Она решила, что имеет право играть мной,
управляя словно марионеткой, убивая и воскрешая,
ломая моё сопротивление и уничтожая непокорность…
— Нет! — кричу не своим голосом, понимая, что горло пронизывают многочисленные шипы. Почему я жив? Каким образом я жив? Земля сдавливает со всех сторон настолько плотно, что едва удаётся высвободить руку для попыток освободиться из этого плена. Кажется, что все внутренности заполнены этой безвкусной субстанцией. Мне больно, но почему я вообще вдруг способен чувствовать? Меня поглощают яркие эмоции, которых никогда прежде не было в этом сосуде Всадника Смерти… — Амун! Что ты сделала со мной?! — ору из последних сил, задыхаясь и откашливаясь царапающей горло почвой. Только эта сумасшедшая могла додуматься сотворить со мной нечто подобное! Ненавижу её так сильно, что от переизбытка ярости начинаю воспламеняться. Огонь не лучший помощник в высвобождении из-под земли, но я не могу себя контролировать. Чёрт! Надо успокоиться. Мне необходимо контролировать все эти неизвестные до этого момента эмоции, если я хочу выбраться из земного плена. Последнее, чего я хотел бы — умереть повторно, да ещё и столь глупым способом. Мысли хаотично заполняют сознание, но всё, на чём мне удаётся сконцентрироваться — её лицо. Она смотрела своими хрустальными глазами в мои и даже не моргала. Лицо Новолуния не выражало ни единой эмоции, когда лунный меч входил в грудную клетку, останавливая моё сердце. Мне кажется, я не испытал тогда ничего, кроме удивления. Не думал, что она способна на такое хладнокровие. Стоп. Не те мысли. Дыши, Артэс. Просто дыши. Сейчас необходимо собраться, взять под контроль ситуацию и выбраться отсюда. Уже плевать на боль от сдираемой кожи и вырванных ногтей… Уже совершенно не интересно каким образом я оказался в подобном положении. Когда рука наконец пробивается наружу, испытываю ни с чем не сравнимое ощущение… Что это? Облегчение? Не важно. Резким рывком, сконцентрировав остатки сил, пробиваю как будто бы заледеневшую поверхность земли и расцарапывая лицо, наконец, вдыхаю кислород. От резкого прилива свежести голова закружилась так сильно, что за этим последовал рвотный рефлекс. Я выблёвывал остатки земли, мелких камней, слизь вперемешку с собственной кровью, а когда эта субстанция в конце-концов покинула организм, из недр вырвался звериный рык. Я был так зол, что тело начинало испускать молнии, но лишь когда одна из них ударила меня же, пришло понимание, что я заперт. — Какого чёрта тут происходит?! — меня окружал прозрачный куб, не больше пяти метров по сторонам. Набравшись сил, выкарабкиваюсь из земли, и дыра мгновенно затягивается, не оставляя и следа от моего мучительного высвобождения. Меня одолевает ужас от непонимания происходящего, но оборачиваясь я замираю, словно ноги вросли в землю, ограничив любую возможность двинуться. — Я рада, что ты проснулся. — невозмутимое лицо читающей лунный папирус Новолуния застало врасплох. — Долго же мне пришлось тебя ждать, Всадник Смерти. — она даже не поднимала на меня взгляда, оставаясь остстранённой и полностью сосредоточенной в рукописи. — Что ты со мной сделала? — рыча сквозь зубы, я мечтаю свернуть её тонкую шею, но не имею возможности даже на сантиметр сдвинуться с места. — Какого… Где я нахожусь? — Это зарождение твоей души. — наконец, она подняла на меня взгляд и встала с камня, на котором так комфортно устроилась. — Мы начинаем взращивать твой Сад Души и дерево любви. — Ты из ума выжила?! Это доступно лишь Высшим и Сагнам! — я отказывался принимать всерьёз сказанный ею бред. Должно быть, она окончательно сошла с ума. — А теперь будет доступно и тебе, Всадник. — Ты реально из ума выжила, — её голубо-белые одежды раздражали так сильно, что будь у меня возможность я бы разорвал эти тряпки в клочья — давай разойдёмся по доброму, принцесса. — Увы, Всадник Смерти, мы обречены на общество друг друга — то, как она смотрела на меня, то, какой высокомерной была, то, как говорила… Я презирал всё, чем она обладала и чем была наделена. — Я не хочу проводить с тобой и мгновения! — попытка разбить хрустальную клетку заканчивается разбитыми руками и яростью, буквально просачивающейся из меня искрами. — Что ты со мной сделала, Сагническая тварь?! — Убила тебя, — совершенно равнодушный тон вводит в ступор. Это каким же убожеством надо быть, чтобы так хладнокровно говорить и делать вид, что всё нормально? Клянусь, я сверну ей шею сразу же, как у меня появится возможность. — Амун, выпусти меня! — Я что, похожа на дуру? — она подошла к моей тюрьме и положила ладонь на хрусталь. — Это Лунный камень, Артэс. Он поможет тебе контролировать собственные силы и поможет взрастить новые навыки и поднять уровни. — Я об этом не просил, — подхожу к ней и упираюсь лбом в холодный хрусталь. — Мне не нужны апгрейды, принцесса. Верни мне ту жизнь, что ты забрала. — её глаза казались холодными, а взгляд пустым. Это пугало, но и завораживало. — Не могу. Той жизни больше не существует, Всадник Смерти. — эта интонация… Во мне бурлила ярость, но зная силу этого долбанного хрусталя, я старался сдерживаться. Меньше всего я хотел получить собственными разрядами по башке. — Ты вот так просто забрала у меня всё и даже не чувствуешь вины? — Ты пришёл забрать моего ребёнка, и я остановила тебя… — Я выполнял свою работу! — бью по камню и капли крови омывают лицо. — Это мой долг! — А мой долг защищать семью. Каждый сделал то, что был обязан. — Отпусти меня! — Бесполезно просить меня об этом. Я не отступлю, Артэс. Ты должен будешь взрастить Сад Души и стать равноправным Сагном. Пока ты этого не сделаешь… — Ты ненормальная, Амун! Стань я равноправным, то убью тебя сразу же. Не надо воспитывать Силу в том, кто желает убить тебя. Это очень глупо. — Я не боюсь смерти. — Ты должна боятся. Если ты реализуешь задуманное, то мне станет доступным убийство и тебя, принцесска. Поверь мне, я не остановлюсь, а ещё не упущу возможности помучить тебя на прощание. — Мне всё равно, Артэс. — на белом лице появляется едва уловимая улыбка. — Мне и нужно, чтобы у тебя хватило сил убить любого… Я сделаю всё, чтобы обучить тебя и возвысить до того уровня, когда сможешь щелчком пальца уничтожать Высших. — вторая рука принцессы ложится на хрусталь и как будто обнимает моё лицо. — Мне нужна совершенная машина для убийств. Прости, что это так отвратительно звучит. Прости, что именно тебя я выбрала из всех. — Серьёзно, ты решила извиниться сейчас? — мне смешно от каждого её слова. Такое притворство и лицемерие даже для меня казалось непосильно. Я едва сдерживал агрессию, чтобы не причинить себе боль. Эта принцесска посадила меня на цепь, чтобы заняться дрессировкой, словно я был одной из её зверушек. — Не думаешь ли ты, что это неуместно. — Нравится тебе это или нет, но я действительно сожалею о том, что сделала с тобой и о том, что мне предстоит сделать. — эта фраза пугала. Странно, почему я вдруг начал испытывать эти непонятные чувства. — Ты самое лицемерное создание из всех, что встречались на моём пути. — Мне жаль, что ты так думаешь. — А разве я могу думать иначе? — Думаю, мне всё равно, что ты стал… Как ты относишься ко мне. Это не имеет никакого значения. — Все эти дворцовые интриги не остались не замеченными для тебя. Ты отвратительна! — Пусть и так. — не проявив ни одной эмоции, она отходит в сторону и осматривает пустоту. — Сейчас это ничем не приметный пустырь, но вскоре это превратится в самый прекрасный Сад из всех существующих. — на мгновение повернувшись ко мне, я увидел блики на фарфоровом лице. Принцесса плакала, но я не мог понять причину этих слёз. Чёртов интерес, зародившийся из ниоткуда. — Ты сможешь, Всадник Смерти. Та ярость, что живёт внутри тебя, станет потрясающей основной для самого яркого и дикого Сада Души. — Мне совершенно безразличны твои планы на меня. Это ни к чему не приведёт, принцесска. Я был рождён сагнитом и никогда не смогу стать сагном. Да я и не хочу этого. Мне это не нужно, Амун. — Нужно это тебе или нет, совершенно не имеет никакого значения, ведь я всё равно сделаю то, что запланировала. — Чувствую, нам предстоит веселье, — пытаюсь усмехнуться, но внутри всё вскипает. — Я даже предвкушаю, как смогу в какой-то момент насладиться местью, разрушая тебя до основания и причиняя все оттенки боли. — Я понимаю твои чувства и понимаю, что ты можешь желать моей боли. Поверь мне, я позволю тебе убить меня сразу же, как ты взрастишь свой Сад. Ты сможешь убить меня любым способом. — Заманчиво, — ехидно потираю руки — я оторвусь на тебе, принцесса и выплесну всю ярость и ненависть. — Хорошо. Я не буду против. — Твоя покладистость раздражает даже сильнее твоего притворства. — Тебе придётся терпеть меня очень долго, так что запасись терпением. Сказав это, Амун медленно направилась в густую темноту и пока я наблюдал за её растворением в пустоте моей Души. Это было странно, но я сочувствовал её грусти и почему-то переживал за сказанные ранее слова. Меня поглощал огонь и постепенно пламя разрасталось по всей площади тюрьмы, сковывающей все возможности силы. Несколько минут, проведённых с Лунной принцессой, посадили в душе зёрна сомнения, постепенно поглощающих разум. Огонь покрыл почву, но я совершенно не ощущал его жара, словно это было иллюзией… Но нет. Огонь был настоящим. Пламя покрыло одежды и постепенно поглотило и меня, закрывая взор. Всё вокруг стало оранжево-красным, не позволяя различить пространство. Хоть я и не чувствовал боли, меня разрывало изнутри. Это напоминало что-то похожее на сдавливание мячика, стремящегося вернуть свою первоначальную форму. Я был готов кричать и упав на колени из груди вырвался звериный рык, оглушающий и надрывающий горло. Это была первая трансформацией, из миллионов последующих.