Йенгангер не дышит

Дорога вилась белой широкой лентой, Аян мчался вперёд, будто летел на крыльях. Что там ледяные линормы – нет на свете лучше моего коня! Правда, Югле всё равно обгоняла нас. Впрочем, ей и положено, куда хуже было бы, если б проводница плелась сзади. День выдался солнечным, мороз искусал щеки, но настроение всё равно было на высоте. Браннхальд остался за спиной. Чтобы добраться до края лаайге, живущих в деревянных тупах – низких избах, больше походящих на жилища гардаров, нежели браннхальдцев, нужно было два дня и ночь. По правую сторону появился лес. Не такой, как в Раудбрёмме, а суровый, мрачный, холодный. И пусть раудбрёммскому было далеко до свежести и богатства южных лесов, он всё равно казался более живым и уютным. Югле спустилась ниже, покружилась над моей головой. Аян заржал и остановился. Я нахмурился. Видимо, дорога шла через лес, но конь отказывался туда идти. Сова села мне на плечо. Я вздрогнул от неожиданности – ну, и коготочки! Протянул руку и погладил его по тёмно-серым перьям. - Куда дальше? - Ух-ху, - выразительно сообщила она. - Если обернёшься человеком – дело пойдёт быстрее. Югле взмахнула крыльями, раздался хлопок, и через миг передо мной стояла девушка в плаще. Теперь волосы были убраны в тугую косу и закручены на затылке. Лицо от этого казалось ещё более резким и нечеловеческим. - Здесь придётся идти пешком. – Она махнула рукой на лес. – Дорога ещё не близкая – до ночи, а потом ещё день путь. И рядом никаких живых поселений. Я нахмурился. Хоть пищу мы и взяли, приятного мало. - Получается, эта часть дикая? С коня пришлось спешиться и, подхватив под уздцы, повести за собой по узкой тропинке, терявшейся в лесу. - Нет, - качнула головой Югле, - есть пара деревенек. Она шла рядом, только если под моими ногами и копытами Аяна снег громко скрипел, то шаги девушки были бесшумны. А когда я обернулся, то вместо человеческих следов увидел отпечатки птичьих лапок. Тем не менее, её слова заставили озадачиться. - Какие деревеньки? Ты же сама сказала… - Я сказала, что нет живых, - пожала плечами она. – А вот заброшенных – пожалуйста. Я нахмурился: - А как же получилось, что между землями лаайге, на которых живёт немало людей, и Браннхальда, никого нет? Югле кинула на меня взгляд и усмехнулась: - Здесь жили валкары – крылатые девы, прислужницы самого Вирвельвина – Великого Властелина ветров. Они могли провести смертного на небо, если на то была воля богов. И всегда были врагами Мрака. Я молча слушал. Да, про них тоже слышал не один раз. Только вот бабушка говорила, что те валкары, которые ещё остались, покинули эти края. И часть, если верить легендам, отправилась к морю и присягнула Гунфридру – Владыке морей. И будто он сам вышел из волн и принял их на службу. Но даже в детстве я не мог понять, как крылатые девы могли подчиниться водам. - А потом? - А потом пришли Повелители Холода. Тропинка и вовсе исчезла, теперь приходилось нагибать и отводить пушистые лапы елей, покрытые белым снегом. -… и хоть часть валкар попыталась отбиться, защитить, да только, - Югле резко замолчала. – В общем, замёрзли все валкары. Превратились в лёд. Янсрунд и Иданнр тогда-то посильнее были, чем сейчас. Поэтому вот так и вышло. - Но мы заночуем в мёртвой деревне? – хмыкнул я. Она покосилась на меня: - Как догадался? Некоторое время я молчал, желая, чтобы прислужница Мяран немного понервничала. Её самоуверенность меня раздражала, поэтому церемониться особого желания не было. Всё же сова, а не всевидица. - Ну? Аян фыркнул, я глянул на коня: - Ничего, потерпи. Скоро остановимся. Так вот, - я по-прежнему не смотрел на Югле. – дорога долгая. И тебе, и мне нужен отдых. Ночевать в лесу на снегу – не лучший выбор. Пусть Повелителей Холода больше нет, но Госпожа Зима осталась. Послышался довольный смешок. - Меня не особо радует место, куда мы должны прийти. – Я споткнулся, дёрнул за поводья сильнее, чем следовало, Аян тут же остановился. Пришлось потратить время, чтобы уговорить его идти дальше. - Соображаешь, йенгангер, - хмыкнула Югле. - Ну, спасибо. – Я чувствовал пробирающий до костей холод и подбирающуюся на мягких лапах усталость. Интересно, сколько мы уже шагаем? – Кстати, почему ты мне помогала? На мгновение на губах Югле появилась улыбка, но ничего хорошего я в ней не увидел. Хотя, может, показалось? Ведь она больше сова, чем человек. А с умеющими менять облик, да ещё и на звериный, всегда сложно что-то понять. - Всевидица велела. В её руках все нити судьбы. Но вот про Мяран Югле отозвалась с какой-то неожиданной мягкостью и уважением. Будто, и впрямь верила в волшебные силы предсказательницы лаайге. - Нити судьбы… - повторил я и тут же хмыкнул: - Держит, да управлять не может. Югле не ответила. Не знаю, сколько продолжался наш путь. Шли долго. Я порядком устал, замёрз и готов был прибить любого, кто посмеет приблизиться. Солнце уже опускалось в край Мрака, а Госпожа Ночь готовилась накинуть на землю свой бархатный покров. - Смотри. – Югле указала вперёд. – Это она. Сразу я ничего не заметил, но, всмотревшись в даль, понял, о чём она говорит. На небольшой опушке было пять или шесть домиков. Только целыми осталось всего два, а остальные – развалины. И если развалины – камни, то дома будто… Я нахмурился. Будто кто из снега построил. Стены – белые, крыши – гладкие, как водой облитые и заледеневшие на морозе, в окнах – тьма. И смотришь – нет никого. Пустота. А внутри всё сжимается от непонятной тоски и боли. - Пойдём в этот. – Югле указала закутанной в серый плащ рукой на ближайшим дом. – Я здесь уже ночевала. Несмотря на слова девы-совы, мне это идея совершенно не нравилась. Югле тем временем браво прошла к дому. Поняв, что я остановился, оглянулась и нахмурилась: - Ну, чего ты? Я передёрнул плечами. Если сразу не мог сообразить, что меня останавливает, то теперь понял – здесь пахло смертью. Не той – древней, почти исчезнувшей и замёрзшей, а… - Здесь никого нет, - холодно отрезала Югле и, не став меня дожидаться, ухватилась за ручку и дёрнула на себя. Разделся жалобный скрип, снежная дверь отворилась. Какая-то маленькая тёмная тень шмыгнула вдоль стены. - Югле, здесь что-то не так. Она нахмурилась, явно хотела сказать что-то резкое, но замолчала. Всё же хоть и посланница великой Мяран, а способностями Посредника не обладает. Я огляделся. Тень больше не появлялась. Но чувство тревоги росло. Как и чувство неопределённости. Как поступить? Остаться на улице и превратиться в ледышку или же войти внутрь дома из снега, но столкнуться нос к носу с неизвестностью. - Пошли, - тихо, но уверенно повторила Югле и поманила за собой. – Не бойся. К тому же у тебя есть огонь. Да и тут сарай есть. На удивление теплее, чем дом. Вон, - она указала на каменную пристройку возле дома. – Аяну будет лучше, чем нам. Я не был уверен, что это сарай, но спорить не стал. Отведя коня и покормив как следует, всё же вошёл в дом. Внутри, на удивление, не было ни льда, ни снега. Две деревянных лавки, широкий стол, очаг, на стене даже висела шкура медведя. На полу какие-то плетёные светлые дорожки. Разобрать из чего именно я не сумел. - Надо же, - пробормотал я. – Будто Господин Сон хранит это место. - Он младший брат Смерти. – Югле уже жевала кусок солонины из прихваченных у Сверре продуктов. – Так что ничего удивительного. Я опустился на свободную лавку. И всё же тень мне не понравилась. Югле смотрела на меня с любопытством: - Очаг-то разжигать не будем разве? Я озадачился, глянул на него и пожал плечами: - Рад бы. Только… Девушка неожиданно прыснула со смеху. Я оторопело уставился на неё. - А что смешного-то? Она глянула на меня и снова покатилась со смеху: - Ты ещё спроси, где взять огня. Совершенно не понимая приступа такого дикого веселья, я хмыкнул: - И где? Югле перестала хохотать: - Так, кажется, тут всё сложно. Ну, подумай сам, йенгангер. Малые боги дали тебе искру, вселили её в твоё полумёртвое сердце. Неужели ты решил, что она стала пеплом? Я нахмурился. Обычно боги, пусть даже малые, не дают что-то просто так. За каждый дар – нужно платить. Искорки помогли мне разобраться с Холодными камнями, а я выполнил их задачу и избавил землю от Повелителей Холода. Но теперь… Теперь никто никому ничего не должен. Подняв руки, молча глянул на свои пальцы. Югле молчала. Хмыкнул. По ладоням пробежали лиловые огоньки, и вдруг резко вспыхнули ослепительные пламенем. Я вскрикнул от боли, попытался сбросить огонь, однако он и не подумал гаснуть. Только теперь уже не жёг, а мягко, приятно согревал. Не веря своим глазам, я, замерев, смотрел на окутавшее кисти пламя: лиловое, пронизанное искрами как огненные аметисты. - Вот видишь, - шепнула Югле с улыбкой и одобрением, - есть огонь. А ты верить не хочешь. Ответить было нечего. Я молча встал и подошёл к очагу, лиловые огоньки вспыхнули и кинулись к нему. Миг – в очаге весело заплясал яркий рыжий огонь. В голове проносились мысли: что происходит? Вроде бы всё по-старому, но я явно меняюсь. Есть хоть и хочется, но не так, как раньше. Усталость накатывает волнами и тут же спадает. Сон. Да, сон ещё не нужен. Но если надо, то могу обойтись и без него. Волшебство древних богов держится и не собирается покидать моё тело. Неужели магия бабушки начала… покидать меня? Если так, то скоро я стану йенгангером. Полностью. Откуда-то раздался шорох. Краем глаза я заметил, как по стене метнулась тень. Но Югле зевнула и потянулась. - Давай спать, Оларс. Завтра дорога долгая будет. И чем быстрее её пойдём – тем лучше. Я ещё раз огляделся, но больше ничего не сказал. Сидеть на страже тоже не хотелось. Да и вряд ли мне сумеет навредить тень. Сон пришёл сразу, стоило только улечься на лавку и закрыть глаза. Кажется, в нём была смеющаяся Рангрид, что протягивала ко мне руки, и улыбающийся Арве с флейтой в руках. А потом флейта запела. Горько, печально, страшно: - Я построю дом себе из снега На окраине лесной дороги. Заметет метель жестоким бегом Дома моего высокие пороги, Запорошит окна, двери, ставни, Чтоб ко мне никто не постучался, Чтобы гость незваный утром ранним Не нарушил моего покоя. Моего плеча коснулись чьи-то пальцы – легкие и сухие – пробежали аккуратно вниз, к локтю. - Так меня растили, так меня учили Радости и боли, гордости и гневу. Если старый дом спалили - Значит, я построю новый дом из снега. Сон растаял, я открыл глаза и чуть не закричал, но мой рот тут же зажала сухая ладонь.