«Come on inside my room
Tonight you will obey»
Заходи в мою комнату
Сегодня ночью ты подчинишься
Когда они зашли в отдельную комнату, которые предназначались для сессий, Антон застыл. По-хорошему, Сабы сразу же должны были принимать стойку на коленях, но… Антон неуверенно посмотрел на Завулона. — Не торопись, — сказал Завулон, понимая Городецкого без слов. Антон кивнул. Комната была немного затемнена, создавался приятный романтический полумрак, так настраивающий на нужный игровой лад. Тут были различные девайсы для сессий — самые основные, кровать, диван с креслом, столики, шкафы и прочие предметы мебели — как обычной, так и бдсм. Антон снял ботинки, оставаясь в носках, глянул на Завулона, чей браслет светился в этом полумраке чуть отчетливее. — Иди сюда, — Доминант похлопал по спинке кресла, стоящего посреди комнаты. Антон послушно пошел, сел в него, направляемый чужими руками. — Стоп-слова?«You'll have no control
Tonight you'll be my slave»
У тебя не будет контроля
Этой ночью ты будешь моим рабом
— «Зеленый» — все хорошо, «Желтый» — приостановиться, «Красный» — стоп. Общего стоп-слова нет, — послушно ответил Антон, ощущая на своих плечах теплые ладони. — Ваши? — Антон автоматически перешел на Вы, потому что того требовал этикет. — Точно такие же. И ещё, Антон, на «ты». Никаких особых обращений, только по имени, — ладони гладили плечи. — Хорошо, — кивнул Антон, чувствуя, как сердце заходится. — Табу?«You'll want to surrender
I can smell if you're afraid»
Ты захочешь сдаться
Я почувствую, если ты забоишься
— Те, что по умолчанию. Плюс к этому публичность, пси-садизм. — Проблемы с депривацией есть? — Нет, или я не сталкивался. — Отлично, спасибо. Мы продолжим разговор внутри сессии, после того как я начну её. Я не буду делать ничего из того, что не было бы оговорено, так что ты будешь в безопасности. Используй свои стоп-слова, если понадобится. Повтори. — Мы продолжим разговор внутри сессии, поэтому не будет пунктов, которых мы бы не обсудили для безопасной сессии. Я буду в порядке и могу использовать свои стоп-слова в любой момент. — Молодец, — тихо улыбнулся Завулон. Антон облизал губы — почему-то их безумно сушило. — Есть что-то, о чем бы ты хотел сказать сейчас, пока мы на берегу? — Хочу попросить, — неуверенно сказал Антон. — Я не знаю, какой ты в сессиях обычно, но мне было бы легче, если бы ты был… эмоционально вовлеченным? — Не переживай за это, конечно, я буду. Раз это первая сессия, — горячие ладони скользнули ниже. — Если это все, что ты хотел сказать, закрой глаза. Я позабочусь о тебе.«I'll tell you exactly what you want
Teach you to behave»
Я скажу тебе, чего именно ты хочешь
Научу тебя хорошо себя вести
Антон послушно закрыл их, ощущая с полной ясностью ума, как ладони немного сжали плечи и практически тут же отпустили. Он глубоко вздохнул, постарался расслабить тело. Антон немного поерзал, когда перестал чувствовать руки на себе и услышал тихие шаги. Он едва ли помнил, где какие девайсы находятся, и поэтому на самом деле был в полном неведении. Светлый чуть вздрогнул, когда на глаза легла мягкая, но абсолютно не пропускающая свет повязка. — Расскажи про свой опыт сенсорной депривации, — попросил Завулон вкрадчиво, и отказать ему Городецкий не смел. — Ну… — Антон задумался, ощущая, как руки завязывают узел на затылке. Он чуть склонил голову, чтобы сделать это было легче. — Это никогда не было больше, чем лишение меня зрения. Хотя я слышал, что практикуется полная сенсорная депривация. — И как это звучит? — Не знаю. Так же отталкивающе, насколько интригующе. Я думаю, мне понадобиться что-то вспомогательное, чтобы это было… на шесть из десяти, а не на четыре. — Расскажешь? — Меня напрягает больше отсутствие слуха, нежели зрения. Поэтому при такой депривации, я думаю, мне требовалось бы много прикосновений, чтобы знать, что я не один. Антон вздрогнул, когда чужие руки прошлись по бокам, остановились на животе, ладонями вниз.«I'm not gonna make this easy
You thought I'd be screaming your name»
Я не собираюсь все усложнять.
Ты думал, что я буду выкрикивать твое имя
— Так значит, ты боишься одиночества? — одна из ладоней опасно скользнула вниз, но практически тут же поднялась. У Антона совсем немного горело лицо. Городецкий кашлянул, подаваясь чуть назад, начиная ощущать лопатками плечи Завулона. — Скорее чувства вины и тревоги, которые за ним следуют, — признался он. — Довольно опасные спутники, — улыбнулся Завулон в макушку Антона, после чего отстранился. — Расскажи мне, как ты использовал депривацию в сценах раньше? Антон поерзал на кресле, не ощущая на себе давления рук. — Ну… в основном, в сексуальном. Антон услышал, как Завулон тихо хмыкнул. — Она возбуждает? — Глупый вопрос, — повел головою Антон. Тихо ойкнул, когда его грубовато схватили за волосы, дергая наверх. Пришлось вцепиться в подлокотники, приподнимаясь за властной рукой вверх. — Да, да, — быстро исправился Антон. Сказал, сглотнув, когда волосы отпустили: — Извини. Это действие заставило его ерзать чуть сильнее, сердце — биться чаще, легкие — дышать чуть глубже, в попытке успокоить себя — это было… очень сексуально. Теперь казалось, что взгляд Завулона всегда направлен на него, и он такой… изучающий, внимательный. Это было неловко примерно настолько же, насколько возбуждающе. — Все нормально. Для сегодняшней сессии как минимум. Но не думай, что это останется без следа, — Антон отчетливо услышал хитринку и улыбку в чужом голосе, который прозвучал откуда-то спереди. — Раз уж он тебе показался глупым, может, расскажешь поподробнее? — По голосу, кажется, Завулон присел перед Антоном на корточки. Теперь его голос слышался откуда-то снизу. — Например, сейчас. Сейчас это возбуждает, а, Антон? Городецкий выдохнул, когда пальцы прошлись по его лодыжке, пробираясь под штанину.«Tell me what you want me to do?»
Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Да… — Да? Что именно? Ну же, не молчи. Объясни глупость вопроса, — пальцы выбрались из штанины, но последовали по ноге дальше — мягким, почти невесомым движением подбираясь к внутренней стороне бедра. — Боже, — выдохнул Антон. Кажется, ещё немного и у него будет позорный стояк. — Я жду. Антон облизнул губы, подобрался, будто пытаясь этим собрать все мысли в голове. Там, к позору, практически ничего не было: одни матюки и просьбы продолжать. Поэтому Антон аккуратно выдавил как есть, подбирая слова на ходу: — С депривацией тело чувствуется чуть острее, в этом ведь главный смысл этой практики, — Городецкий перевел дыхание: — И мне нравится, как оно чувствуется сейчас, с тобой, — он замялся, судорожно стараясь не думать о руке на своем бедре и немного нервно сжимая в собственных руках подлокотник. — И… мне хочется ещё? Завулон издал какой-то удовлетворенный звук. Но хмыкнул чуть насмешливо: — Но ты напряжен. — Я боюсь, что ты узнаешь, что у меня в штанах пистолет, а не я так рад тебя видеть, — брякнул Антон не думая. Потом ответил чуть уязвимее: — Я просто жду продолжения. Завулон придвинулся чуть ли не вплотную, его ладони скользнули вверх, едва обходя пах. — Какой же марки пистолет? — Твою мать, глок, — выдохнул Антон. Это было слегка неловко. — Если ты продолжишь, у меня действительно будет стояк, Завулон. Ты этого хочешь? — Хочешь ли этого ты, Антон? — спросил Завулон, снова отстраняясь. — Думай. А пока, дай-ка мне свои руки. Что? Завулон действительно просто оставит это без внимания? Господи Боже. Городецкий медленно протянул руки чуть вперед, потому что не знал, где именно находится Завулон сейчас. Но чужие тонкие пальцы, взявшие одно из запястий, заботливо направили руки вниз. Веревка нежно оплела запястья небольшой змеей. Антон ощущал, как пальцы касаются кожи его рук, как немного холодит кожу этими прикосновениями. Он сидел, затаив дыхание. Куда он ввязался? Городецкому даже не было страшно или некомфортно из-за того, что происходит сейчас. Удивительно, но он чувствовал себя в безопасности и с предвкушением ждал, что же будет дальше. — Цвет? — Зеленый. — Отлично. Как это ощущается? — Так, как надо, — выдохнул Антон. — Хорошо, — он попытался развязать узел, но у него ничего не получилось — естественно. Это было совсем слегка тревожно. Тревоги могло бы быть больше, если бы не чужие пальцы, коснувшиеся ладоней и увлекающие узел куда-то за собой. Антону пришлось запрокинуть руки наверх, подчиняясь чужим движениям, прижать запястья к спинке кресла, прямо над своей головой. Антон едва заметно подвинул руки, чтобы уместить их на собственной макушке. — Держи руки так, — приказал ему Завулон, отпуская руки. — Хорошо, — кивнул Антон, разминая плечи и складывая руки в замок, чтобы было легче удержаться. Это была не то, что открытая поза… просто достаточно уязвимая. А ещё наверняка сексуальная… Он не хотел думать о том, как выглядит со стороны. — Мне нравится, что ты такой послушный сегодня, — сказал Завулон, проводя рукой по скуле Антона.«I'll be the best you ever had»
Я буду лучшим, что у тебя когда-либо было.
— После этой фразы я хочу тебя укусить за пальцы. Можно? — пробормотал Городецкий глухо, жмурясь под маской чуть сильнее. — Нельзя, — хмыкнул Завулон, несильно трепля Антона за пряди волос. — Просто пальцы — можно, — добавил он хитро. По спине Городецкого пробежались мурашки, пришлось закусить губу от того, насколько кровь отлила от мозга в другое место. Картинки, встающие перед сознанием, были как настоящие. А ощущение зажмуренных глаз и сдерживаемых рук делали ситуацию ещё более яркой. А то, что делал это по собственной воле, а не по чужой — вообще невозможной. Антон ничего не ответил — промычал что-то несвязное. Завулон хмыкнул, сказал: — Мне интересно, насколько хватит твоего послушания. Согни ноги в коленях и поставь их на кресло, разведя. Антон сглотнул. Подушка, на которой он сидел, конечно, была большая, но хотелось сесть прямо, чтобы эта поза выглядела не так развратно, какой является на самом деле. Городецкий даже попытался сесть прямо прежде чем выполнить приказ, но жесткая рука на плече его остановила. — Оставайся, как сидел. Мне кажется, на кресле хватит места, — сказал Завулон преспокойно, будто не приказал Антону сейчас принять развратную позу. Городецкий выдохнул, подтянул ступни к бедрам. Теперь оставалось решить: развести ноги в коленях или в ступнях. Вопрос решился сам: чужая рука несильно хлопнула по лодыжке, призывая её подвинуться. Антон послушался, в итоге оставшись с разведенными ногами на кресле в чуть съехавшем положении. Охренеть просто. Городецкий почувствовал, как чужое колено протиснулось между ног, как над ним навис, очевидно, Завулон.«I bet you didn't think it would end
With your hands behind your back»
Держу пари, ты не думаешь, что это может закончиться -
Твои руки за собственной спиной
Антон задрал голову, будто мог встретиться глазами с Доминантом. О, он знал, что сейчас выглядит безумно сексуально и развратно. Что ж, это была исключительно вина Завулона. Хотя не будь у Антона приказа держать руки на месте, он бы наверняка сделал бы ими что-нибудь провоцирующее. Городецкий неосознанно сглотнул и облизал губы. Это стало спусковым крючком, потому что чужие пальцы пробежались сначала по кадыку, заставляя зажмуриться и ощутить, как по спине бегут мурашки от такого интимного прикосновения, потом по подбородку и губам. Пальцы нажали на нижнюю губу, будто заставляя открыть рот. Антон так и сделал — открыл, замер. Сердце стучалось в ушах. Хотелось сделать хоть что-то. Сидеть тут было практически невозможно. — Знаешь, что мне нравится больше всего? — пальцы последний раз скользнули по губам, потом переместились выше — снова к волосам. Потянули их вверх. Антон не стал закрывать рот — мало ли. Поэтому из него неосознанно вырвался тихий стон, когда Завулон потянул за корни сильнее обычного. — То, что ты делаешь это сам, — Завулон прозвучал как-то слишком восторженно. Кажется, ему очень нравилось, как выглядел Саб в его руках. Антон поерзал. — Что ты хочешь сказать? — спросил Темный, поглаживая его по голове. — Правда? Завулон улыбнулся. Провел ладонью по волосам, второй — по груди, чувствуя, как под футболкой, кожей и ребрами бьется сердце. — Правда. Антон облизнулся, и Завулон засмотрелся на это движение. — Знаешь, что нравится мне? — спросил Городецкий тихо. — Что? — спросил Завулон, с упоением наблюдая за чужими чертами. — То, что это нравится тебе, — шепнул Городецкий, будто это было тайной. — Это ведь нормально? — спросил он неуверенно, дергая руками, будто ему надо было заземлиться. — Это очень хорошо звучит, — улыбнулся Завулон, проводя пальцами по шее. — Я думаю, это более чем нормально. — Хорошо, ох, — Антон сглотнул, когда ладони Завулона забрались под футболку. — Что надумал? — Я думаю, ничего страшного, если между нами будет что-то… сексуальное? Трахаться с главой Дневного Дозора извращенным сексом это же ничего такого, верно? Обычный вторник среднестатистического Светлого… — потеряно пробормотал Антон, сосредотачиваясь на прикосновениях к своему ремню и теплу от чужого бедра у своей задницы. — Тут нет никакого главы Дневного Дозора и нет никаких Светлых, — сказал Завулон мягко, расстегивая ремень. — Кто «мы», кто «мы»-то? Я один здесь нахуй, — пробормотал Антон, и судорожно вздохнул, когда за волосы дернули сильно.«You thought you'd just come in here
And just turn me out?»
Ты думал, что просто войдешь сюда
И просто выпроводишь меня?
— Да или нет? — Да, Завулон, да… — выдохнул Антон, откидывая голову и пряча лицо в сгибах собственных рук. Он выгнулся телом навстречу Темному, надеясь, что это не выглядит слишком уж развратно.«I hate to break it to you, baby
Cuz tonight I'm gonna turn you»
Не хочу тебя разочаровывать, детка.
Потому что сегодня ночью заведу тебя я.
Антон застонал на высокой ноте, когда пальцы обхватили член. Несколько движений спустя Антон сдерживался из последних сил, чтобы не начать извиваться. Кажется, у него начало сводить ноги из-за напряжения. — Отлично, — мурлыкнул Завулон, отстраняясь. Антон протестующе замычал, хмурясь. — Ты серьезно? — Абсолютно. Только чуть побольше уважения в голосе, Антон, — Городецкий выдохнул рвано, стараясь унять бешено стучащее сердце. Пальцы больно потянули его голову наверх — Городецкий зашипел, морщясь. Возможно, у него совсем немного кружилась голова от такого контраста, только не в моральном смысле, а в самом настоящем. Рука запрокинула голову, пригвоздила к спине кресла, к рукам, заставляя держать шею напоказ. Городецкий рвано вздохнул — Завулон вполне мог сейчас вцепиться зубами или прирезать его… Антон тяжело дышал, не понимая, возбуждает или тревожит такая смертельная уязвимость. Чужая рука аккуратно скользнула по шее, обводя выступающие венки и кадык. Антон не двигался под чужими руками, позволяя себе и следить за ними, и нет. Он сосредотачивался на ощущении от прикосновений, громко дыша. Небольшое движение где-то у ног, шуршание одежды и по кадыку скользнуло вбок что-то теплое и влажное. Антона пробила мелкая дрожь, когда понял, что это был чужой язык. Шею опалило чужое дыхание. — Ты экспериментировал с тактильными играми? — тихо спросил Завулон практически на ухо, заставляя Антона вздрогнуть от неожиданности. — Сегодня считается? — нервно посмеялся Антон, охая от языка на своей шее. — Нет… — Удивительно, учитывая, какой ты чувствительный, — ногти царапнули живот. Антон хотел ругнуться, из последних сил сдержался. — Вообще никакие? — Основательно — нет. Было что-то по мелочи, но… — Антон ахнул. — Да что такое-то… Завулон тихо посмеялся. — Отлично, — Городецкий жадно вслушался в то, как прозвучала эта фраза — хищно, удовлетворительно, будто жертва попалась в лапы и не имеет возможности выбраться. По сути, так и было. Нет, Антона ничего не держало, он мог встать в любой момент, он даже не был связан полностью, но они оба понимали — не уйдет, не двинется. Он был связан куда более глубокими и прочными путами, чем обычные веревки. Это так заводило Завулона, это осознание так нравилось и одновременно пугало Антона, что оба были просто не в состоянии остановиться. — Я хочу, чтобы ты оставался в этой позе, пока я не скажу обратное, — сказал Темный. Антон сглотнул, выпрямил немного спину в попытке её размять, двинул плечами и покрутил запястьями. Он мог выдержать эту позу все ещё. — Хорошо, — кивнул Антон. Завулона не было рядом меньше пятнадцати секунд — Антон следил за тихими шагами, воображая, как это выглядит со стороны. Интересно, Завулон смотрел на него сейчас? Городецкий закусил губу и принялся терпеливо ждать, когда Темный снова окажется рядом. Скоро кресло снова немного прогнулось под чужим весом, Антон почувствовал Доминанта совсем рядом, кажется, его даже обдало чужим жаром. Рука легла на скулу, огладила аккуратно, медленными, ласкающими движениями спустилась до шеи, кадыка и яремной впадины. Мгновение, и до шеи докоснулись губы, только на этот раз правда обжигая. Антон неосознанно дернулся, как сквозь пелену понимая, что между чужими губами был зажат лед, быстро тающий от жара обоих тел, который и обжег своим холодом Антона. Это ощущение сводило с ума, выдавить из себя получилось только что-то похожее на скулеж на высокой ноте от переизбытка ощущений. Завулон провел носом по скуле, спустился ниже, ведя губами и льдом, оставляя блядскую мокрую дорожку к кадыку.«Then your mind I'll break
Crawling on my knees»
Затем твой разум разрушится
Ползанием на моих коленях
— Ебануться, — простонал Антон тяжело, выгибаясь в спине и подставляя шею активнее. Завулон немного отстранился. — Неужели, Городецкий, тебе так поговорить хочется? Сейчас поговоришь, — кусочек льда приложили к низу живота. Антон дернулся, выдыхая, стараясь отстраниться от руки и при этом не нарушить позу. — Извини, просто это слишком… — выдохнул Антон, мелко подрагивая от контраста. Оказывается он был до безумия разгорячен. — Ага, — мурлыкнул Завулон и приложился губам к Антоновым. Антон по инерции раскрыл их, когда почувствовал между ними ещё один кусочек льда. Действительно холодного. То ли губы у него были чувствительнее, то ли тот кусочек льда был полурастоплен… Хотя по большому счету было уже глубоко плевать. Антон застонал, жмурясь, чувствуя как потихоньку немеют губы и как они снова согреваются от чужих. Городецкий не понимал, холодно ему или жарко, и это сводило его с ума. Кусочек льда снизу проскользил до груди, заставляя мышцы живота сокращаться, другая рука чесала за ухом, в губы горячо целовали, опаляя дыханием. Антон почувствовал, как вода от растаявшего льда стекает по губам, подбородку, капает на футболку. Завулон целует его, и Антон не замечает, как проходит та вечность, которую лед между ними таял.«Please cannot be us…»
Пожалуйста, это не можем быть мы…
Когда Завулон отстраняется, Антона мелко потряхивает в чужих руках, а член болезненно ноет. — Расскажи мне о своих фантазиях. Что ты хочешь, чтобы я сделал? — прошептал Завулон ему в губы. Антон тянется за чужими, но находит лишь пустоту. — Чтобы ты поцеловал меня, — шепчет он. И Завулон целует. Без льда, просто целует, неспешно и чувственно, пусть даже его губы холодны. Антон растворяется в этом ощущении, полностью расслабляется телом, позволяя Завулону вести, позволяя делать все, что только ему вздумается. — Не останавливайся. — Я хочу, чтобы ты коснулся меня, — выдыхает Антон. — Я уже итак касаюсь, — хмыкает Завулон, проводя все ещё ледяными губами по щеке. — Поподробнее? — Я хочу… чтобы ты коснулся моего члена. — Рано, чуть попозже, — обещает Завулон. — Что ты хочешь ещё? — Чтобы ты продолжал… со льдом… — Так? — спрашивает Темный, новым кубиком касаясь бока. — Да-а-а… — стонет Антон, пряча голову в сгибах локтей. Лед добирается и до туда — идет от запястий к локтям, а оттуда — к плечам. Прячется в яремной впадине, а у живота танцует горячая рука, выводящая какие-то узоры. — Не заставляй меня приказывать тебе, — шепнул Завулон, целуя шею. — Боже, — шмыгнул носом Антон. — Сейчас… — Городецкий сглотнул, попытался собрать мысли воедино. Собираться они не хотели, как на зло. — Я хочу… чтобы ты снял с меня футболку. Завулон не стал использовать магию. Аккуратно провел ладонями по бокам, подхватил футболку, потащил её вверх, заставляя Антона выгибаться, чтобы помочь снять ненужный предмет одежды. Когда она упала куда-то на пол, он выдохнул тихо, умоляюще: — Теперь ты коснешься меня, пожалуйста? Завулон тихо хмыкнул, но снизошел, проводя руками по груди, к концу немного царапаясь. — Сделай со мной, что хочешь, пожалуйста, — прошептал Антон, судорожно облизывая губы.«While you live for me
In the end I'll, in the end I'll…»
Пока ты живешь для меня
В конце концов я, в конце концов я…
Завулон наверняка улыбается, Антон не знает, возможно что-то даже тихо говорит, только он не может понять, что именно, из-за шума в ушах. — Последнее желание и я беру все в свои руки, — выдвинул условие Завулон, царапая за шеей. Антон сглотнул. Голова была пуста, единственное, что он хотел, чтобы это не заканчивалось. — Да… Я хочу, чтобы ты сказал, что ты думаешь обо всем этом, — прошептал Антон. Завулон помолчал, потом скользнул руками по коленям:«I'll turn you»
Я заведу тебя
— А ты хитрец, Городецкий, — сказал он удовлетворенно. — Я думаю, что мне очень повезло, что все сложилось именно так, — руки скользнули по внутренней стороне бедре, вызывая тихий стон. — Я думаю, что ты прекрасный Саб, — рука сжала член сквозь джинсы. — И очень красивый молодой человек, — погладила по животу, вытащила ремень. — Мне нравится, что ты такой отзывчивый, — в подтверждение этому в комнате раздался тихий стон. — И чувствительный, — Антона выгнуло дугой. — Мне нравится, как в тебе сочетается твоя безбашенность, независимость и Сабмиссивность, — Завулон куснул его за мочку уха. — То, как ты идеально ведешь себя в сессии, — Антон хотел бы хмыкнуть или нарушить какое-нибудь правильно, просто назло, но не смог, не сейчас, когда его аккуратными движениями доводят до разрядки. — Мне нравится наблюдать за тобой сейчас, потому что это очень сексуально, — Антон склонил голову в бок, тяжело дыша и чувствуя, как собирается пот на лбу. Хотелось куда-нибудь деть руки, но он все ещё следовал приказу. — Я очень хочу тебя, — когда Антон оказался полностью обнаженным, он не понял, осознал только чужие пальцы в лубриканте на заднице. — Я очень надеюсь, что ты захочешь провести со мной сессию ещё раз, — пальцы толкнулись внутрь. — Я горжусь тобой, — Антон заскреб руками, потому что его выворачивало, а ноги сводило от напряжения. — Я хотел бы попробовать с тобой еще много разных сценариев и практик, — пальцы толкнулись глубже. — Я хочу позаботиться о тебе. — Завулон, — заскулил Антон. — Да? — Руки, — прошептал Антон, глотая ртом воздух. — Можно убрать? Умоляю.«I'll turn you
(I won't turn you out)»
Я заведу тебя
(Я не оставлю тебя)
— Можно, — мягко сказал Завулон, не прекращая фрикций. Антон шмыгнул носом, тут же закинул руки на Завулона, цепляясь за рубашку мертвой хваткой и перебирая её пальцами, чтобы заземлиться. Ноги соскальзывали, Антон тяжело дышал, чуть ли не скуля на каждом выдохе и выгибаясь навстречу Темному, ощущая, как с каждым движением внутри узел закручивается все сильнее и сильнее. Антон уперся головой в чужое плечо, двигая ею без определенной траектории, лишь бы почувствовать Завулона как можно ближе. Уложил себя, уперевшись лбом в шею и мелко дрожа в предчувствии оргазма. Кажется, спину во время оргазма Антон расцарапал Завулону знатно. Впрочем, тот не был против. Городецкий тяжело дышал, пытаясь отойти от звездочек перед глазами. Немного кружилась голова. Но сразу после этого она закружилась сильнее: возможно, он сделал то, что обычно запрещается Сабам без предварительной просьбы. Оргазм. — Завулон? — аккуратно прошептал Антон, ладонями касаясь спины. — Да? — мягко спросил Завулон без какой-либо тени недовольства. Антон выдохнул. — Извини. Мне стоило попросить и… Завулон хихикнул, перебивая Антона. — Я не давал тебе приказа не кончать, так что не накручивай себя. Я только запрещал убирать руки и ты прекрасно с этим справился, — мягкий поцелуй коснулся виска. Антон удовлетворенно выдохнул. Убрал руки со спины, ладонями аккуратно проскользил по груди Завулона вниз. Облизнулся. — Ты не кончил. — Ты хочешь что-то с этим сделать? — спросил Завулон, никак не настаивая. — Хочу, — кивнул Антон тихо. — Давай я сниму веревки? — предложил Завулон, потянувшись в сторону чужих рук, но Антон быстро подобрал их к себе. — Ну уж нет. Помоги, пожалуйста, — Городецкий аккуратно опустил ноги на пол и с помощью чужих рук опустился на колени. — Уверен? — Зеленый, Завулон, — фыркнул Антон, пиная Доминанта на кресло. Темный фыркнул, но предупредительно сжал в кулаке Антоновы волосы, намекая на то, что лучше бы ему так не огрызаться. Городецкий и не собирался — потянулся к чужой ширинке, точнее, туда, где она предположительно была. Рука опустила волосы, стала поглаживать, иногда направляя. Когда Антон взял член в рот, сверху послышался очень привлекательный стон — аж у самого пошли мурашки. Городецкий старался, да и в общем-то многого Завулону не требовалось. Антон сам по себе стремился взять больше просто потому что… просто потому что. В благодарность, в преданность. Потому что захотелось сделать приятное.«I'll turn you»
Я заведу тебя.
Когда все закончилось, Антон лежал на красных простынях кровати, которую они так и не успели опробовать. — Все в порядке? — спросил Завулон, присаживаясь рядом. — Вполне, — зевнул Антон, сладко потягиваясь. Нет, после таких марафонов он будет спать несколько дней. — Это было… необычно. — В самом деле? — Ага, — кивнул Городецкий. Извернулся, чтобы видеть Завулона: — Практики-то ну… простые… а такой эффект… — он помотал в воздухе рукой. Это и правда было неожиданно. Обычно не понимаешь, насколько сильно это трогает, пока не опробуешь на себе. Раньше Антон едва ли ожидал чего-то от подобных экспериментов, но… Завулону удалось его удивить. — Сессия получилась интенсивнее, чем я ожидал. Завулон хитро улыбнулся: — Просто любые практики нужно уметь применять и проводить, Антон. Так что неудивительно, что это произвело на тебя впечатление. К тому же, ты сам по себе чувствительный. — Да, да, мастер, я понял, что вы сенсей во всяких сексуальных извращениях, — хихикнул Антон. — Где тут плеть? Мне кажется тебе надо ею всыпать за неподобающее поведение, — притворно возмутился Завулон, не сильно шлепая Антона по лодыжке, до которой дотянулся. Антон хихикнул, извернулся на простынях, ложась поперек кровати. — Попусти, ковбой! — сказал он на индийский манер, нагло ухмыляясь. — Либо сексуальное просветление, либо дикий Запад, общего не дано! Завулон потянулся вперед, втягивая Городецкого в поцелуй и придерживая его голову ладонью.***
Когда на следующем деле в разгар обсуждения спал уже не только Антон, но Завулон, Гесер подумал, что ещё немного и он точно уйдет в монастырь.