Mockingbird

      Льюис ведёт себя странно, думает Шарль, едва встречает его на предсезонных тестах 2022 года. Шарль не может винить его, ни за то, что он исчез после финала прошлого сезона, ни за то, что не явился на церемонию вручения призов, ни за странное поведение сейчас. Некоторые из них даже не верили, что Льюис вообще вернётся к гонкам после того цирка, который устроила ФИА, единолично в прямом эфире решая судьбу титула, но, может быть, все они немного недооценивали менталитет этого человека. И всё же что-то в нём было не так, будто после всего пережитого он вдруг… успокоился.       Шарль подходит поприветствовать его на первых тестах, опередив даже Себа и Валттери. Между ними… что-то назревало в прошлом году, с повышением напряжения в чемпионате одновременно росло напряжение между ними, которое, увы, так и не вылилось во что-то большее. Но тот пыл, с которым Льюис прижимает его к себе, и выражение чистой радости на его лице дают ему надежду, что у них всё ещё есть шанс. Он приглашает Шарля немного пройтись вместе по паддоку, поговорить и обменяться новостями, накопившимися за время их молчаливой разлуки, и Шарль немедленно предлагает ему проводить его к гаражам Мерседеса. Но Льюис удивляет его, отказавшись, и вместо этого касается его ладони пальцами, мягко, но настойчиво приглашая за собой подальше от глаз любопытных журналистов во внутренние части паддока, где во время тестов редко бывали даже сотрудники.       Льюис с удовольствием выслушивает истории Шарля о том, как он провёл межсезонный отпуск, новости о его семье, с которой он успел познакомиться в прошлом году на гран-при Монако, и делится в ответ небольшими рассказами о том, где пропадал всё это время, и только Шарль подтверждает свои мысли. Что-то в нём стало мягче, спокойнее, Шарль всё ещё видит искру в его глазах, но помимо страсти ощущает в нём какую-то степенность, и не мог отрицать, что это привлекает его даже больше.       В паддоке тихо в сравнении с тем положительно безумным хаосом, который он представляет из себя обычно, и Шарль счастлив насладиться этим, особенно в компании Льюиса. В воздухе всё ещё висит отчётливый запах резины, дыма и асфальта, раскалённого металла, поющего под пальцами механиков и инженеров баллады на свой неповторимый манер. Каждый болид, обманчиво дремлющий в гараже под брезентом, каждый болид, уже вырвавшийся на свободу пустой трассы – зарождающаяся симфония, готовая грянуть хором ангельским труб, когда очередной сумасшедший сезон спустит их, ожидающих, голодных и яростных, с поводка. Шарль вдыхает знакомый запах полной грудью, краем глаза замечая, как Льюис смотрит на него с пониманием и теплом, замедляя шаг, темп их шагов, чтобы растянуть их прогулку ради Шарля. Он дарит ему маленькую улыбку и тянет руку, аккуратно сцепляя их ладони, с радостью замечая, каким довольным выглядит Льюис этим маленьким жестом.       Льюис провожает его до его автодома и ещё раз обнимает на прощание, мягко мимолётно целуя его в щёку, заставляя уши Шарля смущённо гореть. Шарль приглашает его вечером на ужин, это практически свидание, практически белый флаг, который Шарль выбрасывает, полностью демонстрируя свои желания, но Льюис вдруг берёт его ладонь в свою и, осторожно коснувшись губами тыльной стороны, отказывается с грустной улыбкой.       «Извини, Шарли, я бы очень хотел, но…у меня есть дела, которые нельзя отменить.» Шарль понятливо кивает и предлагает перенести на завтра, но Льюис только качает головой. «Прости, не получится.»       Должно быть, его лицо слишком выразительно демонстрирует его разочарование отказом, что Льюис немедленно смягчается, пытаясь успокоить.       «Может быть, ты хотел бы пообедать со мной завтра? У нас довольно большой выбор еды на шведском столе,» он дарит ему маленькую улыбку, пытаясь задобрить его и соблазнить принять приглашение. Будто Шарлю когда-то было нужно что-то кроме самого Льюиса, чтобы согласиться.       «Договорились,» Шарль неохотно прощается с ним, скрываясь за дверью своего автодома. Он приходит на обед следующим днём, не обращая никакого внимания на весёлые взгляды команды Мерседес, которые люди в кафетерии бросали на них, и даже шутка прошедшего мимо них с чашкой кофе Боно о том, что Льюису лучше не заниматься передачей своих дел Шарлю прямо на обеде, не смогла отвлечь его от немного неловкого, но отчаянно очаровательного флирта с Льюисом.       У него нет времени рассуждать о том, почему Льюис отказывается от ужинов с ним каждый раз до конца тестов.

***

      Шарль думает, что, может быть, несмотря на кажущуюся расслабленность, на Льюиса оказывается слишком большое давление теперь, когда он впервые за долгое время не смог защитить свой последний чемпионский титул. Может быть, он слишком сосредоточен на гонках, слишком хочет снова достичь заветной вершины, слишком сильно одержим идеей заставить свою дерьмовую машину ехать хоть немного быстрее. Но, может быть, шепчет голос мерзкой неуверенности в его сознании, Льюис просто нашёл кого-то более интересного, а он сам для Льюиса только удобное развлечение, доступное на гонках. Он знает, что думать так – это пиздец, знает, что это его проблемы с самооценкой и излишней самокритикой дают о себе знать, знает, что это несправедливо и к Льюису тоже, но Шарль не может ничего с собой поделать.       У Льюиса много новых привычек по сравнению с предыдущим сезоном, причины которых остаются для Шарля загадкой. Он больше не соглашается потусить с Шарлем по вечерам, вместо этого только находя его в паддоке, где они оба рискуют быть пойманными прессой. Льюис больше не мелькает в паддоке тут и там во время уикенда, как это бывало раньше, приковывая всё внимание к себе, и вместо этого постоянно прячется в боксах Мерседеса и своём автодоме. И, Шарлю вдруг кажется, что даже его команда, переживающая далеко не лучший момент в отношениях со своим чемпионом, вдруг начала защищать его в разы больше, почти фанатично-преданно охраняя его личную жизнь от любопытствующих.       Всё это наводит Шарля на определённые мысли, которые он старательно гонит от себя, перебирая в уме все моменты, когда Льюис всеми своими действиями и словами доказывал, что Шарль важен для него.       Как сейчас, когда он обнимает Шарля сзади, прижимаясь к его спине, и мягким поцелуем в изгиб шеи вырывает его из череды тяжёлых мыслей о собственном незавидном со всех сторон положении. Льюис нежно улыбается ему, когда Шарль смотрит на него через плечо, и легко щекочет кончиками пальцев его рёбра, заставляя Шарля хихикнуть с абсолютно ужасно-очевидной влюблённой улыбкой.       «Не ходи кругами, детка, это не принесёт тебе никакой пользы,» шепчет ему Льюис, уткнувшись носом в его волосы, и Шарль расслабленно прикрывает глаза, доверяя тёплым надёжным объятьям Льюиса убаюкать его, «crois-moi, mon soleil.»       Сердце Шарля бьётся быстрее от его слов, но он не позволяет себе думать, что Льюис выучил французский ради него, не позволяет себе болезненную веру, которая потом будет неизбежно разбита.       Но мысли о том, кого ещё мог называть Льюис своим солнцем, были болезненны ничуть не меньше.