Тихий сборник

Прокопенко позвали Игоря и Петю к себе красить яйца на Пасху. В среду, ближе к вечеру, Игорь поймал Петю в дверях архива и шепнул: – Завтра после работы идем в гости, нас зовут яйца красить. Петя посмотрел на него как на полоумного: – Охренел, дядь? Какие гости? Какие, нахуй, яйца? Себе свои яйца покрась, мне вся эта поебота не интересна. Он уже хотел вернуться к работе, сунув взятые утром документы на полку, но Гром схватил его за локоть и утянул за ближайший стеллаж. – Нас теть Лена зовет с дядь Федей, ты что, – громким шепотом, разумеется, совсем беспалевным и не привлекающим внимания снующих мимо коллег, начал Игорь. – Нельзя отказываться, будет здорово, ну. Поможем немножко с этими пасхальными штуками, посидим, поужинаем по-человечески теть Лениной стряпней и домой поедем. Да и возможность какая повидаться, ты ж когда у Прокопенко в последний раз был… – Во-первых, не дави интеллектом, отодвинься хоть немножко. – Петя оттолкнул от себя навалившегося на него в порыве уговоров Игоря. – Во-вторых, не шепчи как двоечник на экзамене, говори нормальным голосом. А в-третьих, и в главных, зачем я там вообще нужен? – Ну как зачем, – не растерялся Игорь, – они ж к тебе очень хорошо относятся, почти как к сыну. Хазин закатил глаза и не сдержал смешка: – Как сын им ты, Игорек, а я им как семиюродный племянник, даже не пасынок. А то, что их почти-сын со мной мутки мутит, тут уж они просто смирились. За что им, кстати, и правда спасибо. Как Игорю удалось его уломать, Петя так и не понял, но следующим вечером стоял на кухне у Прокопенко и опускал свой десяток в кастрюльку с кипятком и только что запущенным туда же каркадэ. Игорь в свою очередь возился с куркумой. Уже готовые и остывшие покрашеные луковой шелухой яйца лежали на большом плоском блюде и ждали, когда с ними сотворят еще какое-нибудь непотребство. – Ну что, – весело окликнул Петю Гром, закончив замачивать свою порцию в желтом растворе и шагнув к столу, – обклеим этих бедолаг? – Ага, щас, только это говно вареное докрашу… – откликнулся Петя, сосредоточенно опуская яйца с помощью ложки в кастрюлю. Изгваздаться совсем не хотелось, хоть на черной одежде и не особо будет видно. – Эй, между прочим, ты сам тоже потом это «говно» есть будешь. Щас теть Лена тебе по губам-то надает, если услышит. – Гром покосился в сторону гостиной, где тетя Лена как раз накрывала на стол. Петя обернулся к Игорю и изящно изогнул бровь, изображая искреннее недоумение: – Теть Лена меня по губам шлепать будет? А почему не ты? Тебе даже не руками можно… – он заскалился, видя, как молниеносно покраснел Гром, и закусил губу. Игорь зажмурился и тряхнул головой, стараясь выбросить из мыслей этот блядский жест соблазнителя. Петя ведь знал, что на Игоря это всегда действует безотказно. Он прочистил горло и уперся в столешницу привставшим членом. – Петь… Давай не сейчас, а? Закончим с этими яйцами, а потом уже все остальное, ладно? Хазин хмыкнул, но сжалился и кивнул, подошел ближе, взял в одну руку яйцо, а в другую выпуклую желтую наклейку с известной аббревиатурой «ХВ». Примерившись и вполне удовлетворившись, Петя приладил наклейку на яйцо. Придирчиво осмотрев творенье рук своих, он повернулся к Игорю и серьезно спросил: – А если я предположу, что в данном случае «Х» здесь означает «Хазин», ты со мной согласишься? Игорь чуть не выронил свое яйцо и посмотрел на Петю нечитаемым взглядом. Кажется, он шутку не оценил. Вдруг обхватил Петю за шею свободной рукой, жестко мазнул по губам и очень тихо сказал на ухо: – Я каждый день благодарю судьбу, что ты не умер, Петь. Ты же буквально тогда в реанимации воскрес. – Он отстранился и заглянул Хазину в глаза. – Так что да, я думаю, ты прав. Пете в момент расхотелось шутить. Он сглотнул и потянулся за еще одним поцелуем. На этот раз мягким и глубоким.