгляд снова переместился на лицо Кати, и он был удовлетворен, увидев там что-то похожее на удивление. — Теперь ты поняла, — он не смог сдержать крошечную улыбку, которая скривила уголок его рта от игривого блеска в её глазах. — И я жду твоей крови, пота и слёз в четыре колокола сегодня днём. Так что иди домой. — Отлично, Святые, — Катя закатила глаза и отодвинула стул, чтобы встать. — Я всё равно умираю с голоду. Я не ела с тех пор, как приехала сюда вчера, — Должно быть, она увидела что-то на его лице, потому что сделала паузу, на середине растяжки. — Когда ты в последний раз что-нибудь ел, Каз? — Это вряд ли твоя проблема, — проворчал Каз, поднимаясь на ноги с помощью трости. — Увидимся через несколько часов. Катя ушла, попрощавшись двумя пальцами и одарив его улыбкой, и в последний раз Каз видел её в дверях клуба, когда она распускала свою гриву локонов под унылым кеттердамским солнцем. Когда через полчаса он вернулся в свой кабинет, на его столе лежала коробка со смачными блинчиками, а сверху лежала вилка. Записки не было, но она и не требовалась. Каз закатил глаза и закрыл дверь кабинета. Придётся напомнить ей в следующий раз, когда она придет, что о нём не нужно заботиться.