Быть соулмейтами-это...

Ноябрь казался Цукишиме чем-то особенно мрачным. Это было то самое время, которое он называл "никаким". Серые будни, вечно мрачное небо и резкие холода заставляли его чувствовать странную меланхолию, от которой такому вечно драматизирующему человеку, как Кей, было крайне сложно избавиться. Пожалуй, немногие знали об этой его предрасположенности. Он достаточно часто жаловался на жизнь и ее несправедливость, кривил в отвращении лицо, даже если ситуация была ну не настолько ужасна, чтобы столько времени ходить с недовольным видом, ему было свойственно глубокомысленно вздыхать время от времени, возводить глаза к небу и взывать к Богу, когда вокруг него творилась какая-то анархия с легкой руки его друзей. Таким он позволял себе быть лишь с конкретными людьми, для которых его вечное недовольство не было чем-то, что стоит воспринимать на своей счет. –Ненавижу. –в очередной раз пробормотал Кей, кутаясь в шарф. Ребята уже понемногу подтягивались, один за другим–наконец-то, сколько можно возиться–покидая спортивный зал и присоединяясь к нему и стоящему рядом Кагеяме, которые всегда собирались быстрее всех. Ну, эти двое просто не были любителями потрещать о том о сем в раздевалках, в отличие от некоторых. Кагеяма лишь бросил на него очередной нечитаемый взгляд, ничего не ответив на это...риторическое проявление пассивной агрессии. Побесить Короля, что ли? Не успела у него сформироваться в голове какая-нибудь более-менее сносная колкость, как–на удивление–Тобио заговорил первым. –Твоя задумка еще в силе? Кей не долго вспоминал, о чем идет речь. –Раз я сказал, значит сделаю. –кивнул блондин. –А что, есть что добавить? –У меня-нет. А вот Ячи уже начинает сходить с ума со своими идеями. –Я сам с ней поговорю. Все-таки она знает Ямагучи намного лучше меня, когда дело касается предпочтений. –Кажется, ему стало лучше. –Кей тоже уловил четко идентифицируемый визг его соулмейта и последующих за ним всеобщий смех. Одна из немногих вещей, помимо волейбола, которая позволяла им с Кагеямой хоть как-то коммуницировать, были лишь их общие знакомые. –Думаю, в нашей сумасшедшей компании сложно долго хандрить. –и Кею это больше всего нравилось в их дружбе. Тадаши после той первой пробной тренировки, твердо решил попытать счастье с волейболом вновь. Поначалу ему было тяжело освоиться. В конце-концов, разница в их навыках была заметная: Ямагучи был заточен лишь механически повторять одни и те же действия, не решаясь пробовать что-то новое в игре и импровизировать, а оттого частенько терялся в пространстве и не мог скоординироваться с другими. Но на то это и дружеские матчи, чтобы не воспринимать чужие промахи всерьез. Им не нужно было вырывать очко из лап проигрыша, не нужно было чувствовать давление от возложенной на них ответственности за каждый шаг. Этим занимались лишь те, кто учился на соответствующем факультете, и то, не на их тренировках. Лучшего решения для проблемы Тадаши и быть не могло. –Я не думал, что он вернется сюда. Он выглядел так, будто мяч может откусить ему руку. –честно признался Кагеяма, для которого волейбол был всем миром. Видеть, как кто-то его не любит, было чем-то личным для него. Кей не сдержался и фыркнул. –С такой силой удара, как у вас, монстров, это и не удивительно. Тем более с твоей пугающей подачей, Король. –ему ни раз приходилось помогать Тадаши с полученными синяками и болью в мышцах после тренировок, чтобы потом парень не так сильно мучался. Брюнет в изумлении приподнял брови. (Хотя остальная часть лица осталась абсолютно нечитаемой. Но для Кагеямы уже это было достижением) –Это что, была похвала? –Просто крайне неприятный факт. –тут же скорчился Кей. Тобио лишь пожал плечами и...Цукишиме не показалось? Этот кирпич что, пробормотал "конечно" себе под нос? –О чем болтаем? –вдруг закричало одно раздражающее существо позади них, вынуждая Кея перекреститься, хоть он и атеист. –О том, как было спокойно до того, как ты явился. –он перекрестил и Хинату тоже. –Изыди туда, откуда пришел. –Вредношима, с таким не шутят! –набросился на него этот черт с праведным гневом и вооружившись спортивной сумкой. Кею ничего не оставалось, кроме как удержать его на расстоянии вытянутой руки, хотя теперь, когда это безобразие наконец обросло мышцами и слегка вытянулось в росте, сделать это было сложнее. –Вы чего деретесь? –спросил Куроо с шоколадным батончиком в зубах. Разве не его Ямагучи покупал перед тренировкой? –Да это даже дракой назвать можно лишь с натяжкой. –захихикал ранее помянутый художник, выходящий вслед за Тецуро с широкой, задорной ухмылкой на губах. После случившегося–хоть Кей и привык называть вещи своими именами, признавать тот факт, что ему посчастливилось протереть своим твидовым пальто пол в случайной кофейне, ему не хотелось из принципа. И для сохранения своего достоинства, разумеется.–Тадаши перестал параноить достаточно быстро и вновь стал их неловким и улыбчивым парнем, что Кей нашел обнадеживающим после приватного разговора с Куроо. Так как скрывать чужой секрет от Цукишимы больше не было смысла, он во всех подробностях описал свои переживания и опасения насчет не самого приятного периода в жизни Ямагучи, а именно: последствия травли. Друг поделился с ним собственным опытом, после которого всякие высокомерные придурки стали быстро притягивать его взор, и тогда до Кея наконец-то дошло, что его альтруистические замашки были не столько природным качеством, сколько приобретенным. Теперь все его чрезмерно-эмоциональные выпады в сторону задир не казались чем-то слегка странным: раньше он считал, что Куроо лезет далеко не в свое дело, пускай и не говорил об этом вслух. И это не могло не повлиять на его отношение к Ямагучи, разумеется. Ведь теперь он замечал гораздо больше, чем раньше. Он часто вздрагивал от громких звуков, даже если те и были предсказуемы, точно считывал малейшие микродвижения окружающих его людей и с легкостью понимал, у кого какое сегодня настроение, как будто он привык делать это. И это еще исключая всякие другие привычки: недавно Кей понял, что он не любит заходить за угол слишком резко, а делает это как-то...по очень широкой дуге, будто кто-то в любой момент может наброситься на него оттуда. В какой-то момент ему стало казаться, что теперь он видит последствия издевательств в каждом действии и слове своего соулмейта, а потому часто одергивал себя: Тадаши не фарфоровый, чтобы доводить опеку до абсурда. Но у него не получалось прекратить. Получалось так, что сам Ямагучи вернулся в норму после той встречу за каких-то пару учебных дней, утонув в подготовке к экзаменам, а Кей зациклился на теме, которую считал итак понятной, как пять своих пальцев. В какой-то момент до Ямагучи это тоже дошло. Они снова сидели в студии, на этот раз не одни, а с какой-то девушкой, сидевшей в противоположном конце комнаты с куском глины в руках и белыми подсами, воткнутыми в уши. Но учитывая, что в абсолютной тишине они могли запросто различить гитарные рифы и время от времени согласовывать друг с другом название очередной песни, парни позволили себе разговаривать достаточно свободно, просто на децибел тише, чем обычно. На этот раз художник занялся его руками, а не лицом, так что взглядами они пересекались меньше, и Кей снова невольно начал пялиться на парня, сосредоточенного на работе. Он стал слишком часто ловить себя на том, что засматривается, но делает это далеко не сразу. Когда Тадаши поднимает на него глаза, чтобы спросить, не хочет ли он сделать перерыв, Цукишима уже около минуты рассматривал шрам у него на руке, заставляющий представить потушенную о чужую кожу сигарету, а когда понял, что соулмейт больше ничего не чиркает у себя на холсте, невольно замялся, не зная, что сказать. Так они и сидели, как два истукана, пока Ямагучи не отложил тонкую кисть в сторону. –Признаться честно, я удивлен, что ты начал это только сейчас, а не после нашего похода за винилом. –потом Тадаши решил пояснить. –Обычно я вообще не упоминаю издевательства лишний раз, но все те, кто узнавали, тут же начинали искать во мне что-то такое, что бы сказало: "А-а, он действительно не врет". –Я никогда не сомневался в твоих словах. –отвечает блондин, просто чтобы что-то ответить. –Ладно, выражусь по-другому. Все начинают смотреть на меня так, как будто я хожу со сломанной ногой и никому об этом не говорю. Понимаешь, о чем я? Цукишима понял, но не знал, как на это реагировать. А Ямагучи лишь усмехнулся, как-то слишком...никак. Сухо. –Извини, если это прозвучало грубо. Я говорю это не для того, чтобы пристыдить или что-то в этом роде. Просто пойми: это не происходит сейчас. То было в средней школе и я сам уже преодолел это. Кею этот разговор показался чем-то очень важным для их взаимоотношений. Ведь теперь он понимал, что сам Тадаши думает насчет своего злополучного опыта. И рассказал он ему обо всем не для того, чтобы Цукишима теперь жалел его, а чтобы он не ранил его чувства ненароком. Чтобы он понимал, через что прошел Ямагучи и принимал это во внимание. –Давайте уже пойдем. Иначе этот черт окончательно высосет из меня все жизненные силы. –Тадаши на этот сюр лишь закатил глаза и с тихим вздохом поторопил тех, кто еще остался внутри. –Идите без нас. Бокуто потерял ключ от кладовой, мы еще немного поищем. –негнущимся голосом сказал Акааши, что свидетельствовало о его явно шатком душевном равновесии. –Скоро поезда ходить перестанут. Мы-то пешком добираемся. –Черт! –Куроо вдруг схватился за волосы, делая их еще более кошмарными. –Мне же нужно было в магазин! –Напоминаю на сегодня в пятый раз, для особо тупых: круглосуточный возле универа не переставал работать. –Тадаши не стал поправлять соулмейта, что это был всего лишь третий. Он тоже уже понял, что Кею иногда свойственно преувеличивать, и блондин рад, что для его соулмейта это не было проблемой, а лишь очередным поводом для шуток. –Да-да, спасибо и все такое. Аривидерчи, ребята! –заорал под конец во всю мощь своего голоса парень и унесся куда-то в темноту. –И мы пойдем, да? –больше утвердительно сказал Ямагучи и потянул блондина за рукав, заглядывая ему в глаза. Видимо, надо о чем-то поговорить. Прощания вообще были особенно муторной вещью, поэтому Кей просто махнул рукой в неизвестном направлении и неспеша потопал к воротам, прекрасно понимая, что лишает Тадаши шанса в тысячный раз известить всех о своем уходе. Слишком много мороки на его взгляд. –Ты видел, что сделал Акааши-сан во втором сете? Всегда поражался сеттерам: как они так быстро вычисляют, с какой силой сделать пас, чтобы он так идеально прилетел к атакующему? Ямагучи часто делился своими впечатлениями без какой-то задней мысли. Будь то игра, новый для него факт об истории живописи или выставка картин, он всегда и везде выражал свои эмоции такими, какие они есть: негативные или позитивные. Возможно, ему так было легче коммуницировать с другими, кто знает, но эта его особенность всегда безотказно действовала на людей: с Ямагучи можно было как поболтать с экспрессивной ноткой, так и помолчать, слушая и изредка кивая. И Цукишима это говорил по себе. –Ах да, я хотел тебе кое-что рассказать. –вдруг прервался на полуслове художник. "А вот и главная тема сегодняшнего вечера, судя по всему."-понял Кей. –Я рассказал о нас моей маме. Цукишима едва не споткнулся о собственную ногу от неожиданности, но вовремя взял себя в руки. –Она очень занята на работе, поэтому я подумал о том, чтобы на каникулах самому к ней съездить. –как ни в чем не бывало продолжил парень, делая вид что не заметил чужой реакции на эту каверзную новость. –Ты случайно...не собираешься в Мияги? Праздновать Новый год с родителями? –Ты, эм...хочешь познакомить нас? –хоть Тадаши и попытался выглядеть невозмутимо, но Кей четко заметил, как его шея покрылась красными пятнами на выглядывающем из под шарфа участке кожи. Кей не понял, почему что-то в груди сжалось в ответ при виде такого Тадаши. Потому что единственное, что он должен был испытать-это неловкость от мысли, что ему придется знакомиться с матерью своего соулмейта, которая точно чего-то будет от него ожидать. Например, чувств к ее сыну. –Это ни к чему нас не обязывает. –тут же добавляет, будто читая его мысли. А он хорошо его узнал. –Просто она хочет узнать, с кем именно я связан той самой связью и так далее. Чистое женское любопытство, я бы сказал. Ямагучи, видимо, сам в свои слова не верил, если судить по его бегающим глазам. –Ага. –медленно протянул Цукишима. –Я тоже собирался с братом навестить родителей в этот раз. Так что все...сходится. Ямагучи поднял голову и вдруг решительно остановился. Встрял и Кей, не пройдя и двух шагов дальше него. Парень вдруг тихонько завыл, уронив лицо в ладони. –Ну что ты за сухарь, Цукки...я так и не понял, хочешь ты этого взаправду или нет. Цукишима и сам не понял. –Я всегда такой. –Неправда, ты умеешь быть очень милым, когда захочешь. Но не хочешь этого признавать, весь из себя такой строгий и холодный. –передразнил его соулмейт. –Что-то не припомню ни одного своего поступка, который можно было бы назвать "милым". –Серьезно? В отношении меня уже целый список получился. –художник прочистил горло, приставив кулак к губам. –Ты первый пришел налаживать контакт после казуса в Твиттере. –он загнул один палец. –Меня заманили к тебе на работу обманом. –тут же парировал Кей, но его друг продолжил, будто бы не услышав. –Потом ты привел меня в магазин винила и выслушал мое нытье. –Любой наблюдательный человек бы заметил, что с тобой было не все в порядке. И ты сам решил рассказать мне про старшую школу. –А еще ты сходил со мной на встречу с Ю-Терушимой. –они оба решили проигнорировать оговорку. –Потому что я знаю этого придурка лично. И встречаться со своим преследователем одному было бы глупо. –И ты тут же прибежал в квартиру к Кенме после звонка Куроо-сана. –Потому что ты- Цукишима вдруг одернул себя на полуслове. То, что он хотел сказать, звучало слегка двусмысленно для соулмейтов. Скажи он это кому-то из своих друзей...нет, он бы не сказал это, потому что те бы ответили что-то вроде: "Кто ты такой и что ты сделал с Цукишимой Кеем.", но факт остается фактом: в его исполнении это прозвучит странно, а в адрес того, кто согласно всем стереотипам станет его возлюбленным-и того подавно. Но Ямагучи стоял напротив с таким щенячьим ожиданием, что он не мог оставить его без ответа. Таким, как Тадаши нужно чаще говорить о том, как они важны. –Ты же не безразличен мне. Судя по тому, как глаза парня вдруг округлились, Кей понял, что не ошибся насчет предположений. Он не мог знать, что твориться у его соулмейта в голове, но ему не нужно иметь лицензию детектива, чтобы сказать, что парень растерялся не на шутку. Что было правдой, но слегка по другим причинам, о которых он тогда еще даже не догадывался. –Если скажешь хоть кому-то об этих словах, то- –Мое тело не найдут даже собаки? А жаль, я как раз подумал: сейчас развернусь и побегу рассказывать ребятам. Бокуто-сану первым делом. –Ямагучи тоже уже успел понять, из кого среди них легче всего вытрясти информацию. –Тогда я начну искать, кого бы нанять. Парень хихикает, и Цукишима уже было возобновляет движения вдоль проезжей части улицы, как вдруг понимает: Тадаши еще не закончил. Его нижняя губа слегка закушена, выдавая сомнения, но глаза смотрят почти отчаянно, моля о чем-то, чего блондин не может понять. –Твои потуги выглядят болезненно. Если хочешь что-то сказать, то не томи. –Как думаешь, в каких мы отношениях? –скороговоркой спросил Ямагучи, едва Кей закончил предложение, будто только и ждал какого-то толчка. Тадаши понимал, что они не разделяют одних чувств. Теперь смотреть на соулмейта стало сложно так, как раньше: наравне со всеми остальными. Когда Цукишима был рядом, все чувства будто обострялись, а окружающий мир вдруг сужался до одного единственного человека в его поле зрения. Он не мог не волноваться, когда они вдруг оказывались ближе, чем на расстоянии вытянутой руки, не мог не думать о нем мимоходом. Тадаши не так давно понял: он по-настоящему влюбился. Это не было похоже на то, что он чувствовал к Юджи. От чувств к Терушиме он будто сгорал изнутри. Что-то маниакальное заставляло его вечно думать о нем, делать все, чтобы угодить ему, даже если ради этого приходилось жертвовать своим мнением или предпочтениями. А Цукишима как будто...мысли о нем не доходили до одержимости. Это скорее смотреть на строку с клубничным тортом в меню и думать о том, что было бы здорово сходить поесть десертов в следующий раз уже вместе с Цукки. Или увидеть в толпе светлые волосы и первым делом подумать о нем. А от мысли о его выражения лица в момент счастья внутри расползалось тепло, которое согревало его изнутри и делало счастливым его самого. От мысли о Юджи внутри взрывался фейерверк, который временами причинял почти физическую боль. Чувства к Кею были похожи на костер, который греет в прохладную ночь, а к Юджи-на пожар: разрушительный и не заботящийся ни о чьих жизнях. Если он скажет об этом сейчас, то может лишь отпугнуть, ведь тот еще не чувствовал того же, что и сам Тадаши. Но ему хочется, чтобы Цукишима знал о том, как много он для него значит. –Ты можешь не отвечать. Но мне есть, что сказать. –Кей слушал очень-очень внимательно, слегка нервируя, а потому Ямагучи опустил взгляд: ни то вся его решимость канет в лету. –Я не могу дать нашим отношениям какой-то другой ярлык, кроме как "соулмейты". В моем понимании это слишком обширное понятие, чтобы ограничивать его лишь возлюбленными, ведь оно подразумевает не только партнера на всю жизнь. Это человек, который может тебя сбалансировать, прикрыть твои недостатки своими хорошими качествами, а ты делаешь это взамен. Это как инь и янь, которые идеально друг другу подходят. С тобой я чувствую себя на своем месте. Всегда есть случаи, когда ты ощущаешь себя не в своей тарелке: не сходишься с компанией во мнениях или убеждениях, боишься лишний раз сказать что-то глупое. А ты даришь мне умиротворение, как будто ты не только всегда поддержишь и поможешь, но и примешь меня таким, какой я есть. Трусливым, чрезмерно беспокойным и не к месту эмоциональным. Потому что я...ты...мой соулмейт. Тадаши тяжело выдохнул, утомленный своим монологом. Говорить о своих чувствах, не выдавая их более глубокий, чем Кей только услышал, смысл, было сложно, но Ямагучи гордился собой и тем, как он сумел подобрать подходящие слова: он рассчитывал на то, что рано или поздно начнет заикаться. А еще ему было до жути страшно увидеть реакцию Цукки, поэтому он просто продолжал смотреть ему в ноги. Но он еще никогда не чувствовал себя настолько искренним в своих словах. –Спасибо за все, что ты для меня делаешь, Цукки. Но на мгновение Тадаши показалось, что он все испортил своим признанием. Что он слишком навязывает ему свою признательность, что он поторопился и подпортил все то, что они так долго строили: шаткое доверие, зародыш взаимопонимания и общие воспоминания. Такие неустойчивые, но особенно-дорогие ему отношения. Мгновения, когда Ямагучи чувствовал себя так, будто были только он и Цукишима во всей вселенной. –Я рад, что именно ты оказался моей родственной душой. –Тадаши непроизвольно поднял глаза на парня, тем самым успев поймать его взгляд, которым он смотрел на него, зная, что Ямагучи слишком сосредоточен на речи, чтобы заметить. Но он заметил. –Я с удовольствием познакомлюсь с твоей мамой на каникулах. Рано или поздно это все равно бы произошло. –парень улыбнулся, стараясь вести себя естественно, но блондин не один заметил чужую нервозность. Ямагучи понадобилось пару секунд, чтобы осознать: Цукишима чувствует тоже самое. –Спасибо. –единственное, что сумел ответить тот, глядя в чужие глаза цвета полуденного солнца. Он берет свои слова назад. Похоже, его соулмейт нуждался в этих словах так же сильно, как и он сам. Цукишима не был мастером слова, когда дело касалось разговоров о чувствах. Но теперь для этого у него есть родственная душа.