~•Порхание мотылька•~

Ночь. Луна скрылась за плотными осенними тучами. Ветер гонит рыже-красные листья по земле. В такую тишь ничего не должно произойти. Не так ли? —Прошу Вас, пожалуйста, не трогайте меня!—прокричал девичий голос, тут же переходящий в хрип и отвратительное бульканье. В воздухе витает запах крови, делая его плотнее. Алая жидкость впиталась в землю, и её настолько много, что под ногами всё хлюпает. Три бездыханных тела лежали на траве с перерезанными, если можно так выразиться, глотками. Горло каждого было ранено так, что голова едва держалась на тонких кусках плоти. Кровь ручьями текла из дыр в шее. Тёплая кровь приятно щекотала босые стройные ноги. «Давай же, нанеси ещё несколько ударов! Преврати тела этих ублюдков в кашу. Они хотели застрелить тебя в переулке? Лучше сдохнут они, чем ты, верно? Твоя рука не дрогнула 16 лет назад, когда ты зарубил своих родителей топором, так почему она задрожать сейчас?»—мягко сказал чужой голос в голове, приливая силы к ладоням, которые крепко держали окровавленные садовые ножницы. По лицу расползается больная, почти безумная улыбка, язык слизывает капельки крови с губ. Удар. Ещё удар. Запах крови становится плотнее. Человеческие внутренности падают на свежую ночную траву, земля отвечает бульканьем. Орудие убийства выпадает из тонких ладоней, вонзается в эту кровавую кашу. Раздаётся тихое мужское хихиканье. Круто развернувшись и взмахнув подолом халата, сухопарая фигура идёт шатающимся шагом в дом. На шее ярким пламенем горит чёртов кулон с золотым мотыльком. Прелестный чёрный бархат слетает с плеч, падая волнами к ногам. Он грохнулся на кровать, наплевав на окровавленные руки и ступни. Кулон так и не снял. «Хороший мальчик…»—ласково пробасили совсем рядом, даже не в голове, а над квадратной головой. Убийца тихо хихикнул, не открывая глаз, и зарылся в одеяло. *** —Хэй, малыш, не кусайся! В ответ слышится игривое мяуканье. На тёмной кухне пахнет кофе и осенней свежестью, которая просачивалась через открытое настежь окно. Чёрный пушистик как обычно крутится вокруг Кинга, мяукая и запрыгивая к нему на колени. Это было обычное будничное утро. Убийство совсем вылетело из головы, а драгоценная душе подвеска гордо висела на шее. Выпив кружку кофе, Дайс быстро накинул своё чёрное пальто, кованные сапоги, платок на шею и выбежал из дома, быстро шагая в сторону Казино. В голове француза был очень запутанный клубок из мыслей. В нём были обрывки воспоминаний о бильярде с Дьяволом, момент в тёмном переулке, где были трое молодых людей, которые хотели ради забавы пристрелить первого встречного и стоячий запах крови. Помотав головой, мужчина вошёл в здание, на ходу отдавая уличную одежду демонам из гардероба и быстро шагая в свой кабинет. Всё, что его встретило, так это куча бумаг, темнота из-за закрытых штор и ощущаемая влажность. Так как Кинг не любил свет, то он оставил шторы закрытыми, включая настольную лампу. —И зачем я всё это подписываю?—тяжко фыркнув спросил он, читая очередной документ. Настроение с утра хоть и казалось хорошим, но с каждым часом становилось не ахти. Уиззи и Чипс опять накололись до пены изо рта, Пьяный Отряд набухались хер знает зачем, Пип и Дот куда-то пропали, Пирулетта и Фар-Лэп бегали по всему Казино, не успевая делать ставки и раздавать карты. Ленуар еле сдерживал себя, чтобы не наорать на всех, выстрелить револьвером в потолок, кого-то придушить и уйти с расшатанными нервами. Истерики у Дайса были частыми. Причём настолько, что ему приходилось каждый месяц шагать к психологу и два часа говорить, что наболело. В приступе истерии мужчина мог сделать всё, что угодно. Разбить окно, кучу посуды, зеркала. Искалечить себе руки, ударяя голыми костяшками по стенам. Задушить кого-то до потери сознания. А потом сидеть в углу своей комнаты и трястись, как заяц, от страха, да плакать. Рядом с лакеем появилась бутылка коньяка. —Выпей, сразу полегчает,—пробасили рядом. —Благодарю покорно, но я не хочу алкоголь,—вздохнул Ленуар и принялся подписывать очередную бумажку. —Это приказ,—рыкнули немного жёстче. Кинг закатил глаза, открыл бутылку и выдул половину из горла. —А теперь ложись. —Зачем? —Я. Сказал. Ложись. Мужчина опять подчинился и аккуратно разложился на диване в своём кабинете. Его тут же придавила массивная норковая шуба. На немой вопрос чёрных глаз Дьявол сказал: —У тебя тут пиздец холодно, замёрзнешь ещё. —С чего это такая забота? —С того это. Мне что, уже позаботиться о ком-то нельзя? —Это немного странно. Особенно для Вас. —Завали своё щебеталище и дрыхни. Я тебя с утра видел, ебало как у каннибала. —Неа, ебало как у каннибала у меня тогда, когда я не накрашенный. —Заткнись. И. Спи. —Ладно ладно. Мех шубы согревал сухопарое тело и полностью закрывал его, как одеяло. Дайс удобно устроился калачиком и крепко уснул из-за алкоголя и происходящего вокруг дерьма. Сатана же весь лакеев сон смотрел на него и пытался скрыть умиление. Вот вроде 30 лет человеку, а когда спит, выглядит, как ребёнок. Люцифер подошёл поближе и сел на корточки прямо перед лицом француза. Подумав несколько секунд, он всё же поцеловал слугу в лоб, обдавая горячим дыханием его лицо. —В лоб целуют только детей и трупов,—сонно пожурил мужчина и перевернулся на другой бок. Адского царя очень удивляло то, что смертный ведёт себя так непринуждённо. Словно все поцелуи были обыденными. Буквально вчера они чуть не переспали, а лакей даже не всполошился! Дьявол расчитывать хотя бы на лёгкую стыдливость, которую испытывал он сам, но даже её не было. Кинг будто бы не замечал поцелуев. Будто ему было всё равно. От такой мысли Сатана мотнул головой и нахмурился. Спустя два часа дьявольский слуга проснулся в своём доме. Сев на кровати, он долго смотрел в одну точку, пока не почувствовал лёгкое жжение в носу. На пол стекала капельками кровь. Чёрные глаза равнодушно смотрели на себя в зеркало. Слизав кровь, мужчина ушёл в ванную. Встав напротив зеркала, Дайс быстро остановил кровь и поднял глаза в своё отражение. На шее и плечах виднелись синяки, отчётливо виднелись укусы, и даже кровоподтёки. Поначалу чёрные колодцы смотрели на всё безразлично. Только спустя минуты две из глаз потекли слёзы. Капля. Ещё одна. Слёзы падали на холодный кафель, достаточно громко ударяясь. Не удержавшись, Кинг всхлипнул. Зажав себе рот рукой, он осел на пол, подтянул колени к груди, уткнулся носом и задрожал, тихо плача. Рыдать в голос ему не позволяла гордость. Главным страхом лакея являлось то, что брало начало ещё из детства. Ленуар боялся излишнего романтического внимания с мужской стороны. Когда рядом была группа мужчин и большинство из них заглядывались на утончённую фигуру дьявольского слуги, зажимая его в угол, то Кинг терял всё свою уверенность и высокомерие. На смену им приходили страх и слёзы. Приходила паника. У Дайса так же были проблемы с доверием. Единственный, кому мужчина доверяет, так это его босс. Лакей ему предан, как верная собака и искренне верит, что Сатана не причинить ему боли. Ведь мужчина обязан ему жизнью. Если бы не Люцифер, то Кинг бы умер в переулке с пулей в печени. —Это же не он сделал?—лихорадочно задал вопрос сам себе мужчина. «Верно…?»