Графские хэдканоны

Со стороны это выглядело до боли в рёбрах комично: подросток лет двенадцати, едва не увязнувший в слишком длинной мантии, отчитывает здоровенную детину, которая уже и бороду носит и собственную семью имеет. Не зная контекста, может показаться, что такое поведение — капризы знатного отпрыска, а на деле — обучение будущего мага драконом. И, видно, не слишком-то старательного мага. Мальчонка взмахом руки распахивает двери и ставни в окнах, создавая секундный шум, выставляет человека за порог и с парадоксальным спокойствием усаживается за стол с книжкой в руках. Он не открывает её, не читает корешок, не ищет закладку меж пожелтевших страниц. Узкий зрачок аквамариновых глаз перемещается вслед за маятником часов. Дракон выжидает чего-то. Потому, когда в душную комнату башни аккуратно заглядывают старшие брат и сестра, он с удовольствием откладывает своё бесполезное занятие, чтобы предложить им чая. Они мирно-тихо-чинно обсуждают погоду, как заставить Кэйла вновь заняться огородом, а не геройствованием, любимые цветы и даже заходят на территорию темы тренировок Лили, когда Раон тяжело вздыхает. Он и Хонг переглядываются, вопрошая друг у друга, что же случилось, а затем уже напрямую обращаясь к младшему. Тот окончательно сдаётся в своём полугодовом спектакле, роняет голову на руки и жалуется: — Он не справляется с элементарными вещами! Девушка погладила его по волосам между двумя массивными рогами, что уже высились над, казалось бы, небольшой головой священным арканом. Сестра всегда умела поддержать без слов, находя им куда более приятную замену. Брат же перебросил хвост алых волос на другое плечо, помолчал, отпил чая из чашки, прежде чем осторожно полюбопытствовать: — Он ведь, пока что, только ученик? — Это — не ученик! Это — сплошная непластичная палка с задатками на мозг! — дракон бьёт кулаком по столу и весь сервиз «подпрыгивает» на месте. — Это должность придворного мага! Они должны будут служить императору! Каким образом? — В каких-то вопросах даже далеко не глупые люди могут находить трудности и препятствия на своём пути. По-настоящему умные найдут способ выкрутиться, другие же сбегут, — Он помассировала пальцами виски, припоминая, как пыталась обучить Витиру морским узлам. — У всех свой подход к обучению, кому-то нужно подумать, кому-то ответить сразу же, — Хонг, который был учителем в местной школе при церкви, очевидно, уплыл в воспоминания о своих детишках. Раон вздохнул. В самом начале, когда ему предложили данную работёнку, он согласился только потому, что хён и нуна уже выполняли всевозможные поручения и крутились подобно белкам в колесе. Взрослым его состояние было виднее, потому его, наверное, пожалели. Так он и переехал, фактически, жить в башню при дворце. Для импепатора-печеньки, это, несомненно, было гигантским плюсом, так как под носом у дракона никто проворачивать свои интрижки не захотел. Раону поначалу здесь было душно. Если Он бороздила морские просторы с Бадом, занимаясь экономической стороной вопроса, а Хонг работал в городе, откуда с лёгкостью мог добраться до бывшего дерева-людоеда, то ему приходилось тяжко. Тут не то чтобы не было какого-то живого пространства, но эти сады буквально были пропитаны здешней атмосферой и чувствовались что на запах, что на прикосновения сухими и враждебными. Хён часто делился какими-то успехами своих детей, нередко упоминая, что те и в магии не плохи, а нуна через некоторое время стала заниматься с Лили. Раон же застыл на месте. Он будто погнался за обрывком временной нитки, но мало того, что не успел ухватиться, так теперь ещё и застрял в промежутке между этими нитями. Драконы — существа ужасно гордые, порой слишком, потому признавать поражение ему не хочется. Вместо этого он смотрит и сравнивает. Он, выросшая настоящей красавицей, носила строгие платья с не слишком пышной юбкой, но длинные. В пол. На ней почти не было украшений, совсем немного макияжа и аксессуаров, вроде веера или зонтика. Волнистые волосы со временем стали прямыми, она собирала их в пучок или косу. Двигаться она стала несколько резче, подобно порывам ветра на палубе корабля, но прикосновения оттого не потеряли своей ласки и теплоты, как в родительском доме. Хонг вырос статным юношей. Одежда его была неброской, но удобной. Как и сестра, украшения он не жаловал, зато не расставался с ножом, который ему подарил Рон. Волосы у него со временем отрасли и стали собираться в хвост, хотя изредка ему было просто лень сооружать что-то на своей голове. Кошачьей грации за эти годы он испил сполна, так что его смело называли одним из самых элегантных и красивых, а кто посмелее — уже и невест невзначай предлагали. Раон, будучи самым младшим, надеялся на более старший облик, но, почему-то, тело мальчишки — единственное, на что он был способен. Длинные чёрные волосы, вечно лезущие в лицо, нежная кожа вместо прочной чешуи и вечное желание всех вокруг потянуть его за щёки. Ему хотелось быть взрослее. Самому решать проблемы менее опытных. Быть тем, к кому можно прийти за советом. — Думаю, я попробую ещё раз, — тянет он, откусывая от печенья, пока старшие вновь переглядываются. — Не торопись, обучать человека трудно, — напутствует Он. — Ты можешь почитать книги, по которым он раньше учился, чтобы понять, что у вас в учебной программе не сходится, — задумывается Хонг, когда мимо него пролетают несколько томиков для начинающих. Раон, пусть давным-давно всё это знает и умеет, впивается в заученные до дырок строчки с жадностью того, кто нашёл ответы на самые трудные вопросы цивилизации, листая страницы с нечеловеческой скоростью. Их донсэн был прекрасным ребёнком, пусть он не спешит вырасти. В конце концов, у них ещё предостаточно времени, а его детством им приходится наслаждаться втроём, так пусть оно длится подольше.