Муж на час! Или о том, как Пак Чимин ломал полки

— Сокджини, пожалуйста, не бегай! Хосок, выплюнь песок! Намджун! Юнги, сделай с ними что-нибудь, — взвыл от отчаяния Чимин, пытаясь уследить за тройняшками. — Детишки Мин, идите к папе, — дети, словно заколдованные, резко оторвались от своих очень важных дел, слушая строгий голос своего папы-альфы. Джин, хоть и бегом, но приближался к теплым рукам отца, которые тут же подняли его. Хосок перестал питаться всем, что неровно лежит, а Джун выкинул палку, которой так хотел ударить Хосока. Как только все трое оказались рядом с отцом, Чимин, вздохнув, буквально упал на стул. — Тэшенька, наливай, я не могу, — Чонгук и Тэхён засмеялись в голос, но Ким все же принялся делать коктейль своему лучшему другу. — Малыши мои, почему наш папа должен кричать и волноваться? Особенно вы, Мин Намджун и Мин Хосок, вы папу должны защищать и любить, а не доводить до истерики, — учит их Юнги. И пусть Чимин и не совсем согласен с его словами, ну, альфы они, и что? Это не обязывает их быть сильными защитниками. Сам же Юнги совсем не такой — он мягкий, любвеобильный, беззаботный, а вот Чимин — голова их отношений. Но маленькие пятилетние бесята, которые вообще-то являются его детьми, не поддаются никак. Никакими уговорами. И общий язык с ними нашли только альфы большого семейства: Юнги, Тэхён и Чонгук. И пусть последние и не были частью социальной ячейки, но являлись неотъемлемой частью семьи. — Берите пример с Бэкхёна. Послушный альфа, не волнует ни дядю Чонгука, ни дядю Тэхёна, — авторитетно сказал Юнги, и все трое малышей активно закивали, смотря на своего маленького друга семьи. — И когда мы успели стать дядями, Гу… — грустно вздохнул Тэхён. — Ну ты-то понятно, когда — тебе тридцать восемь, а вот я в свои двадцать пять еще молод для дяди, — Тэхён, смеясь, ударил своего альфу кулачком в плечо, после тепло прижимая к себе, целуя в висок. — Бэкки, подойди к нам с папой, — тихо прощебетал Чонгук из Кимовых объятий. Малыш-альфочка тут же побежал к своим папам. При приближении Тэхён подхватил его подмышки, поднимая к себе и целуя в обе щечки. — Папа-папа, — дергая Чимина за рукав, позвал омега. — Да, Нини? — Надо быть таким, как Бэкки? — Нужно быть собой, Нини. Но такими же послушными как Бэкки. — Папа, а почему от Бэкки так вкусно пахнет? Зефирками… — малыш пролепетал, втягивая посильнее воздух. Он подошел к Чонгуку и, дернув его за рукав, попросил: — Дядя Гуки, возьми меня на ручки, — при этом делая глазки как у кота из Шрека. Никто, буквально никто, не мог сопротивляться маленькому чуду под именем Мин Сокджин. Старшие переглянулись, видя, как Бэкки и Нини взялись за ручки, смотря друг другу в глаза. Каждый присутствующий знал, что эти два прелестных малыша — истинные друг друга. Когда Бэкки родился от суррогатного папы и его принесли отцы-альфы в дом Минов, то Нини первым делом прощебетал своим полуторогодовалым голосочком, что малыш пахнет очень вкусно зефирками. Поняли и приняли-то все, кроме одного члена семьи — Мин Юнги. Ну не мог он смотреть как другой, пусть и совсем маленький и безобидный альфочка, трогает его малыша Нини. А уж когда Бэкки оставлял невинные поцелуйчики на щеках омеги, то Мин кипел словно котелок ведьмы, пока Гук говорил ему, что убивать маленьких альф — дело непристойное, и все дружно смеялись. — Блять, Юнги! Мясо горит! — закричал Чимин. — Не ругайся при детях, — упрекнул Юнги, но, повернув голову в сторону мангала, вторил своему омеге: — Блять, мясо! — Бьять, — повторил за старшими Намджун, и Тэхён с Чонгуком взорвались смехом. — Удачи отучить его теперь, — сочувственно похлопал Тэшенька по плечу, оставляя мягкий поцелуй на макушке Чимина. Через полчаса, когда мясо было спасено, а стол — накрыт, все сидели дружной компанией, обнимаясь по парам и смеясь, вспоминая былые деньки. Малыши-альфы Мин спали, облепив Юнги, пока тот прожигал взглядом Бэкки, который смеялся и обнимал Нини, целуя его щечки. — Юнги, убивать детей вредно, — упрекнул его Тэшенька, и все разразились смехом вновь. Кто же мог подумать, что обычная ошибка и вызов не в ту компанию станут переломным моментом для ранее четырех жизней, а ныне — восьми: родителей и малышей. И многое еще предстоит встретить на пути: и первые разбитые коленки, и первую детскую влюбленность (Юнги нужно будет ее просто пережить и принять, что это хотя бы Бэкхён, а не неизвестный альфа, который бы просто охмурил его малыша). Первый раз в первый класс, первая двойка, из-за которой Хосок будет плакать громче всех, а Намджу — обнимать и говорить, что двойка — ерунда, и он, если что, прикроет перед папочкой и отцом. Тэшенька будет громче всех радоваться, что Мины забеременели еще раз, обнимая своих друзей так крепко, что еще чуть-чуть — и лопнут ребра. И вскоре родится маленький бета Чанёль и нежный омега Сухо. Первое свидание Сокджина, перед которым Юнги будет пускать альфью скупую слезу (никому не говорите, что он плакал пуще Чимина), говоря, что его малыш Нини так вырос, но навсегда останется малюткой-омегой, сколько бы лет тому не было. Хосок, который заработает первое место среди стрит-денсеров и будет улыбаться так, что Чимин не сможет сдержать родительских слёз за своего малыша-непоседу, маленького и милого Сокки, который стал таким взрослым. И все, как один, даже подросшие Чанёль и Сухо, будут плакать на тройной свадьбе старших детей.