Verbatim

      Минхо никогда не отдыхал по-настоящему. Вся его жизнь была сплошными неприятностями, и события всегда пролетали с таким бешеным темпом, что он попросту не мог за ними угнаться. Он знал, что это не нормально, но он просто не мог игнорировать их. Следующая неделя с Бродячими была потрачена на попытки сгладить любые шероховатости, вызванные враждой с Акулами. Слухи уже начали всплывать среди других банд, особенно в андеграунде, и Чанбин особенно много времени тратил на то, чтобы успокоить их, остальное же время он проводил в больнице.       Врачи, по-видимому, надеялись, что Чан снова сможет ходить, что было маловероятно. Вряд ли он когда-нибудь вернёт себе прежние грацию или скорость, вероятно, постоянно нуждаясь в посторонней помощи. Минхо ещё не навещал лидера лично, чтобы спросить его об этом. Дело было не в том, что он не хотел, просто был слишком сосредоточен на том, чтобы делать всё возможное в помощи Бездомным, пока старые члены банды проводили время со своим лидером. Минхо понимал, что это было тяжело для всех них, но больше всего для Енхёна, Чанбина, Джисона и Сынмина, и он хотел позволить им провести время вместе.       Минхо провёл большую часть прошлой недели с Феликсом, который больше не скрывал свою личность. Почти все знали, что Феликс был бывшей Акулой, но после того, что произошло между двумя бандами, никто, казалось, не хотел поднимать из-за этого шумиху.       Через пару дней после ссоры на складе Феликс разрыдался за обеденным столом. Никто не знал, что делать, особенно Чанбин, который только и мог нервно поглаживать чужую спину.       — Мне жаль, — всхлипывал Феликс, — Мне очень, очень жаль, — Чанбин прочистил горло.       — Почему? — осторожно спросил он, бросив на остальных обеспокоенный взгляд.       — Это всё моя вина. Если бы я не убежал от Акул, ничего этого не случилось бы. Так много плохого… — голос Феликса дрогнул.       Джисон замолчал, уставившись в свою тарелку. Минхо нахмурился, глядя на него, беспокойство заставило его сердце сжаться. Несмотря на то, что он вернулся всего пару дней назад, Минхо заметил, как настроение Хана менялось довольно быстро. Иногда он был в порядке, улыбался и развлекался с Чонином в гостиной. В других случаях он был нехарактерно тих, уставившись в стены, словно они разговаривали с ним.       Ночные кошмары тоже не помогали справляться со всем этим. Спящий рядом с ним Минхо просыпался каждый раз, когда Джисон звал его, вздрагивая во сне. Он знал, что мучило младшего мальчика, и каждый раз будил его, притягивал ближе и мягко успокаивал, пытаясь убаюкать его, иногда это срабатывало, иногда нет.       — Если бы ты не убежал от Акул, кто знает, что могло бы с тобой случиться, и у Бродячих не было бы на их стороне такого замечательного человека, который был бы отличным активом для самой банды и замечательным другом, — тихо сказал Минхо, говоря медленно, чтобы убедиться, что каждое слово дошло до него, — Я, вероятно, не присоединился бы, если бы не противостояние между двумя бандами, и хотя мы все прошли через много дерьма, теперь всё кончено. Мы не можем это изменить.       — Кроме того, — добавил Чанбин, говоря медленно, чтобы тщательно подобрать слова, — Напряжённость между Бродячими и Акулами всегда была слишком зашкаленной. Рано или поздно война всё равно бы была.       Минхо вздохнул, а затем слегка улыбнулся Феликсу через стол. Младший парень всё ещё выглядел расстроенным, но кивнул им, пробормотав тихое «спасибо», прежде чем встать из-за стола. Джисон потянулся, чтобы сжать руку Минхо и последовал за Феликсом вверх по лестнице. Минхо провожал их вслед, надеясь, что они смогут спокойно поговорить по душам.       То, что сказал Чанбин, было правдой. Напряжённость всегда была высокой. Возможно, именно поэтому Минхо, казалось, с таким трудом он пытался вернуться в привычное русло после драки. Он чувствовал, как его с напряженными мышцами что-то ждёт, что вот-вот должно произойти.       Дом был открыт для нескольких наиболее доверенных членов Бродячих, приглашённых Чанбином, который передавал приказы Чана. Минхо уловил кое-что из этого, в основном приказы о работе банды в городе. Казалось, Чан хотел, чтобы Бродячие на время уехали на Запад, подальше от Акул. Ли был слишком занят, пытаясь вспомнить имена некоторых новых доверенных участников, чтобы вспомнить какую-либо другую информацию. Появлялось слишком много имён и лиц, чтобы за ними уследить, но Сынмин пообещал помочь ему их запомнить.       Также была небольшая борьба, чтобы убедить Чонина вернуться в его квартиру. Сынмин смог взломать систему Акул ровно настолько, чтобы ввести ложный адрес под именем «Ян Чонин». Вдобавок ко всему, ему удалось установить более надёжные системы безопасности как в квартире, так и в многоквартирном доме. Если бы что-то хоть на волосок отличилось от прежнего, Бродячие бы тут же узнали об этом, пусть безопасность и была только для душевного спокойствия Минхо, Чонину было как-то всё равно. Он не хотел уходить от Бродячих.       Спор был долгим. В какой-то момент Чонин даже умолял их позволить ему присоединиться к банде. Все единодушно согласились, что подросток слишком молод для этого, несмотря на раздражение Чонина: «Я едва ли моложе Сынмин-хёна!»       Минхо, должно быть, часами спорил с младшим, и даже Хёнджин через некоторое время оставил попытки успокоить обоих парней, решив просто оставить их в покое. Обе стороны были упрямы, как мулы. Минхо хотел убедиться, что Чонин в безопасности и у него есть все возможность жить спокойной жизнью, а Чонин хотел остаться с семьёй, которую он нашёл. Минхо знал, что он не мог — не оторвал бы его ни от одного члена Бродячих, но всё равно предпочел бы, чтобы Чонин был далеко от преступного грязного мира.       Наконец, они пришли к соглашению, что Чонин закончит старшую школу, потому что оставалось всего около трёх месяцев, а затем, на его девятнадцатый день рождения, они могли бы вновь обсудить его присоединение к Бродячим. Чонину это вообще не понравилось: «До этого еще целый год, хён!» — но он знал, что это было единственной поблажкой, которую Минхо был готов допустить.       Он коротко спросил Хёнджина, чем тот планирует заниматься сейчас, и ответ младшего был на удивление простым и логичным.       — Я возвращаюсь в медицинский, — сказал он без колебаний, после чего ослепительно улыбнулся Минхо, — Кто-то должен научиться собирать вас по кусочкам профессионально, — Минхо не совсем понимал, что он имел в виду под этим, но что-то в его сердце, тем не менее, потеплело.       Итак, Чонин вернулся в свою квартиру на шестую ночь после возвращения Минхо, пообещав, что Ли также вернётся в свою, которую на мгновение занял Хёнджин до усмирения всех побочных очагов.       Минхо не знал, что такое норма, особенно для Бездомных. Всё было таким хаотичным. Другие банды слышали о противостоянии между двумя главенствующими, и каким-то образом стало известно, что оба лидера были ранены, и никто не знал о состоянии ни одного из них. Очевидно, это означало, что банды были слабы, и Бездомные пытались держаться вместе, прежде чем их вытеснили бы с территорий, которые они захватили. Было трудно обходиться без лидера, и они быстро теряли как союзников, так и клиентов.       — Это всегда так сложно? — однажды вечером он спросил Джисона.       Хан промурлыкал в ответ с вопросительной интонацией, которая подсказала Минхо, что тот слушает, пусть и находится одной ногой в царстве Морфея.       — Ты не боишься? Мы отделались от Акул, но это не была явная победа ни для кого из нас, поскольку обе банды ослаблены, кто-то другой попытается захватить власть, — Джисон повернулся, чтобы посмотреть на него нежными глазами.       — Это мило, что ты беспокоишься об этом.       «Мило» — не совсем то слово, которое он использовал бы, чтобы описать весь пиздец. «Обеспокоен» также не было тем, чтобы цельно описать свои чувства. Возможно, это Минхо ничего не понимает? В отчаянии, определённо.       — Ты совсем не волнуешься? — недоверчиво настаивал Минхо.       — Мы всегда возвращаемся. Да, мы не в лучшей форме, да, у нас проблемы, но мы не слабые. Мы уже завоёвываем всё больше территории на Западе. Важно, что мы сделали этот шаг, особенно так быстро после битвы с Акулами. Это показывает другим бандам, что мы не боимся никого.       — А как насчёт Чана? — Минхо выдохнул с некоторым облегчением.       — Трудно сказать, — печально улыбнулся Джисон, — Я знаю, что у него все в порядке, но мне всё равно грустно.       Ли потянулся к руке Хана, поигрывая пальцами последнего, пытаясь успокоиться для следующего вопроса.       — Как его прогресс в ходьбе?       — Врачи пока не хотят, чтобы он вставал с постели, не хотят рисковать дальнейшими травмами, но ждут, чтобы увидеть, восстановится ли чувствительность его ног. Они тоже всё ещё проводят тесты.       Минхо кивнул, глубоко задумавшись. Он не знал, как долго Чану придется оставаться в больнице, пока он не сможет вернуться к роли лидера Бродячих. Он всё также справлялся с поставленными задачами, но ему следует сосредоточиться на исцелении, убедиться, что он вернётся сильнее, чем когда-либо. Однако эта мысль заставила Минхо задуматься: он не знал, возможно ли это теперь, но Чан явно не будет способен на прежнее.       Он посмотрел на Джисона, на то, как тусклый свет из коридора освещал его лицо. После одной особенно плохой ночи пару дней назад Минхо встал с кровати, чтобы открыть их дверь, а затем щёлкнул выключателем в коридоре. Младший тогда мгновенно расслабился, а Ли с тех пор молча оставлял дверь открытой и свет включённым каждую ночь.       — Что меня пугает, — тихо всплакнул Хан, — Так это не то, что я это сделал, а то, что я бы убил его снова.       Минхо рассуждал то же самое о Джисоне: будет ли он прежним или совершенно другим? Он знал, что вся боль утихает и раны заживают, но иногда он замечал, как угасает улыбка младшего, как болит сердце. Возможно, им требуется ещё немного времени на исцеление.       Некоторое время между ними было тихо, пока они оба смотрели в лица друг друга. Джисон бросил на него задумчивый взгляд и наклонился вперёд, чтобы запечатлеть нежный, долгий поцелуй на губах Минхо.       — Тебе стоит пойти поговорить с Чаном завтра. Я думаю, он этого хочет.       Минхо вздрогнул, и он не был уверен, было ли это от мягких губ Джисона или от слегка зловещих слов, которые тот произнёс.       — Он ведь не в обиде, что я до сих пор не навестил его, не так ли? — осторожно спросил Ли.       Джисон захихикал в ответ, переворачиваясь и ёрзая, пока его спина не прижалась к груди Минхо, едва уловимо требуя, чтобы его обняли.       — Я думаю, тебе придётся узнать это самому, — дразняще прошептал он, — А теперь заткнись и обними меня, я устал.       Минхо подумал, что именно такие времена заставили его поверить, что он сможет хоть немного отдохнуть от внешнего мира. Он прижался лбом к задней части шеи Джисона, ожидая, пока дыхание младшего выровняется, прежде чем позволить себе уснуть.

(￣o￣) zzZZzzZZ

      На следующий день Минхо нервно ждал за пределами больничной палаты Чана. Он принёс цветы, но, оглядываясь назад, понял, что это было немного глупо. Единственное, что могло быть более неловким, так это открытка «Скорее выздоравливай!» и немного шоколада.       Енхён взглянул на него с немалой долей усмешки, когда открыл перед ним дверь, а затем вышел из комнаты. Минхо бросил на него несколько панический взгляд, в котором так и читалось «Ты меня бросаешь?», пока Енхён лишь пожал плечами в ответ.       Он не был до конца уверен, почему он так нервничал из-за разговора с Чаном наедине. Возможно, это была смесь чувства вины и затянувшегося замешательства из-за последнего обещания, которое тот дал ему. Он сдержал свое слово насчёт присмотра за участниками, пытаясь снизить напряжённость, даже когда Бродячие нервничали и расстраивались. Минхо взял на себя роль посредника — особенно между Чанбином и Джисоном, которые, как правило, больше спорили, чем на самом деле доводили дело до конца.       Чан удивился, когда заметил входящего Минхо, который тут же опустил взгляд на цветы, застонав от смущения.       — Пошутишь о них хоть раз, и ты сожрёшь их, — пригрозил Минхо, хотя в словах не было настоящей злобы.       — Они прекрасны, — сказал он, поддразнивая.       Минхо закатил глаза, кладя их на стол рядом с Чаном, а затем устроился на стуле у кровати пациента.       — Как дела? — спросил Чан, и Минхо моргнул, подавив смех.       — Разве не я должен спрашивать тебя об этом?       — Я уверен, что Джисонни проинформировал тебя о моём состоянии. Мало что изменилось, — беспечно ответил он.       — Да, но как дела у тебя, хён? Ты действительно… — Минхо сделал глубокий вдох, пытаясь сохранить свой голос спокойным, — Ты действительно в порядке?       — Я, — Чан слегка улыбнулся ему, — Минхо-я, пожалуйста, не беспокойся обо мне.       Выражение привязанности слегка застало Минхо врасплох, но небольшая часть его была довольна этим. Это заставило его почувствовать, что он заслужил что-то, пусть он никогда бы в этом и не признался.       — Трудно не верить, — произнёс он в ответ.       — Ты чувствуешь себя виноватым? — тихо спросил он.       Минхо даже не был удивлён этим. Чан всегда умел видеть людей насквозь, и это была одна из вещей, которыми Ли больше всего восхищался в лидере. Он медленно кивнул, зная, что пытаться лгать ему — бесполезно.       — Тебе не следовало возвращаться за мной, — слова казались тяжёлыми на его языке, но в ту секунду, когда они прозвучали открыто, его телу стало легче. Он не осмелился бы сказать эти слова кому-либо ещё, особенно Джисону, но здесь он чувствовал себя в безопасности.       — А почему бы и нет? — Чан задумчиво наклонил голову.       — Я не был участником Бродячих, — Минхо растерянно уставился на Чана.       — Да, ты не был одним из нас, — согласился Чан, — И ты всё равно променял себя на Чанбина. Почему это, Минхо? — Ли не был готов к этому вопросу и в отчаянии покачал головой, не в силах придумать ответ.       — Я не знаю, — сказал он, — Просто мне показалось, что это был правильный поступок.       — У тебя была флешка, — указал Чан, — Некоторые согласились бы, что это был глупый поступок. Ты мог бы завалить миссию, если бы тебя раскусили. Самым логичным планом было бы покинуть Чанбина. Он был Бездомным, и ты знал, что мы никогда бы его не бросили, при этом ты не думал, что мы придём за тобой, если тебя поймают.       Минхо не мог решить, восхищался он или ненавидел то, как Чан так небрежно передавал ему все свои мысли. Ли заставил себя встретиться взглядом с Чаном, беспорядочные мысли начали вставать на свои места.       — Я не уверен, почему я это сделал, — медленно сказал он, — Сначала это было из-за того, что я знал о сильной привязанности Джисона к нему.       — А потом? — Чан мягко надавил.       — У Чанбина было больше информации о Бездомных, конфиденциальной информации. Если бы они схватили его, они, вероятно, пытали бы его, — ответил Минхо, на что Чан кивнул, ничуть не удивлённый.       — Как у тебя дела, Минхо? — снова спросил он, но на этот раз вопрос звучал совершенно по-другому.       — Я… Хорошо, — ответил Минхо, и впервые он понял, что эти слова были правдой, — Я наконец-то уговорил Чонина переехать домой, но, возможно, он уломает тебя присоединиться к банде через девять месяцев.       Чан улыбнулся так, словно был посвящён в секрет, о котором Минхо не знал, но это не было недобрым, поэтому Ли продолжил.       — Хёнджин внезапно хочет стать врачом или кем-то таки, а Чанбин и Джисон постоянно вцепляются друг другу в глотки. Я не знаю, как ты вообще справлялся с этим.       — Ну, зато ничего не меняется, — усмехнулся Чан.       — Сынмин вернулся в колледж, — добавил Минхо, потому что теперь, когда он говорил обо всех, то он не смог остановиться, — Он жалуется на всю эту работу по наверстыванию упущенного, но нога его не беспокоит, так что я думаю, что это победа. О! И Феликс…       — Минхо, — прервал Чан, прервав его очередным смешком.       — Да?       — Я спросил, как у тебя дела, — нежно улыбнулся.       — О, — тупо ответил Минхо.       — Ты рассказал мне буквально обо всех остальных, — добавил Чан.       — Как я уже сказал, у меня всё хорошо. Приятно заботиться о других, и, видя их счастливыми, я тоже чувствую себя лучше, — Минхо откинулся на спинку стула.       Чан кивнул, и Ли понял, что тому, вероятно, знакомы эти чувства лучше, чем кому-либо другому.       Тишина затягивалась, и хотя она должна была быть неудобной, она не была таковой. Минхо чувствовал себя спокойным, умиротворённым так, как не чувствовал уже долгое время. Эта неделя была полна эмоций и сдерживаемых разочарований, но также это был первый раз в его жизни, когда Ли подумал, что, возможно, он мог бы перестать убегать. Хватит ждать следующей битвы, в которой он, возможно, не выиграет. Он позволил себе расслабиться.       Минхо взглянул на Чана, только чтобы обнаружить, что лидер уже наблюдает за ним терпеливым взглядом. Было кое-что, о чём Минхо хотел спросить его с тех пор, как принял решение навестить, но от этого вопроса у него что-то неприятно сжалось в животе. Тем не менее, он взял себя в руки и выдавил слова.       — Хён, когда ты возвращаешься?       Чан нежно улыбнулся ему, как будто знал, что последует именно этот вопрос.       — Я не вернусь — легко ответил Чан, словно это были классические на день, а Минхо уставился на него, не веря своим ушам.       — Ч-что?       Чан вздохнул, долго и тяжело, и Минхо вспомнил, сколько раз он смотрел на лидера и удивлялся, насколько на самом деле устал этот парень.       — Я давно хотел уйти в отставку, — осторожно начал он, — Я всегда думал, что это будет гораздо позже, после того, как у меня будет время полностью обучить свою замену, понимаешь? Но это… — Чан замолчал, взглянув на свои ноги.       Впервые Минхо уловил намёк на грусть в задумчивом выражении лица Чана, но и оно исчезло в мгновение ока, возвращая улыбку на место.       — Кроме того, — продолжил Чан, — Есть некоторые вещи, которым ты просто не можешь научить.       — Так что же происходит сейчас?       Улыбка Чана стала шире, в его взгляде плясало веселье, будто он понял шутку, которую Минхо не озвучил.       — Кто-то должен вести Бездомных, ты так не думаешь?       — Конечно, — легко согласился он. Очевидным выбором был Енхён, но мужчина провёл почти всё своё время в больнице с Чаном. Он предполагал, что Енхён сможет сбалансировать и то, и другое, но это было бы трудно, потому что его сердце всегда было бы с Чаном, — Енхён станет потрясающим…       — Я хочу, чтобы ты стал лидером, Минхо, — сказал Чан без колебаний в голосе. Минхо уставился на Чана, шок заморозил его. Он только что услышал что?       — Хён, ты сумасшедший. Сколько обезболивающих ты принимаешь? — спросил он совершенно серьёзно, когда Чан рассмеялся, — Енхён — лучший выбор.       — Он уходит вместе со мной, — ответил он невероятно мягким и нежным голосом, — Я всегда хотел путешествовать, но никогда не хотел делать это в одиночку.       — Хорошо, тогда Чанбин… — Минхо моргнул, глядя на Чана.       — Никогда не хотел быть лидером, — закончил Чан предложение Минхо за него, как будто он знал, что это будет следующим аргументом Минхо, — Он всегда лучше всех работал за кулисами, а Джисон чересчур эмоционален и слишком молод.       — Хён, ты же знаешь, как безумно это звучит, да? — Минхо встал и прошёлся по комнате, — Я в банде всего неделю.       — Я знаю, но я всегда думал, что из тебя получился бы отличный лидер, а с тех пор, как ты поменялся местами с Чанбином, я точно знал, что хочу, чтобы именно ты заменил меня. Этот день просто наступил намного раньше, чем ожидалось.       — Вот почему, — Минхо моргнул, глядя на него, — Вот почему ты заставил меня пообещать присматривать за участниками?       — Я действительно думал… — он оборвал себя, но Минхо дополнил оставшуюся часть предложения самостоятельно.       «Я действительно думал, что умру.»       Минхо вздрогнул, подавляя образ безжизненного тела Чана.       — Я знал, что если… Что если это произойдет, всё будет в полном беспорядке, что все будут смотреть на Енхёна, а он не сможет руководить, — в словах не было горечи, только тяжёлая печаль, и они обменялись взглядами облегчения, что худшего сценария не произошло, — Вот почему я заставил тебя пообещать. Я уже сказал Енхёну, что хочу, чтобы ты занял моё место, и я понимал, что если бы я умер, с Бродячими было бы всё хорошо.       У Минхо перехватило дыхание, когда он уставился на Чана, изучая его лицо. В его глазах была только честность, и сердце Ли разбилось от чрезмерного доверия, которое оказал ему старший.       — Конечно, я всё равно был бы рядом, чтобы помочь, — сказал Чан, — А Чанбин с Джисоном были бы твоими руками, как они были моими. Вы бы не были предоставлены сами себе, но мы должны были бы сделать это быстро, и это определённо могло бы сработать в нашу пользу…       — Подожди, притормози, это слишком много, чтобы осознать, — прервал Минхо, садясь обратно. Он обхватил голову руками и провёл пальцами по волосам, — Остальные… Они знают?       — Да, — признался Чан, — Я попросил Джисона прислать тебя ко мне, когда он решит, что ты готов это услышать.       — Ты уверен? — его голос был резким, а взгляд напряжённым, — Ты уверен во мне? Что, если я облажаюсь?       — Это случается с каждым, поверь, но я знаю, что ты сможешь всё исправить. Ты умный, Минхо, храбрый, быстро соображающий и умело стоящий на ногах. Тебе удаётся сохранять спокойствие, когда того требует ситуация, даже когда остальные паникуют, и ты заботишься о них больше, чем о себе. Я был бы польщён, если бы ты занял моё место.       Глаза Минхо непроизвольно наполнились слезами. Он не был уверен, что именно чувствовал, этого было слишком много. Взгляд Чана был невероятно мягким, полным терпения.       — Ты согласен? — Минхо вытер лицо, пытаясь взять себя в руки.       — Конечно, ты старый засранец, — оскорбление прозвучало как нежность, заставив Чана ухмыльнуться, — Но я никогда не смог бы занять твоё место, ты ведь это знаешь, верно? — на что Чан лишь отмахнулся от него.       — Ты свершишь великие дела, Минхо. Я верю в это.

w(°ｏ°)w

      Они немного поговорили, в основном о том, как именно они собираются обнародовать информацию о новом лидере. Чан сказал, что время может сыграть им на руку. Если они позволят другим бандам поверить, что Минхо занял эту должность во время отсутствия Чана, это заставит их бояться Ли ещё больше.       К тому времени, как он вернулся в дом, было уже поздно, и он забрался в кровать рядом с Джисоном, который немедленно перевернулся и положил подбородок на грудь Минхо, его глаза блестели от возбуждения.       — Он тебя спрашивал?       Минхо мягко улыбнулся ему, убирая волосы с его глаз, прежде чем наклониться вперёд, чтобы поцеловать его в лоб.       — Да, — его ухмылка стала злой, когда он легонько щёлкнул Джисона по лбу, прямо в том месте, которое он только что поцеловал, — Это за то, что не предупредил меня, придурок.       — Чёрт, хотел бы я видеть твое лицо, — Джисон надулся, но в итоге рассмеялся, — Наверное, разинул рот, как рыба.       — А вот и нет! — зашипел Минхо.       Джисон выжидающе уставился на него, и когда Ли больше ничего не сказал, он заскулил.       — Не заставляй меня ждать!       — Я думаю, это справедливо, поскольку ты знал, что он собирается пригласить меня на целую неделю раньше, чем я.       — Хён, — застонал Джисон, двигаясь, чтобы откатиться, но Минхо только быстро пробормотал «нет» и потянул его назад, заключая младшего в свои объятия, — Кто же знал, что ты можешь быть таким прилипчивым.       — Тебе это нравится, — пробормотал Минхо в шею Джисону.       Хан вздохнул, проводя руками по волосам Минхо.       — Да, — признался он. Они помолчали ещё минуту, прежде чем Джисон прошептал, — Ты сказал «да», верно?       Было что-то в его голосе, из-за чего он казался уязвимым, неуверенным. Минхо протяжно выдохнул над ключицами Джисона, заставляя его содрогнуться в объятиях. Ли тут же ухмыльнулся такой реакции, а затем слегка поцеловал кожу.       — Ага.       Минхо не нужно было поднимать взгляд, чтобы понять, что Джисон ухмыляется. Руки младшего сомкнулись вокруг него.       — Ты нервничаешь?       — В полном ужасе, — ответил Минхо, не задумываясь.       — Я буду с тобой на каждом шагу этого нелёгкого пути, — сказал ему Джисон, — Я обещаю.       Минхо вздохнул, позволяя себе устроиться в объятиях Джисона, что ощущались как само обещание, как возвращение домой после долгого рабочего дня, и Ли понравилась эта мысль. У него никогда раньше не было дома, но здесь он знал, что у него всё получится.       — Я люблю тебя, — прошептал он.       Он мог слышать сердцебиение Джисона, быстрое, но ровное, и это почти пугало его тем, как сильно он его любил. Не было ни одной его части, где он не чувствовал бы тепла интенсивного и всепоглощающего, и иногда его было так много, что он не знал, куда всё это девать.       — Я люблю тебя больше, — промурлыкал Джисон, притягивая его к себе, чтобы поцеловать в губы, что само по себе было ещё одним крепким обещанием.       Он знал, что многое изменилось и что многое ещё изменится, но не чувствовал разницы. Бродячие теперь действительно были его бандой, но даже это не ощущалось по-другому. В нём всё ещё чувствовалась та же яростная забота и осознание того, что теперь он сделает для них всё, что угодно.       И особенно для Джисона.       Он знал, что независимо от того, какие стрелы будут лететь в него, пока Хан рядом, он отразит их всех. Завтра должна была начаться его жизнь лидера Бродячих, но сегодня он был просто Ли Минхо, обычного влюблённого в парня по имени Хан Джисон.       Он не мог отбросить мысль, что с завтрашнего дня его координально поменяется, но это только внешне. В узких кругах среди любимых он будет всё тем же парнем одиночкой, прилепившемуся к любимому, словно пельмешек в кастрюле. Так почему бы не исполнить это? Не забраться ещё больше в чужие объятия, не обхватить человечка рядом всеми конечностями и не слипнуться на бесконечность?       Что ж, думаю, он так и сделает…