Быть соулмейтами-это...

Этот день уже давно не вызывал в нем каких-то особых чувств. Больше не было той же радости, что и в младшей школе, когда он был таким же ребенком, как и все остальные. Больше не было горечи от осознания того факта, что это обведенное красным в мамином календаре число во всей красе раскрывает его одиночество. Его никчемность, его печальное положение в обществе. Ведь никто больше не помнил об этой дате, кроме мамы и его самого. С начала старшей школы он больше не ждал этого дня, не хотел даже вспоминать, чтобы больше не чувствовать себя так жалко. Его день рождения перестало что-либо значить для него, кроме самого факта: теперь он будет говорить иное число, когда разговор пойдет о возрасте. –Планируешь что-нибудь на сегодня? –с напускным оптимизмом спрашивает голос по ту сторону, прекрасно понимая, каким будет ответ. –Нет, все как обычно. Учеба, работа и сон. И так далее по кругу, как и всегда. –Но сегодня же особенный день, Тадаши. И у тебя есть, с кем его провести. –хоть Ямагучи и не видел лица своей мамы, но он готов был поставить сотку на то, что та многозначительно поиграла бровями, как часто делала, когда очень тонко на что-то намекала. –Я не говорил никому о том, какой сегодня день, мам. Да и к тому же, это не самое подходящее время для тусовок, все на взводе из-за экзаменов. –Уверена, что если бы ты рассказал своим друзьям, те бы нашли несколько минут, чтобы спеть тебе "Happy Birthday". –Я в этом не сомневаюсь, но у самого дел невпроворот. Да и не хочется мне стоять в томительном ожидании, пока они закончат. Послышался тяжелый вздох, искаженный телефонной связью. –Как знаешь, дорогой. Ямагучи привык. Потому что из всего дерьма, которое он мог бы возненавидеть-день рождения был не самым худшим вариантом. Выпускать злость когда-то нужно ведь было, верно? Так он и провел весь день: сходил на пары, ведя себя так, как обычно и изучая материал с утроенным усилием и отвлекая себя всем, чем возможно. Потому что он не хотел что-либо чувствовать сегодня. Ямагучи благодарил свою дальновидность за то, что хоть в этот раз она не подвела. Парень запланировал на сегодняшний день так много дел, что повспоминать о дне рождения не было и секунды: он решил пройтись по пройденному в этом семестре и заполнить пробелы, завершить очередной натюрморт, заданный на дом, нарисовать Кенме корзину с яблоками, чтобы тот мог повесить ее к себе в гостиную и любоваться, даже успел разучить аккорды новой песни для выступления. А вечером его ждала работа до самого закрытия, после чего он наверняка без сил упадет на матрац и сразу же отключится, как после тяжелой тренировки, которым он теперь подвержен регулярно. Верно. Так он планировал... –Ямагучи-сан! –окликает его менеджер, одновременно с этим закрывая кассу на ключ, предварительно подсчитав всю выручку за сегодняшний день. –Да, Ямада-сан? Миниатюрная брюнетка была эталоном строгости в их кругах. Она словно коршун наблюдала за исполнением всех обязанностей, но не требовала сверх того, как прошлый его работодатель в супермаркете. Так что если ты вовремя и качественно делаешь свою работу, то, собственно, и беспокоиться было не о чем, но не нервничать, когда такой потенциально–он говорит именно так только потому, что подобного еще не случалось, но и проверять тоже не хотелось бы–страшный в гневе человек вдруг приближается такими решительными шагами, крайне сложно. –Не мог бы ты принести из кладовки белую коробку, которая стоит ближе всего к двери? Она там одна такая, точно не пропустишь. Только не заглядывай в нее, хорошо?–сказала та в своей излюбленной, слегка повелительной манере, но от парня не ускользнула елейная нотка, которую временами слышал от Куроо-сана. Это был звук какого-то замысла чаще всего, и художник не смог не сопоставить его с произошедшим позднее. Тадаши глянул на часы, которые показывали почти 10 часов, и согласно кивнул. Чем больше работы, тем лучше, да и время до закрытия еще оставалось. Он надеялся, что груз будет достаточно тяжелым. Стоило небольшой лампочке осветить аккуратно организованное им самим пространство, как в глаза сразу же бросилась она, слишком не похожая на очередную коробку с кофейными зернами, новыми алюминиевыми приборами или теми же салфетками подарочная коробка с аккуратной крышкой и перевязанная ярко-зеленой лентой поверх так, чтобы добраться до содержимого можно было лишь через ее труп. Он знал в этой кладовой каждую коробку почти наизусть, так что, как и сказала Ямада-сан, заметить ее не составило труда. Ямагучи не медля взял ее в руки, перед этим пару раз проведя ладонью по боку, изучая материал. И не ошибся: картон был перекрашен в белый весьма неуклюжим способом, от чего парень решил нести ее не прислоняя к своей одежде. Иначе без сомнений останется след от не до конца высохшей краски. Неужели ее красила Ямада-сан? И что там такого личного, что та просила не открывать? Если это был подарок кому-то, то он мог лишь порадоваться за своего босса, он сам любил подобную возню перед праздниками. Идя по коридору в главное помещение, где люди собираются по самым разным поводам, он не мог вновь не подумать об "особенности" сегодняшнего дня, особенно после размышлений о странной коробке. Он ни раз видел, как семьи или друзья праздновали в их заведении дни рождения небольшими группками. Как все хлопали и пели, включая него самого. Какая ирония. Он мог запросто спеть эту чертову песню случайному незнакомцу в качестве персонала, но не себе самому. Даже не пытался, считая это высшей степенью его жалкого состояния. Он не станет себя жалеть. Он сам выбрал быть одиноким в этот день. Но он забыл о том, что теперь это не представлялось возможным. Стоило ему повернуть за угол, как его мир вдруг взорвался на тысячи голосов и ярких цветов. –С днем рождения!!! Парень от испуга едва не выронил коробку и только благодаря слабо выработанной за годы тренировок реакции сумел вовремя прижать ее к себе, все-таки оставляя белый узор от угла на черном фартуке. Он уверен, что его взгляд можно было назвать только "ошалелым", когда орда разной степени мускулистых парней вдруг разразилась задорным хохотом на его реакцию. А нет, Ямада-сан все еще здесь, за той же самой кассой, но в этот раз с хитрющей улыбкой на матового цвета губах. И Хитока в нарядном голубом платье, тоже. –Что за...вы чего? –еле выдавил из себя Тадаши, так и не отлепив от себя коробку. –Мы пришли праздновать, веснушка! –прогремел Бокуто на всю кафешку, от чего панорамные окна едва не задребезжали. –Точнее, мы пришли поздравлять. –поправил парня Акааши, ткнув локтем под ребра. –Но нам любезно предоставили помещение после закрытия ради их образцового сотрудника. –это парень сказал уже обращаясь непосредственно к Тадаши и украдкой кивая менеджеру. –Я так и сказал. –Народ, у вас воск сейчас с кремом смешается! –кричит кто-то из толпы, и художник не сразу узнает человека, лишь его голос смог намекнуть ему его обладателя. –Эйта-сан? –изумленно спрашивает он, на что над головами ребят вдруг поднимается знак "пис", а затем из-за плеча его коллеги показывается и сама седовласая макушка. –Он прав, Ямагучи, тебе лучше бы поторопиться. –говорит вдруг оказавшийся рядом Цукишима, и только тогда он наконец обращает внимание не небольшое кострище у Сугавары в руках. Торт был мягко говоря большущим. Квадратной формы, покрытый глазурью цвета чистого холста с его собственным портретом, нарисованным поверх, от чего Тадаши не сдержал вырвавшегося вздоха удивления, несмотря на сохранившуюся неспособность говорить от шока. –Это я сделала. –поднимает руку вверх Ячи, а затем грозит ему пальцем. –Так что прояви уважение к моему труду и загадай уже желание, Тадаши, я сидела вчера весь вечер над ним. –Я ей помогал, если что. –А, так поэтому у меня такой перекошенный нос, Хината? –на носу четко угадывалась неровность, допущенная при заливке рисунка цветом. По помещению прокатился раскатистый хохот после его слов, что наконец выводит из оцепенения до конца. И он подходит к Сугаваре, вглядываясь в лица стоящих полукругом друзей. Его друзей. Предвкушение, нетерпение, взбудораженность у большинства. И...понимание. Тадаши не сдерживает позорного тихого всхлипывания, глядя в глаза своему соулмейту, и дрожащими губами улыбается, отвечая на его ласковый кивок, словно подтверждающий: "Да, это все для тебя". Он закрывает глаза и складывает руки в замок перед лицом. Он ничего не желает для себя. Он не шепчет, как раньше, когда хотел сохранить желание в тайне, чтобы оно обязательно сбылось, ведь его слова должны быть услышаны всеми, пока те еще молчат, ожидая, когда он наконец задует свечи. –Я так люблю вас, ребята. –сердечно произносит он и со всей силы задувает пламя на тоненьких восковых палочках вокруг рисунка. Друзья не сразу отходят от такого слезливого зрелища. Самые близкие ему люди еще секунду медлят, слегка растерянно переглядываясь, и это забавит и в то же время смущает парня, который сам от себя не ожидал такой эмоциональной реакции. А затем Сугавара откладывает торт на стойку и бросается ему на шею, скидывая всеобщее оцепенение. –Я уже подумал, что мы сделали что-то не так! Ты такой дурак! –и Ямагучи смеется так от души, что пара слезинок все же скатывается по щекам, а затем и по подбородку. Следующей не сдерживается Ячи, которая обхватывает его за туловище и прижимает к себе с невероятной для такой миниатюрной девушки силой. –Внимание, обнимашки! –прикрикивает Куроо, сложив руки рупором, и Тадаши буквально облепляют со всех сторон. Он чувствует на своей макушке руку Бокуто-сана, который нещадно лохматит его собранные в хвост волосы, другую руку, уже Куроо-сана, на своем плече, по-отечески сжимающееся, а дальше он уже не может понять, кто и что делает, разве что замечает, как Цукишима отходит слегка в сторону, на безопасное расстояние. Но даже оттуда от него веет такой лаской и удовлетворением от представшей перед ним картины, что у художника едва не выпрыгивает из груди сердце. Все собравшиеся поочередно поздравляют его: кто словами, кто хлопнув по плечу с довольной улыбкой, кто рукопожатием. И Тадаши буквально плавится от охватившего его чувства: так много людей остались неравнодушными к нему. К этому дню. –Ямагучи-кун. –зовет его менеджер откуда-то из-за спины, и парень оборачивается. Женщина сует ему в руки книгу, автором которой была одна из его любимых писательниц. –Это мой тебе подарок. Я помню, что мы с тобой разделяем одну любовь к Карей Уайт. –Я...я...ох, Боже...спасибо вам за все это. За то, что разрешили устроить все это здесь и за ваше внимание тоже. Она мягко улыбается, слишком открыто и искренне для того, чтобы он мог и дальше видеть в ней ту же суровую женщину, от которой едва не шарахнулся, стоило ей заговорить про книгу, которую он по случайности забыл в кафе. –Я подумала, что закрывшись на час пораньше мы ничего не потеряем. Так что веселитесь. Но я буду тут, чтобы вы, молодежь, не начали тут распивать алкашку и не разнесли мне кафе. –Ямагучи смеется и от души обнимает эту восхитительную женщину, немного напоминающую ему его собственную маму. –Я хотела вручить свой подарок лично, но твои друзья решили сделать из этого своеобразное шоу. –говорит та, а затем удаляется в сторону одного из свободных стульев, занимая удобную позицию для наблюдения за всем происходящим в помещении. А она не шутила про надзор. Он поворачивается к Кенме в легкой растерянности, решив спросить, что значили слова менеджера, но тот с таинственной улыбкой лишь говорит: "Узнаешь после ужина". Он хотел признать, что это была роскошнейшая в его жизни вечеринка в честь дня рождения. А точнее, единственная, на которой было так много людей, ведь мама всегда любила праздновать на всю катушку, пускай у него не всегда было нужное расположение духа. Он был благодарен за это ей, ведь в конце-концов она оказалась права, как и всегда. Сюда пришли не только Ячи, Сугавара и ребята, с которыми он познакомился благодаря их связи с Кеем, но и многие из тех, кого он ну никак не ожидал увидеть. Его группа, включающая Эйту-сана и еще трех ребят, а так же самые близкие ему коллеги по работе. В общей сложности около 15 человек: он не стал намеренно считать, лишь прикинул в уме. Для кого-то это было не столь уж и большим числом, но для него оно было всяко больше цифры 2. Ему казалось, будто он уже успел слегка выпить, настолько у него шла голова кругом от накатившего на него счастья. –Это была идея Цукишимы. –вдруг шепнула ему Ячи на ухо, пока все остальные расселись за большим столом, собранном из нескольких маленьких, ведь их кафе было ориентировано на небольшие компании. –Мы с Сугой итак планировали поздравить тебя, но не на такую широкую ногу. –сказала та с безобидным смешком. –А когда он узнал о твоем дне рождения, то не прошло и пары дней, как он начал все организовывать и подключил всех остальных к приготовлениям. И мы очень легко справились с его помощью. Ямагучи вновь взглянул на всех пришедших, разбившихся на разношерстные по составу группки–с легкой руки мамочек в их компании, судя по всему–, стол, заваленный пиццей, тарелками и стаканчиками для напитков, несколько самодельных бумажных гирлянд, и не мог не почувствовать вновь, как тепло заполнило его грудь изнутри. Он вновь поймал взгляд Кея, который сидел в кружении его музыкальных единомышленников, и его сердце пропустило слишком красноречивый даже для такого тормоза, как он, удар. Кей слегка склонил голову набок и приподнял брови в немом вопросе, и Тадаши не смог сдержать эмоций вновь. Он кивком головы указал в сторону коридора, который вел внутрь помещения, и стремительно поднялся на ноги, шепнув Ячи "сейчас вернусь". И, в отличие от Цукишимы, он не заметил нескольких внимательных взглядов, которые проводили их, заметив то, как парни одновременно вскочили. Блондин лишь показывает друзьям знак, что все в порядке, надеясь на то, что оказался прав в своем заверении. –Что-то не так? –быстро спрашивает тот, и Ямагучи едва не взрывается. –Не так? Да я...ты...знаешь вообще, что я...ты понимаешь? –он и сам понял, что сморозил белиберду, спасибо. –Возможно, если бы ты объяснил, то я мог бы правильно на это ответить. –даже не усмехается солмейт. –Или хотя бы предположить в верном направлении. –Я! Так сильно тебе благодарен, что на это никогда не хватит никаких слов и всего времени существования вселенной, чтобы объяснить. Сдерживаюсь настолько сильно, насколько способен, чтобы не расплакаться при каждом новом поздравлении и едва не прыгаю на месте, словно попрыгунчик, от переизбытка позитивных эмоций. Он просто хочет сейчас положить руки ему на плечи и притянуть к себе. Привстать на носочки, чтобы сократить их разницу в росте еще сильнее. И просто прижаться губами к его губам, чтобы показать то, насколько он его...любит. Он делает и говорит все, кроме самого поцелуя. Цукишима замирает, словно каменное изваяние, очевидно не привыкший к тактильному выражению чувств, и Тадаши понимает, что докучает ему этим, но сдержаться не в силах. И старается сделать все максимально быстро, вкладывая много сил в это объятие. –Потерпи меня всего секунду, Цукки. –шепчет тот ему на ухо, от чего парень вновь слегка дергается. А затем он слышит его обычный снисходительный хмык, после чего вжимается в тело напротив еще сильнее. Потому что руки его соулмейта стиснули его спину в менее крепкие, но очень решительные объятия в ответ. –Секунда прошла. –говорит тот будто мимоходом, но хватку не ослабевает, от чего Тадаши смеется, опустив голову ему на плечо, но помня о необходимости соблюдать некие рамки приличия, которые еще удерживают его от мгновенного признания в любви, первым отстраняется. Они еще несколько секунд просто смотрят друг другу в глаза, и это едва не подталкивает художника просто взять и выложить ему все, как на духу. –Спасибо. –в ответ на это блондин краем губ улыбается. –Пойдем к ребятам? В остальном вечер проходит вполне спокойно. После ужина, как Кенма и обещал, он таки узнает, что скрывала в себе фраза про подарки, когда ему протягивают блудную белую коробку, о которой он на время позабыл, закрутившись в разговорах с гостями. –Признавайтесь, кто красил ее? –виновник пятна на его фартуке голоса не подает, но его с потрохами сдают укоризненные взгляды тех, кто был в курсе. –Я забыл про то, что ее нужно было купить. И просто залил уже имеющуюся дома белым, чтобы нормально выглядела. –бубнит Кагеяма. –Я думал, что она успеет высохнуть. –Ну, он же выполнил свою основную задачу. –сглаживает углы Сугавара, вставая на защиту кохая. –Даже сверх меры. Ямагучи он тоже покрасил, считайте. –усмехается Куроо-сан, и все снова смеются. –Но я уже устал ждать, так что снимай крышку, веснушка. Так он и поступает, впоследствии не сдерживая восхищенного вздоха. Коробка была набита доверху. Первым он вынимает набор с новенькими красками и толстым скетчбуком с какой-то винтажной обложкой. –Это от тебя, Хитока? –девушка аж подпрыгивает на месте, пока активно кивала головой, и Тадаши не придумал ничего лучше, чем начать говорить все, что придет ему в голову после того, как в знак благодарности обнял свою подругу. Потому что получать так много подарков было очень странно, но те, кто подарили ему их, заслуживали знать, что он ценит их внимание. –Боже, ты всегда знаешь, когда мне что-то нужно. Как ты вообще узнала, что у меня закончилась акварель и место для набросков? –на его слова подруга состроила донельзя комичное лицо, которое могло передать только "серьезно?". И только потом он вспомнил, что они буквально на днях обсуждали, что для художников материалы никогда не бывают лишними, учитывая их дороговизну и почти жизненную необходимость. –А нет, глупый вопрос. Самым желанным был подарок от Цукишимы, который все никак не оказывался у него в руках, что делало ожидание еще более мучительным, но он наслаждался каждый новым подарком, словно ребенок, а потому не чувствовал вины за то, что один конкретный человек делал вещи более особенной, чем все остальные. Дальше шли наколенники от Акааши-сана, несколько холстов от Суги, по три сборника нот для бас гитары от разных авторов–очень вовремя, учитывая, что у него закончились идеи о том, что следует разучить следующим–в его коллекцию от ребят из его музыкальной группы, новенькая приставка от Кенмы, в которую они могли даже играть вдвоем, добротный свитер от коллеги, и дальше по списку. Когда он наконец добрался до самого низа, первым в глаза бросилась квадратная плоская упаковка, припечатанная к стенке коробки чем-то огромным, в которой он не сразу узнал виниловую пластинку. –Вау! Но у меня нет- Но он не успел толком осознать, что эта была не просто пластинка, а та самая песня, которую они слушали внутри небольшой кабинки, ведь мозг наконец обработал, что именно прижало картонный квадратик к коробке со внутренней стороны. –Да ты ненормальный, Цукки. –сказал он, безошибочно угадывая адресанта. Потому что никто другой не знал о том, где они с Цукки начали друг другу постепенно открываться. Никто другой не обратил бы на Uprising такое внимание. –Он почти новый. –поясняет Кей. –Я купил его, когда был на 2 году средней школы, а потом узнал, что у нас дома уже был проигрыватель, с такой большой трубой, знаешь? И этот остался нетронутым, потом что такую древнюю штуку нельзя не использовать, пока она еще не сгнила. Так что этот я решил доверить его тебе, как заинтересованному и самому ответственному человеку, который не угробит ее просто по пути домой. Ямагучи надулся под очередной всплеск всеобщего смеха. Ну что он мог поделать со своей неосторожностью? Было сложно держать в поле зрения каждый камень на дороге, вообще-то. –Боже мой, он...–виниловый проигрыватель был то ли электрическим, то ли еще на чем-то, он так и не понял, но выглядел он невероятно дорогим и до дрожи эстетичным. Сам диск со штукой, названия которой он не знал, но была предназначена, чтобы ставить ее поверх пластины, чтобы заиграла музыка, стояли на деревянной–или так только казалось–полированной дощечке, а вся эта конструкция сверху закрывалась стеклянной крышкой, по которой он незамедлительно провел рукой. –Боже. –Я думал ты такой же атеист, как и я. –усмехнулся Кей. –Я однозначно, выиграл приз "лучшая реакция Ямагучи на подарок". –Никто из нас и близко не подошел к твоему по ценнику. –пробурчал Куроо. –Так что тебя стоит дисквалифицировать за читерство. –Завидуйте молча, неудачники. После все вновь вернули внимание на Тадаши, так и не услышав его окончательного вердикта. А что сам именинник? Он просто прижал коробку к себе, будто жадничая. –Не пожалей об этом потом, Цукки. Я ведь буду теперь слушать его как минимум ежедневно. –на что блондин лишь закатил глаза. –Пожалей Сугавару, а не меня. –Да, пожалей мои уши со своим металлом! –Тадаши в ответ показал пепельноволосому другу язык. Этот день вполне можно было бы назвать одним из лучших, если бы они остановились на этом и сразу после этого разошлись по домам. Возможно, не начни те петь и танцевать, они бы обратили внимание на зашедшего прямо через главный вход парня, который на вопрос Ямады-сан ответил, что тоже пришел поздравить Тадаши, но припозднился. Что он подойдет к Ячи и поблагодарит ее за то, что позвала его. Что начнет протискиваться между гостями в его поисках и найдет парня так быстро, что отошедший на минутку Цукишима, который был единственным из присутствующих, кто знал его в лицо, и его роль в жизни Тадаши одновременно, не смог даже узнать о случившемся, пока не столкнулся с последствиями. Сам Тадаши тоже не мог знать, что день окажется омрачен появлением всего одного человека, сам Тадаши не заметил его сразу, а потому мог жалеть об этом только постфактум, после того, как голос у него за спиной произнес: –С днем рождения, Тадаши.