Бой с тенью

- Да как же вы меня достали! - рычит Нечаев, зло размахивая руками; сначала ХРАЗ капал ему на мозги всё это время, теперь вот баба Зина вылила на него не просто бочку дёгтя, а самый настоящий пиздец. Тёща, ебучие пироги, говорит, что она мама Екатерины Нечаевой, жены его, блять, погибшей! Сергей до сих пор не привык, что весь апокалипсис Предприятия «3826» приходится разгребать ему, так этого мало оказывается - вон, объявились ни с того, ни с сего «родственнички драгоценные», которым опять от него что-то надо! Нахуй! Нечаев мечтает только об одном: свалить от этого дерьма поскорее в отпуск, и чтобы от него все, наконец, отстали! И нахера Дмитрий Сергеевич, спрашивается, его к жизни возвращал?! - Серёженька, - баба Зина не даёт ему перевести дух хотя бы в пару секунд, чтобы привести все мысли в порядок; у майора голова кругом идёт, - как же ты не понимаешь? Твой «Волшебник» так поколдовал над тобой, что ты ни черта не помнишь! Катенька, наша Катюша… Она возможно жива, а ты!.. - Послушайте старших, товарищ майор, - влезает со своими нахер никому не сдавшимися советами ХРАЗ. - Товарищ Муравьёва дело говорит. - Ага, а я один среди всех долбоёб, умники нашлись, ебучие пироги! - цедит майор, с раздражением глядя на перчатку. - Хватит! Надоело! - Вспомни Катеньку, Серёжа, - баба Зина хватает его за плечи. - Она ведь жива. Вдруг этот гад Сеченов превратил её в… подобие Харитона! Серёжа, ты должен!.. - Ничего я не должен! - рявкает Нечаев, отступая от женщины. - И если хочешь знать, старая, - от злости он не подбирает слов, раскалённый докрасна гнев заполоняет сознание, - умерла твоя Катенька. Нет её! А за призраками я гоняться не намерен! - Но… - это жестоко, даже бесчеловечно, но Сергей устал; ему жаль женщину, гонявшуюся за местью, за мыслями о дочери, но хватит - с Нечаевым никто не считался, и он не будет. - Балерина она, - продолжает Сергей, - обе! Сеченов... сделал её такой, потому что только так можно было спасти твою дочь. Так что принимай правду, старая, как есть. - С-с-серёжа… - женщина отчаянно сжимает половник. - Катюша моя… - Скажешь при встрече «спасибо» Дмитрию Сергеевичу, - выплёвывает Нечаев, - что хотя бы так получилось сохранить Катю. А с меня хватит. - Что… что вы делаете, товарищ майор? - механический голос ХРАЗа заметно дрожит. - Что давно, ебучие пироги, должен был! Нечаев хватает перчатку и, с силой оттягивая её, отрывает от катетеров, пока ХРАЗ механически пищит, сопротивляясь; он срывает от себя устройство, кидает его на землю и с удовольствием топчет, ни жалея: ни подарка Дмитрия Сергеевича, ни прошлого, ничего. Он трясёт голой ладонью, чувствуя душевное облегчение: все им пользуются, но пора бы обрезать верёвки и рвануть к свободе - Нечаев давно этого ждал. Всем плевать на него; почему его должны волновать все остальные? - Так-то лучше, - бросает Сергей и уходит, оставляя бабу Зину одну; все они - грёбанные лицемеры. А Нечаев просто хочет отдохнуть и побыть самим собой. Он не помнит прошлого - значит, его нет. И майора это устраивает. Пусть даже кому-то подобное не нравится - теперь ему совершенно плевать.