Йенгангер не дышит

Голова раскалывалась. Спину ломило, а плечо давило что-то твёрдое. С трудом разлепив глаза, я приподнялся на локтях и огляделся. Время шло, а увиденное никак не хотело укладываться в голове: серое небо почти сливалось с мерно, почти лениво, перекатывающимися волнами, ветер рвал парус — некогда белый, а сейчас изрядно истрёпанный и едва выделявшийся на фоне неба и моря. Спустя пару мгновений, я понял, что попросту лежу на палубе, на любезно кем-то подстеленном плаще. Ко мне кто-то склонился и тронул за плечо. Повернув голову, встретился с пронзительным живым взглядом согнувшегося надо мной сухого мужчины. На нём была старая латаная одежда моряка, широкий кожаный пояс с несколькими кинжалами, а пшеничные волосы придерживались кожаным ремешком. По лицу — северянин, только… — Живой? Я кивнул и попытался встать, но в голове будто что-то взорвалось и, стиснув зубы, чуть не рухнул назад. — Эй-эй, осторожнее. Он успел меня подхватить и снова помог улечься на плащ. — Что там, Лирак? — послышался зычный бас. — Он пришёл в себя, мой ярл! — крикнул Лирак, вновь выпрямляясь. — Только ещё плох. — Ничего, бывает хуже. Волна дурноты ушла, я шумно выдохнул. — Как я здесь оказался? — спросил, не открывая глаза. — С нашим кракеном познакомился, — смешок. — Он у нас любит новых людей. — На закуску, — грубо рубанули рядом. Меня сгребли в охапку и резко подняли. Голова пошла кругом, внутри закипела злость. Волей-неволей глаза пришлось приоткрыть. — Гнилые водоросли, и те выглядят лучше тебя, парень. Но я не мог ничем ответить, съёжившись, глядя на стоявшего рядом. Утбурды всего севера, как он огромен! Выше меня на голову точно, да размах в плечах, что может переплюнуть Йорда. А Йорд всё-таки рисе. Возможно, казалось так ещё потому, что он держал меня тряпичной куклой над палубой. Хоть на лицо свисали седые пряди, я сумел его рассмотреть: высокий лоб, орлиный нос, впалые щеки, а подбородок резко скошен. Его губы искривила ухмылка. От правой скулы прямо к глазу тянулся жуткий рубец, напоминавший клин. Основание этого клина касалось века. Точнее, когда-то касалось, потому что вместо живого человеческого глаза на меня смотрел мутный кусок льда. Но при этом по коже пробегали мурашки, и становилось не по себе от этого молчаливого разглядывания. Будто он видел насквозь. Правый глаз был подобен человеческому и дрожи не вызывал. — Что, залюбовался? — почти ласково осведомился он. — Ну, это ничего, это нормально. Я вдруг осознал, что это тот самый голос, который велел кракену остановиться. — Есть немного, — ответил я и поразился, что голос превратился в глухой хрип. — Мой ярл… — робко попытался вмешаться Лирак. — Да? Именуемый ярлом медленно опустил меня на ноги, при этом, продолжая сверлить взглядом. Возникло желание вжаться в борт, а ещё лучше — слиться с ним. — Владыка хочет видеть этого человека. — Я знаю. Ледяной глаз будто сдирал кожу, раздвигал мышцы, и, ломая кости, хотел узреть всё спрятанное под оболочкой тела. Пальцы, впившиеся мне в плечи, причиняли боль, будто испытывая на прочность. Но, тем не менее, удалось собраться и прямо посмотреть на ярла. — С кем имею честь говорить? Неуместный пафос развеселил его, на губах снова появилась усмешка: — Фьялбъёрн Драуг к вашим услугам, господин Глёмт. Казалось, ещё миг — и он отвесит поклон. Лирак тоненько засмеялся, неожиданно его смех подхватило море голосов. Я быстро осмотрелся, но никого не увидел. В голову закралась нехорошая мысль: так и сходят с ума, Оларс. Не разобрать — хохочут невидимые мне моряки, морские волны или, может, сам корабль. — Ничего. — Фьялбъёрн с размаху хлопнул меня по плечу, и я едва удержался на ногах. — Пока ты на «Гордом линорме», можешь считать себя в безопасности. — Как я здесь оказался? Он уже успел отойти на несколько шагов, обернулся и пожал плечами. Одет, кстати, был по-простецки: шерстяная рубаха, штаны из кожи, сапоги, пояс. Даже не вооружён, что весьма странно для плавающего в северном море. Да и вид у одеяния, мягко говоря, потрёпанный. Такой же, как у паруса. Спустя несколько мгновений до меня дошло: одет он совсем не по погоде! — Спроси у Гунфридра. Это он из храма на скале знает все дороги в море, — послышался ответ. С этими словами он пошёл дальше, после чего принялся куда-то спускаться. Я нахмурился. Желая подтвердить догадку, быстро глянул за борт. Так и есть! Ряд вёсел с нечеловеческой точностью поднимался и опускался в воду. Кто бы не управлял ими, он находился внизу. Значит, Фьялбъёрн спустился к гребцам. Но только на севере предпочитают корабли иного плана, внизу гребцы сидели только у южан! Если учесть, на эту грязную работу отправляют только рабов, то такое расположение вполне уместно. Но здесь? Я огляделся. Ага, вот и надстройка, а вон вход в каюту. — Что так беспокоишься? — Лирак с интересом смотрел на меня, будто на диковинного зверька. — Корабль-то не северный. Лирак улыбнулся: — Да и ты не северный, Посредник. Я нахмурился и кинул на него быстрый взгляд, но тот смотрел на меня совершенно невинно и искренне. Внутри зашевелилось нехорошее подозрение. Эти оборванцы знают что-то такое, чего не знаю я? Или же нарочно хотят посмотреть, что я буду делать? — С юга, — неожиданно миролюбиво ответил Лирак. — Гунфридр благоволит к нашему храброму ярлу. В голосе моряка звучала такая гордость, что невольно захотелось расспросить, чем же тот так выслужился перед Морским владыкой. Вид и дружелюбие оставляло желать лучшего, поэтому кроме разбоев ничего представить не смог. — На ногах вроде стоишь, — вдруг деловито сообщил Лирак, обойдя меня и внимательно осмотрев. — Сейчас принесу тебе что-нибудь выпить. Смотри только, не свались за борт. Я сделал вид, что не заметил издевки в голосе. Он повёрнулся было уже идти, но остановился и предупредил: — В каюту пока не ходи. Рано ещё. Ничего не объяснив, быстро направился по той же дороге, что и Фьялбъёрн. Кстати, Фьялбъёрн… Что-то жутко знакомое. Где-то я уже слышал это имя. И Драуг… Странное прозвище. Это всё равно, если бы меня величали Оларс Йенгангер. Тьфу, гадость какая! Да и тени Госпожи нашей Смерти я не почувствовал на ярле, поэтому прозвище становилось вдвойне глупым. Негоже звать Смерть раньше срока — она же придёт. Солёный воздух и пробирающий до костей ветер заставили подхватить плащ, на котором ещё недавно лежал, закутаться. Вид у него, может, не ахти, но стало теплее. Никогда не любил море. Здесь я чувствую себя, будто в ловушке. Куда лучше ощущать под ногами твёрдую землю. Из серых волн вдруг показалась прелестная головка с убранными жемчугом зелёными волосами. Помахав мне изящной ручкой, хавфруа послала воздушный поцелуй и снова нырнула в пучину. Я лишь покачал головой, но губы сами расползлись в улыбке. Ох, шалуньи, девы морские, всё бы вам парней на дно заманивать. Но меня разок заманила утопленница Хильда на дно Скьяльвинд, впечатлений на всю жизнь. Глубоко вздохнув, посмотрел на беспокойную линию, где небо и море становились одним. Что ж, могло быть и хуже. А раз Гунфридр хочет меня увидеть, значит, мольба услышана. Не зря же я положил кинжал Сиргена как жертву Морскому Владыке. Кинжал… Я нахмурился и резко обернулся — рядом никого не было. Но забрезжившая догадка не собиралась уходить. Сирген! Ведь он же говорил про корабли, море и… Откуда-то раздался пронзительный вой, по серым волнам пробежала рябь. На мгновение вода стала зеркалом, замерла — ни волны под дуновением ветерка, потом снова появилась рябь. Да и ветер пропал. Вой повторился, а внутри всё похолодело. Никогда я такого не слышал: ни от живых, ни от мёртвых. Появилось непреодолимой желание коснуться воды. Склониться ниже, ещё ниже и ещё… — Куда?! — рявкнули над ухом и, грубо сцапав за плечо, дёрнули назад. От неожиданности я вскрикнул и оказался лицом к лицу с Фьялбъёрном Драугом. — Спешишь на свидание к Госпоже Смерти? — живой глаз прищурился, но ледяная глыба смотрела прямо и беспощадно. — Нет, — выдавил я, даже растеряв всю наглость и ехидство, чтобы достойно ответить. — Не подходить к бортам! Он отшвырнул меня с такой силой, что, пролетев почти всю палубу, я ударился спиной о стенку надстройки. От боли потемнело в глазах, точно так же, как и от подтупившей ярости. Тварь! Вокруг поднялась суета, откуда-то повыскакивали существа, смутно напоминавшие людей — больше ожившие скелеты. Среди них метался Лирак. Фьялбъёрн громовым голосом отдавал команды. Только от каждого слова я чувствовал, как сжимаюсь внутри. Потому что из горла одноглазого ярла рвался рёв волн и плач шторма, но никак не человеческий голос. Вода поднялась, обрушилась на палубу, я тут же промок до нитки. «Гордого линорма» начало мотать во все стороны. Суета на палубе не прекращалась, но куполом над кораблём начали сыпаться белые искры. На какое-то время я даже забыл про себя, зачарованный стихией и ярлом, который противостоял ей. Кинув беглый взгляд за борт, замер от ужаса: там, поднимаясь из морской пучины, ко мне тянулось существо. Постоянно меняющееся, будто размываемое волнами лицо походило на жалкую маску уродца, вместо носа — черная впадина, жуткий оскал, не глаза, а два бешеных водоворота. Туловище было огромных размеров, но они также размывались волнами, как лицо. «Морские псы, — вспомнились рассказы о слугах Хозяина Штормов, — верные и безгранично злые создания». Костлявые руки манили к себе, когти сжимались и разжимались как у хищного зверя. — Оларс… Миг — морские псы выскочили из волн и с диким голодным рычанием кинулись к кораблю. Сердце сжалось от страха. Белые искры вспыхнули, заставляя отпрянуть назад и зажмуриться. Что угодно, но только не видеть этих чудовищных глаз. Лишь случайно я сумел заметить, что Фьялбъёрн слепящими от пылающего огня руками удерживает над «Гордым линормом» защитный купол. Вой и безумие вокруг не стихали. Попеременно слышался голос Лирака, бас ярла Драуга и неистовый вой морских псов. Нащупав под рубахой целебник Рангрид, я крепко сжал его. Никогда не носил талисманов и не верил в них, но сейчас пригодится. Ладонь тут же обожгло, но на душе стало спокойнее. Откуда-то появилась уверенность, на миг даже стихли ураганный ветер и крики на палубе. Выдохнув, я открыл глаза и позабыл, как дышать. Прямо на меня смотрели бешеные водовороты глаз, а длинный, усеянный прозрачными шипами язык, тянулся к моей щеке.