Боже, какая гей-драма разворачивается у неё прямо под носом. К сожалению, она не являлась ценителем.
Эйш перевела взгляд на Лестрейда. Опять же. любой её анализ сейчас не занимал даже секунды, поэтому нельзя было сказать, что она пялилась хоть на кого-то. Именно поэтому она подошла к Лестрейду, который положил папку на стол и стал вскрывать бумаги. — Могу я? — Эйш хотела взять всё уже в свои руки, чтобы не тормозить события. — Да, прошу, — он отошёл, закурив. Паттерсон наконец-то вышел из-за своего стола, подставляя другу свою зажигалку. Эйш отвернула голову от них, чтобы сдержать усмешку. Очень интимно, просто пиздец. Лестрейд был женат, судя по его кольцу на пальце и также опрятному виду одежды и волосах, учитывая, как быстро пачкаются его рукава. Шерлок фыркнул с дивана, Эйш хотелось заржать. Она взяла себя в руки и подняла бумаги, просматривая заковыристый рукописный текст, анализируя содержание. Она пробежалась по ним быстро, обдумывая то, что увидела, составляя в голове картину. От общего к частному. Эйш на секунду повернула голову к Паттерсону, прошипев ему раздраженно: — Не смотри на меня, ты мешаешь мне думать. А после отвернулась, не дожидаясь реакции. Род деятельности родителей жертв, как она уже говорила при Лестрейде, бросается в глаза сразу, наталкивая на определённого рода мысли. Только вот то, как обошлись с детьми, имело общую тенденцию возрастания. Сын часовщика, Эрсмит Итан, был найден забитым насмерть тупым предметом. У него были обширные травмы головы, в которую входили как и область лица, так и область черепа. На теле также было много обширных синяков, а также… у ребёнка были вырезаны половые органы и соски. Эйш даже не нужно было закрывать глаза, чтобы увидеть эту картину воочию. Одетый мальчик, лежащий на Лондонской грязи так аккуратно, что на его бледной коже синяки казались не более чем гримом. А если снять одежду… — У сына часовщика не было повреждений анального прохода? — она повернулась к Паттерсону. Он бесил её меньше всего. — Какие повреждения? — он переспросил её, повернув к ней голову после того, как она подала звук. — Был ли мальчик изнасилован? Это нужно для определения психологического портрета маньяка, чтобы мы могли предугадать его дальнейшие действия и предотвратить их. Паттерсон переглянулся с Лестрейдом, а после вздохнул. И всё же дал ответ. — Нет. Но у третьей жертвы уже будут повреждения. Пожалуйста, прочитай всё, прежде чем задавать вопросы. Эйш закатила глаза, цокнув: — Будто тебе сложно ответить. На фоне цыкнул Шерлок. Эйш не обратила на это внимания. Продолжая про сына часовщика, у него было много именно наружных, контактных повреждений, то есть тех повреждений, которые приводят к повреждению головного мозга. Вряд ли ему было больно перед смертью, потому что при повреждении головного мозга, мозг отключает все системы, оставляя только то, что может защитить его. Скорее всего мальчик впал в кому после череды ударов, а убийца добил его. Эйш знала, как боль сначала заполняет сознание, накрывая глаза белой пеленой, а потом отходит на второй план, оставляя невозможность защитить себя. Координация будет нарушена в таком состоянии, ты будешь шататься, если твою голову несколько раз ударят. И, если ты к такому не привык, тебе будет тяжело защитить себя. Что до убийцы, как он сохранял жизнь мальчишке так долго? Три месяца он считался пропавшим. — Паттерсон, а мальчик был исхудавшим? Его семья говорила что-нибудь об этом? И, прежде чем он снова открыл рот, она дополнила свои слова. — Этого нет в отчётах. Мужчина поджал губы. — Родственники не упоминали этого. — Значит сходим к ним ещё раз, поговорить, — Эйш шкодливо улыбнулась ему.Нужно было уточнить у родственников.
То, что Паттерсон бесил её меньше всех, не значило, что он не бесил её вовсе. Эти раны в совокупности квалифицируются как тяжкий вред, и указано состоят в прямой причинной связи с прямой причиной смерти. Вся эта травма головы. Убийца держал мальчишку в плену на протяжении трёх месяцев, так как он пропал именно на такой срок. Сейчас, судя по документам и неточной слежкой за временем у Эйш, на дворе май 1879 года, дата её особенно не интересовала. Пропал мальчик в промежутке 8:00-8:30 1878 году 13 января. Он выбежал из дома, спеша на работу к отцу, который вышел раньше него на пятнадцать минут, но до места работы отца так и не дошёл. Короткий промежуток времени обусловлен тем, что отец, не дождавшийся своего сына, тут же отправил слугу за ним. Мальчика больше не видели. Нашли его 3 апреля 1879 года в 19:45. В общем-то три месяца. Далее затишье. На два месяца. 7 июня 1878 в промежутке 13:20–13:50 года пропал сын шляпника, Морган Ноа. Вышел с работы отца, чтобы вернуться в дом за едой и больше не был найден. Мать ребёнка, не дождавшись его, сама принесла еду мужу, посчитав, что её семья просто слишком занята. Ребёнка никто не видел. Нашли его тело уже через два месяца — 2 августа 1878 года в 8:50. Время начинает сокращаться. Скорее всего сын часовщика был первой жертвой его похищения. Что можно осознать, к ужасу, убийца начал насыщаться своими деяниями. На мальчике, сыне шляпника, было меньше следов от удара тупым предметом, но было больше ссадин и появились уже порезы, судя по их описанию, они были нанесены ножом. Ссадины с мальчика не успели сойти, некоторые были зажившие, но у них было очень яркое расположение — на запястьях и лодыжках. Его точно привязывали, удерживая. Также у него были ссадины на лице. Судя по описанию, похоже на то, что убийца использовал кляп, который завязывал верёвкой. На лице у мальчика была «сожжена» кожа, как могла бы сжечься, если бы её долго натирали жёсткой верёвкой. К тому же у мальчика во рту нашли крупные остатки волокон ткани. Он любит издеваться, но не любит слушать крики? Или мальчик был бойким и кричал и звал на помощь?Нужно было спросить у родственников про характер жертвы.
И, опять же, отрезаны половые органы. А что, собственно, стало причиной его смерти? Удушье. Он задушил его верёвкой, оставив следы верёвки на коже. Мальчик даже не мог сопротивляться, так как был связан. … Сын ювелира. Голдштейн Гамлиэль Пропал 30 сентября 1878 года, а нашли его тело 1 ноября 1878 года. Последний раз его видели в промежутке между 18:00-19:30 по местному времени. Видела его горничная, мальчик вышел из дома на прогулку и не вернулся. До своих друзей на встречу не дошёл. Стоило ли говорить, что убийца вошёл во вкус? Он явно выслеживает своих жертв и подбирает момент, когда может их украсть. Сука, откуда столько свободного времени? …а может, следит и крадёт не лично убийца. Это могли быть несколько человек с лидером, который выбирает жертв и курирует процессом. Стоит только вспомнить Австралийский инцидент с телами в бочках, в которой был некий Джон Бантинг, который собрал вокруг себя целую группу низкоинтеллектуальных парней с подавленной волей. В данной ситуации это была либо группа мужчин-аристократов, либо один мужчина-аристократ и его слуги. …если это несколько аристократов, то с каждым из этих убийц будут дополнительно идти слуги, которые закрыли глаза на то, что их господа делают. Но Эйш быстро отмела эту теорию, по причине того, что на жертвах не было множественных повреждений, которые остаются после группового избиения или группового изнасилования. Мальчишки погибли бы намного раньше и не находились бы так долго в руках своих мучителей. Опять же, были в истории Англии 18 века джентльменские клубы, которые объединялись ради «веселья». Хоть эту теорию и стоило бы отработать, но у них не будет на это времени, потому что, как считает сама Эйш, время между пропажами жертв стремительно сокращается. Маньяк вполне может сбросить новую жертву уже в ближайшее время. У аристократов вполне могло быть много свободного времени, если они богаты. Но их также могут узнать на улицах, если бы они были с ребёнком, поэтому они могли просить своих слуг «помочь» им. Сложно контролировать целую группу людей. Возможно, это был какой-то личный слуга, который был знаком с маньяком достаточно давно, чтобы их связь деградировала от работодателя и работника до симбиоза убийцы и похитителя. Именно он стал той отправной точкой, после которой убийца становился всё более торжественным в своих действиях. На мальчишке, помимо следов удержания с помощью верёвок, нашлись следы избиения. Судя по прямоугольной форме синяков, его били будто чем-то, напоминающим широкую линейку. Помимо следов многократного избиения можно было найти ещё и следы изнасилования. Ничего не написано про сперму. Они вообще называют сперму спермой? — Не было ли на теле или внутри тела сына ювелира биологических жидкостей, характерных для коитуса? — она выражалась именно подобными словами, потому что считала, что у них нет такого понятия как секс в их обществе. Лестрейд на фоне поперхнулся, а Паттерсон хмуро, но с шоком, смотрел на неё. Шерлок наконец-то отозвался: — Они не смогли сделать вскрытие, семья отказалась от этого со скандалом. Да блять. Эйш закатила глаза… снова. Опять чёрное пятно. Психологический портрет конечно можно было воссоздать, но Эйш не хотела терять эти мелкие крупицы деталей. Поехали дальше. Сын заводчика лошадей, Аддерли Мэйсон. Пропал 29 ноября 1878 года в 19:40–20:23, а найден 24 декабря в 23:40. Скорее всего мальчика так поздно нашли патрульные. Ранее детей находили простые прохожие. С каждым новым найденным ребёнком всё больше было страшных подробностей. К сожалению, Эйш не могла остановить процесс своей фантазии. Как только она видела данные о жертвах, она вполне хорошо могла представить то, как выглядели их мёртвые тела и то, как они, предположительно, погибли. Может, именно поэтому она хочет решить это дело, даже если ей не заплатят? Четвёртая жертва, не отвлекайся. Сын заводчика лошадей. Множественные травмы, повторяющие травмы других жертв, но теперь больше добавились рассечённые травмы, похожие по описанию и размеру на удары плетью. К тому же теперь отрезанные половые органы были обнаружены во рту… в разрезанном рту мальчика. Рот и раны вокруг были зашиты, именно поэтому половые органы можно было обнаружить в нём и они не были утеряны при транспортировке. На лице, помимо синяков и ран на щеках, оголяющих его зубы, были выдавлены глаза. Эйш хихикнула и взяла следующий лист. Лестрейд хмуро посмотрел на неё, а Паттерсон повернул к ней голову, вопросительно глядя на неё. Эйш раздражённо закатила глаза: — Это истерический смех, дебилы блять, — последняя фраза была на русском языке и Эйш буквально прошипела её сжатыми зубами. Вернёмся к делу. Сын портного. Эдан Руди пропал 6 января 1879 года в промежутке между 14:00–14:15 вышел из магазина отца и не вернулся. Слишком короткий промежуток. Тело было найдено 19 февраля 1879 года в 18:21. Становится всё мрачнее и мрачнее. У мальчика были отрезаны пальцы. Они не были отрезаны как половые органы до этого, его руки успели зажить и представляли теперь из себя просто ладонь. На ногах пальцы остались, но были перерезаны ахилловы сухожилия. Мальчик не мог бегать, но мог ползать, его колени были сбиты. В этот раз были множественные изнасилования, так как у мальчика есть шрамы вокруг и в анальном проходе. Язык вырезан, скорее всего ещё в первый день похищения, так как успел зажить. Мальчик был задушенным. Судя по отчёту, задушен он был именно руками, так как остались характерные отпечатки синяков от ладоней и пальцев. Экспертиза предполагает, что его размер ладони в длину был равен 4,7 дюймов, в то время как у жертвы обхват шеи было 9,8 дюймов. Маньяк вполне мог очень просто задушить его во время изнасилования, просто переборщив. Половые органы также были отрезаны, подтверждая почерк убийцы. В этот раз половых органов не было в мальчике, их также не было найдено рядом. Сын… не совсем сын. Питерс Адам, посыльный мальчик, родители были простыми рабочими. Пропал 10 марта 1879, заявителем была мать. Мальчик ушёл в пять утра из дома, на работу он не пришёл, хотя был ответственным ребёнком. Работодатель оповестил мать об этом лишь вечером, когда женщина пришла на почту. Найден 2 апреля 1879 года в 10:12. Шестая, последняя жертва.Пока последняя.
Ребёнок был найден с зашитым животом, в котором, судя по результатам вскрытия, не было таких органов как: печень, почки, сердце и лёгкие. Во рту, опять же, не было языка.Он экспериментировал. Он решил попробовать его.
В этот раз он был почти без побоев, но на нём снова появились следы от верёвок, снова были отрезаны пальцы рук и половые органы, а также были следы изнасилований, повторявшихся раз за разом. Именно поэтому связали это дело с остальными. Мальчик скорее всего был вскрыт наживую и погиб от болевого шока. Удивительная жестокость. — Он точно знает, как вы работаете, — она усмехнулась, а после выдохнула. — Дальше? — Паттерсон посмотрел на неё и тут же стал раздражать её с новой силой. Он смотрел на неё с тем выражением лица, которое Эйш считала как «я конечно жду, что ты что-нибудь скажешь, но я уверен, что ты не скажешь ничего умного». Хотелось кинуть бумаги его в лицо, но Эйш снова просто закатила глаза. — Первое, что хочу сказать: труп следующей жертвы будет найден со дня на день, если не сегодня, — Эйш бы хоть какую-нибудь доску, хотя бы как школьную, на которой она смогла бы мелом писать то, о чём думает. Так в голове всё приходиться держать, неудобно. — С чего ты это взяла? — а, блять, Лестрейд же всё ещё тут. — У него стремительно сокращается время между убийствами жертв, а также сократилось время того, как долго мальчики считаются пропавшими. Если его не остановить вовремя, скоро вы будете собирать по трупу каждую неделю. Лестрейд подошёл к ней, буквально выдернул из её рук листы, сравнивая даты похищения и нахождения. Недовольство и раздражение Эйш отразилось на её лице субтитрами, в виде очередного закатывания глаз и цыканья. — Да, действительно. Что-то ещё? — Лестрейд проигнорировал её недовольство, возможно, Шерлок ещё большие концерты закатывал, когда решал дела, а она на его фоне была одуванчиком. Не божьим. — Он — аристократ с кучей свободного времени и достаточным количеством денег. Он становится каннибалом, первого, кого он попробовал, был Руди Эдан, — когда Лестрейд посмотрел на неё вопросительно, перебирая одновременно с этим бумаги, Эйш стала более терпеливой, поэтому ответила без закатывания глаз, но всё ещё с поджатыми губами. — Он отрезал ему язык и с большой вероятностью съел его. — Но ты не уверена в этом? — Лестрейд нахмурился. — У тебя есть выбор, верить ли моим догадкам или нет, — Эйш улыбнулась ему, но её глаза оставались чистыми, без оттенка эмоций. Рыбьи глаза, как говорила ей её мать. — Что ты думаешь над тем, как он отрезал их органы? — Эйш посмотрела на Паттерсона. Скорее всего он про половые органы. — Помимо всего прочего он крайне жесток. У него есть сексуальные девиации и он гомосексуал, но он отрицает эти черты в себе, потому что все тела были одеты, когда их вернули, и он также отрезал им половые органы. — Что такое сексуальные девиации? — Паттерсон хмурился, пытаясь осознать её слова. — Э-э… кхм, педофилия, я говорю о ней, — Эйш неловко улыбнулась. Это опять такой же момент, который был у неё с витаминами? Она решила переключить внимание на остальное описание. — Маньяк крайне организован, он подбирал своих жертв из своего окружения и выслеживал их, прежде чем поймать. Скорее всего детей ловил его слуга, потому что его дети также знают и они пошли бы за ним, не поднимая шума и не привлекая лишнего внимания, а вот если бы сам аристократ так уводил бы детей, кто-то из знакомых аристократа мог узнать его. — Хорошо… а кто такой маньяк? — Лестрейд задал этот вопрос, явно беспокоясь о своей неосведомлённости, а Эйш хотелось побиться головой о стену. Опять?! Она опять использовала выражение, которое никто не понимает?! — Это с французского maniaque «одержимый», — отозвался Шерлок с дальнего угла комнаты, в которого он курил, просто наблюдая за ними. — Или с латыни maniacus, — подхватила Эйш, спасая себя от лишних вопросов Лестрейда, но не спасая от подозрений Шерлока. Эйш думает, что у него уже давно сломан её образ, потому что её можно было считать как аристократку, только если опустить все те остальные детали её личности, которых было слишком много. Но, возможно, Шерлок, будучи достаточно уверенным в себе, просто остановится на том своём выводе и будет топить за него. Или же, наоборот, решит раскопать её личность, восприняв её как загадку, которую срочно хотелось решить. Не очень её привлекала перспектива быть объектом исследований… — К тому же, он осознаёт, что он делает, но это стало его зависимостью. Для него эти дети сначала были просто способом разгрузки, именно поэтому он их держал рядом так долго. Ему просто нужно было выпустить пар. А сейчас это стало для него манией, от которой он уже не способен отказаться. Помимо садисткой направленности преступник явно хвастается тем, что он сделал и чувствует себя безнаказанным. Он показывает не только власть над своими жертвами, но ещё и упивается игрой со следствием. Паттерсон вздохнул: — Не делай заявлений без объяснений. Шерлок вновь отозвался из угла, в котором сидел: — Да она итак вам всё разложила по полочкам, вы чё, даже этого понять не можете? Лестрейд возмущённо ответил Шерлоку: — Эй, раз не участвуешь, то сиди и молчи! Она предполагала, что Паттерсон спрашивает у неё объяснения не потому, что он тупой или не знает чего-то, а потому что Эйш была посторонней с улицы, которой дали посмотреть важные документы и теперь она ещё и заявления делает. Но Эйш всё равно закатила глаза, слушая перепалку Лестрейда и Шерлока, а потом и вовсе обратилась к Паттерсону, оставляя двух мужиков собачиться: — Понимаешь, он всегда подкидывает тела так, чтобы их нашли почти сразу же. Их не подкидывают ночью, лишь одного сбросили вечером, что наталкивает на мысли о том, что он хочет, чтобы все знали о том, что он делает. У него очень много гордости за то, как его не могут найти уже больше года. Паттерсон кивнул, слушая её достаточно внимательно. — Ты можешь ответить, где нам искать убийцу? Эйш задумалась лишь на мгновение, но после ответила: — Нам стоит запросить у семей жертв списки тех, кто приходит к ним. Найдутся люди, которых можно будет опросить и уже по психологическому портрету подгонять. Либо нужно будет ждать следующую жертву, чтобы по горячим следам идти искать зацепки, а потом, найдя совпадения, уже вычленить пару человек из общего списка. Паттерсон вздохнул, когда она закончила и сказал ей то, что обнадёживало её: — Не получится. Если это аристократ, то мы вряд ли сможем что-то сделать с ним и его деяниями. — Сможем, — резко ответила Эйш. — На это потребуется, конечно, время, но если придать историю большой огласке, то можно будет привлечь внимание и создать резонанс. Даже если правительство не собирается или не сможет сделать с этим богатым человеком что-то, то это сделает кто-нибудь другой. Паттерсон не сдержал эмоций, он сначала вытаращился на неё, а после нахмурился, отворачивая голову в сторону. В действительности, то, что она говорила являлось абсурдом для тех, кто долго жил в системе, которая работает против них. Но Эйш в такой системе росла и она уже давно перестала пугать её, как и не пугает возможная смерть. Она просто не хочет допускать повторения подобного. Она положила левую руку на плечо Паттерсону, заставив его снова повернуть голову на неё. — Слушай, я понимаю, что это звучит как нечто невозможное. Но лучше мы будем действовать, чем сидеть и ждать, когда он убьёт не шестерых, а десятерых, или даже двадцатерых. Он не остановится, так что его надо остановить, — она вздохнула, убирая руку. Он смотрел на неё слишком напряженно и… Эйш считывала эту эмоцию, но не хотела обращать на неё внимания. — Тебя самого совесть не мучает, когда очередной труп ребёнка видишь?Он будто узнавал в её речах кого-то другого.
Возможно, этот человек уже мёртв, после своей инициативы. — Я не видел их трупы, — сухо ответил ей он, доставая сигарету и закуривая. — А пора бы посмотреть, — у неё задралась бровь во время этой циничной фразы, и она фыркнула уже после нее. А потом её рот расплылся в широкой, шкодливой улыбке и она, щурясь, произнесла безапелляционным тоном. — Ну? Пойдём опрашивать родственников? Паттерсон выдохнул дым, не вынимая сигарету изо рта, при этом смотря на неё скептически. А потом шумно втянул воздух, вместе с дымом сигареты и, схватив её пальцами и вытаскивая изо рта, произнёс даже обреченно: — Ну пошли… мне только нужно уладить некоторые проблемы, прежде чем я смогу пойти с вами… Эйш прямо засияла, когда он сказал это. Боже, спасибо тому, кто в жизни Паттерсона был таким же камикадзе как и она…***
Их уставшая группа на закате дня, наконец-то, вышла из последнего места встречи с семьёй погибшего. У неё была чудесная возможность наблюдать дискриминацию в отношении женщин, когда её просто не хотели слушать родные жертв. И если первого родственника, портного, она смогла уговорить отвечать ей на вопросы, потому что от этого зависело то, как скоро они узнают о личности преступника. Люди ей не нравились, особенно после того, как она поняла, что с каждой семьёй будет именно такой разговор. Собственно, по этой причине она просто накидала вопросы Паттерсону, давая им возможности поговорить с семьями, пока Эйш анализировала пространство. И Шерлока, который выбесил одного отца погибшего, из-за чего Лестрейду пришлось вытащить идиота на улицу, а Эйш и Паттерсону улаживать эту проблему. Эйш должна быть выжитой как лимон, но она среди всех была самой активной и готовой к продолжению активной работы в ночи. Чудодейственная гипомания. Именно из-за этого она вполне быстро заметила то, как Паттерсон повернул голову в сторону магазина. Он был справа от Эйш, но повернул голову не в левую сторону, давая разглядеть его лицо и выражение этого самого лица, а в правую, показывая ей только затылок. Ну что ж, она повернула голову туда же, наблюдая там мужчину в тёмно-зелёном фраке. У него был слишком яркий цвет глаз, такой чистый зелёный. И он, судя по-внимательному взгляду узнал кого-то из них. Паттерсона, наверное? Учитывая, что Паттерсон потом посмотрел на неё с вздёрнутой бровью, а на простой вопрос «что такое?» ответил только «да так, ничего», то он точно узнал его. Похоже, не самый лучший знакомый. Но почему-то, даже когда они уходили, Эйш ощущала взгляд в спину именно на себе.***
Паттерсон и Лестрейд посадили их двоих в отдельную комнату с длинным столом и множеством стульев. Но это не было местом каких-то важных переговоров, судя по-простому интерьеру этого места. Как будто это была специальная комната для Шерлока и Эйш, где они обязаны писать отчёты после того, как Эйш заставила всех делать работу. Инициативой инициативщика ебут. Эйш фыркнула, смотря на бумаги, но не жаловалась. Она сняла перчатки, засунула их себе в карманы, а после с нажимом провела левой рукой по правой стороне лица. И с удивлением обнаружила пятна сажи на её пальцах. — У меня что, вся рожа чёрная? — она пробормотала это вслух чисто для себя, но Шерлок вцепился в её слова, раздражённо цедя яд по капле. — Ты итак выглядишь как крыса помойная, но да, твоя «рожа» вся в саже, — его лицо, кстати, тоже было в грязи. Ебучий воздух Лондона, да пошёл ты нахуй. Эйш закатила глаза: — Тебя чем так жизнь обидела, что ты на каждое моё слово кидаешься? Шерлок фыркнул, усмехаясь: — Не твоего ума дела, лучше умойся. У тебя даже бинты уже чёрные. Эйш прищурилась, долго осматривая его с ног до головы. А после, копируя то, как Шерлок цедил яд по капле, решила просто уебать его половником для яда по голове. — Ты хорошо работаешь ртом, — оценила она его. — Но только тебе стоит применять его не для ругательств, а для ублажения. У тебя это точно получится лучше.Ты же назвал меня шлюхой, почему сейчас смотришь с таким возмущённым видом?
Шерлок бросился за ней, пытаясь нагнать убегающую и уебать, при этом заорав: — Да ты! Совсем охренела?! Кто тебя вообще научил тому, о чём ты так болтаешь?! — Сам научил! Нечего шлюхой было кличить! Эйш оббежала стол, не останавливаясь и продолжила бежать от него, а потом и вовсе перепрыгнула через стол… и Шерлок за ней. Пришлось нырять под стол, опрокидывая стулья на своём пути. В комнату с грохотом ворвался Лестрейд, ударив дверь о стену. Шерлок замер вместе с Эйш, они переглянулись, а после посмотрели на разозлённого, уставшего Лестрейда. Шерлок указал на Эйш, возмущённо жалуясь: — Она подбивает меня на работу проституткой! Лестрейд опешил, а Эйш развела руками. — Он называет меня шлюхой. Я просто сообщила ему, что эта работа ему больше подходит. Лестрейд ещё больше завёлся и, решив не разбираться, просто заорал на них двоих: — Да чем вы вообще тут занимаетесь! У нас очередной труп, а вы вместо отчётов хуйнёй тут занимаетесь! Быстро сели за отчёты! И умойтесь оба, выглядите как чумазые дети! Эйш фыркнула, а когда дверь закрылась, она и вовсе засмеялась. Лестрейд крикнул из-за двери: — Я вас слышу! Эйш прошла к багажу, который оставила около противоположной стены. Ей, конечно, пришлось обойти стол, чтобы не создавать лишнего звука. — Он прям как твоя мама, — прокомментировала она происходящее. — Завались, — грубо отреагировал Шерлок, шумно садясь на стул. Эйш открыла свой багаж и достала оттуда тряпку, бинты и мазь, которую ей дала Аманда. Она закрыла багаж правой рукой. Это было менее напряжённой работой, чем тащить очередной вес. Она положила все эти предметы, кроме тряпки, на край стола, далеко от Шерлока, а после взяла графин с водой с одной из тумб. Эйш подошла к окну. Она планировала открыть его, высунуть руки наружу и налить воду из графина на тряпку. Только перед этим она высунулась, чтобы проверить, что вода не выльется кому-то на голову. Эйш отставила графин и, стоя всё ещё перед открытым окном, левой свободной рукой распустила крепкий узел бинтов. Ленты распустились, медленно сползая на её плечи с её волос и ушей. Эйш сфокусировалась на уличном пейзаже. Её бесило монокулярное зрение, бесило то, что она не могла нормально ходить, бесило то, что ей всегда приходилось думать, как не промахнуться мимо вещей, потому что видел только один её глаз. Она стала протирать лицо мокрой тряпкой. На холодном воздухе это не только высохнет быстрее, но ещё даст ей возможность взбодриться. Тряпка из светлой почернела до отвратительного тёмно-серого оттенка. Эйш провела тыльной стороной ладони по лицу и удостоверилась, что её кожа уже перестала быть в грязи. А после резко повернулась к Шерлоку и кинула тряпку в него. — На, протрись, милый чёрный мальчик. Шерлок зашипел на неё, он успел увернуться от тряпки, но она всё же задела его ухо. Он вскочил, захотев начать ещё одну погоню или ещё один скандал, но остановился и нахмурился. Неужели его так напрягли её синяки? Эйш растянула мерзкую улыбку на лице. — Ну что, так больше похожа на шлюху? — она будет припоминать ему это фразу ещё долго. — Да блять, — Шерлок вздохнул и снова бухнулся на стул. Эйш не стала закрывать окно. Она подхватила свои вещи и прошла до места напротив Шерлока. Она села, пододвигаясь ближе ко столу и открыла баночку с мазью. Она подцепила мазь условно чистыми пальцами и нанесла на действительно чистую часть лица. Бинты защитили эту часть от сажи. Она вообще закрыла бинтами лицо только по причине того, что до сих пор помнит, насколько было грязно в Лондоне, когда она только появилась тут. Уже где-то полгода назад. Или не полгода? Сколько месяцев вообще прошло? — Чё с тобой? — Шерлок вытащил её из размышлений. Она неопределенно махнула ему рукой. И стала наносить мазь, аккуратно прихлопывая её на места синяков. Она пережила зиму тут. Когда она попала сюда, то было ещё лето. А сейчас уже скоро оно снова наступит. Лето… А не конец ли лета был, когда она стала существовать в этом времени? — Какой сейчас год и какое число? — она втирала мазь в веки, когда спросила это. Шерлок вытащил часы из кармана, а уже после ответил. — 1879 год, уже шестое мая, — он положил часы и достал сигареты. Снова курит, бля. Ну, хотя бы не стал комментировать её вопрос. Когда она ехала на поезде, был август. И у них был август, когда она оказалась тут. Уже восемь месяцев прошло. Длинные чёртовы восемь месяцев. — Ты рану у губы пропустила, — прокомментировал Шерлок. Эйш вздохнула, но намазала и это место. Всё равно она сейчас не планирует надевать на себя бинты снова. Женщина закрыла мазь, а после взяла в руки перьевую ручку и чистый лист. Хотя это скорее было просто пером. Она никогда не писала пером с наконечником, зато Шерлок писал, судя по его навыкам. Именно поэтому ей нужно было сначала расписаться на отдельном листе, поставить пару клякс и уже к середине понять, как пользоваться пером. Она писала левой рукой, а лист держала правой. Хоть у неё ведущей рукой и была правая, но в данный момент она не хотела её тревожить, именно поэтому выбор пал на левую. Она была амбидекстром. — Ты пишешь левой рукой? — Шерлок поднял бровь, смотря на неё. — Чё ты вообще делаешь? — Расписываюсь, не видишь что-ли? — она проигнорировала вопрос про левую руку, ответив только на последнее. — Ты когда-нибудь вообще пользовалась пером? — о, а вот и ожидаемый вопрос. Шерлок вполне мог ответить себе на поставленный вопрос, но не хотел этого делать. Он всё ещё думает, что она аристократка. Да, у неё есть навыки письма, но она не писала перьевым наконечником, только рисовала в своё время. И очень хорошо понимала, что она чисто физически не сможет сразу написать отчёт без ошибок. — Нет. Конкретно пером никогда не пользовалась, — хотя рука у неё поставлена как на письмо, так и на рисование. — Я больше предпочитаю грифели, их хотя бы исправить можно. Шерлок фыркнул. Похоже, грифель всё же был дорогой покупкой в здешних местах.У него разваливалась версия о том, что она аристократка, но он не хочет этого признавать.
Это он ещё не видел как она по крышам и деревьям лазает. Что ж, она приступила к отчёту, делая его по подобию тех, которые читала до этого. Только начала она не с общих характеристик жертвы, а с отчёта, в котором описывала детали личности маньяка.О личности преступника или группы преступников: каждый ребёнок пропадал, не вызывая подозрений у людей вокруг, следовательно, дети пропадали из-за того, что, первое: их уговаривали подойти и/или уводили так, что ни у кого не вызывало это подозрений, второе: дети знали того или тех, с кем они шли, третье: детей выслеживали и поджидали. Преступная деятельность была организована достаточно, чтобы не вызывать подозрений ни у ребёнка, ни у прохожих, но в этой преступной деятельности скорее всего играл случай. Чтобы этот случай поймать, за ребёнком нужно было следить. Исходя из этого преступник планировал похищение задолго до его исполнения. Он не оставляет улик, свидетелей его контактов с жертвой почти нет, свидетелями часто становятся такие же дети, склонные искажать черты преступника.
Исходя из того, что пять из шести жертв были помощниками в лавках своих отцов, главный индуктор преступлений является аристократом, который был частым и/или постоянным клиентом в лавках высокого уровня. Все жертвы отличались ответственностью и собранностью, добросовестно выполняли свою работу (со слов близкого окружения жертв), что наталкивает на мысли о том, что человек, который приманил детей, был постоянным клиентом в лавках и дети часто обслуживали их.
В ранее описанных случаях мы чётко видим типаж жертвы преступника: худые, невысокие мальчики, 11-13 лет. Предпочитает светловолосых и белолицых с грубыми руками.
Преступником является мужчина. Мужчине около 27-35 лет, возможно выглядит старше, но точно не младше. Преступник скрытый педофил, имеющий положительный социальный статус, не попадающий под подозрения. Имеет гомосексуальную ориентацию, которую не признаёт и очень стыдиться именно того, что его привлекают мужчины. Очень агрессивно настроен к мужчинам из-за собственных желаний.
Исходя из того, что его руки были длиной 9,8 дюймов, стоит сделать расчёты его тела. Ладонь в длину занимает либо 1/3 головы, либо ½, из чего следует то, что размер головы преступника это 1:7,2 человеческого тела, либо 1:8, но т.к. преступник — взрослый мужчина, то мы возьмём 1:8. Длина головы преступника от 7,08
дюймов до 8,66 дюймов, следовательно его рост от 56,6 дюймов до 69,29 дюймов.
Преступник как может жить с женой и с детьми, так может и не жить. Место проживания: дом в Лондоне, потому что либо преступник очень хорошо ориентируется в городе, зная о том, где его могут поймать при похищении детей, либо у преступника есть сопровождающий, скорее всего слуга, который знает построение переулков города. Следит за работой Скотланд-Ярда, понимает, как эта структура работает. Играется со следствием, возвращает тела своих жертв ради того, чтобы привлечь внимание к тому, что он вполне может делать всё, что захочет и остаётся безнаказанным.
Рекомендации:
1. Составить портрет преступника с общими мужскими чертами из показаний свидетелей, и отправить в газеты. Причины подобных действий: портрет преступника нужен для того, чтобы лишний раз проверить каждого, кто попадает под подозрение. Лучше проверить лишний раз, чем после опять разбирать очередной труп в морге. Газета нужна для большей огласки.
2. Наладить работу Скотланд-Ярда и перестать давить на семьи жертв. Преступник зашёл так далеко не потому, что он такой гениальный и скрытный, А ПОТОМУ ЧТО РАБОТА ОРГАНОВ БЕЗАЛАБЕРНАЯ И НЕКОМПЕТЕНТНАЯ. В вашей организации полный бардак, заключающийся в медленном реагировании на заявления о пропавших. Вы уже давно опровергли теорию о том, что семьи жертв сами спрятали мальчиков. Перестаньте оказывать психологическое давление на невиновных.
В конце листа она не подписала своего имени или, тем более, настоящей фамилии. Она просто написала:Помощник инспектора Лестрейда Г., консультант по психологии и криминалистике.
***
Сны в её состоянии были странными. Эйш, как только начиналось действие, часто осознавала, что это именно сон. Действия и персонажи сменялись калейдоскопом событий, в которых Эйш была простым наблюдателем. Действия давались через сильный труд, прикладываемые силы не сопоставлялись с результатом действий. Эйш повернула голову, осознавая место, где находилась. Она не всматривалась в окружающее пространство, чтобы не потерять наваждение, являющееся сном, дымкой. Красные пятна ковра на стене справа, белое пятно света из окна слева. Впереди, она знала, там есть проход в спальню, а на стене были иконы и старые, давно не работающие часы. Под предметами, на дубовой, лакированной тумбе, стоял телевизор. Она точно сидела на старом диване, ещё из её детства, который родители давно отдали в эту квартиру. Справа от неё сидел старый и очень худой мужчина. Эйш не видела его лица, но знала, что его голова была лысой под его тканевым колпаком. Она также знала, что по дому он ходил в валенках, а сам носил причудливый красный халат, под которым не было ничего кроме длинных шорт, заменяющих старому мужчине трусы. Под халатом он также носил старый крест на какой-то верёвке, которая рвалась раз в вечность, но он всегда обновлял её. Мужчина при ней ел засушенный лаваш, причудливо называя это наркотиком, а после крошил при ней молотком постные коржи, состоящие из муки, соды и уксуса. Он не мог разгрызть эти каменные коржи, часть его зубов отсутствовала, хотя он ухаживал за ними всю её жизнь. Старость брала своё, но жизнь не утихала в нём и мужчина просто рассасывал маленькие части коржей. На столе перед ними стояло много вещей, но среди них нашлось место для кружки с чаем, который ей сделал этот мужчина. Слева от неё сидела толстая женщина с седыми волосами. Эйш расчёсывала её волосы совсем недавно и понимала, что на её голове осталось очень мало волос, но они всё ещё были. На её лице обвисли мышцы, и, хоть Эйш и не видела её черты чётко, она знала, что на неё с любовью смотрят голубые глаза. Женщина не могла уже долго ходить, часто оставаясь дома. Сейчас она нарезала своими старыми руками пончики, которые сохранила именно к её приходу. Эти пончики были слегка подгоревшими, потому что мужчина разогрел их на плите, прежде чем подать их Эйш. И Эйш ела их, даже если чувствовала горечь этих пончиков, абсолютно не жалуясь на то, что они были подгоревшими. Потому что её ждали в этом доме. Потому что, когда она пару дней назад позвонила им и сказала, что не сможет приехать, потому что ушла с пар раньше, они спросили, что случилось. И когда она рассказала им, что с самого утра ей было плохо и она не могла есть уже несколько дней, потому что её выворачивало от еды, эта женщина чуть не подняла на уши всех, чтобы хоть кто-то ей помог, потому что она сама уже не смогла бы приехать. Потому что эта женщина сказала, что сама приехала бы, если бы не её преклонный возраст и больные ноги. Потому что она промолчала и не стала никому говорить, что произошло с Эйш, по просьбе самой Эйш. Эйш была терпелива к ним, она прощала им многие высказывания и действия. Потому что этот мужчина и эта женщина были её семьёй, когда Диана стала сиротой при живых родителях. Родителях, которые никогда бы не приехали, если бы Диана позвонила им и сказала, что ей плохо. Родители, которые довели её до наличия пяти хронических заболеваний в её семнадцать, с некоторыми из которых ей придётся бороться пожизненно. Эйш чисто физически не умела скучать за людьми. Её разум и тело не были способны на это, но Эйш могла редко вспоминать о людях, с которыми ей было хорошо. Она понимала, что она вполне могла забыть о существовании людей, но когда она вспоминала о действительно близких людях, она не могла оставаться к ним равнодушной. Как и сейчас. Она открыла глаза и с усилием подняла голову, разминая затёкшую шею. Она что, уснула? Чёрные волосы покрыли её глаза. Твою мать, из-за лондонской сажи у неё волосы стали чёрными. — Уже проснулась? Ты вообще спишь? — опять Шерлок и опять именно он говорит с ней. Раздражает. Она проморгалась, переводя взгляд на него. Осознание где она находится пришло достаточно быстро, ещё в тот момент, как она открыла глаза и увидела расплывчатый жёлтый свет свечей. Она зевнула и потянулась. А после посмотрела на него одним своим глазом. — А сам-то? Сколько ты вообще так сидишь, Шерлок? — у неё дичайшим образом болела голова, она не могла сосредоточиться на его лице, оно просто плыло. И в этом не было виновато зрение. Оно у неё стопроцентное. — Ты уснула полчаса назад, по сравнению с твоим сном я вполне нормально сплю, — он процедил это. Яда не было в голосе, но была усталость. Пиздец, полчаса. Эйш вздохнула. У неё самой не было сил сейчас злиться или ругаться, хотя они с Шерлоком это делали постоянно. Они будто и вовсе не могли находится вместе, постоянно враждуя друг с другом. Эйш заметила, что он не смотрел на отчёты, обдумывая что-то, именно поэтому она решила спросить сразу: — Чё ты там откопал? — У него уже седьмая жертва. Эйш подскочила на месте, опрокидывая стул своим резким движением: — Что?! Я спала полчаса, чё за хуйня?! Этот звук был уже не звоночек, а колоколом по ебалу. Именно поэтому Шерлок сморщился, прошипев ей: — Да не ори ты так. Сейчас поедем смотреть на место, где труп нашли. Она фыркнула, её глаз задёргался. Тот, что под бинтами. Она развернулась, подняла стул и села на него. И после этой продолжительной паузы она продолжила разговор: — Поедем? Уже смирился, что я тоже в расследовании учавствую? — Да ты не отлипаешь, блять! — он рявкнул это и замолчал, агрессивно рассматривая документы. Он встал, сгрёб всё то, что они успели написать и вышел из комнаты. Видимо, пошёл к Паттерсону. Эйш подняла руки, вытаскивая из тугой гульки волос длинную заколку, больше похожую на шпильку. Волосы упали на плечи и Эйш откинула голову назад, чтобы зачесать их рукой и быстрыми движениями исправить растрепавшуюся причёску. А уже после взяла бинты, чтобы закрыть повреждённую часть лица.***
Ночной Лондон был туманным, к (не)удивлению Эйш, опять никто ничего не видел, а патрульные нашли тело мальчишки. Эйш и Шерлок осматривали тело. Мальчика перенесли сюда уже после убийства, на что намекает то, что влажная земля коснулась только его спины, на которую мальчика и положили. Рядом с мальчиком было слишком много следов, но не было ни одного следа, который совпадал с теми пропорциями, о которых Эйш писала в отчёте. Всё же, ладонь часто занимает 4/5 от длины ноги, а тут все следы были либо меньше, либо в разы крупнее. Что подтверждало теорию о том, что у него есть сообщники. Мальчик был избит, на руках не было пальцев, но были на его запястьях следы от верёвок. Скорее всего, судя по пятнам крови на его рубашке, его вскрыли перед тем, как одеть и доставить сюда. Кровь была ещё свежая, но уже сворачивалась, а пятна были такими, как если бы вы приложили ткань к кровоточащей ране и жидкость бы стала пропитывать лоскут. Паттерсон курил вместе с Лестрейдом, стоя поодаль. Они допрашивали патрульных, которые увидели мальчика. — Надо бы сходить и поискать следы от кареты… — Эйш сказала это Шерлоку, который рассматривал следы через увеличивающее стекло. — Ну пошли… — он встал с корточек, разминаясь. — Всё равно мы сможем только поприсутствовать на вскрытии, жалко, что сами вскрыть не можем. — Не значит ли это, что даже если мы найдём нужные зацепки, на наше мнение всем будет похуй? — Так и есть. У них есть местный криминалист, чьи показания ценятся. Такой старый дядька, кстати, женщин не любит, так что тебя может не пустить, — вспомнился некстати тот дедок из аптеки в её городе. Эйш закатила глаза. — Пустит, куда он денется. Шерлок фыркнул, а после крикнул Лестрейду, что они пойдут осмотреться. И, да, они нашли нужные следы. Четыре лошади и карета. Он точно был аристократом. Итак, скорее всего у нас три соучастника преступления. Аристократ, кучер и слуга с косолапием, судя по следам в сырой земле. Кучер нужен был, чтобы они могли в любой момент уехать и не быть пойманными. И почему место, в котором они нашли мальчишку, на таком отшибе? Как будто бы никто не заподозрил, если бы аристократ в ночи поедет куда-то на своей карете. — Надо найти родных мальчика, чтобы узнать его обычное место обитания, — заговорила Эйш, прерывая долгое молчание. — Сейчас час ночи, — отозвался Шерлок, хмыкая. — Сначала пойдём на вскрытие, а потом уже, после того как ты заебёшь очередного человека, уже опросим родственников, — Эйш хотела подойти и пнуть его, но только упёрла руки в бока. — А кто их искать-то будет? — В Скотланд-Ярде есть достаточно сотрудников для такой работы. А я спать хочу.***
Тело доставили на носилках, которые принесли заранее. Если эту стратегию действий ввёл этот криминалист, то Эйш была готова не заёбывать этого человека своим присутствием пару минут. После она бы залезла внутрь через окно морга сидела бы на каком-нибудь из шкафов, наблюдая за происходящим. Просто потому что так веселее. Но на самом деле они вернулись в Скотланд-Ярд, спустились в подвалы и ещё полчаса прождали криминалиста-медика, которого поехали будить другие люди. Лестрейда с ними не было, но был Паттерсон, который не мог особенно контролировать поведение Шерлока и Эйш и их пререкания. Он просто тяжело вздыхал, закатывал глаза, смотрел в потолок, курил и матерился себе под нос. — Не понимаю, как Лестрейд вас терпит, — он прошипел это сквозь зубы, привлекая активизирующуюся Эйш, которая широко улыбалась в предвкушении. — Он не терпит, — Паттерсон напряжённо посмотрел на неё, а после отодвинулся от неё. Эйш захотелось доебать его. — А ты? Терпишь нас? Он с напряжением посмотрел на неё, а потом отвёл взгляд, решив игнорировать её. Она фыркнула и села рядом с дремлющим Шерлоком. Решив не будить его, она просто осматривала место. Много странных, будто ржавых предметов, в которых она узнала инструменты. Пила, нож, похожий на клинок, щипцы разного размера, ножницы. Но они все были в закоптелой крови. Их не моют что-ли? Ах ты ж блять. Она вспомнила о том, что существующее понятие родильная горячка, буквально существовало до сих пор. Всё из-за того, что великие умы мужиков не считали правильным мыть руки после вскрытия, и пёрли с этими грязными руками лезть в пизду женщины, доставать из неё ребёнка. А потом женщины умирали. Даже необразованные повитухи знали, что с немытыми руками к женщинам лезть нельзя, они их даже крепким вином обрабатывали. А гордые умы мужиков не могли помыть, сука, руки, потому что «у джентльмена не могут быть грязные руки». А ещё они не верили в микробную теорию. Эйш сначала прыснула от смеха, а затем просто засмеялась. Шерлок сонно открыл глаза, а после снова лёг спать. В 1873 году Луи Пастер представил свою микробную теорию, в чём не был первопроходцем, потому что до него эту теорию уже множество раз пытались её протолкнуть в массы и предотвратить убийства людей по неосторожности и гордости. Но Луи был пробивной, такой же пробивной, как Эйш в гипоманию, который шёл и заставлял всех признать, что он прав. Человек просто устраивал тесты при всех, после которых ему верили. — Ну и дебил, этот ваш криминалист. Напорется на свой же инструмент и сдохнет, — она цинично фыркнула. Ей всё ещё достаточно плевать на мужиков, особенно на старых. Это детей она бы стала переучивать, а взрослые уже были не в её компетенции. Это было обусловлено тем, что мозг взрослого человека с каждым годом становится всё менее пластичным. Именно поэтому часто очень сложно поменять что-то в головах стариков, мозг ленивое создание и напрягаться не любит. Именно поэтому Эйш бегает и напрягает свой, чтобы хотя бы убрать проценты возможной деменции. Паттерсон снова отшагнул от неё. Эйш посмотрела на него скептически и закатила глаза. На Луи можно было молиться, и лучше бы молились, блять. Именно из-за него Эйш знает, что можно наложить на открытый перелом бинты с карболовой кислотой в этих полевых условиях, И НЕ СДОХНУТЬ. Если Моран доломает ей руку, Эйш пойдёт пиздить своей кровавой культяпкой этого аптекаря, чтобы карболовую кислоту получить. Или её составляющие блять. Может даже голову Морана принесёт следом, но она тогда будет тупо без зубов. Моран был такого же размера как и Роберт, только был более натренирован. Да, он военный на гражданке, но как знала Эйш, навыки механической памяти не пропьёшь. Дверь НАКОНЕЦ-ТО открылась, и к ним вошёл старый криминалист. Лучше бы тут работал Джозеф Белл, а не вот это вот всё. То ли он был сонный, то ли он просто устал подниматься в два ночи, но ему было абсолютно похуй на Эйш. Он осмотрел её, как и остальных, но ему было плевать. Он стал переодеваться с помощью помощника, который уже смотрел на Эйш с отвращением, на что она показала ему язык. Мальчишка зарделся и сморщил лицо. Когда он надел на себя фартук с тёмными пятнами, Эйш повернула голову в сторону Паттерсона и, как только увидела, как он напрягся от её взгляда, и ещё больше, когда она поманила его ладонью к себе. — Что такое? — он подошёл к ней, спрашивая тихо. Она приложила ладонь ребром рядом со своим ртом, как делали люди, когда хотели прошептать что-то, чтобы остальные не услышали. Но шёпот и свистящие буквы люди хорошо слышат. Она просто понизила голос, чтобы спросить. — А мы будем писать отчёт по последней жертве? — ей нужно в рекомендации ещё написать то, что следует делать, чтобы не умирать при вскрытии. Паттерсон проморгался, удивившись её вопросу. — Ну, да… — он смущённо посмотрел на неё. Не то смущение, которое возникает при любовниках. У него просто её портрет личности не сошёлся. — Хорошо, — она оскалилась ему, заставив его снова нахмуриться. А после хлопнула Шерлоку по бедру ладонью, заставив его подпрыгнуть. — Вставай, пошли на вскрытие смотреть! — она подскочила, быстро оказываясь рядом со столом. Шерлок заворчал, поднимаясь. Он несколько раз протёр лицо ладонями, пытался сосредоточиться, но был олицетворением фразы «поднять — подняли, а разбудить забыли». Особенно на фоне Эйш. — Молодые люди, помогите раздеть его, — старик достаточно безразлично обратился к ним, но Эйш было достаточно весело, чтобы она приступила к стаскиванию одежды с ребёнка. Она уже его как ребёнка не воспринимала, только как тело, материал. Особенно в этом каменном морге, где окно было маленькое и под самым потолком. Может быть позже, когда она увидит Сэма, её затошнит от своих действий. В чём она не была уверена, слишком много трупов детей видела, чтобы начать ценить живых больше, чем мёртвых. И снова множественные гематомы, снова стёрта кожа на шее и руках, и снова зашитая полоса от ключиц до живота. Судя по тому, как кожа проваливается после костей ключиц, у него вырезали грудную клетку. Грудину, точнее, с частью соединения рёбер. Шерлок окончательно проснулся, осматривая ребёнка. — Ставлю пенни на то, что там нет органов, которые уже вынимали, — Эйш понизила голос, говоря это Шерлоку. Мальчик-помощник побледнел. — Пенни за то, что не будет всех органов, — Шерлок отозвался абсолютно на похуях. Мальчик-помощник побледнел ещё сильнее. Паттерсон на фоне вздохнул. — Молодые люди, без комментариев, — мужчина вскрыл швы мальчишки. Эйш заглянула в чужое тело и фыркнула. Шерлок должен ей пенни. — Барк, записывай, — мужчина обратился к своему помощнику. — Отсутствует грудина, лёгкие, почки, печень, сердце, половые органы, десять пальцев рук. Порван мочевой пузырь, порвана прямая кишка. Перерезаны ахилловы сухожилия на ногах. Выдавлены глаза. Эйш посмотрела на Шерлока шкодливо. — Ну что, где мое пенни? Их обоих выгнали.***
Эйш сидела в той самой комнате, в которой они писали отчёты. Всё ещё за отчётами, но Шерлок просто спал. Поэтому Эйш достаточно спокойно взяла и стала писать его отчёты, заполняя их. Ей не особенно хотелось спать. Её воспалённый мозг до сих пор обдумывал происходящее. Мальчика нашли 6 мая 1879 года в 0:12. И если где-то в два ночи у неё ещё были адекватные мысли, то к шести утра её мозг стал задавать абсурдные вопросы. Интересно, зачем убийца стал жрать лёгкие, если у мальчишки из Ист-Энда они стопроцентно будут чёрными, даже если он маленький? Прикольно он конечно лёгкие подъедает. А если Шерлока вскрыть там будут такие же черные лёгкие? Ну, учитывая, как он курит, да, там такое же. У Морана такие же. А у неё? Наверное не такие чёрные, она редко курит, но сейчас она часто была по-пассивному курению. Кстати, мясо мальчиков вкуснее, чем мясо женщин. В женщинах больше жира, а жрать любят именно волокна мышц. Хотя с детей вырезку не делали, но всё-таки в изношенном организме стопроцентно был жир на органах. Морана можно было бы сожрать, с него была бы крутая вырезка. В голодный год с чесночком было бы очень вкусно. Эйш засмеялась, похоже, медленно сходя с ума. Шерлоку вообще было похуй. Либо он очень устал, либо он хорошо доверяет ей. Хотелось разбудить его, но лучше она побудет в тишине. Она была в тишине до пол восьмого утра, прежде чем в комнату вошёл Лестрейд. Они нашли заявление от 22 апреля о пропаже рыжего ребёнка из Ист-Энда по имени Касс.***
Они обошли три дома, сорок пять квартир, в каждой из которых было по три семьи, опрашивая о мальчике. Место в Ист-Энде, которое оставила женщина. НИХУЯ ОНИ НЕ НАШЛИ, Эйш только заебалась больше. Лестрейд ещё пытался нормально разговаривать с людьми, а Эйш просто отсутствующим взглядом рассматривала людей. Она даже лица их не видела, потому что смотрела буквально насквозь. Шерлок не стал её трогать, так как до этого он придирался к каждому её действию, а теперь, видимо, устал. Что ж, они ничего не нашли. Похоже, женщина уехала после потери сына. Когда они стояли на улице, Лестрейд обратился к ним. — Я вернусь в участок. Можете поискать какую-нибудь информацию, но не советую. За отчёты вам заплатят и за консультации тоже, а теперь идите уже спать. И он ушёл. Она, наконец, обратила внимание на происходящее. И то, только потому, что Шерлок уже некоторое время щёлкал перед её лицом. — Слушай, тебе реально спать пора. Эйш помотала головой, напрягая зрение. — Да ладно, ещё нормально, — она хмыкнула. — Я чё подумала, если он бездомный, то его точно должны знать такие же мальчишки. Шерлок вздохнул. — Пошли, сходим до моих знакомых. Мальчишки уличные, они быстро найдут нашего знакомого, а ты отдохнёшь. Эйш кивнула ему и осталась на месте. У неё в голове была яркая пустота, в которой буквально потерялись любые физические навыки. Шерлок цыкнул, схватил её за карман пальто и повёл за собой. Эйш даже не поняла, как уже оказалась на диване в квартире Шерлока, укрытая её же пальто. Она не совсем была уверена, что вообще спала, потому что происходящее быстро сложилась картинками в её голове. Пока она была в своём непонятном ступоре, Шерлок довёл её до какого-то переулка, поговорив с детьми, при этом не представляя ни их ей, ни Эйш мальчишкам. Похоже, он осознавал, что у неё связь с планетой земля утеряна и решил просто не трогать. Он дал приметы Касса, попросил найти их и пообещал им деньги, опять. Дети что-то пошутили про неё, но она не совсем поняла этот их жаргон, зато Шерлок просто послал их… искать, собственно. Дальше он довёл её обратно до квартиры, там сначала объяснял Мисс Хадсон что вообще случилось и почему их уже два дня дома не было, а потом, когда побледневшая женщина предложила ей врача вызвать, тот просто отмахнулся, сказав напоить её кофе, когда она проснётся. И сначала посадил на диван, на котором она сидела по стойке смирно, а потом, заматерившись, стянул с неё плащ и шарф, а потом присел перед ней на колени, развязал ей ботинки, снял их с неё, отставил их в сторону и, надавив на её плечи, заставил её лечь. Укрыл плащом, и закрыл ей глаз пальцами. Правда, когда он ушёл, она так и не уснула, второй глаз всё равно остался открыт. Но у неё было пограничное состояние, в котором она не спала вообще. Зато поднялась, после того, как у неё голова стала раскалываться на две части. На неё накатила тошнота, с которой она справилась. Она села ровно, глубоко втягивая воздух. — Пиздец, что произошло, — это состояние напомнило ей кататонический ступор, но в какой-то лёгкой его форме. Она надеялась, что это был просто ступор из-за усталости, а не сигналы от её менталки о том, что она разваливается нахуй. Она села, завязала ботинки и вышла из комнаты, спускаясь на первый этаж. Там, где-то на кухне, должно быть кофе. Их дом был красивым изнутри, даже хорошеньким. Интересно, как часто Холмс подрывает его? — О, вы уже очнулись? Как вы? — прозвучал обеспокоенный голос мисс Хадсон, когда Эйш спускалась по лестнице. — Извините за предоставленные неудобства, я в порядке, но всё же не отказалась бы от кофе, — она спустилась вниз к ней, смотря на то, как она озадаченно осматривает её. — У вас нездоровый цвет лица… и что-то с цветом волос случилось… — цвет лица? Эйш прикоснулась к своему лицу, осознавая, что она без перчаток. Но на её лице нет сажи. Этот «милый чёрный мальчик» ей лицо тряпкой протёр, пока она лежала в ступоре? Чёт он слишком хорошо себя ведёт, видимо боится, что она сдохнет прямо перед ним? Да хуй знает. Она окончательно спустилась к ней. — Извините за неблагородный вид, — она виновато улыбнулась. — Мы можем выпить вместе? Кофе или чай, что предложите. Я могу заплатить, если вы хотите. — Не стоит. Вы заставили его работать и это уже лучше, чем тогда, когда он сидел дома. Шерлок сказал сделать вам кофе, поэтому, вы не против? Эйш хмыкнула: — Я не против, давайте. Они прошли на кухню, где Эйш села за стол, а Хадсон стала делать кофе. Эйш не особенно смотрела за её действиями, осознавая, что она вполне себе не представляет опасности. — На самом деле, Шерлоку давно нужен был кто-то, кто заставил бы его исправно работать… хотела бы я, чтобы вы стали его соседкой по квартире. Эйш натянула терпеливую улыбку на своё лицо. О нет. Мисс Хадсон была такой же как мадам Понт с её желанием выдать Эйш замуж да поскорее. — Я считаю, что он сам должен вырасти. Если рядом с ним будет тот, кто будет постоянно его тащить на своём горбу, он никогда не сможет обрести самостоятельность и будет приносить всем неудобства. Мисс Хадсон горько хмыкнула. Похоже, она сама не хотела, чтобы Шерлок сгинул безалаберной смертью из-за своей несамостоятельности. Она не считала его своим квартирантом, она считала его своей семьёй. Может, именно из-за этого Эйш не слышала в её тоне эти сладкие тональности, с которыми ей предлагали выйти замуж за того или иного мужчину. Хорошо, что Хадсон не пыталась свести её с Шерлоком, они бы поубивали друг друга очень быстро. Но вот то, что она сама не могла определиться с его статусом в её жизни, наводило на разные вопросы. Возможно, она сначала была очарована им. Потом разочарована. А после привыкла и посчитала его своим. Не в плане принадлежания, как у какой-то вещи, а принадлежность к собственной стае. Похоже, Хадсон делила людей на своих и чужих. То, что она воспринимала Эйш без толики угрозы, возможно, вводило её либо в ту группу, в которой находились люди, близкие к тому, чтобы стать своими. Либо она была просто никем, кто помог её человеку. У Эйш самой были свои и чужие, просто в свои попасть было очень трудно. В «своих» у неё находились только её подруги из 21 века. Даже Аманда и Сэм никогда бы не смогли стать «своими». Эйш не могла стать своей для кого-то из 19 века. Она никогда не будет своей.Она лишь станет чужой, среди своих и горько об этом пожалеет.
Хадсон поставила перед ней чашку с горячим кофе. — Спасибо огромное, — она благодарно улыбнулась ей, прежде чем взять и аккуратно попробовать. Кофе у неё был кислым и слегка горьковатым. Эйш не особенно различала зёрна кофе, но ей вполне нравился вкус. Кофе должно было бодрить её. — Пожалуйста, — мисс Хадсон солнечно улыбнулась ей и села рядом. — Может вы хотите есть? Я могу приготовить что-нибудь. Эйш не хотела есть, поэтому покачала головой, отказываясь: — Нет, но спасибо за вашу заботу. Кажется, заботу как навык Шерлок впитал от Хадсон. Они были знакомы достаточно давно, судя по их связи, и Хадсон видимо стала причиной того, почему Холмс стал хоть немного терпеть людей вокруг. Бескорыстная любовь творит многое. Хадсон, хоть и в ущерб себе, разорвала порочный круг насилия, буквально заражая людей вокруг. Она была молодцом. Даже Эйш, понимающая о том, что круг насилия можно разорвать только если перестанешь воспроизводить насилие, выбирала это самое насилие в ответ. Она слишком добра, тяжело ей, скорее всего. Эйш пила кофе молча, когда Хадсон организовывала себе чай. И тут же, судя по тому, как вылетел Шерлок из дома на пару минут, а потом влетел обратно, появилась новая информация. — Пойдём быстрее, допивай давай! — он заглянул на кухню, крикнул это Эйш, которая в момент после этого проглотила напиток и поднялась. Шерлок уже убежал наверх, быстро слетел обратно по лестнице, надев пиджак только на одну руку, держа в другой руке пальто и багаж Эйш. Эйш быстро протараторила: — Спасибо огромное, правда спасибо, вы очень добрая и очень хорошо готовите кофе, — а после выбежала из кухни, встречая Шерлока в его странном виде. Она усмехнулась и поймала плащ, который Шерлок швырнул в неё. Они оба выбежали наружу, направляясь за угол дома. Когда Эйш надела свой плащ и перевязала пояс, Шерлок передал ей багаж. Ей правда пришлось быстро повязать на себе шарф одной рукой и натянуть перчатки уже на бегу. За углом дома их ждали те мальчишки, которые видели её недавно в ступоре. Эйш помахала им рукой, приветливо улыбаясь. Мальчишки переглянулись, на их лице отобразилось лёгкое смятение. — Уиггинс, не стой столбом, пошли уже! — Шерлок раздражённо прошипел это мальчикам. Они шли около часа в тишине, прежде чем смогли выйти из переулков и дойти до какого-то места рядом с фонтаном. Мальчики указали Шерлоку и Эйш на рыжего мальчишку со странным инструментом, напоминающим Эйш баян, просто маленький. Гармошка ебать. Мимо мальчишки проходили люди, озираясь на его неловкую и неуверенную игру. Он зарабатывал деньги подобным способом. Эйш раздвинула полы плаща, засунула руку в карман штанов, а после вытащила оттуда три шиллинга, а после подошла к мальчику, чуть присела перед его медной кружке, которую он поставил для денег, и положила три монеты туда. У неё было монокулярное зрение, она бы не попала тремя монетами, если бы кинула их. Мальчик поражённо посмотрел на неё, а она улыбнулась ему и мягким голосом спросила. — Привет, меня зовут Эйш. Могу я задать тебе пару вопросов? Взамен я накормлю тебя. Мальчиков с улицы учат не верить людям. Особенно людям, которые слишком к тебе дружелюбны. Но мальчик растянулся в поражённой улыбке и кивнул ей. Возможно женщина не пугала его. — Я… я — Том. Да, давайте. Пойдём в рыбу? Рыбу? Эйш продолжала улыбаться, но ничерта не понимала. Это название забегаловки. Шерлок, судя по шагам, подошёл к ней сзади. — Я с ней. Рыба так рыба, пошлите. Мальчик удивлённо посмотрел на Шерлока. А вот Холмс его насторожил. Эйш поднялась на ноги, а после сказала: — Он безвредный. Покажешь, где эта рыба? Паб был полон курящих людей, Эйш подумала о том, что она сейчас откинется нахуй. Но она спокойно села за столик перед ребёнком, оплатила ему то, что Том выбрал, а когда он начал есть, мальчик робко произнёс с набитым ртом: — Пвофтите са неопвятный фит. Эй улыбнулась ему. Живые дети явно были лучше трупов. — Не подавись. Он, проглотив пару пирожков не жуя, спросил: — Так что тебе надо? Он обратился к Эйш, чувствуя от неё больше доверия, чем от мрачного мужчины, сидящего рядом с ней. — Я хотела спросить тебя кое о чём. Ты знаешь Касса? Мальчик лет 12 со светлыми волосами. Он поражённо посмотрел на неё, а после напрягся, даже был готов побежать. — Вы оба… не из полиции, да? — Том смотрел то на неё, то на Шерлока, который оставался молчаливым слушателем и вновь курил. — Нет, совсем нет, — Эйш покачала головой. — Мы просто неравнодушны к его судьбе, нам бы хотелось понять, как и почему он умер. Мальчик тяжело вздохнул. — Я надеялся, что он просто пропал… он умер, да? — у него на лице отобразилась печаль и горечь. — К сожалению, да, — Эйш сочувствующе посмотрела на него. — Мы здесь, чтобы подобное больше не повторилось. Том, можешь рассказать о Кассе нам больше? И мальчик, кивнув, стал говорить. Касс был активным ребёнком, желавшим заработать как можно больше, чтобы просто поесть. Его мать на самом деле просто бросила ребёнка, пропадая на работах, чтобы и он и она могли выжить. И мальчик, взяв её концертину, пошёл играть на улицах. И пропал спустя месяц после своей инициативы. И сейчас, когда сына нашли мёртвым, женщина уже успела уехать в другой город на заработки. Том доел, а после провёл их до того места, где постоянно играл Касс. Они остались на этом самом месте, когда Том оставил их. Эйш осмотрелась, наблюдая вокруг только дома. Касс не был спонтанной жертвой, о чём говорит отсутствие свидетелей. Либо Касса поймали так, когда никто не видел, что буквально означало, что похитителям вполне ожидаемо повезло, либо за Кассом следили, что было более вероятно. У аристократов не так много времени, чтобы ходить по улицам в одиночку, высматривая своих жертв так, чтобы никто ещё этого не заметил. Опять же, для убийцы его действия были пошлыми и порочными, он хотел скрыть то, что подобное вообще было совершено, считая это грешным. Но, как «неожиданно», он хотел похвастаться своей властью и своими возможностями. Амбивалентное поведение не было чем-то странным или же нелогичным. Люди состоят из противоречий, которые не всегда можно понять. Аристократ точно следил за мальчиком. Но отправил слугу. Слугу, который точно знал, кого ищет его господин. Но, скорее всего, господин нашёл жертву первым. А уже после указал на мальчика. Указал из кареты? А следил откуда? Продолжительное время смотрел на мальчика, чтобы понять, что это его жертва. Опять же, длительность предполагается из-за отсутствия импульсивности в действиях… Вокруг Эйш, там, где она стояла и где лежал цветок, были так называемые бараки. В её стране это называли временным жильём, но тут оно было даже нормальным, обычным. Нет ничего более вечного, чем временное, да? Здесь вряд ли мог ходить аристократ. А вот там, в сорока метрах от неё, возвышалось каменное здание, покрытое жёлтой плёнкой от дыма. В темноте моросящего дождя оно лишь немного освещалось, но было всё же ярким пятном. И это место, на котором стояла Эйш, можно было увидеть в полный объём только из центрального окна третьего этажа. Она взглянула на Шерлока, который тоже смотрел туда же. Он хмурился, а когда перевёл взгляд на Эйш, то выглядел совсем мрачным. — Дальше не пойдём. — Стоп, почему это? — это заявление буквально выбило её из колеи. Шерлок Холмс был тем, кто хотел решать загадки, так почему…? Потому что это не загадка для него уже давно. Он знает, что за всем этим стоит аристократ. Он знает, чем всё это закончится. Возможно, он отказывался именно потому, что это было ему неинтересно. Возможно, именно потому, что это было опасно. Эйш даже думать об этом не хотела. — Потому что. Хватит, пошли отсюда, и не задавай лишних вопросов, — он схватил её за карман плаща, но она быстро сорвала его руку. — Шерлок, мне вот эти вот твои истерики абсолютно не интересны. Жертв в любой момент может прибавиться, а ты не хочешь выполнять работу? — она звучала жёстко и уверена, но всё же была обижена. Она устала, она действительно была единственной, кто пёр в этом деле по своей инициативе, но это выматывало. — Не твоё дело, почему я не хочу этого делать, — он прошипел это ей в лицо, Эйш цыкнула. — И почему это, мистер детектив, нельзя о своих причинах сказать словами через рот? — Потому что это не твоего ума дела. Ты сделала достаточно, а теперь иди и поспи. Иначе я вообще не буду помогать тебе в приобретении твоего оборудования. У Эйш похолодело выражение лица. — Ладно, — она кивнула ему. Он не отпустит её делать свои дела дальше, если она просто попросит его отстать. Пусть будет по его решению. До того момента, как она сможет уйти. Они возвращаются в участок, где Эйш и Шерлоку дали денежную компенсацию за проделанную работу. Шерлок всё это время просто следил за ней, не дав и возможности уйти. Они вернулись к нему в квартиру, где он вынудил её остаться. Остаться на ночь на том же диване, на котором она спала. И где не смогла уснуть и в этот раз, выжидая секунды, когда она может сбежать. Уже глубоко ночью она встала, потянулась и посмотрела в окно. Ночной Лондон блестел от моросящего дождя, а в голове Эйш не было и секунды без мата. Квартира на Бейкер стрит была в доме. Дверь в дом закрывалась на ключ. И у Шерлока и у Хадсон были ключи от входной двери. А у Эйш нет. Возможно из вредности, возможно из желания заставить её лечь спать, но её запер Шерлок. В этом ебучем доме. Она подошла к вешалке в углу дома и сняла с неё свой длинный платок. Она повязала его на голову, чтобы не промокнуть, ну и чтобы вся сажа, которая скопилась на её голове, не потекла по ней же. После Эйш натянула на себя плащ, застегнулась, оставив последние три пуговицы, чтобы была свобода для действий ног, и завязала пояс. Она подошла вновь к окну и открыла ставни. Выглянула на улицу, осматривая её. Под ней медленно шли патрульные. Она вернулась к дивану и подхватила багаж. И вернулась к окну и стала ждать. Как только патрульные ушли подальше, она закинула ногу на подоконник, села на него, а после перекинула вторую ногу, свесив обе ноги за окном. Под ней находился фонарь. Она взяла багаж в правую руку и оттолкнулась левой, спрыгивая с окна второго этажа. Она пролетела совсем немного, пропуская верхнюю часть фонаря, а после некрепко обвила ногами его ножку и крепко схватилась рукой. Она скатилась вниз как по шесту, а потом вовремя отцепилась ногами, когда был близок момент резкого расширения ножки фонаря. Она легко присела на земле, а после встала. Второй этаж, не особенно высоко. Она пошла в место, слишком уж близко находящегося к Ист-Энду. Ещё раз, место, в котором жил мальчишка-бездомный. На улицах Лондона действительно было опасно, но её это мало волновало. Она, раздражённая и злая, со своим чемоданом наперевес, была опаснее любого джентльмена из клуба своеобразных развлечений, с их желаниями отпиздить и спиздить. И выебать, да. Единственная причина её столь активных действий: Убийства продолжаться и люди всё чаще и чаще будут находить трупы детей. А потом он может перейти и на женщин. Ему могут спустить это с рук до того момента, как он выкосит больше ста человек. Сто человек… Сто оборванных жизней лишь ради того, чтобы власть имущие обратили на этого человека внимание и остановили монстра. Душегуб. Учитывая, что это аристократ, будет много проблем с тем, чтобы найти его и убить. Эйш не думает, что она сможет уговорить его, потому что нет вообще вариантов того, что она могла бы сделать что-то. Как ей найти его? Что ей делать, когда она найдёт его? Пойти и придать огласке дело? И потерять время, а следом несколько детей? Она хотела защитить людей, а не всколыхнуть всю страну к чертям собачьим. Хотя, пусть они все катятся в ад, если игнорируют то, что люди умирают. Она пошла к тому месту, где был найден ребёнок. Она никого не нашла там, хотя убийцы часто приходят на места, в которых оставили собственных жертв. Эйш снова была там, где нашли тело Касса. В грязевой каше белым пятном, проглядывая сквозь темноту, виднелся цветок. Кто-то явно оставил его в память о погибшем. Она подошла ближе. Три цветка лилии на одной ножке. Лилии означали чистоту и невинность. Эйш любила эти цветы, даже рисовала их в своё время. Эйш взглянула на то высокое здание и уверенно двинулась туда. Раз это место аристократов, то вряд ли она могла попасть внутрь. Она отмела сразу методы с перевоплощением в служанку или в слугу, так как на кону было время. Время, за которое мужчина вполне мог убить ещё одного ребёнка. Она, двигаясь в темноте, которая редко сменялась уличными фонарями, осмотрелась. В конце улицы шёл человек, но направлялся он прочь от неё. Патрулей Скотланд-ярда видно не было. Эйш подошла ближе и, зацепившись пальцами за выступы камня в стене, подтянула себя. Она медленно, но уверенно забралась вверх по стене, используя архитектурные выступы над дверью и вокруг окон. Было бы быстрее, если бы у неё две руки были бы рабочими, но она не могла пользоваться правой рукой. Зато, оказавшись на подоконнике окна третьего этажа, Эйш смогла с лёгкостью оглянуться на то место, на котором нашли недавно Касса. Идеальная площадка для удалённого наблюдения. Что ж, её догадка оказалась верной. После этого она повернулась к окну, всё ещё держась левой рукой за выступы камня и своей правой рукой зажигалку из кармана пальто. Огонёк загорелся, бликуя от стекла окна. Эйш с трудом, но всё же смогла рассмотреть внутреннее убранство комнаты. Это не было жилым помещением, так как там было слишком много столов с кожаными креслами. Что-то типажа клуба или ресторана? Эйш не знала, как выглядят рестораны в 19 веке, но, возможно, это был именно клуб? На столах не было ни салфеток ни каких-то приборов? Хотя, наверное, в богатых местах подача блюд сопровождалась ещё и подачей приборов и салфеток? Зато пепельницы были везде. Были бы тесты ДНК в этом веке, она бы просто спиздила пару окурков. Если бы их, конечно, оставляли в пепельницах на ночь. Она убрала зажигалку и одновременно с этим обернулась от ощущения чужого взгляда, и тут же заметила движение в темноте крыш. Твою мать. Её явно кто-то заметил. Она стала поспешно спускаться. Какого чёрта её не стали тут же окликать, как заметили? Учитывая как следивший за ней человек резко пропал, он явно не хотел, чтобы Эйш его видела. Но он явно следил за действиями Эйш. Она смотрела на него сверху вниз и его фигурка казалась маленькой и худой. Это была девочка? Нет, скорее всего человек был не настолько маленьким. Эйш спрыгнула на землю, а после тут же пошла прочь от этого места. У неё и до этого были ощущения преследования, но она не была уверена в том, что ощущения были реальными. А тут появились очень даже весомы доказательства. Потенциальных заказчиков слежки было достаточно. Убийца ли? Он следил за следствием, но она не была в сословной иерархии кем-то значимым. Была большая вероятность, что убийца даже не считал её угрозой. Враги Шерлока? Вполне возможно, но тогда слежка бы была больше за Шерлоком, чем за ней? Эйш не хотела признавать этого, но, продолжая движение, она понимала, что под подозрения следовало заводить ещё и её (не)давних знакомых. Она слишком часто встречала семью Мориарти в последнее время. Их вполне можно было отнести в ряд врагов Шерлока, но они оба были ещё слишком молодыми, чтобы быть врагами. Она задавалась вопросом, почему именно к ней так лезли Мориарти. Это могло выглядеть как самолюбование в больной форме, но Эйш слишком хорошо ловила социальные сигналы. Возможно ли, что с самого начала к ней появился интерес, потому что она была сиротой для всех, да и к тому же умной? Она даже могла предположить, кто «донёс» на её существование. Чёртов Моран. Она ему шею намылит, как только вернётся.***
Она запомнила адрес и пошла в Скотланд-Ярд за ответами на её вопросы. Ей пришлось просидеть на первом этаже под наблюдением сторожей где-то два часа, прежде чем Лестрейд пришёл. Он, сонный и заёбанный явно был не рад её видеть. Судя по виду он вполне спокойно спал дома с женой, пока его не разбудили звонком из Скотланд-Ярда. Он не орал на неё, не выгонял, а просто смотрел. Так, пронзительно недовольно, сохраняя терпение, как сохраняли терпение матери, наблюдая за непослушными детьми и не желая срывать на них гнев. Ничего не поделать, но ему придётся ответить, что же за здание находилось там. По какому зданию она залезла и почти не получила пиздов, если не считать преследования. — А где Шерлок? — он уточнил глухим голосом. — Спит, — она улыбнулась ему. Лестрейд вздохнул: — Лучше бы ты тоже спала… Лестрейду пришлось уйти в архив, оставив её на первом этаже. Она всё ещё сидела на скамейке, качая ногами. Охранник уснул, пока Лестрейда не было. Он вернулся. — По тому адресу, что ты дала, находится аристократический клуб «Гастро». О, заебись, как она и думала. — О, спасибо, Лестрейд! Она тут же подскочила, собравшись пойти к портному, чтобы выяснять у него были ли люди оттуда, но её за локоть схватил Лестрейд, останавливая её. — Стоп, ты хоть понимаешь, сколько сейчас времени? Эйш удивлённо посмотрела на него. Но она не могла ответить на этот вопрос, она и вправду не знала. — Сколько? — именно поэтому она спросила этот вопрос. Заставив Лестрейда при этом устало вздохнув. — Сейчас только четыре утра. Лавки открываются в десять. — Ну, значит откроются раньше. Лестрейд с сомнением посмотрел на неё, при этом Эйш увидела шок в его глазах. Но он, помолчав секунду, вдруг спросил. — А хочешь посмотреть старые дела? Эйш удивлённо посмотрела на него. И вот как бы стоило пойти и трясти людей по поводу этого дела, но… но… — Да, — она выглядела очень заинтересованной, буквально засияв. И Лестрейд повёл её в ту комнату, в которой она писала отчёты с Шерлоком. Он отлучился на тридцать минут, а после вернулся с высокой стопкой дел. Эйш даже не заметила, как Лестрейд уснул, проснулся, вышел куда-то, вернулся и произнёс: — Уже девять утра. Эйш в удивлении уставилась на него, держа в руках уже двадцатое дело. И вдруг осознала, что он просто повёл себя с ней как с ребёнком, который слишком активно лез к людям. Такого активного ребёнка нужно было просто чем-то занять. Эйш усмехнулась, отложила дело и поднялась на ноги. — Я вернусь где-то через два часа. Ты ещё не планируешь уходить? — она посмотрела на Лестрейда, осматривая его помятый вид. — У меня смена сегодня. Иди уже. И она ушла к портному, выяснять, есть ли среди его покупателей люди из клуба «Гастро». Когда она наконец-то пришла в лавку портного, она заметила того мужчину, которого узнал Паттерсон. Ей он был неинтересен, но её напрягало его существование с ней в одном пространстве. Что ж, он не был приоритетом, именно поэтому она, помахав помощнику рукой, просто подошла к двери кабинета портного Эдана и постучалась. Он впустил её молча и она просидела там сорок минут, пока Эдан вспоминал имена людей, а после подтверждал эти имена в книге заказчиков. Трое. Всего лишь трое человек. — Простите, что так часто дёргаем вас, — она извинялась даже не за то, что опять пришла, а за то, что наорала на него в прошлый раз. Мужчина покачал головой. — Вы делаете это во благо. Спасибо вам за ваше участие. Эйш вздохнула. — Я соболезную вам. Надеюсь, вы сможете отдохнуть, — она поднялась на ноги, подхватывая свой багаж. Эдан молча кивнул, прощаясь: — До свидания. Эйш кивнула ему, открывая дверь. Она не смотрела на людей вокруг, просто шла в направлении входной двери, чтобы выйти и уйти оттуда. Пока её не остановили. — Простите, можно поговорить с вами? — к ней обратился мужчина, тот самый, которого Паттерсон узнал. Он ждал её сорок минут…? Эйш не нравится он. Она могла сказать это сразу, но не совсем могла понять почему. Но её тело никогда не ошибалось. — Нет, — это единственное, что она сказала, прежде чем быстро зашагать уверенным шагом в сторону двери, открыть её толчком и выйти из магазина. А потом сорваться с места, буквально убегая прочь от магазина. У неё слишком мало времени на обычные разговоры, если верить её выводам, то у неё очень скоро может закончится это самое время перед пропажей следующей жертвы. И они даже не узнают об этом сразу, только спустя месяц, когда тело скинут. Она быстро с бега перешла на ускоренный шаг, после шаг замедлился… и она остановилась. Мир с каждой секундой всё больше плыл перед глазами, а её трясущиеся руки выронили к чёртовой матери багаж на землю. Ноги были ватными. Она… что с ней? Пришло резкое осознание. Она не ела уже почти третий день подряд. Она толком не спала всё это время. Похоже, её тормозок вполне можно было уже выкинуть. Неудивительно, что ей сейчас так плохо. Вот же блядство, она даже отдышаться не может. Эйш приложила руку к лицу, слыша звон в ушах. Она резко осознала, как сильно болит у неё голова и желудок. Её затошнило. Она чуть не упала к чёртовой матери, когда её плеча кто-то коснулся, но её удержали за плечо. Сука, слишком крепкая рука. Человек слишком сильный. Эйш смогла проморгаться, а теперь хмуро смотрела на человека… и с раздражением и внутренним нытьём обнаружила именно того человека, который пытался поговорить с ней в лавке. Он говорил ей что-то, но она не слышала этого из-за того звона в ушах, который слышала. Эйш посмотрела на него со всей своей злостью, которая только осталась в её уставшем теле. И тут у неё открылось второе дыхание, после которого она почувствовала себя более-менее нормально. — Чё вам надо, — она отпихнула его руку от себя, а сама отшагнула, разрывая дистанцию. А потом с раздражением обнаружила упавший багаж, который носила с собой. Она не успела поднять его, потому что мужчина первым сделал это и протянул ей багаж. Она вздохнула и забрала его. Мужчина задержал взгляд на её чёрных перчатках. — У вас есть какая-то информация, полезная для расследования? — даже если он ей не нравился, это всё же не было причиной для того, чтобы игнорировать такую навязчивость. — Что? — он опешил, то ли от контраста действий, то ли от того, что прямее Эйш сейчас были только рельсы. А ещё у неё лицо с субтитрами. Она вновь закатила глаза. Когда-нибудь она довыёбывается в выражении собственных эмоций и её глаза заклинит. — Ваш ответ? — она смотрела на него в упор. Мужчина удивлённо и смущённо улыбался ей. Вот только в его глазах Эйш видела то, что он не показывал на своём лице. Грубый, холодный расчёт. Он не считал её кем-то, стоящим его внимания, но он изучал её. Всё в ней, от её одежды, до выражений её лица. Она уже видела этот взгляд. Лицемеры ебучие. — Простите, но я никак не могу знать что-то.Как будто она утверждала обратное.
— Вы — Мориарти? — это лишь её догадка, но это то, что застало его врасплох, показав на долю секунды удивление. То самое удивление, которое было искренним, в отличии от всех его (гри)масках до этого. Она фыркнула. — Что ж… вы правы, — он достаточно быстро взял себя в руки, но взгляд стал острее. Совсем чуть-чуть, но Эйш это заметила, как человек с очень глубокой эмпатией. — Вы совсем не похожи на своего брата внешне, но повадки у вас одинаковые, — у неё вырвалось это случайно, в её состоянии это не было удивительно. Она в гипомании и не спала достаточно, чтобы не держать язык за зубами, пока не было активных действий. Это точно стало триггером. Улыбка Мориарти стала мягкой, та улыбка, с которой говорят о семье. Но в глазах было безразличие и изучение, даже если он щурился, создавая мимические морщинки «счастья». Эйш тяжело вздохнула. Для неё сейчас было всё слишком медленным. И его действия тоже. — Вам лучше завершить это дело, — его слова заставили её усмехнуться. Оскалить зубы.А вам стоит научиться лучше врать, надеюсь никогда вас больше не увидеть.
— Хорошо, до свидания, — она просто согласилась, уходя от него. Мориарти проводил её сомневающимся взглядом. Он ни капли не верит ей, конечно, а сказал эти слова только потому, что она понимает всё до того, как человек скажет ей это вслух. Ей стоит хотя бы немного включить мозги и лечь спать. Ей стоило поесть, заботиться о себе и не открывать рот рядом с людьми, особенно с теми, кто смотрит на неё не просто свысока, а с высоты статуса и денег. С высоты человека, который вполне может убить её по собственной прихоти.Если он попытается убить её, то она утащит его с собой.
Не только его. Всех их.
Дальше она шла до Скотланд-ярда пешком. И подходя к дверям которых она увидела Шерлока, который раздражённо курил. А потом, переведя взгляд на Эйш, посмотрел на неё очень даже агрессивно. Он быстро подскочил к ней. — Ну и какого хрена? Он решил устроить разборки прям тут, из-за чего Эйш закатила глаза. — Скучно было, — она сказала ему это с агрессией, которую испытывала к нему после того, что он сделал. — А теперь прочь с дороги. Она обошла его и уверено пошла в сторону Скотланд-Ярда. Сзади Шерлок громко проматерился и нагнал её уже в дверях. Они дошли до кабинета Паттерсона в молчании, Эйш распахнула дверь без стука и вошла, игнорируя удивлённый взгляд Паттерсона и уставшего Лестрейда, который ещё больше помрачнел, как только увидел их двоих. Их даже было жалко за то, как Эйш спокойно игнорировала личное пространство, но сейчас ей было ой как плевать. — Портной Руди передал вам, что из его клиентов только трое состоят в клубе «Гастро». Это Джон Грэг Арглтон, Мэйсон Джейкоб Эбнер, Итан Майкл Бечтел, — Эйш произнесла это, уже не доставая блокнот, в котором всё записывала. Она хотела ещё добавить фамилию Мориарти, которые уже вдвоём выебали ей мозг, но она не знала их имён. — Это единственные ваши зацепки, проверьте их. — Это звучит как бред. Ты ради этого с самого утра припёрлась? — процедил Лестрейд, втягивая сигарету. Ой как ей хотелось добавить ему работы, но не ценой жизни детей. Паттерсон посмотрел на своего «друга» скептически и произнёс: — У нас нет других зацепок. Скоро тебя начальство будет вызывать на разговор не через меня, а лично. Лестрейд устало вздохнул и поднялся. — Ладно, у тебя имена отдельно записаны? …что с тобой? К моменту его вопроса Эйш уже чувствовала неприятное жжение у себя в голове, а после теплоту, текущую из её носа. Она сняла перчатку, протёрла пальцами верхнюю губу. Кровь. — Ну чё, допрыгалась? — Шерлок прыснул с этого, будто это было шуткой. Эйш мрачно посмотрела на него, а после резким движением растёрла кровь по его лицу, заставив его завопить. — Да ты чё блять делаешь?! — Заебал орать и выёбываться, — она фыркнула. Кровь полилась активнее, капая с её подбородка. — Эй, что случилось-то? — Лестрейд опешил и был взволнован. А, то есть как она пашет без продыху это норм, а как ей настолько хуёво становится, так это всё, трагедия? — Из-за усталости. Скоро остановится, — сухо прокомментировала она это. Шерлок, как неожиданно, встрял, ломая все возможные планы: — Да она не спит третьи сутки, вот её и ломает до такого состояния! Эйш закатила глаза. Они все слишком резко отреагировали на это, устроив балаган. Лестрейд повернулся к Паттерсону, с шоком на лице упрашивая своего друга, очень взволнованным тоном: — Паттерсон, пожалуйста, можешь её сопроводить? Нам нужно срочно уходить, а ты сейчас не занят. И это растопило сердце безразличного человека. Какая драма, Эйш хихикнула. — Да я сама дойду, — она усмехнулась. — Ага, — Шерлок звучал как знающий, чем всё это закончится. — Паттерсон, доведи её до моей квартиры, там у мисс Хадсон попроси снотворное. Оно её усыпит хотя бы. На просьбу именно Шерлока Паттерсон посмотрел скептически, переводя взгляд с Шерлока на Эйш. Она вновь хихикнула.Чё, не вставляет неряшливый бешеный наркоман?
— Ладно, идите, — Паттерсон согласился, вставая из-за стола. — Ты мне потом должен выпивку, — он взглянул на Лестрейда, улыбаясь только глазами. Так, по-лисьи. Эйш закатила глаза. А потом Шерлок залез к ней в карман пальто, достав оттуда блокнот и выдёргивая из него лист с именами. Он вернул блокнот в пальто, заставив Эйш посмотреть на него с укором. А после прокомментировал: — Бинтами нос заткни, смотреть тошно. Эйш закатила глаза. — Я сейчас в тебя кровью плюну. — Фу, оставь это для кого-нибудь другого. Паттерсон вывел её из Скотланд-Ярда, закрыв за собой дверь на ключ. Он игнорировал кровь Эйш, игнорировал весь её вид и шёл рядом с ней. Она, чувствуя раздражение, спросила у него на улице: — Ты знаешь, что за гомосексуализм у вас людей казнят? Паттерсон удивлённо посмотрел на неё, но Эйш увидела панику в его глазах, из-за чего она прищурилась, растягивая рот в шкодливой улыбке. — Да, знаю… — он с сомнением смотрел на неё и решил уточнить, очень даже осторожно. — А почему ты это говоришь? Она хмыкает. — Мне скучно. И кажется, этой фразы было достаточно, чтобы подтвердить все догадки Эйш о Паттерсоне. О том, что он узнаёт кого-то в ней, о том, что на самом деле является гомосексуалом и о том, что он знает достаточно, чтобы на неё смотреть так. С прищуром, который она видит уже грёбаный третий раз. Прищур, который можно получить, только если долго находишься с человеком в близком контакте. — Не парься, — она улыбнулась ему, оголяя зубы. — У тебя морщины слишком быстро появятся. Они пошли дальше в молчании, во время которого Паттерсон поглядывал на неё.***
Хадсон встретила её с обеспокоенным лицом, наблюдая за её кровью на лице и полумертвым видом с лицом в саже. Паттерсон передал Эйш в руки мисс Хадсон, от лица Шерлока попросив дать ей снотворное. И поспешно ушёл, покинув их, что было облегчением. Мисс Хадсон принесла ей воду в тазике с тряпкой, чтобы она могла умыться. А когда Эйш сняла с себя бинты, женщина ахнула. Она внимательно смотрела на то, как Эйш умывается, а после достаёт мазь. — М-может тебе помочь? — у неё тряслись руки, а глаза были полны слёз, но она держалась. Эйш сочувствующе посмотрела на неё. — Да, было бы неплохо, — но если она будет зеркалить её поведение, то они обе будут просто рыдать тут. Хадсон села перед ней и Эйш позволила ей касаться её лица, крутить её голову и мазать её пахучей мазью. Её прикосновения были нежными и аккуратными, даже её грубые руки не делали её прикосновения менее нежными. Эйш в этих жестах чувствовала как заботу близкой подруги, так и тёплый семейный очаг, которого у неё никогда не было. Но она смогла узнать его в этих нежных прикосновениях к её ранам, потому что Хадсон не давила на них, а помогала залечить. — Кто же так с тобой? — тихо спросила она, всхлипнув. Эйш тихо прошептала: — Мне уже не больно, этот человек получил по заслугам. Хадсон всхлипнула, продолжая мазать её раны трясущимися руками. Когда она закончила, она отдала ей мазь и поднялась на ноги, чтобы унести таз. Пока Хадсон ходила, Эйш положила мазь и из багажа вытащила своё снотворное. Она давно не использовала его, ещё с того дня, как попала сюда. Но это выписал ей психотерапевт для её приступов бессонницы в гипомании. Она держала две таблетки в руках, а блистер спрятала. А после развязала ботинки и сняла с себя наконец-то верхнюю одежду и просто повесила её рядом на спинку дивана. Хадсон вернулась с тёмным бутыльком и стаканом тёплой воды. Эйш улыбнулась ей. — У меня есть своё снотворное, которое мне выписал врач, — она при ней забросила таблетки в рот, не давая рассмотреть, что конкретно у неё было в ладони, а потом протянула руку за стаканом. Хадсон растерянно передала ей его и Эйш выпила воды. Что ж, она была рада просто выпить воду спустя столько времени, пускай она на вкус была не очень. Эйш вернула ей стакан. — Я просплю где-то десять часов, а завтра отдам вам деньги за ночёвку, хорошо? Тем более я уже провела достаточно у вас дома, мне нужно отплатить чем-то. — Ой, не говори так! Я разрешаю тебе просто быть тут, — она смущенно хмыкнула. Эйш рассмеялась, чувствуя, как по ней медленно разрасталась усталость. — Поговорим об этом позже. Я очень скоро усну, — она легла на диван, потащив на себя плащ и укрываясь им. — Может ты пойдёшь и займёшь комнату? — Хадсон обеспокоенно посмотрела на Эйш, но та лишь отрицательно покачала головой. — Я уже засыпаю, да и тут спать лучше. Не хочу ложиться грязной в чистую постель. И она заснула, закрыв глаза. Усталость дней добила её единовременно со снотворным. И открыла глаза, по ощущениям, почти сразу. Но она понимала, что прошло какое-то время. Какое-то время после того, как она закрыла глаза. Она помнит это ощущение, напоминающее ей ощущение после пробуждения от наркоза. Ты чётко понимаешь, что прошло время, когда ты была отключена, ты понимаешь, что тебе не снились сны и ты даже не слышала голоса. Может, именно поэтому она считает, что не будет жизни после смерти? После смерти не будет ничего. Это её первая и последняя жизнь. Она села на диване, с удивлением обнаруживая своё тело ватным. Она сморщилась, чувствуя гудящие ноги и пульсирующую боль в затылке. — О, очнулась, — проговорил Шерлок за её спиной. Эйш даже не хотела оборачиваться на него, отходя потихоньку от этого уёбищного состояния. — А я уже думал, ты сдохла. — Шлюхи обычно от сифилиса сдыхают, а не от долгой работы, — едко прокомментировала она, подбирая к груди колени и утыкаясь в них лицом, обняв свои ноги руками. Шерлок цыкнул и вышел куда-то. Эйш было неинтересно, как надолго он ушёл, поэтому она просто продолжила сидеть в таком же положении, потихоньку приходя в себя. Дверь снова распахнулась. Шерлок открыл дверь с ноги, что было достаточно громко и заставило Эйш обернуться к нему. Он нёс в руках две тарелки с чем-то дымящимся, а за ним стояла мисс Хадсон с чайником и двумя чашками. — Ты чё, всё это время так сидела? — Шерлок фыркнул, а после поставил еду на стол в другой части комнаты. Эйш подняла брови, рассматривая происходящее. Даже если она сидела всё это время, пока еда готовилась, ей было очень странно наблюдать заботившегося Шерлока. Чё происходит нахуй? Она аккуратно встала, с подозрением рассматривая и Шерлока и еду. А после, заметив приборы, присела к своему багажу. На нём уже засохла грязь и её можно было счистить сухой тряпкой, но Эйш была благодарна, что никто не трогал её вещи, даже если их стоит помыть с мылом. Из багажа она достала палочки, которыми обычно пользовалась, пока ела. Так как ложку ей уже положили, то она не стала доставать свою огромную ложку, больше похожую на черпачок. — Ну чё ты там копаешься? — Шерлок звучал раздражённо. Эйш встала, а после, когда посмотрела на его недовольную рожу, закатила глаза. Эйш села перед ним, игнорируя его удивлённый взгляд на её столовые приборы. Она рассматривала кружку кофе перед собой с удивлением. Она не привыкла, что кто-то запоминает её вкусы кроме подруг. Ах да, на тарелке она наблюдала классику английского завтрака: яичницу и бекон, а ещё… странный хлеб с сыром. — Что это? — она указала ладонью на хлеб, который по-странному был красным и мокрым. Шерлок отлип от рассматривания её металлических палочек для еды и перевёл взгляд на хлеб и ухмыльнулся. — А ты попробуй. Вот же блять. Эйш скривилась его ухмылке, а после, вздохнув, отложила палочки на салфетку рядом с остальными столовыми приборами, и аккуратно взяла это произведение гастрономического искусства. Она откусила не так много, чтобы распробовать, но она сморщилась от вкуса. Странный вкус сыра и… это вино, так? — Ну и рожа, — прокомментировал Шерлок уже после того, как проглотил еду. — Иди нахуй, — Эйш смогла проглотить это только после того, как привыкла ко вкусу. — Это называется английский «кролик», — он усмехнулся после её раздражённого взгляда. — Это ломтик хлеба, вымоченный в красном вине и покрытый ломтиком сыра. Ну и бредятина. Эйш залила в себя пару глотков кофе, прежде чем смогла продолжить есть с помощью палочек и ложки. Шерлок со скептицизмом наблюдал за всем этим. — Ладно, ты действительно не аристократка, — он снова стал внимательно изучать её взглядом. — Поздравляю, Шерлок, до тебя наконец-то дошло, — она фыркнула это. Учитывая то, как начала дёргаться его бровь и как он замолчал — он не мог понять, что она из себя представляет. А это и неудивительно. Вряд ли у него вообще есть знания о том, откуда она. Дальше они ели молча. Эйш быстро доела, а после, когда осталось только допить кофе, она спросила: — Что на сегодня? Вы узнали о том, кто может быть убийцей? Вы допросили тех троих? Шерлок прожевал и ответил после паузы: — Уже ничего. Убийцей посчитали Джона Грэга Арглтона. Пока ты спала, его нашли мёртвым. Эйш вылупилась на него с недоумением и смущением, но после достаточно быстро пришла в себя. — Расследование закрыли… потому что его нашли мёртвым? Чё? Это ведь может быть не он, — она хмурилась, обрабатывая информацию. У неё было много вариантов развития событий, но она надеялась, что это не тот вариант, в котором предполагаемый преступник просто сдох, и эти безалаберные дебилы из Скотланд-Ярда решат, чтобы от них поскорее отстали. — Он… застрелился в своём доме. Перед этим оставив признательную записку. Также в его дневнике нашли подтверждения того, что это был он. Были детали, которые мог знать только преступник.Что-то не так.
Эйш опустила взгляд на тарелку, смотря сквозь неё. Преступник действительно был из тех, кто стыдился своих поступков, но он хотел, чтобы об этих поступках знали. Действительно был вариант того, что он мог не выдержать веса собственных поступков, но только если бы его действия координально отличались от того, что было показано на жертвах. Преступник только разошёлся и это самоубийство имело бы место быть только после 30-70 жертв, и то, если бы был в ситуации общественного давления. Если бы преступник не имел социопатических наклонностей. А он имеет. Хоть зло, убивающее людей, было изначально жалким, поднимающим собственное состояние за счёт убийств, но конкретно это зло не могло остановиться.Его кто-то остановил.
Возможно, даже Шерлок понимает, что это не самоубийство, судя по его заминке. Но он также не хотел, чтобы она лезла в это дело. Возможно, кто-то из близких Арглтона узнал о деяниях своего родственника и решил пришить его к чёртовой матери. Но ей вспомнился Мориарти, который требовал от неё остановиться и отстать от этого дела. Что ж, ей все говорят не лезть, поэтому ей было похуй на его выебоны. Но могло быть и так, что он знал что-то также, как и Шерлок. Хотя это уже звучало немного необоснованно, как вера во всемирные заговоры. Скорее всего у Шерлока и у Мориарти была разная мотивация. — А мне деньги то передали за дополнительную работу? Шерлок даже удивился, что она отступила, но он всё ещё был напряжён. Особенно после того, как она ночью съебалась, чтобы пойти и поискать зацепки.Как будто она была более ёбнутая, чем Шерлок.
— Да, но меньше, чем в прошлый раз. Эйш кивнула, обдумывая всё это. Снотворные приостановили её производственный конвейер гипомании, но она всё ещё не перестала существовать. Именно поэтому ей стоило бы НАКОНЕЦ-ТО пойти за оборудованием. — Ну чё, пошли в аптеку? Ты обещал. Шерлок напряжённо кивнул. Перед тем, как уйти, она буквально всучила Хадсон деньги за две ночи съёма и сбежала за Шерлоком.***
Она ненавидит Лондон, официально. Чистый Дарем, тёплый и свежий очень отличается от Лондона, похожего больше на огромную помойку. Эйш была рада купить билет обратно. Она хотела наконец-то пойти прогуляться по Дарему, как вернётся. Она так и не изучила окрестности достаточно, только бегала и работала. Они заказали оборудование, за которое она отдала круглую сумму. Но оно будет готово только через месяц, потому что его буквально не было в наличии. Судя по лицу продавца, он не продал бы оборудование Эйш, если бы она пришла одна. Шерлока он, всё же, знал. Она не стала бы оставаться у Шерлока ещё на месяц, учитывая, как её уносит при любой возможности активных действий. На самом деле вопрос был больше в деньгах. Да, Мориарти дал ей деньги, но он легко мог эти самые деньги отобрать. А у Эйш была возможность найти работу там, где она живёт. Особенно при её условиях, в которых ей были слишком заинтересованы уже несколько мужиков. А она никто и звать её никак. …у неё ещё было время до отъезда. Сейчас только утро, а отъезд будет днём. Она вполне могла просто прогуляться по Лондону, пока не уехала отсюда. Она вышла из толпы и её зоркий глаз наткнулся на слишком знакомое лицо. Тот мальчишка… Тот, кто тогда стоял за Мориарти в пабе, смотря на неё огромными удивлёнными глазами, а особенно на её действия. Сейчас он озирался по сторонам, внимательно посматривая на людей. Эйш он не видел, потому что та была в потоке людей, которые скрыли её своими одеждами и сумками. Возможно, где-то был рядом старший Мориарти, а, возможно, причина его беспокойства и поиска человека была и вовсе не в старшем Мориарти. Она подошла к нему незаметно, следуя потоку людей и наставлениям, которые давали ей, когда она ещё работала в полевых условиях ради информации. — Привет, — она дружелюбно сказала это, возникнув за его спиной. Её удовлетворило то, как мальчишка дёрнулся, резко оборачиваясь на неё и застывая. Его зрачки сузились, а с лица отлила краска. Он действительно был слишком юн и неопытен, чтобы скрывать такие вещи. А ещё он был невысоким и худым. Эйш мило улыбнулась ему, смотря на него с теплотой. С той самой теплотой, которую она легко могла изобразить. Ей приходилось много врать и до этого. — Ты потерялся? Ты так озираешься по сторонам, будто ищешь кого-то.Возможно меня?
Мальчишка настороженно посмотрел на неё, а потом опустил взгляд, явно обдумывая, что сказать. Она выбила его из колеи. Эйш пришла идея и она сняла перчатку левой руки, убирая её в карман пальто. — Кажется, ты не хочешь говорить со мной. Ты кого-то ждёшь? — она терпеливо говорила с ним, продолжая выглядеть милой и дружелюбной. Это точно был яркий контраст по сравнению с тем, как она ведёт себя с Мориарти, но она всегда дружелюбна с детьми. Если он следит за ней, то для него это не станет бросаться в глаза, потому что он знает её поведение. Юноша заговорил с ней. Немного робко, но заговорил, давая Эйш ещё больше поводов для подозрений: — …нет. У меня дело тут. Эйш могла бы спросить, не ищет ли он, где купить билеты. Но она не станет давать этому человеку возможность найти причину его нахождения здесь. Ценно было бы то, что он сам придумает. — А что за дело? — она склонила голову к плечу, осматривая его с ног до головы. Он был весь в смоге Лондонского воздуха, хоть его лицо и было чистым. Но не волосы. И в складках век под глазом можно было увидеть слишком знакомую ей копоть. — Тебе помочь? Я знаю как примерно выглядит это место. Мальчик забегал глазами, обдумывая ответ. — …нет, не надо. Я жду мистера Альберта. — Альберта? Твой господин позволяет тебе такие вольности в отношении к нему? Мальчик замер. Он на мгновение перестал моргать, а потом заморгал очень часто. Его зрачок то расширялся, то сужался. А его молчание говорило за него. У него с его господами были неформальные отношения, к которым он привык. Он точно не участвовал как слуга в светских приёмах, иначе успел бы к этому моменту привыкнуть называть своего господина не по имени, а по фамилии, как было заведено здесь. Скорее всего он выполняет ту грязную работу, которую ему дадут его хозяева. Эйш вздохнула и протянула левую руку к нему, запуская пальцы в его копну волос и трепля его по голове. — Да расслабься ты, — она усмехнулась ему, наблюдая как он чуть не отшатнулся от неё, но удержался на ногах. Она убрала руку, чувствуя, как ей под ногти забилась грязь. — Я никому не расскажу об этом. Кроме твоего начальства, если именно ты преследуешь меня, маленький и худой мальчик. — Не знаю, что у тебя случилось, но надеюсь тебе станет лучше. Выглядишь подавленным. Она улыбнулась ему по отечески, сочувствующе, пока мальчик во все глаза рассматривал её. А после она отошла от него, а после и вовсе ушла. Как только она скрылась с его глаз, она разжала свою руку, которую до этого держала сжатой. Помимо грязи Лондонского воздуха, она увидела копоть. Ту копоть, которую она могла видеть на крыше собственного места проживания, когда поднималась на крышу. Та копоть, которая остаётся после дыма, поднимающегося из дымохода. Дом, с которого смотрели на неё, шёл дым, поднимаясь яркой струёй вверх. Эйш сжала руку в кулак, впиваясь короткими ногтями в кожу ладоней. Этот мальчишка точно был на крыше. Не было уверенности в том, что он был именно в том месте в то самое время и следил за ней. Но учитывая нездоровый интерес Мориарти, он мог вполне оказаться тем, кто идёт за ней по пятам. Может, именно поэтому она встретила старшего Мориарти не так давно? Она не знала, что им нужно от неё. Может, они хотели посмотреть, куда она потратит свои деньги? А может быть, они следили за ней, потому что Эйш полезла в это дело с аристократом. Эйш сдвинулась с места. Она хотела пойти в трущобы, чтобы посмотреть, как быстро подтвердятся её догадки о том, что это именно этот мальчишка сталкерит её. Даже спустя несколько улиц, Эйш не могла знать о том, что она точно оторвалась от преследования. Она лишь чувствовала, что за ней в данную секунду никто не следит. Либо этот конкретный тип пытается всеми силами не дать ей понять, что он смотрит на неё. Из-за подозрений и общего невроза по поводу слежки, она вскрикнула и ударила по лицу женщину, которая вцепилась в её правую руку. А после осознания, охуев от собственных действий, она тут же принялась извиняться. — О боже, простите, вам не сильно больно? — она с огромными глазами… она вытаращилась на неё, аккуратно притронулась к плечу женщины. У неё была тяжелая рука и поставлен удар, и от этого ей становилось ещё более стыдно. Эйш было действительно жаль. Она должна больше себя контролировать А потом женщина сделала то, что заставило Эйш опешить: — Моя госпожа, что же вы с собой сделали? — она буквально вцепилась в ей в плечи, игнорируя то, как покраснела кожа на её щеке. Женщина потащила Эйш в сторону, ближе к переулку, чтобы отгородить её от общества людей. В переулке и на крыше домов не было никого, поэтому Эйш решила отойти с ней… чтобы выяснить, что за госпожа, собственно, была похожа на неё. — Какая госпожа, о чём вы? — она тут же задала этот вопрос, когда женщина остановилась. Она была крепко сложенной, даже сбитой по фигуре, с рыжими веснушками и чёрными волосами. Эйш вполне считала её красивой. — Госпожа, пожалуйста, не устраивайте вот это своё, — она звучала возмущённо и обиженно, но очень строго. У Эйш поднялась бровь. — Господин в ярости! Вы убежали, не сказав ни слова и всё потому что он не так с вами поздоровался! Ну как это понимать? Эйш хмыкнула. Охуенная женщина конечно, раз она так хорошо воспитывает своего мужика. — У вас на носу свадьба, а вы себя так ведёте! Как вы так можете? А, нет, не мужика. Либо отец, либо брат. — И что вы вообще нацепили на лицо?! Что с вашими одеяниями?! Что у вас с волосами?! Совсем свою репутацию не жалеете?! Вы же будущая графиня, как вы так могли?! Эйш со скептицизмом смотрела на её тираду. Итак, сбежавшая будущая графиня, капризная женщина, скорее всего всё ещё заботившаяся о собственной репутации, чтобы её брак всё же состоялся. Вряд ли она могла уйти без сопровождения, исходя из того, что точно должна быть женщина, которая следит за её девственностью, и которая в нужный момент уйдёт собирать крыжовник. — Во-первых, я не знаю вас. Во-вторых, я вообще не аристократка, а рабочая из Дарема, — Эйш говорила всё это острым голосом, даже железным. Она знала слишком много крикливых дам, которые не хотели людей ниже их за людей считать. И она не собиралась выслушивать отношение этой королевишны к себе, когда она раскроет глаза и поймёт, кто перед ней. Поэтому Эйш достала билет и показала его женщине, не давая ей его в руки. — Вот, смотрите. Женщина вдруг раскраснелась и начала орать на неё: — И какого ляда ты молчала стояла?! Да чтоб ты подавилась своим билетом! — Ебало завали, женщина, — а вот это она уже сказала на английском. Всё тем же железным тоном. А потом растянула ехидную улыбку. — Удачи найти свою госпожу, тварина. И побежала от неё, даже не став слушать её крики. Итак, есть как минимум одна женщина, которая похожа на неё до такой степени, что её служанка перепутала Эйш с ней. Возможно ли, что Мориарти были заинтересованы в существовании Эйш потому, что существовала та самая женщина, на которую Эйш была похожа? А если она выходила замуж за одного из них? Эйш уже стала останавливаться, переходя на шаг, потому что бегать по грязи этой нормально было просто невозможно. Её эта мысль почти ввела в ступор. Она решила в этот момент выбросить из своего чемодана давно протухшую еду. А если из-за ощущения власти над будущей женой, этот нерадивый математик решил её просто прибить, так как она в его понимании «забрала лицо» его будущей жены? Эйш перекосило. Да ну нахуй. И поэтому за ней следили? А если она не будущая жена этих… кого-то из них? Необязательно же математик замуж выходить собрался. Жениться, блять, жениться. Ну так вот. Лучше бы ты замуж хотел, уебок. Эйш всё ещё тонула в грязи, когда шла по дорогам Лондона. В трущобах было чуть лучше, так как тут редко ходили лошади, оставляющие после себя навоз, но тут достаточно спокойно бегали крысы. Их было достаточно много, также как и проституток, зазывающих людей к себе, получить приятную ночь. И часто к ним подходили богатые вельможи, которые обычно считали себя выше этих женщин. Эйш криво усмехнулась. Эти райские врата, как называли свои вагины эти женщины, были рассадниками Заболеваний, передающихся половым путём. Эйш не было жаль мужиков, сующих свой член в тех, кто нуждались в еде и были готовы ради этого переживать пытки. Пусть сгниют изнутри. Было жаль их жён, которым всё также приходилось делить постель с мужиками, приносящим на своём хуе от хламидий до сифилиса. Эйш вздохнула. Ей хотелось найти Тома прежде, чем она уедет к себе домой. Она повернула за очередной поворот, где наткнулась на детей, среди которых был и сам Том. Она помахала ему рукой, после чего мальчик подорвался и охотно подбежал к ней. — Пойдём отойдём? Есть разговор, — Эйш так или иначе переняла английский диалект простого народа, так как постоянно общалась с людьми. Но у неё всё равно проскальзывали слишком замудрённые выражения из будущего, которые люди не понимали. А вот она в свою очередь не понимала это глухое и беглое произношение Лондонских, которые будто глотали каждое слово. Вот и сейчас, как и до этого, ей приходилось напрягаться, чтобы осознать слова. — Что-то опять случилось? — мальчишка внимательно рассматривал её. Его конопатый нос пошёл складками, потому что он морщился, присматриваясь к ней. Вряд ли он сразу узнал её с её потемневшим от копоти лицом. — Нет. На самом деле я пришла попрощаться, прежде чем уехать, — она не знала, какие слова подобрать, чтобы объяснить, что дело его друга закрыли по причине того, что уже нашёлся человек, который это сделал. …нашёлся мёртвым. — Почему это? А как же Касс! — он выглядел встревоженным и разозлённым одновременно. — Вы столько раз приходили и отвлекали меня от работы, чтобы что? Чтобы так и не найти никого?! Стоп. — Столько раз? — Эйш переспросила, сводя брови к переносице. Что она, что группа расследования приходили только единожды к нему, а потом его допрашивали как свидетеля в неформальной обстановке. — К тебе приходили ещё раз? Вполне возможно, что следователи не стали оповещать её, но ей хотелось знать, если что-то происходило за её спиной. — Дважды! Вы дважды отвлекли меня от работы, а мне итак есть нечего! — Том потряс головой, смаргивая слёзы и усердно растирая кулаками собственное лицо. — Единственное хорошо, что ты, что тот мужчина покормили меня! — Том, скажи, что за мужчина приходил к тебе? — она говорила с ним терпеливо, понимая, откуда у ребёнка была такая истерика. Неудивительно, что мальчик переживал как за свою жизнь, так и за жизнь товарищей. Но она всё же, медленно, но теряла терпение. Перед ней ребёнок. Нужно держать себя в руках. — Да какая тебе разница! Что с делом, нас продолжат убивать?! — он смотрел на неё горящими от обиды и страха глазами и от этого Эйш хотела сесть и разрыдаться. Она хотела забрать каждого ребёнка из этого места и обеспечить им хорошую жизнь. Но она не могла. В её силах только то, на что у неё есть ресурсы. Именно поэтому она с ледяным спокойствием, вкрадчиво и чётко, заговорила с ним: — Томас, успокойся. Убийцу Касса нашли мёртвым, он теперь вам не угрожает. А теперь скажи мне, что за мужчина приходил к тебе? У неё в такие моменты обычно пронзительный взгляд. Возможно, именно это и напугало мальчика, заставив его запнуться на одном слове. — Не… Не знаю, это был аристократ. У него были светлые волосы и красные глаза… Твою мать. У Эйш мурашки пошли по загривку. Это уже было не просто подозрительно, это уже было пиздец как опасно. Хоть и Мориарти в канонных событиях был старым мужчиной, он всё ещё владел криминальной сетью. Траффикинг всегда начинается со слежки за человеком, особенно если это женщина, молодая и без связей с семьёй. А ещё учитывая эту капризную женщину, которая постоянно сбегала, и подозрения самой Эйш… Ей стало душно. Она приложила руку к шее, касаясь большим пальцем центра, где за воротником водолазки была спрятана татуировка. Её никто не станет искать, если она пропадет. Мало того, что это могло быть просто рабство, это мог быть и сексуальный траффикинг. Как будто ей не хватило тех пыток и рабства пару лет назад. От такого тряслись руки. Раны были свежими и повторение подобного закончилось бы бойней и смертью. Её в том числе. — Что с твоим лицом, ты знаешь его? — мальчишка обеспокоенно посмотрел на неё. Эйш не могла сказать всё это ему. Он был всё ещё ребёнком, даже если с раннего возраста стал пахать. Она не могла… она не хотела, чтобы дети в этом участвовали. Её выворачивало, но она растянула на своём бледном лице улыбку: — Хотелось бы, чтобы не знала. Но вряд ли ты в опасности из-за него. — Что? — он удивился, почёсывая голову через свою кудрявую копну волос. — Он конечно странный, но он не был враждебным. Мы, дети с улицы, чувствуем такое. — Странный? Что он делал? — к этому моменту Эйш взяла себя в руки и смогла продолжить вести разговор. — Он расспрашивал у меня про Касса, прям как ты и тот мужик, — мальчик задумался, вспоминая. — Спрашивал про то, где нашли его тело и где Касс жил до этого, — вдруг мальчик будто вспомнил что-то. — Ой, ещё он спрашивал про женщину какую-то. Он говорил, что у неё розовые волосы. Эйш сначала фыркнула. На её лице растянулась улыбка, и из груди вырвался глухой смешок. А потом она и вовсе не смогла сдержать себя — из неё стал вырываться смех, повышающийся в громкости с каждой секундой. Она резко замолчала, закрыв себе рукой рот. Истерика, медленно начинающаяся в ней, так и осталась в зачаточном состоянии. Том удивлённо и настороженно смотрел на неё. — Что с тобой? Тебе плохо? — он был явно обеспокоен её состоянием. Это всё ещё ребёнок. Она не могла. Она просто не могла. — Да так… знаю я эту женщину, — она снова хихикнула, всё ещё не убирая руку от рта, а потом уточнила. — Скажи, у этого аристократа была такая странная трость с серебрённой ручкой? — она примерно изобразила руками форму конца трости. Она выглядела действительно странно, как будто бы мужчина держал её не сверху, опираясь на неё, а поперёк. Как если бы он должен был тыкать кого-то этой тростью. Надо будет в следующий раз подробнее рассмотреть её. — Да, точно, такая трость! — Том активно кивнул, удивляясь. — А ты откуда знаешь? — Да… я и его знаю, — она улыбнулась ему, щурясь, пытаясь сдержать себя от рыданий на месте. — Знаешь, я бы посоветовал той женщине быть осторожней… — задумчиво пробормотал Том, добивая итак встревоженную психику Эйш. — Почему? — она осторожно уточнила, понимая, что услышит. — Я говорил, что мы чувствуем опасность, да? Он будто становился, ну, злее каждый раз, когда говорил о ней. Кто доброй сказкой входит в дом? Уёбок с топором. Теперь топор нужен Эйш. Хотя ей стоило бы иметь травмат для обороны от такого человека. И билеты в Россию. Обратно на родину, так сказать. Эйш откашлялась, прочищая горло. — Спасибо, я передам ей, — она снова улыбнулась мальчишке, понимая, что в ближайшее время не увидит его. А потом с нежностью посмотрела на него и потрепала его по голове. — Если у тебя будут какие-то проблемы, то, пожалуйста, иди сразу к Шерлоку. Он тебе поможет, если скажешь, что это моя просьба. Эйш всегда сочувствовала детям. И, что ж, она была не уверена в самом Шерлоке, но была уверена в Мисс Хадсон, которая устроит ему настоящий happy house. — Если не получится его уговорить, то попроси помочь женщину. Она рыжая и фамилия у неё Хадсон. Она тебе поможет. И улыбнулась заискивающе, даже шкодливо, щурясь теперь уже с настоящими эмоциями. Воспоминания о Шерлоке ей хотя бы радость приносили. Мальчик улыбнулся ей также, даже более радостно. И она ушла после этого, дополнительно сказав ему, где же живёт этот самый Шерлок. У неё не было мыслей, когда она осталась одна, она была растеряна. Она понимала, что если она просто возьмёт и уедет, то останется вообще без знакомых. Никто действительно не будет знать её и также никто не станет искать пропавшую женщину, которая внезапно приехала и также внезапно пропала. Ей стоило бы остаться рядом с семьёй Аманды. Даже если она пропадёт, она точно подаст в скотланд-ярд на её поиски. Если до Шерлока дойдёт эта информация, то, может быть, он попытается найти её? Она не уверена. Не уверена, что Шерлок станет делать что-нибудь, чтобы найти надоедливую муху, которая мешала ему жить и работать. Эйш горько усмехнулась. Она, даже если и не могла скучать, она хотела домой. Она не хотела быть Эйш, она хотела быть Дианой Флёр, живущей рядом со своими подругами и вспоминающая свою почившую супругу. Она хотела учиться, как и желала, психологии в Лондоне, она хотела, как и желала, искать новых подруг и иметь возможность бороться полноправно, в обществе, в котором она родилась и выросла. Она не хотела всего этого. Но сейчас она была Эйш. Эйш, чья история началась не с самого начала здесь. Какого дьявола этот… чертила заинтересован в ней? Было ли что-то в этом логичное? Было ли что-то в чужом сознании, что она могла проследить? У неё были только догадки, которые не могли быть ключами к разгадке этой (не)забавной тайне. Результата его действий ещё не было. Пока что всё было лишь в стадии подготовки. Моран донёс, а мальчишка следит и передаёт информацию. Ещё есть эта капризная женщина, о существовании которой Эйш не знала до сегодняшнего дня. Всё можно было узнать если только поговорит с ним напрямую и проанализирует его. Она чувствовала к нему лишь агрессию, которая сейчас подняла голову, резко заполняя её от головы к кончикам пальцев. Перед её глазами всплыло ярким маревом картина, где её красные от напряжения пальцы в шрамах сжимаются на белой шее, травмируя чужую кожу. Как чужое лицо синеет, а паникующие глаза смотрят на неё загнанным в угол зайцем. Его пальцы царапали её руки, он бы брыкался, но в её фантазии не смог бы скинуть её. Всё закончилось бы тогда, когда она почувствовала бы то, как сломалась его трахея. Он бы перестал двигаться, изо рта текла бы слюна, он бы случайно прикусил язык, потому что при удушье так и происходит. Потому что так и происходило в прошлый раз. Эйш приложила руку к своему лицу, закрывая единственный видящий сейчас глаз. Тяжело. Она все ещё считала себя монстром. Нет, она все ещё была монстром. Она резко подняла голову, почувствовав взгляд. Она видела, как чья-то макушка скрылась за карнизом. Сука. Действительно он. Она этот шарф узнает теперь из тысячи. Она сжала руку в кулак. Вторая сжалась на ручке багажа. Хотелось подняться на крышу и скинуть мальчишку с неё. Сейчас ей нужно будет после возвращения предложить Аманде всё же стать разнорабочей няней в их семье с функциями помощи в пекарне. И, всё же, следовало рассказать Аманде о том, что за ней следят и она даже подозревает кто конкретно. Ей нужно также начать вести отдельный дневник, чтобы при расследовании её дела всё же были улики. Эйш снова усмехнулась. Она планирует расследование дела, которое даже ещё не случилось. Но с большой вероятностью случится. Она рвано вздохнула. Эйш пошла в сторону вокзала. Ей пора на поезд. Надо ехать