Йенгангер не дышит

Прохладная ладонь на лбу и тихий женский голос помогли очнуться. Только веки словно стали каменными – и не поднять. Незнакомые слова – мягкие и тягучие, как мёд диких пчёл, продолжали звучать дивным заклинанием. Казалось, каждое слово вынуждало биться сердце, согревало кожу, заставляло вспыхивать маленькие солнца под закрытыми веками. Я шумно вздохнул. Слова смолкли, повисла напряжённая тишина, будто ждали, что я буду делать. Сделав усилие, всё же открыл глаза и увидел склонённое над собой лицо Рангрид. Рядом весело трещал костёр, и в отблесках пламени её лицо казалось старше и серьёзнее. - Как ты? Тела я почти не чувствовал, но явно ещё не попал в мир мёртвых. - Не умер. А что произошло? Я попытался приподняться и оглядеться, спину тут же пронзила боль, и, едва сдержав вскрик, упал обратно. - Лежи, не двигайся. – Она наклонилась, рыжие прядки коснулись моей щеки, и поправила что-то у меня под головой. Через миг дошло, что там нечто вроде подушки. Но, судя по жёсткости – седельная сумка чудесницы. Но и на том спасибо. - Я видела сияние, а потом всё померкло, и послышался твой крик. Прибежав сюда, увидела, что ты без чувств. Вытянула на берег, развела костёр и, как могла, постаралась помочь. Спасибо целебнику. – Она указала на камешек у меня на груди. – Он тебя долго держал, не дал всем силам уйти в воду. М-да. Всё же не стоит больше связываться с богами. Раньше к столь древним силам я не обращался, поэтому и не знал, чем может грозить. Я принюхался. - Странный костёр, совсем не чувствую дыма. Она усмехнулась: - Как и положено огню чудесницы – горит жарко, греет ласково, дымом не чадит. - Буду знать, - пробормотал. – Долго я приходил в себя? - Где-то час, - пожала она плечами. – Да только, боюсь, что нам тут всю ночь придётся провести. Неприятно слышать, но Рангрид может быть права. Прям сейчас вскочить на ноги я не сумею. А забраться на коня и подавно. - Не жалеешь? Медные брови изумлённо изогнулись, а потом она расхохоталась. - Чудной ты, Оларс, всё же. Считай, за меня всё сделал, так что жалеть не о чем. Я ещё и твоя должница. Я промолчал, потому что как-то об этом не задумывался. Не так плохо, когда тебе должна чудесница. К тому же… такая. - И что дальше? - Дальше? – Она бросила быстрый взгляд на огонь. – Дальше ждём, пока тебе станет лучше, и идём на постоялый двор. - Нет, я не об этом. Рангрид снова посмотрела на меня, чуть улыбнулась уголками пухлых губ. - А там видно будет. Я чуть приподнялся и опёрся на локоть, прислушавшись к ощущениям. Уже не боль, а так лишь – тянет да ноет, значит, скоро пройдёт. - Расскажи о себе. Чудесница тем временем сняла с пояса кожаный мешочек, развязала, сыпанула на раскрытую ладонь жёлтый порошок и бросила в костёр. Языки пламени тут же взвились вверх, громко затрещав. - Да что тут рассказывать. Край наш далёкий, хоть и не дикий. Дружим мы с лаайге да Къёргаром. Заезжают к нам и торговцы из далёких земель, и сами море знаем и любим. Она смотрела не на меня – на костёр. В глазах отражался огонь, но не надолго, тут же исчезал, словно истаивая в янтарной глубине. - Так вот. Однажды мой отец ушёл в море, в далёкую Гардарру, а после вернулся не один, а с женой. Светлавой её звали – целительницей и шептуньей была. Матушка с ветром умела разговаривать и деревьями, а молилась и благословения просила только у одной Леле Славной. Гардары – не такие, как мы, хоть и похожи. И это мы их так зовём, а себя они чудно кличут – славы. Оттого и богиня их – Славная. А отец был истинным чудесником Мерикиви – края янтаря, соснового леса и солёного моря. Вот так и учили меня, давали знания, мечтали видеть своей преемницей. А потом… Что-то зашелестело в кустах, Рангрид нахмурилась. Я повернул голову в сторону звука – нет, ничего, всего лишь ветер. Она вздохнула: - А потом разлюбил отец её. Ушёл с лесной колдуньей – рыжей да хитрой, забыл свою Светлаву и больше к нам не возвращался. Да уж. И такое бывает. Рангрид молчала и покусывала губы. Дёрнуло ж меня расспросить! Хотел было уже сказать, что не надо дальше, но она продолжила: - Позже и вовсе худо стало. Мерикиви хоть народ не воинственный и гостям рад, но чужаков, живущих среди них, не особо чествует. Вот и с матерью так. Пока она с отцом была – тихо и мирно жили, а как ушёл он, стали косые взгляды бросать, мол, чужеземка виновата, что Вирре семью бросил и дочь маленькую оставил. Но с этим бы мы справились, но… как-то рано утром к нашему берегу пристали драккары. Четыре или пять, все из чёрного дерева, с белыми парусами, на которых змеился синий герб, а щиты так начищены, что смотреть больно. Я вздрогнул. Перед глазами промелькнула та роковая ночь, когда уничтожили всех Глёмтов, тускло блеснул синий герб Хозяина Штормов. Рангрид оставалась спокойной и невозмутимой. - Я тогда слишком мала была. Толком и понять ничего не могла. Смотреть на чужестранцев боялась. Вот перед тобой закутанные в серое фигуры – ничего, идут себе спокойно. Но стоит кому-либо повернуться, глянуть, тебя тут же к месту и примораживает. Я от старосты деревни шла домой, но вдруг как-то поняла, что лучше подождать. Спряталась за деревом и стала наблюдать. Один из них – самый статный, видимо, господин над всеми, долго о чём-то говорил с матушкой. Долго она его слушала, а потом вдруг послышался отчаянный крик матери – стон вперемешку с проклятьями, а наш деревянный домик вспыхнул огнём со всех сторон. Я похолодел. Огонь – его оружие, хоть сам Спокельсе и порождение Мрака. Рангрид некоторое время молчала, потом глянула на меня. Только глаза у чудесницы будто стекло – глядела на меня, а сама совсем не здесь. - Господин тот выскочить успел, сплюнул, отряхнул лишь пепел с плаща. А потом бегом к своим. Но вдруг остановился. У меня внутри всё так и упало, потому что поняла, что заметил, и смотрит на меня. Долго смотрел, а у меня от ужаса подкосились ноги. Хоть серый капюшон и скрывал лицо, но оттуда на меня глядела кромешная тьма, и могильным холодом тянуло. А он вдруг рассмеялся… никогда не забуду тот смех, и сказал: - Значит, вот она – дочка. Ну, ничего. Раз уж верная сильно твоя мать, то не бывать тебе таковой. Никогда. Отныне будешь ты Рангрид, Всегда Предающая. За спиной послышался плеск. Я вскочил на ноги – тело уже полностью слушалось. Вокруг – никого, но всё же что-то мне не нравилось. - Ого, лихо! - Она тоже поднялась, глядя на меня. - Как это ты так быстро? - Опыт, - буркнул я, а про себя добавил: «и немного магии в полумёртвом теле». - Поехали назад, мне здесь не нравится. Рангрид пожала плечами, но сбрасывать со счетов моё беспокойство не стала. - Поехали, кони тут рядом. Она произнесла несколько слов, взмахнула рукой, и костёр погас. Я подхватил седельную сумку, на которой ещё недавно лежал, и отдал девушке. - Твоя мать погибла? Впрочем, что за глупый вопрос? Пока мне ещё не встречались те, кто мог бы сбежать из заклятого огня Хозяина Штормов. - Да. – Рангрид приладила сумку и легко вскочила в седло. – Сбежалось полдеревни, но спасти так и не сумели. Меня, зареванную и сорвавшую голос от крика, сразу жена старосты к себе забрала. А через время отвели к отцу с мачехой. Но лесная ведьма меня невзлюбила. Хоть никогда куском лепешки не попрекала, но я всё чувствовала: и недобрый взгляд, и холод в руках. А когда родился младший братишка, так и вовсе про меня забыли. Я взобрался на Аяна, и мы тронулись вперёд. - Едва минуло шестнадцать, сама взяла в руки янтарь и ушла из деревни. Чудесницы везде нужны. Так и зарабатывала на еду, переходя из одного места в другое. Шестнадцать? Я искоса глянул на неё. Но сколько же сейчас? И сколько лет она так скитается? - Ну, а ты, Оларс? – Она повернула голову ко мне. – Местный или из далёких краёв? И какого будешь роду? - С севера. Из Ванханена. Род мой… Почему-то не захотелось говорить правду. То ли проклятье Хозяина Штормов заставило задуматься, то ли что ещё. - Забытым зови, чудесница. Не прогадаешь точно. Да и верно это будет, уж десять лет, как не видел я родных мест. Да и не на что там уже смотреть. - И ты так и не знаешь, кто приходил и стал причиной гибели твоей матери? Рангрид напряженно смотрела на дорогу, подняв руку, откинула назад густые рябиновые пряди. - Нет. Но лишь один раз слышала, как отец в разговоре с Арьей – своей лесной ведьмой, сказал: «Светлава сама накликала беду. Говорил ей, не шутить с даром, не вырывать умирающих у Госпожи Смерти. Но не слушала. И хоть не делала зла, но слишком силен был дар. И, как видишь, пришла к ней не Леле Славная, а Хозяин Штормов». Желание уничтожить эту тварь стало только крепче. Всю оставшуюся дорогу мы проехали молча. *** На постоялом дворе вовсю кипела работа: слуги перекрикивались и бегали туда-сюда, постояльцы выглядывали из окон или прохаживались по двору. И Асгейр успевал везде: и дать подзатыльник пострельчонку-конюху, и бросить пару слов худенькой подавальщице, и улыбнуться с лёгким поклоном уважаемой ярлунгской госпоже. Аян нетерпеливо топнул копытом. Арве засмеялся: - До чего же он норовистый! - Какой есть, - хмыкнул я. Рангрид решила ехать с нами, но ещё собиралась, поэтому приходилось её ждать. Пока мы стояли, я вдруг понял, что на меня внимательно смотрит стоявшая возле дома женщина. Уже не молодая, низенькая – не выше Арве; полная и округлая – будто пирожок сдобный, надкусишь – вишнёвый сок брызнет. Круглолицая, румяная, глаза карие, брови, словно углём нарисованные, а из-под белого чепца выбились локоны цвета амрового ореха. Явно южная кровь. Но одета скромно – простое коричневое платье и белый передник, а на шее нить красных бус. И смотрела так, будто старой знакомой была или вовсе я ей был родственником. - Да что ж такое… о! – послышался за спиной голос Йорда. Женщина неожиданно улыбнулась. До меня дошло, в чём дело, я обернулся к слуге. Тот, довольно улыбаясь, глядел на пышнотелую красавицу. - Это твоя кухарка? - Ага, - кивнул он. Казалось, ещё чуть-чуть и рисе лопнет от удовольствия. – Моя Хъёрдис. – При этом, прозвучало это как-то на удивление ласково и мягко. - Когда это уже успела стать твоей? – хмыкнул я. - Меньше надо по озёрам с чудесницами бродить, - не смутился он. - И, знаете, господин Оларс, женюсь. Ей-богу, женюсь. Арве смотрел на нас, едва сдерживая улыбку. - Ты что… уже успел наобещать и это?! - Нет, - глубокомысленно возразил рисе, - но почти. Что именно «но почти» я так и не смог выяснить, потому что подъехала Рангрид. - Можем трогаться в путь, я готова. Йорд послал своей красавице воздушный поцелуй и помахал рукой. Чудесница изумлённо посмотрела на меня, но, поняв, что лучше промолчать, вдруг совсем по-девчоночьи хихикнула. - Очень смешно, - мрачно отметил я. – Ты тоже будешь дожидаться Мяран? Она покачала головой: - Нет, ни к чему. Всевидица сильно запаздывает. Я удивлённо посмотрел на Рангрид: - Откуда ты знаешь? Но ответом была лишь загадочная улыбка, и чудесница тут же двинулась за рисе. Некоторое время я озадаченно смотрел ей вслед, пытаясь понять, что бы это могло значить. - Оларс, едем? – тихо спросил Арве. Я кивнул и тронулся вперёд. За спиной оставался Ярлунг, но впереди нас ждали белые просторы Браннхальда.