Нет

Как же это красиво! Своими появлениями Рей нарушала эстетику его тёмных дней. Вскоре ему предстоит изменить саму материю Вселенной, потому что в этой Вселенной ей было больно. Сила терзала её, швыряла на камни и топила в воде. Даже с ним она не позволяла себе подобной дерзости, а вот с его девочкой играла не по правилам. Нужно было срочно что-то сделать, особенно учитывая признание девушки в том, что она не могла дышать. Позволить бы её задохнуться и делу конец, но в таком случае жизнь станет невыносимо скучной. Самой примитивной причиной, почему он защищал её, было то, что без неё всё покрылось бы пылью скуки, а так хоть какие- то подъёмы. Не подъёмы, а проблемы. Слишком уж о многом ему предстояло позаботиться из-за неё, а ей, вроде как, всё равно на это было. Главное появиться, сломать своим приходом всю систему, а перед уходом дерзко поцеловать его сердце одними лишь губами, чтобы он мучался и страдал, как самый последний преступник в галактике. Украсть у Света и у Тьмы мусорщицу, а потом оставить её «между» не каждому было дано. Как же это фальшиво! Рядом с ней слетали все маски, и спроси она, как он себя чувствует, как он бы выдал ей целый отчёт о своём состоянии. Там бы она с превеликой радостью прочла о его срывах, всплесках агрессии, смертях и волнениях душевных терзаний. Вначале ему хотелось сбросить её в самый низ, а теперь же сам невольно возносил её над всеми. Вместе с одеждой надевал на себя липкий страх, поэтому нужно было включать режим защиты. Держал свои мысли на мушке, в любую секунду готовый нажать на спусковой крючок, ведь Сноук с невероятной скрупулёзностью рылся в его сознании, проверяя тот на предмет предательства. Конечно, ведь пустынная девушка взяла и появилась прямо на собрании высших чинов Первого Ордена, хотя приглашения ей никто не посылал. Ничего страшного, он со всем справился, убедил Верховного лидера, что у него всё под контролем, а сама же мусорщица тянется к нему всё сильнее и сильнее. Желала прилипнуть к нему, как муха липнет к клейкой ленте, чтоб уж наверняка её прямо на этой самой ленте схоронили. Было бы забавно посмотреть на это, но учитель сказал, что ему всё ещё нужен Скайуокер, поэтому умирать ей пока ещё рано. Как же это невыносимо! Генерал Хакс потребовал от него объяснений, ведь какой-то пустыннице удалось сорвать важное заседание, на котором решались важные для галактики вопросы, и эти самые вопросы, между прочим, были поручены им самим Верховным лидером. Он всё смотрел на Рена, сощурил глаза и надменно вздёрнул подбородок, а потом заложил руки себе за спину, будто хотел продемонстрировать всем своим видом небывалую выдержку, которой так некстати был лишён магистр рыцарей. Спустя несколько минут мед-дроидам пришлось спасать генерала, так как у него вдруг обнаружилось кровоизлияние в мозг. Когда его увозили на каталке, Кайло лишь улыбнулся, но под металлической маской этого так никто и не заметил. Хакс ставил ставку на своё положение в Ордене, с полной уверенностью полагая, что то способно обеспечить ему полноценную безопасность. Он был важен для Сноука, поэтому позволял себе подобные вольности при Рене, зная, что может лишь пострадать, но не умереть. Порой их противостояние выходило за рамки приличия, особенно если учесть тот случай с изнасилованием Рей, но в целом все строго придерживались своих ролей. Как же это похабно! Каждая клетка тела была охвачена такой злобой и болью неудовлетворения, что нутро скручивало в жгут страстей. Оказывается, слизывать кровь с шеи мусорщицы — это прямая дорога к пыткам собственной инициативы. Хотелось заглотить её целиком в тот момент, желание не проходило даже до сих пор. Решил, что это безумие можно смыть водой, холодной водой, ведь температура в теле и так повысилась, не хватало ещё термического взрыва. Горел синем пламенем, потому что было то неугодным Свету делом, но для Тьмы же вот это было самой лучшей благодарностью, которую только её ученик мог ей преподнести. Пока эмоция жива и не успела ещё подвергнуться тлению, её нужно было хватать, даже несмотря на обожжённые пальцы, которые потом можно было измазать целительным бальзамом. Глупо полагая, что возбуждение можно упрятать в дальний ящик, забыть о нём, а потом достать в нужное время, привело его к тому, что слизывание крови с участков кожного покрова его девочки превратилось в навязчивую идею получения разрядки. Среди мыслей не осталось ничего стоящего, за что его мог бы похвалить учитель, забылась даже сама Сила и всё учение ситхов, осталось лишь пронизывающее нетерпение, что исходило не от сердца, а от природной потребности. От простой мороси эрекция в считанные секунды перетекла в ливень, ведь сознание неустанно подкидывало причины для отвердения полового органа и ускорения тока крови. Своим спазмическим положением Рен был обязан психогенному типу возбуждения, ведь мусорщица была во всех внешних факторах, что раздражили его. Она заполонила собой весь воздух, несмотря на вентиляционные системы судна, всё было пропитано ею — терпкой солоноватостью с металлическими нотками несдержанности. Порой она говорила слишком много, а порой упрямо хранила молчание, не желая смазывать шестерёнки его слуха своими интонациями, но то, как приглушённо она произносила своё «нет», вырывало его вместе с корнем, заставляя сбросить всю листву. Одного взгляда на неё хватало для того, чтобы нажать кнопку старта для забвения, потому что вокруг оставалась лишь она одна, воспоминания канули в Лету, было только настоящее, что делить хотелось лишь с ней. Ещё она так смотрела на него, так заразно-умилительно и с такой верой в свою непогрешимость, что всю грязь приходилось брать на себя. Поэтому он соскребал кровь с неё каждый раз, запоминал каждый изгиб её тела, движение её рук и покусывание губ. На языке всё ещё хранился её вкус, неважно какой: вкус её рта или же вкус её половых губ, потому что при любом раскладе она оставалась для него той самой запечатанной коробкой с конфетами, открыть которую можно было только на праздник. Что ж, приходилось устраивать себе внеплановые праздники всякий раз, как только мысленно он натыкался на неё, на Рей. Да, она и мыслительные процессы заразила собой, пришло самое время найти антидот от всего этого недуга, но спасительным решением оказалось грубое сжатие пальцами головки члена. Рен никогда не отличался особым терпением, даже при удовлетворении собственных желаний он действовал бескомпромиссно, выверенными шагами доходя до пика блаженства. Но сейчас… сейчас всё переступило свои лимиты, ждать больше не было сил, зуд под кожей превратился в немыслимое отделение плоти от костей, разум горел одной лишь мыслью — освобождение. Если раньше его можно было ощутить через Силу и благодаря той, то после появления Рей вся ответственность за это легла на неё против её же воли, а сам Кайло стал зависимым от неё. Левой ладонью приложившись к стене, он опустил глаза. Его взору предстала картина мужской силы и слабости в одном лице, желание дикой болью стегало всю его плоть, поэтому резко проведя рукой от крайней плоти до самой мошонки, он наконец смог хрипло выдохнуть, почувствовав себя немного лучше. Будь Рей свидетельницей разыгравшегося безумия, то, вне всякого сомнения, удивилась тому, с какой силой он сжимал возбуждённый член, перекрывая ток крови, с каким остервенением водил ладонью до самого основания. Во всём этом была некая мужская прелесть и красота, возможно, обнажение личных слабостей, которыми впору любоваться часами, ведь всё это действо посвящалось лишь ей одной. Дыхание давно утратило свой размеренный ритм, подобно сбежавшему пленнику оно не знало, что делать, бросаясь из одной крайности в другую. Всё более жёсткие движения, резкие и уверенные, а при задевании и надавливании большим пальцем уретрального отверстия он издавал рык, какой издаёт раненный зверь. Она ранила его без оружия, одними лишь чувствами, но это было сделано столь утончённо, что он не смел даже жаловаться. Влажные волосы липли к лицу, но убирать их не было желания, ведь это бы нарушило всю святость его деяния. Слышал, как Тьма хлопала в ладоши, облизывая губы, ведь всё это с ним сотворила не она, нет, не она, а Свет. Единственное, что грызло её, так это знание того, что подобную власть над Реном имела не она, а мусорщица, из-за чего порой хотелось разорвать её в клочья. Под смущённое хлопанье ресниц девушки чувствовал близость пика удовольствия. Сжатия плоти превратились в болезненные, в ушах шумело не из-за льющейся воды, всему виной был собственный стук сердца, губы превратились в некое месиво, понимал, что осталось ещё пару минут и его наконец разорвёт. Шагал навстречу собственному уничтожению, ни о чём не жалея, под веками сплошные звёзды, а член уже набух до предела, желая излиться в чертогах гофрированных стенок мокрого, упругого влагалища пустынницы, но её здесь не было, а он не был привередливым, ведь внутренне уже чувствовал скорую встречу с ней. Семенная жидкость выстрелила, позволяя ему возвыситься, но сладость всё равно не была достоверной — рядом не было её. Как же это уморительно! Ему пришло сообщение, что Рей развлекалась в Ивансте, где как раз проходила операция рыцарей Рен. Вот лёгкое веяние ближайшей встречи и настигло их обоих, ведь он сразу же отдал приказ Эмонду доставить девчонку на борт Добивающего, сбросив тому необходимые координаты. Похоже, она решила вообразить себя воином, что на деле было просто глупо, ведь она только и могла, что размахивать световым мечом, но вот победа заключалась в том, чтобы чувствовать битву, предвидя любой её исход. Такая наивная, что он был поражён, где только она нашла смелость покинуть остров легенды. Как же это утомительно! Кстати о легенде, похоже, Рей до сих пор не справлялась с разборками сторон Силы, попадая всякий раз под раздачу. Он всё же надеялся, что от мастера-джедая будет больше пользы, а сама девчонка учиться будет в разы быстрее, учитывая скрытый в ней потенциал, но вот всё как-то не получалось. Её всё рвало на части, и в попытках хоть как-то склеить себя она бежала к нему, полагая, что он откроет ей некий секрет владения Силой, но того, к сожалению, не было. У каждого был свой путь, а его глупышке придётся сильно попотеть, чтобы совладать со всеми бушующими страстями. Он чувствовал себя тем, кто держал её над пропастью, не давая упасть окончательно, ведь она и так уже поскользнулась — порой она была столь неуклюжей! Приняв позу для медитации перед постаментом, где покоилась маска мёртвой легенды, Рен попытался сосредоточиться. Для него Дарт Вейдер был единственным, перед кем ему хоть за что-то было по-настоящему стыдно. Беря с него пример для подражания, он старался не разочаровывать своего предка, находя в нём некое утешение. В его глазах адепт Тёмной стороны был источником для великих свершений, и как любой ученик, он жаждал превзойти своего учителя, ведь Сноук оставался Сноуком, а вот истинным учителем для Кайло был именно Вейдер. В детстве он часто слышал истории о том, как сын стал искуплением для своего отца, показав тому путь обратный, путь, что вёл к Свету. Ему в это мало верилось, потому что, вкусив Тьму однажды, от неё невозможно было избавиться, даже вымой ты это пятно до блеска, через секунду на его месте вновь появится чернота. Тьма не покидает тех, кто однажды решил с ней сдружиться, а само искупление он считал байкой, придуманной для вознесения героя. Взывая к своему наставнику, Рен часто видел перед собой стену, которую нужно было разрушить, пробить, разобрать по кирпичикам, но всякий раз, когда он уже прикасался к той пальцами, стена оставалась стеной. Ничто не могло сломить её, даже его просьбы указать ему верный путь. Возможно, раньше он мог бы и избрать себе верный путь на ощупь, ведь чем темнее, тем лучше, но сейчас, когда в жизни произошло столько перемен, это оказалось недостаточно. Нуждался в чём-то новом и действенном, ведь до этого у него не было мусорщицы, а значит не было и нынешних тягот. Медитации самой девчонки даже на другом конце галактики отражались на нём самом. Предполагал, что виной тому были установленные между ними Узы, но потом воспоминание о клейме оставляло на нём печать самоуничтожения, ведь этот выбор был полностью его, и вся ответственность за это лежала целиком на нём. Если раньше ему нечего было терять, то теперь с этим утверждением можно было поспорить, возможно, была даже большая вероятность выиграть спор. Внутри всё переворачивалось от того, как пустынницу кидало из стороны в сторону, но дело тут было не в жалости или же сочувствии, а в том, что он переживал всё это вместе с ней. Её состояние был слишком ему знакомым, а понимание того, что кто-то проходил через подобное, как и он сам, делало его не таким уж и одиноким. В свою очередь это позволяло зародиться некому понимаю и даже поддержке, которую хотелось оказать ей. Чувствовал её приближение, была совсем близко, очень близко — на одном с ним судне. Согласно техническим данным, длина флагмана составляла около трёх тысяч метров, но ей вот, несмотря на подобный размах, удалось воссиять над всем крейсером. По вычищенным полам ступала не просто девушка — ступал сам Свет, и этот самый Свет шёл прямо к нему. Спасти ли? Вряд ли. Скорее уничтожить окончательно. Когда она потянула руку к его плечу, он просто не удержался, потому что со спины подобным образом подходят только монстры, а кому присвоить это звание они уже определились в далёком прошлом. Мысленно поставил ей «отлично», ведь распласталась она на полу прямо с зажатым в руке боевым посохом. Верно, оружие нельзя отпускать ни при каких обстоятельствах. Своим «нет» доказала лишь свою ложь, потому что, несмотря на напускное раздражение, глаза у неё всё-таки сияли. Распахнула те широко-широко и с упрямством рассматривала его лицо, глотая каждую чёрточку. В горле пересохло, слюна не спасала, но умирать ещё было слишком рано, поэтому об этом она решила не тревожиться раньше времени. Чуть позже, подумает об этом обязательно чуть позже, а пока… а пока были только его полные губы, полоска шрама и синяки под глазами. В колодцы души смотреть она как-то боялась, ведь там могло скрываться всё: от змееподобной Тьмы до убийственного превосходства Света. Без всякого стыда водил металлическим взглядом по её телу, и стоило тому в очередной раз столкнуться с бакта пластырем у неё на шее, как взгляд начинал покрываться ржавчиной, бледнея и тускнея. Стянув с себя перчатки, он около минуты барабанил пальцами по полу, а самая же первая дробь заставила девушку вздрогнуть. Его медлительность была ей не понятна, ведь у самой желание прикоснуться к нему было нещадным, заполоняя собой всю черепную коробку. Ногтем подцепил уголок пластыря, обнажая перед глазами уже начавший выцветать синяк на шее. — Совсем глупая, — не вопрос, а утверждение, высказанное низким голосом с нотками высокомерия. Не расширься сейчас её зрачки и не забейся сердце чаще от одного звучания его голоса, то она бы, вероятно, смогла бы найти в себе силы понять, что же именно он имел в виду. Люк ведь как-то рассказывал ей, чем обучение ситхов отличается от пути джедаев, вскользь упомянув о том, что последние могут исцелять Светом других, тогда как первые искусны во врачевании лишь себя любимых. О подобной отличительной черте знал и сам Рен, но раз мусорщица на первом допросе переняла у него бразды правления, заглянув к нему в разум, то сейчас самоисцелиться через Узы было для неё одной из самых простейших задач. Не понимала, что делала, но раз уж он назвал её глупой, то и поступать мудро ей нет нужды. Отпустив посох и толкнув тот пальцами в сторону, Рей обе ладони опустила себе на лицо. Закрывала от него таким образом свою улыбку, ведь в прошлый раз, когда она попыталась улыбнуться перед ним, он схватил её за подбородок. Хитрость не сработала, ведь то, как приподнялись уголки её рта и засияло всё лицо, нельзя было не ощутить через связывающие их элементы. Мысленно дала себе пинок, чтобы немедленно убрать с лица довольство, но ведь он был рядом, смотрел на неё свысока, но внизу при этом она себя не чувствовала. И пусть хоть тысячу раз смиряет её недовольным и скучным взглядом, будто она не могла ничем его удивить, ей было всё равно. Верила, что всё это было неправдой, а ему самому уже хотелось разорвать её за одно лишь понимание его личности. Стала медленно убирать ладони с лица, и как только подушечки пальцев соскользнули с ресниц, Рей открыла глаза. Отметила, как он нервно выдохнул, а затем резко склонил голову вниз. Упавшие на лоб пряди волос отбросили на его лицо новые тени, но попытка избавиться от пелены очарования мусорщицей не увенчалась успехом. Слишком уж глубоко она смотрела в него, являя своё непревзойдённое мастерство поглощения его душевных сил. Руки скользнули ниже, оттягивая нижнюю губу и оставляя рот приоткрытым, а кончики пальцев застыли на ключицах. Как же она играла с ним! Хотелось больно приложить её головой об пол, чтобы она навсегда отбила себе охоту действовать первой. Был уже на пределе, а ведь война всего-то лишь началась с крохотной битвы. Теперь ему стало ясно, что победа на этот раз будет за ней. Ты только подожди, и она явит тебе разрушение. Пока он гадал, кто же первым отведёт взгляд, девчонка уже подтянула ноги и перекатилась на живот. Выпрямилась, и, продолжая стоять на коленях, приблизилась к нему. Он позволит ей это, она знала, что он не станет ей мешать. Взобравшись к нему на бёдра, ухватилась за его плечи, откинулась на вытянутых руках максимально назад и приложила затылком об пол его. Поджала губы, будто извинялась этим за своё безрассудство, но, наклонившись к его лицу, произнесла почти угрозу: — Я могу дать сдачи! Вскочив, ринулась к двери, но через тело прошла ось, заставляя замереть в дверном проёме, совсем как на Такодане. Можешь дать сдачи, да, мусорщица? Кого же именно ты можешь ударить в ответ: меня или Тьму? По-моему, мы уже доказали тебе, что выиграть тебе удастся лишь в том случае, если этого захотим мы сами. Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, так что давай, отомсти мне, если только хватит смелости. Слишком знакомые ощущения, которые, к удивлению, покрылись уже нотками чего-то родного и знакомого. Следовало думать об этом прежде, чем поддаваться порыву обыграть того, кто на этом поприще был чемпионом. В прошлый раз, когда его Сила сковала её подобным образом, она чувствовала всю безнадёжность своего положения, ведь в тот момент забылось всё хорошее. Никакой радости не было и в этот раз, но ситуация была в разы другой, ведь если в прошлый раз она боялась предать других, выдав карту врагам Сопротивления, то теперь у неё не было перед ними никаких обязательств. Если и проиграет, то только себе, и винить тоже будет только себя. В Силе пошёл диссонанс. Она пыталась скинуть с себя его оковы, и стоило ему подойти к ней вплотную, как она явила ему своим лицом всё своё нетерпение стереть ухмылку с его губ. Нахмурилась, когда его руки бесстыже стянули с неё куртку, во внутреннем кармане которой был световой меч. Покусывая нижнюю губу, всё переводил взгляд с её лица на низ кофты, ожидая её ответа. Лишь вздёрнула подбородок ещё выше, показывая, что в такие игры она не играет. К тому же, это совсем не честно, когда его движения ничем не скованы, а ей самой приходиться бороться даже за то, чтобы горделиво дёрнуть головой, будто всё происходящее было сокрыто туманом. Заставил её поднять руки вверх, подразнивающим движением, но столь уверенным, что у неё перехватило дыхание, снял и отбросил на пол последнюю материю, что скрывала от него её туловище. Понимала, что он просто хотел показать ей столь пренебрежительными действиями своё превосходство, растягивая для себя удовольствие. Это были вовсе не Узы, теперь они были самыми настоящими, такими реальными, что время можно было зачерпнуть ладонями. Всё терпела его выходки, понимая, что если попросит остановиться, то проиграет, а перед этим же ведь обещала себе, что обязательно оставит победу за собой. Он уже видел её без одежды, да и она особо не стеснялась показаться ему с обнажённой кожей. Ради того голодного взгляда, этой безукоризненной жажды обладания, властвования именно над ней, а не кем-нибудь ещё, — всё это стоило того, чтобы стоять перед ним со вздёрнутыми вверх сосками. Именно в этом и была её сила перед ним, что он хотел именно её и не стыдился своего желания. Невесомо проводя указательным и средним пальцами по языку, он прикоснулся теми к её соску, оставляя на вершине влажный след, блестящий в свете ламп. Тело заныло тупой болью, тут же захотелось продолжения, чтобы он прикоснулся к её полушарию всей ладонью и перестал наконец дразнить лёгкими касаниями. Довольная ухмылка всё не сходила с его губ, ведь теперь она уже трепетала не из-за сковывающей Силы, а из-за своего дикого, постыдного желания. Наклонившись ниже, он сразу же присосался ртом к её груди, чуть ли не вгрызаясь в тонкую кожу. Терзания были столь искусными, что она тут же судорожно выдохнула, прогнувшись в спине. Запрокинула голову назад, теряясь в острых, как лезвие, ощущениях, что накрыли её полностью. Правая грудь столь нагло блестела от слюны, что он перешёл на левую, сразу же прикусывая и оттягивая зубами набухший сосок. Хотела потянуться к нему руками, зарыться теми в его кудри, но концентрации он всё ещё не терял, а вот она, кажется, теряла себя, потому что ей уже было всё равно, какую игру он затеял — только бы не прекращал. Скользя языком по ложбинке между её грудью, Рен опустился до самого пупка. Живот у мусорщицы был плоским, а сама она была маленькой, что его ладони слишком уж легко обхватывали её бока. Сладкое посасывание кожи заставило её всхлипнуть столь протяжно, что он даже на секунду оторвался от её живота и взглянул на её лицо. Совершенно точно, в этом не было сомнений, его девочка ступила на грань удовольствия, отсеивая учение джедаев. Только рядом с ним она позволяла себе становиться обычной девушкой, что столь жадно готова была принять все ласки, которыми он её одаривал. Опустившись на колени, он потянул резинку её штанов до самых коленей. В ответ же она дёрнулась, будто её прошибла волна тока, а на деле же лишь прохладный воздух апартаментов скользнул по её уже разгорячённой коже. Скользящие, а порой и вовсе дерзкие поглаживания по бёдрам, такие собственнические и уже знакомые, обнажили перед ним её слабость. На Джакку многое казалось мечтой, миражом, поэтому она со всей исступлённостью в сердце желала настоящих, самых реальных и столь ощутимых прикосновений, чтобы не оставалось никаких сомнений — да, к ней прикасается мужчина, он хочет её, и он ни за что не сделает ей больно. Избавляя девушку от штанов, пришлось снять с неё и ботинки. Нашла в себе силы посмотреть на него. Ведь теперь внизу оказался он, но того высокомерия, с каким он глядел на неё ранее, она так и не смогла найти в себе. Закусывала дрожащие губы, не желая казаться ему совсем уж жалкой. Страсть обнажилась, но она всё ещё пыталась окликнуть своё благоразумие, скатываться в яму безумия вот так вот сразу не хотелось. Пальцы вели дорожку от задней поверхности коленей до самых ягодиц, а затем возвращались обратно вниз, доходя порой до самых ступней. Не могла поверить, что он действительно проделывал всё это с ней, ведь она была самой простой девчонкой с Джакку, мусорщицей, как он любил её называть, но именно перед ней он встал на колени, позволяя ей наслаждаться упоительными ласками, которые способны принести обычные, казалось бы, прикосновения пальцев к коже. Ощутимо сжав ладонью её ягодицу, второй рукой он проник ей между бёдрами. Она тут же послушно расставила ноги чуть шире, позволяя ему пальцами прижаться к её уже мокрой вульве. Поглаживания самого сокровенного места были слишком уж горячими, по его вине она вся кровоточила, не знала, как же схорониться под песками в надежде, что он не последует за ней туда. Это было похоже на рождение новой звезды, а она так кстати оказалась как раз в космосе. Водород под гравитационным воздействием его пощипывания скользких, но шелковистых складочек стал несколько плотнее. Доходя пальцами до уздечки малых губ, а затем ведя ими резко до самого клитора, сжимая тот между большим и средним пальцами, начиная поглаживать указательным, газ уже начинал сжиматься. Вся кровь, казалось, сосредоточилась именно внизу, столь красными стали её складки. Коленки задрожали, руки непроизвольно сжались в кулаки. Его пальцы перетянули все ощущения в одну точку, поскольку лавировали между передней спайкой губ и крайней плотью клитора. Когда он совершенно случайно — Рей всё же была уверена, что делал он это намеренно — подразнивающим движением касался подушечками пальцев преддверия её влагалища, она поддавалась чуть вперёд, не желая расставаться ни на секунду со столь необходимым ей и манящим ощущением. Резко введя в неё указательный палец до предела, он так же резко вынул его, но этого хватило на то, чтобы давление и температура увеличились. Поглаживание, ощутимое давление, а затем очередное поглаживание клитора доводило её до хриплого постанывания и тому, что она уже сама вертела бёдрами ему навстречу. Очередное резкое вторжение пальца в тесноту её мышц, хотел так же резко вытащить его как и в прошлый раз, но она специально напрягла мышцы, желая оставить его у себя внутри. Не учла только одного — влагалище уже истекало немалым количеством секреции, так что палец сам выскользнул, оставляя после себя лишь ощутимое царапание ногтем. Попыталась насадиться сама на его пальцы, жаждала этого чувства наполнения у себя внутри, но он снова перешёл на тактику по доведению мусорщицы до беспамятства, нещадно натирая бусину клитора. Попыталась сжать бёдра, но он щипком предупредил её оставить это идею, но понимая, что Рей уже была на пределе, ввёл в неё сразу два пальца. Кажется, в тот момент она довольно выдохнула и сделала это громко, так что даже перекрыла его довольное хмыканье. Сердце пропустило удар, когда он вытащил из неё пальцы, чтобы затем незамедлительно ввести их обратно. Не поняла, что только что произошло, ведь в одну секунду она чувствовала себя наполненной и уже хотела совершить круговое движение бёдрами, как оказалась пуста, а затем через секунду вновь ощутила, как пальцы преодолели давление её упругих стенок. Толкнувшись бёдрами на его пальцах, ей удавалось поймать в тиски те лишь на короткое мгновенье, а затем он сразу же лишал её этого сладкого экстаза, полностью вытаскивая из неё пальцы. В ушах стучало, в голове прошлась песчаная буря, не оставив после себя ничего живого — лишь смертное наваждение, давление всё росло, сердце рвалось из грудной клетки. Его поцелуй в живот сопровождался рождением той самой звезды, а сама же Рей стиснула его пальцы в себе столь сильно, что он прикрыл глаза от удовольствия, будто вместе с ней кончил и сам. Да, теперь она была звездой, сияла высоко в небе, была столь красивой, что от неё невозможно было отвести взгляд. В тот момент ей всё же удалось заплести звёзды себе в волосах. Дал ей целую минуту на то, чтобы она пришла в себя. Наблюдал за ней, глядя на неё снизу вверх. Она всё старалась перевести дыхание, но сбивалась с ритма, дыша то через нос, то через рот. Глаза блаженно прикрыты, горло вибрировало от того, как часто она сглатывала вязкую слюну. — Я знаю тебя, Рей, — наконец нарушил он тишину своим хриплым голосом. От его покровительственной интонации её тело покрылось томительный инеем, который хоть как-то служил проводником обратно из мечты в реальность. — Ты хочешь что-то спросить, — прикасаясь к её коленкам, — ну так спрашивай. — И ты мне ответишь вот так вот легко? — подловить её не удалось, но у него по-прежнему оставался козырь — необходимый ей ответ. — Что ты хочешь взамен? — Твою покорность, — поднимаясь с колен и опуская руку её между ногами. Смерила его взглядом, полным неукротимой злости за то, что решил воспользоваться этим моментом столь грязным способом. В голове рвались проклятия на себя же саму, ведь быть столь по-детски наивной, что он мог захотеть от неё что-то другое, было так глупо, очень глупо. Нет, нет, нет, всё должно быть по-другому. Он говорил, что я должна победить, так и будет. Судя по его слишком уж довольному взгляду, он просто пытается вывести меня на это, чтобы инициатива нашей близости перешла полностью ко мне. К тому же, я сама этого хотела. В этот раз всё будет по-другому, я покажу ему, что такое нежность. — Не пытайся торговаться со мной. Победа в любом случае будет за мной, — твёрдо проговорила она, веря в свои силы. Не просто сократила расстояние между ними, но набежала не него, как волна на берег. Вцепилась руками ему в застёжку плаща, а губами настолько плотно приложилась к его рту, что врезалась в его зубы. Она думала, надеялась, что будет нежной, но поцелуй полностью перешёл под его контроль, стоило ей только приоткрыть свой рот. Исследовал её рот, как археолог исследует найденное захоронение древней цивилизации, — с невероятным интересом и азартом. Она была вся в его руках, в его подчинении, а её несмелые вспышки неповиновения, выражавшиеся слизыванием языком с его языка, тут же были грубо подавлены натиском зубов, захватывающих кончик её языка. Молила богов, чтобы те научили её секрету дыхательного процесса, потому что воздуха не хватало, слюна стекала по подбородку, щекоча шею. Она понимала, что он владел ею бескомпромиссно, на свой лад, так что трещали кости, вновь возрождаясь в костре их страсти. Кодекс джедаев — это одна сплошная ошибка. Невозможно жить спокойно, позвав однажды неукротимую страсть, что бушевала между мужчиной и женщиной. Найдя в себе силы отстраниться, она наконец сдёрнула с него плащ. Не желая терять драгоценные секунды передышки, тут же стала избавлять его от одежды, расстегнув пояс и ухватившись пальцами за край туники. Всё же она была низкой, даже привстав на носочки не могла стащить с него одежду самостоятельно. Ухватившись за ворот сзади на шее, Рен стянул с себя тунику через голову, приводя этим свои кудри в полный беспорядок. Вновь она глядела на него широко распахнутыми глазами и подняв уголки опухших губ. Руками ухватилась за его тазовые кости для опоры и, снова приподнимаясь на носочки, прикусила ему осторожно кадык. Снова не нежно! Да где она, эта нежность? Носом уткнулась в ямку над ключицей, шумно выдыхая. Обдумывала свои дальнейшие действия, пока он поглаживал её по спине. Наконец медленно заскользила языком по шее, не всасывала кожу, а просто причмокивала ту своими влажными губами. Водила ртом по широкой груди, про себя радуясь, что в любой момент, он прикроет её этой самой грудью, защитит и не даст её в обиду. Разве что Тьме, Сноуку, да? Готова думать о чём угодно, но только не об этом. Она заставила его тлеть, медленно и мучительно. Не жгла его, ведь это бы закончилось в считанные секунды, но её осторожные, а порой и вовсе едва ощутимые прикосновения заставляли томиться. Руками водила по его плечам, целовала его, именно целовала, делала это с таким трепетом, что он не торопил её. Для неё это было важно, поэтому он послушно дал ей время и свободу действий. Сглотнув, собрала всю волю в кулак и опустила наконец руки на пояс его штанов. Поборола свой страх и всё-таки потянула ткань вниз. Остальное пришлось заканчивать за неё самому, потому что она же мусорщица, а значит на колени опустится только если принудят. Смущённо скользнула взглядом по его возбуждённой плоти, а затем резко перевела взгляд на его глаза. Открыла рот, наверное, хотела что-то сказать, но видя одобрение в его взгляде, вновь опустила глаза. На этот раз задержала дыхание, желая рассмотреть внимательнее то, что её тело жаждало ощутить у себя внутри. Отвращения не было, лишь любопытство. Осматривала вздувшиеся венки, влажную крайнюю плоть и приподнятые яички, мысли о том, правильно ли это, исчезли, хотелось только ощутить его глубоко в себе. Прикосновения к разуму, она не ощутила, тогда как же он догадался о том, что же именно кричали её мысли? Подхватив её под бёдра, он прижал ей к себе. Развернувшись, сделал шаг, и она спиной приложилась к дверному проёму. Взгляд в сторону, заставил её сглотнуть и высказать своё желание: — Не здесь, — прикрывая веки, чтобы только не смотреть ему в глаза. Было стыдно, но погасить в себе вот так вот просто свою просьбу не могла. — Эта маска… от неё дурно. Его подобное положение вещей вовсе не смущало, наоборот, ему хотелось, чтобы она перестала бояться. На данный момент маска Вейдера оставалась всего лишь маской, потому что всё, в чём он только нуждался, уже было с ним. Ей пришлось крепче вцепиться в него, когда он убрал одну руку с её бедра. Заёрзала на нём, почувствовав скольжение головки между половыми губами. Измазав член её же соками, он наконец приставил головку к отверстию влагалища. Она столь призывно поглотила его в себя, что он толкнулся сразу же глубоко и резко, доходя до мышечного предела. — Отпусти себя, — раздалось шипение рядом с её ухом. — Не надо сдерживаться, только не бойся. Она кивнула, хотя не понимала, как собирается исполнять всё это. И зачем только согласилась? Второй толчок выбил из неё оставшийся в лёгких воздух, поэтому, как только крайняя плоть почти выскользнула из тисков гофрированных стенок, Рей поспешила сделать глубокий вдох. Её вновь уносило, снова она терялась, приходилось цепляться пальцами за его плечи, но вспотевшие ладони всякий раз соскальзывали. Переживала, чтобы он не уронил её, даже отдалённо не понимая, как в голове могла возникнуть столь глупая мысль. Самой себе не соврать, её тело изнывало по этим глубоким, мощным толчкам. Он снова вывел её на черту, где она должна была решить для себя: зарыться в песок или же принять происходящее. Запрокинула голову назад, тем самым выгибаясь в спине и едва касаясь ноющими сосками его груди. Хотелось ощутить его руки по всему телу, везде, где только можно, но понимая, что он держал её на весу, она решила исправить эту оплошность самостоятельно. Подмахивая ему бёдрами, она старалась немного привстать над его ладонями, сильнее при этом упираясь пятками ему в поясницу. Головка члена грозилась при этом покинуть влагалище полностью, но она затем опускалась столь резко, что с глухим шлепком ударялась ягодицами о его ладони. Руки скользили по его влажному телу, так что она в качестве опоры стала шарить теми по проёму и стене. Не найдя ничего, за что можно было бы ухватиться, Рей просто занесла обе руки у себя над головой, сцепив те в замок. От этого её грудь при каждом толчке резко вздымалась и опускалась, почти больно опадая вниз. Шлепки тел смешались с её шумным, нервным дыханием. Перехватив одну грудь ртом, Рен бессовестно втянул сосок внутрь. Охнув от подобного действа, Рей попыталась прижаться грудью ближе к нему, буквально вминая полушария ему в рот. В его руках она вся трепетала, умирала, а затем вновь возрождалась. Сейчас она действительно была никем, ведь всё джедайское учение было перечёркнуто, независимая и волевая же пустынница сгинула, а женщина полностью подчинилась мужчине. Она отпускала себя, отпускала и отпускала, перестав стыдиться желаний тела. Вобрав его член в себя полностью, она стала выводить бёдрами восьмёрки. Подобное затишье было невозможным, поскольку именно в эти самые секунды она обхватывала его плоть в себе слишком туго, мешая свободному кровотоку. Обнажённая, полностью в его руках, доставляющая ему неописуемое удовольствие, ей чудесным образом удавалось остаться непокорённой. Рей чувствовала напряжение его плоти у себя внутри, поэтому специально напрягалась сильнее, стараясь обхватить и сжать его как можно сильнее. Клитор изнывал, желая, чтобы к нему прикоснулись пальцы, именно его пальцы. Внутри же всё пульсировало, влагалище с чавкающим звуком принимало его разбухший член в себя максимально глубоко. Выделившаяся смазка делала движениями скользкими, оставляя влажные ощущения на бёдрах и капельками стекая к анальному отверстию. Бёдра сжимались уже непроизвольно, коленками стискивая ему бока. Сжимая пальцами ягодицы, он помогал ей привстать, вжимая в себя как можно сильнее. Сам уже чувствовал, что был на пределе, а открытый рот девушки, издающий поскуливающие звуки говорил, что и сама Рей была близка к финалу. Не вытаскивая из неё члена, Кайло направился к кровати. Уложив её на самом краю, ему всё-таки пришлось покинуть её жаркое влагалище, чтобы развернуть головой к изножью. Рей же с затуманенными глазами продолжала смотреть на него, всецело доверяя ему своё тело даже в тот момент, когда он придвинул её ближе к краю, так что у неё повисла голова. Уперевшись коленом в матрас, он пристроился бёдрами у самого рта девушки, приставляя к губам головку члена. Дыша через рот, она впустила в себя его возбуждённую плоть, о чём сразу же пожалела. Никаких плавных движений, сразу глубокие толчки, касаясь головкой язычка. Не в силах сглотнуть, она давилась слюной, борясь с рвотным рефлексом. С всасывающим движением её щёки всякий раз плотно прилегали к малой части его члена. В голове шумело от притока крови, а при особо глубоких и резких толчках, она затылком ударялась в кровать. Боялась сломать себе шею, но пределы мусорщицы он знал хорошо, поэтому нанести её травму во время секса не мог. Сжимая покрывало в кулаки, она пятками упиралась в матрас, желая оторваться от того спиной. Касалась поверхности уже одними лишь лопатками, понимая, что отпустил себя он, а не она. Слюна вперемешку с выделившимися капельками смазки делала процесс довольно громким. Наклонившись вперёд, он обхватил ладонью её грудь и, надавив, заставил её тело опасть обратно на покрывало. Больно сминая полушарие, перебирая между пальцами сосок, и оттягивая тот, он наблюдал за тем, как она пыталась скрыть от него слёзы. Моргала слишком часто, отчего ресницы уже покрылись капельками солёной влаги. Ненавидела его одними лишь глазами, а он же, будто желая дать ей больше поводов для ненависти, толкнулся бёдрами особо глубоко, головкой мазнув по входу в глотку. Захрипев, она тут же потянулась руками к его лицу, но удалось лишь поцарапать ему шею. Голова казалась свинцовой, а унижение достигло своего предела, когда горячая струя спермы выстрелила ей прямо в рот. Специально не вытаскивал из неё член, заставляя проглотить семя, часть которого полилась по уголкам рта. Как только он выпрямился, Рей поспешила перекатиться на живот, показательно сплёвывая на пол. — Не двигайся, — прохрипела она низко. — Не смей, — жёстко добавила девушка. Сейчас она совершит бросок, он знал это. Взяла просто немного времени, чтобы восстановить силы. Снова всё пошло не так, как ей хотелось. Он перекроил все её намерения и надежды, а победа, кажется, вновь оставалась за ним. Нет, уж этого она никак не может допустить. Встав на колени на самом краю кровати, она влепила ему громкую пощёчину, что красным следом горела у него на лице. Да, он запомнил ещё с прошлого раза, что она может дать сдачи. Она же с отвращением в глазах упрямо не отводила взгляда от его покрасневшей щеки. Он ни за что не ударит её следом, так что это давало ей некую свободу действий. Взяв его за руку, она потянула его на себя, заставляя лечь на кровать. Кажется, его девочка что-то задумала, ведь не уловить блеск коварства в её глазах он не мог. Взобравшись на него сверху, желая показать подобной позой, что теперь власть в её руках, Рей упёрлась руками ему в грудь. Ошиблась, думая, что с первого раза сможет вобрать в себя его обмякшую плоть. Член же лишь скользнул по ещё влажным половым губам, не оказав даже и толику желаемого давления на точки, что горели холодом. Короткий взгляд на него, сжатие губ в тонкую линию, а затем ей всё-таки пришлось просунуть руку между их телами. Как только её пальцы сжались кольцом у самого основания, зрачки её расширились от того, как член быстро стал твердеть в её хватке. Подставив его к изнывающему входу во влагалище, девушка, уперевшись коленками по обе стороны от него в матрас, медленно опустилась. Неторопливый темп мучал не только его, но и её саму, поскольку тело уже привыкло к глубоким и мощным толчкам. Всё же упрямо вбирала в себя член до самой мошонки, но желаемого результат достичь не получалось. Внутри всё жгло, облей её холодной водой, как тут же поднимется пар. Сжав зубы, выпрямилась, переведя взгляд на стену перед собой. Глядеть куда-угодно, но только не на него, потому что ласкал он её только одним лишь взглядом. Руки лежали вдоль тела, а ей хотелось, чтобы он неистово прижимал её к себе, вновь сминал ей грудь или же водил языком по горлу. Если она попросит, будет ли это считаться её поражением? Закусив губу, она стыдливо спросила шёпотом: — Я победила? Схватив её руками за талию, он одним рывком уложил её на кровать, повернувшись на бок. Рей же поспешила занять зеркальную позицию, с одним лишь исключением — закинула ногу ему на торс. Глядя ей в глаза и придерживая член рукой, он поспешил войти в неё. Наконец-то. Именно этого ей хотелось секундами ранее, чтобы голова кружилась от бешеного ритма, а его руки шарили по всему её телу. Замычала, как сумасшедшая, когда он стал лизать её горло. Взрывалась от тактильных ощущений, забывая порой дышать. Стонала ему в самый рот, бесстыже приоткрыв губы. Шлепки влажных тел будоражили её сознанием, а приятная щекотка за ухом уносила под сень новой мечты. — Перестань думать, что ты слабая, — низким голосом, от которого у неё стыла в венах кровь. — Ты победила ещё в самом начале. Это признание, Рен? Твои слова об этой девчонке заставили покраснеть саму Тьму. Оба чувствовали, что были уже близко, и как бы сильно она не закусывала губы, стоны всё равно вырывались наружу. Для Рена же настала та самая секунда, когда он понял, что куда лучше кончать вместе с ней, видя, как у неё чуть ли не закатываются глаза от предстоящего удовольствия. Дрожь по телу сопровождалась скручиванием в тугой узел всех внутренностей. По телу разлилась усталость, так что поджимались пальцы ног. Кончая ей внутрь с глухим рыком, оба на несколько секунд прикрыли глаза. Их близость походила на феерическое отступление от всех канонов Света и Тьмы, оставляя после себя лишь терпкий запах разгорячённых тел и красоту изгибов. Прижавшись к его груди, она согнула ногу в колене и закинула ту ещё выше, приложившись коленкой на самые рёбра. Крепко обнимая её со спины, он целовал её в растрёпанные волосы, не желая отпускать ни на миллиметр. — Ты ведь никогда не отпустишь меня? — задрав кое-как подбородок, чтобы можно было смотреть ему в глаза. — Скажи, что найдёшь меня везде, где бы я ни была. Как бы далеко я не убегала, ты должен всё время возвращать меня. Я больше не хочу теряться. Не заставляй меня ждать, пожалуйста, никогда не заставляй, — просила слишком кротко, со слезами на глазах. — Тише, Рей, — проводя пальцами по её щеке, — тссс, — добавил уже глухо, большим пальцем касаясь губ. — Наслаждайся своей победой. Она так и сделала. Наслаждалась целых несколько минут, пока не провалилась в глубокий сон, согретая его дыханием. Само же пробуждение было тяжёлым, поскольку рядом мужчины не оказалось. В комнате его тоже не было, зато с лёгкой улыбкой на губах, Рей отметила, что была укрыта одеялом, а рядом на прикроватной тумбе лежали её аккуратно сложенные вещи и даже оружие. Воспоминания, хранившиеся до этого подобно картин в загашниках, стали всплывать наружу, призывая улыбаться всё шире. И пусть она не узнала, как ей побороть Тьму во время медитаций, эта встреча всё равно принесла ей куда больше, чем она смела ожидать. Волосы скользнули по плечам, щекоча кожу, когда она поднялась с кровати. Взяв одежду, направилась на поиски рефрешера, по пути ругая себя, что не сделала этого сразу же. Теперь же тело было всё липким, а на внутренней поверхности бёдер отчётливо виднелись высохшие потёки спермы, часть которой всё же вытекла из неё. Даже после того, как вода смыла с её тела следы их страсти, она всё так же продолжала улыбаться. Протерев ладонью запотевшее зеркало, она долго рассматривала свою улыбку, понимая, что её причиной был именно Рен. Натягивая на себя одежду, она представляла, как его руки вновь касались бы её тела. Хотелось вновь вернуться в постель, зарыться в его объятия и провести там ещё несколько часов. Было хорошо!.. Даже не подозревала, что провела в рефрешере целый час, поэтому, когда вышла, застала в комнате самого Кайло. Снова на нём было его привычное обмундирование, и, сидя за столом, он рассматривал некие чертежи строения корабля. Подкрадывалась к нему тихо-тихо, хотя надобности в этом не было — он уже знал, что она у него за спиной. Почувствовал. Упрямо делал вид, что занят схемами ионных двигателей и пушек, и переведя Рей взгляд на стол, то сразу бы поняла, что изучал он схемы строения её корабля, её Ферии. Обхватив руками его шею, она поднялась на носочки и запрокинула ему голову чуть назад. Нагнувшись максимально низко, Рей наконец задела носом его губы. Её ещё не заложенные волосы щекотали подбородок, а сама же она светилась так ярко, что даже её прикрытые глаза не могли смерить пылкость Света. Свечение мусорщицы было потрясающим, приводя в дикий восторг даже его самого. Оторвавшись наконец от него, она так и осталась стоять у него за спиной, опустив руки чуть ниже ему на грудь. — Тебе пора. Что? Но мы ведь так мало провели вместе времени. Мы не можем вот так вот быстро расстаться. Это нечестно! К тому же, как я уйду, когда мой корабль остался в Ивансте? Почему я должна уходить? Я хочу остаться, остаться с тобой. — Нет.