Вальтер Шелленберг. По следам в лабиринте.

Летняя резиденция Тулльгарн являлась роскошным дворцом в стиле неоклассицизма, строгий фасад с плоской крышей и выступающим парадным балконом. Здание было выкрашено в желтый цвет с темными карнизами окон, оно высилось за внушительного размера газоном с клумбой в виде шведской короны. Тут царило умиротворение и абсолютная тишина. Фольке решил перевести сюда Вальтера из Стокгольма, чтобы снизить накал народного волнения. Он еще надеялся, что скандал удастся замять. Распорядившись об ужине, он отправился к своему возлюбленному. Вальтер печально сидел на краю огромной королевской кровати под массивным многоярусным балдахином. В комнате было темно из-за толстых стен и тяжелых штор. Обычно ему нравилась подобная обстановка, но с этим зданием было что-то не так. Стены будто давили на него и напоминали тюремные. Ситуация в целом напоминала изгнание, он вдруг почувствовал, что все вокруг ненавидят его, но он не понимал почему. И это было самообманом, Шелленберг отлично знал о всех своих преступлениях, о похищениях, казнях, подлогах, подготовке к нападению на Англию и Россию, участие в польской провокации, подготовка документов к «окончательному решению еврейского вопроса». Технически он ни разу не нажал на курок, не вскрывал банки с газом «Циклон Б», никому не вводил смертельных инъекций, в концлагерях он просто бродил за Гиммлером с пустым взглядом. Это была типичная позиция любого высокопоставленного нациста – «Я ничего не знал, виноваты те, кто делал». Беда состояла в том, что он верил в такую позицию совершенно искренне, потому что если бы он осознал весь ужас того, к чему был причастен, если бы хоть раз поднял свои прекрасные глаза на узников лагерей, он бы не выдержал того масштаба бедствия. Даже сейчас его сердечко колотилось слишком быстро, хотя его только перевезли из шикарного особняка в великолепный дворец. Вальтер понимал, что он в беде и не знал, как теперь ему спастись. Бернадот открыл дверь, но не сразу вошел, с порога он увидел, как тоскует бедный мальчик. Вначале он подошел к окну и осмотрел залив, потом присел рядом с Вальтером, положив руку ему на колено: - Все это пройдет, милый, не нужно отчаиваться. - Я не знаю, что и думать. Вероятно, мы переоценили наши возможности, граф. - Дорогой – Фольке обнял его и склонился, ближе ища губами шею: Никто не посмеет вас тронуть – целуя горячую кожу он шептал: Они смогут это сделать, только переступив через мой труп. - Не нужно так говорить! – Вальтер дернул плечом: Они на все способны. Отчего то перед глазами встал подвал гестапо. Ну да, ведь у всех стран обязательно где то есть такой страшный подвал, если там оказаться, то выйти оттуда можно только инвалидом. Ладони стали холодными. Граф взял его за талию и уложил на спину: - Вам не нужно тревожится, мне посоветовали просить для вам шведского подданства, мы приложим все усилия, чтобы вас защитить. Вальтер тихо простонал, отвечая на поцелуй. Лежа на кровати с графом, в крепких объятиях под защитой каменных стен, легко можно было поверить в свою безопасность, и он расслабился, позволяя целовать себя. Фольке был в восторге от обстановки и этого налета печали на милом лице, это похоже на то, как нежных инфант приводят впервые к королям и те не знают, как сложиться их судьба, но покоряются. Такие размышления распалили графа, и он вдруг навалился всем телом на хрупкого Шелленберга. Это напугало мальчика, и он стал вырываться: - Не надо! Мне тяжело! – он запрокинул голову: Не могу дышать! - Успокойтесь, мое прелестное дитя! Фольке стал расстегивать на нем рубашку, продолжая жадно целовать, слегка прикусывая кожу на плечах и груди. Наконец любая преграда пропала и сильные руки графа взялись за голую кожу на ребрах. Он увлеченно водил языком по дрожащему телу. Вальтер, тем временем, не знал куда ему деваться, у него не было ни малейшего настроения сейчас отвечать на ласки. - Я не хочу! Разве сейчас время для этого? - Для близости любое время подходящее, мой дорогой! – граф взялся за ремень на его брюках. - Вы принуждаете меня! Прошу, не надо! И тут Фольке ощутил удар по ребрам, да такой, что у него воздух вышибло из груди. Вальтер поддал ему коленом. Стоило Бернадоту отпустить его и схватиться за больное место, он, тяжело дыша, отполз к изголовью. Некоторое время в комнате были слышны только сдавленные вздохи графа и тихие всхлипы под балдахином. «Я его напугал. Старый идиот. Он только стал доверять мне» - придерживая ладонью пострадавший бок граф боялся поднять глаза на сжавшегося между подушек Шелленберга. Наконец он взглянул на него приподняв брови и стал говорить как можно более ласково: - Мне так жаль! – он медленно приближался к Вальтеру вытянув к нему открытую ладонь: Я не хотел вас испугать! Прошу вас. - Уходите! Этот пронзительный возглас хуже пощечины. «Лучше бы пнул меня во второй бок, это было бы не так больно» - граф сжал руку в кулак и прижал его к губам: «Что теперь? Уйти? Или …». Он даже не дал себе закончить мысль, вместо этого он словно зверь рванул вперед и схватил уже кричащего Вальтера, обхватил его руками и прижал к кровати: - Я не брошу вас и не оставлю! Вы можете меня покалечить, исцарапать лицо, но я вас не оставлю! Удерживая брыкающегося Шелленберга, он, сжав зубы стерпел все тычки локтями и пятками, некоторые из которых были довольно болезненные, и все же дождался пока он выдохнется. Внутренний голос зачем-то подсказывал, что действует он правильно. «Если я отпущу его, то он сбежит» - стучало в висках: «А если он сбежит, то погибнет». Вальтер затих, он устал бороться. Фольке прижался щекой к его виску и ослабил объятия. К его удовольствию малыш никуда не сбежал, а остался безвольно лежать на месте. Сильные, благородные мужчины ценят послушание. Увы, но такой порядок тянется с древних времен и графа тут не в чем обвинить, образ мужчины охотника воспевается в веках, добычей же называют что угодно, хорошенькая супруга, чужая страна или породистая лошадь – все нужно покорить. И Вальтер был добычей. Неосознанно, проявляя свою нежную любовь к нему, Бернадот желал покорности. Таков был порядок. - Вы умница! – тихим голосом Фольке хвалил его: Не нужно бояться, я всегда буду ласков с вами. Вальтер медленно повернулся к нему и заглянул в глаза, взгляд графа был наполнен любовью и беспокойством. Он действительно сильно устал и тихо прижался к груди Бернадота. Он сдался.

…

Швеция во всей своей истории была окутана военной славой, звон ее оружия эхом отзывался на границах многих государств. Но теперь, когда вместо мечей и алебард в ходу были бомбы, в мрачной и скорой перспективе бомбы атомные, древняя скандинавская страна не выдерживала гнева сверхдержав. Британия настойчиво требовала выдачи главы немецкой разведки, и очень скоро к ней присоединились США и СССР. Англичанам можно было отвечать, что Шелленберг слаб для поездок, но вот могущественные Россия и Америка ничего и слышать не желали. Бернадот был разбит: «Разве мне хватит решимости своими руками его отдать палачам? Как я стану смотреть ему в глаза?». Он ничего не говорил Вальтеру и не обсуждал с ним возникающие проблемы, зато не забывал привозить в резиденцию доктора Грэга, который внушал мальчику нужные графу качества. И добился своего! Доктор уговорил Вальтера на унизительную процедуру, а после в нужный момент придержал его ручки, пока граф овладел желанным телом. Вдвоем они через силу довели бедняжку до оргазма, так как доктор считал, что это обязательно, и, хотя Фольке видел, что Вальтеру больно, он доверился старому другу. Теперь он считал это ужасной ошибкой. Осознавая свою вину и коря себя, Бернадота еще сильнее тяготила настойчивость англичан и приближение неминуемой выдачи его драгоценного Вальтера. В белоснежном медицинском кабинете, сияющим начищенным кафелем, от которого несло нашатырём и больничным унынием, на мягкой широкой кушетке сразу выделялось красивое гибкое тело. Худые плечи на фоне большого незанавешенного окна казались еще тоньше, изящная талия, внизу которой виднелись восхитительные ямочки, а сразу под ними перехваченные атласной лентой запястья. Пальчики на связанных руках чуть подергивались, периодически сжимаясь в кулаки. Доктор в белой рубашке и светлых вельветовых брюках склонился над сидящим на кушетке мальчиком: - Итак, давайте начнем. Он тронул пальцами в районе солнечного сплетения и двинулся ниже, мимо пупка по еле видимой дорожке из мягких волосков. Все это время он внимательно следил за лицом пациента. Вальтер смиренно сидел на бедрах и прислушивался к движению руки доктора, когда она скользнула ему между ножек, он дернулся и простонал. Его терапия продолжалась, по теории Грега надлежало приучить его к наслаждению, даже если происходящее было неприятно Вальтеру, в итоге доктор заставлял его кончать, уверенно пологая, что это и приучит его к тому, что любые действия мужчины для него закончатся наслаждением. Полвека спустя такая практика станет преступной и калечащей, но во времена двух войн в ходу были хирургия и фармакология, психология и сексология мало кого интересовали. Да к тому же доктор видел результат, с каждым разом прелестный пациент становился все более послушным. На деле же доктору помогала психика Вальтера, патологию которой, в отличии от опытного Штирлица, доктор не мог раскрыть. Если бы он взялся проводить такие эксперименты на здоровом человеке, он бы уже получил агрессивный психоз, а Шелленберг наконец то наслаждался. Его стали раздражать нудные разговоры графа о любви, Грэг связывал его и сухо говорил, что будет делать. Без резких движений, восторженных криков и слюнявых признаний. Особую атмосферу этих сеансов создавал медицинский кабинет и то, что Грэг был настоящим доктором, который использовал Вальтера как подопытное животное. Приближался очередной оргазм, но в этот раз было запрещено кричать, стоило Шелленбергу приоткрыть ротик, как доктор прижимал пальцы к его подбородку, напоминая о запрете. Приходилось часто и шумно дышать носом, скуля и умоляюще глядя на строгого врача. - Не нужно растрачивать силы на крик, дитя. Сконцентрируйтесь – Грэг продолжал ласкать пациента: Если желаете поменять позу, я вам помогу. Вальтер помотал головой и закатил глаза. Не хватало какого-то срыва, толчка, удара. Он запрокидывал голову и мученически мычал, вжимая ногти в ладони. - Сдавите мне горло! Грег с азартом обхватил ладонью тонкую шею и вжал пальцы под челюсть. Вырвался хрип, и Вальтер обмяк. - Прекрасно! Прекрасно! – доктор радостно смотрел как тело пациента с силой содрогается. Он вытер руки и развязал ослабшего Шелленберга, затем укрыл его простыней и стал заносить нужные заметки в тетрадь. - Вы становитесь все более чувствительным! Я доволен нашей работой. - О! Я тоже ею доволен! – Вальтер с улыбкой застегивал пуговицы на рубашке. - Как проходит ваше лечение? - Мне намного лучше! - Я прошу вас доверять врачам – Грэг элегантными движениями завязал на нем галстук и поправил воротник: Когда вас будут оперировать? Шелленберг вздохнул: - Когда мое будущее немного проясниться. - Почему вы сейчас не ляжете в больницу? Это отсрочит ваш арест. - Сейчас я боюсь, что уже не выйду из больницы. - Дорогой – доктор взял его лицо в ладони: Не шутите с онкологией, она не будет ждать. Потом может быть слишком поздно. - Спасибо вам. Я постараюсь поскорее решить свои проблемы. На пути во дворец он размышлял о том, что ждет его. Вальтер не знал, что за ним уже присылали машину к особняку графа, чтобы увезти на аэропорт, где уже ждал самолет на Лондон. Все это Бернадот скрывал от него. Севилья встретила его в саду. - Киса! – он радостно схватил кошку и обнял ее: Я так тебя люблю! Ты мягонькая подушечка! И тут он заметил, что к ошейнику кошки прикреплена туго свернутая бумажка: - Что это у тебя? Осторожно оглянувшись по сторонам, он снял бумажку и спрятал ее в карман: - Это наш секрет, Севилья! – строго сказал он внимательно глядящей на него британке. Торопливо проследовав в свою комнату, он переоделся в пижаму, не надевая халата он аккуратно развернул послание: «Сегодня ночью в два часа я буду ждать вас у белого камня рядом с заливом. Ваш Штирлиц». Кровь сразу ударила в лицо, Вальтера захлестнуло волнение: «Макс! Он здесь!», он подбежал к окну и стал осматривать залив: «Белый камень! Где он?». Вдалеке что-то блеснуло. «Кусок мрамора от сломанной скульптуры!» - догадался он: «Как я смогу пойти туда ночью?». Вальтер вышел на балкон и стал внимательно искать. «Если тут я перелезу через перила, то без труда спущусь по решётке для плюща» - подойдя ближе он подергал решетку: «Железная». В комнате хлопнула дверь. «Записка!» - карманов не было, Вальтер отвернулся, быстро сунул бумажку в рот и проглотил. Фольке вышел к нему на балкон: - Как сегодня ваш прием у Грэга? – он поцеловал его в щеку, взяв под локти. - Чудесно! - Вы чем-то взволнованны? – граф заметил, что у него пылают щеки. - Да, меня кое-что волнует – Вальтер шагнул в сторону, обнял себя и стал смотреть на залив: Доктор советует мне немедленно соглашаться на операцию. - И это очень верно! Тогда мы сможем серьезно отсрочить переговоры о ваших допросах. - Да, но – он обернулся: Что если им не нужны мои показания? Что если они хотят просто избавиться от меня? Тогда убить меня на операции будет очень несложно. Фольке взял его за руки: - Если понадобиться, я лично буду стоять у операционного стола, но не позволю вам навредить. Вальтер прильнул к нему: - Тогда я спрошу у врачей, когда они смогут оперировать меня. Граф поцеловал его в макушку и прижал к себе.

…

- Здесь за скалой мы спустим шлюпку на воду и подгребем к причалу дворца в сумерках – Филби снова проговаривал детали плана: Будем ждать. Как только Шелленберг к вам подойдет, вы подведете его к волнорезу, я ударю его, и мы сразу уходим. Все будет похоже, как будто он упал в воду, ударился и утонул. Сбросить в воду его нужно в ту же секунду, Макс, чтобы в легких была вода, никаких прощаний и плача над его тщедушным телом. Штирлиц кивнул ему и судорожно втянул воздух носом: - Хорошо. - Вы приготовили послание? - Так точно. - Опять повесите на кошку? - Мой человек оставит записку на столе у графа, как только Шелленберг покинет резиденцию. - Решили довериться людям? – Филби усмехнулся: Кошка отлично справилась. - Сэр, не сочтите за малодушие, но мне ведь не обязательно идти туда и смотреть на все это. Поймите меня правильно, мне не просто его видеть. - Подберите слюни, полковник Исаев! Как будто я всю жизнь мечтал из засады бить мальчишку камнем! Это все ваша вина! Вас раскрыли, но вместо того, чтобы убить его на месте, вы смалодушничали, а теперь идите подчищайте за собой! Сегодня было тепло, но Вальтер захотел смотреть на огонь, потому для него зажгли камин и уложили на пол толстые покрывала. Пламя горело с шумом, неистово поглощая дрова. Его завораживало это. Граф, кряхтя опустился рядом и протянул ему бокал с вином: - Немного хорошего мерло не повредит. Вальтер вытянул руку с бокалом перед собой и стал, прищурившись смотреть сквозь кровавый цвет на огонь: - Это волшебно! Смотрите как красиво! Его глаза лихорадочно сияли, в воздухе витало колдовство. Фольке залюбовался им: - Вы удивительный человек, Вальтер! В вас одновременно угадываются и женские чары и детская невинность. - То есть, ничего мужского во мне нет? - Отчего же? Вы годами показывали свою решительность и смелость. Вы спасли тысячи людей! Это дорогого стоит! Вальтер приблизился к нему и потерся носом о кончик его носа, Фольке едва сдержался и обведя пальцем его ушко прошептал: - Идемте в кровать. Пока Бернадот ушел в душ освежиться, Шелленберг напряженно смотрел в окно на белый камень и курил: «В два часа» - повторял он себе: «Немного измотаю графа, и улизну. Я не долго, он и не заметит». Позади хлопнула дверь и сильные руки стиснули его талию. Он тут же запрокинул голову на плечо графа, подставляя шею для поцелуев. Но отвести себя в кровать он не дал, отперевшись локтями на подоконник, Вальтер выгнул поясницу расставляя ноги пошире и поднимаясь на носках. Фольке снял с него брюки и задрал рубаху до самых лопаток. Помня советы доктора, он достал из шкафчика баночку с кремом. «Остороооожно!» - пальцы входили туго: «Грег, кажется, все делал также». Готовя Вальтера, он еле сдерживался, кровь резко прилила к низу живота, и приходилось кусать губы, чтобы, поторопившись не навредить мальчику. Едва не налетая на раму лбом от ритмичных толчков Вальтер продолжал смотреть на тот самый камень и думал: «Что, если Штирлиц следит за дворцом? Может он неподалеку смотрит на меня сейчас в бинокль?» от этих мыслей было немного стыдно и волнительно. Графа надолго не хватило, он вцепился в худые бедра пальцами и с мычанием задвигался очень резко и быстро, минуты не прошло, как Вальтер ощутил внутри себя пульсацию. В ванной он провел не меньше часа, лаская себя в горячей воде, завершая то, что Бернадоту не удалось. Вернувшись в спальню, Шелленберг убедился, что граф давно и крепко спит. Часы показывали полночь, он забрался в кровать, чтобы не вызывать никаких подозрений, но сердце его билось так сильно, что казалось, его слышно через одеяло. Наконец половина второго! Он выбрался из кровати практически бесшумно, накинул халат осторожно выскользнул на балкон и цепляясь босыми ногами за решетку, полез вниз. На улице никого не было, охрана дремала. Вальтер на носочках, немного пригибаясь пересек небольшой дворик и поднялся на высокую насыпь, которая защищала дворец от пронзительных северных ветров. Там его халат распахнулся от мощного порыва, и он снова поискал глазами белый камень, теперь у камня он видел темную мужскую фигуру. Он ахнул и не отрывая глаз, боясь, что если хоть немного отвлечётся, то фигура исчезнет, побежал к ней. Фольке что-то разбудило, как будто голова болела, он открыл глаза и тут же ощутил беспричинную острую тревогу. Такую, что сдавливало грудь. Он медленно выполз из-под одеяла, боясь разбудить Вальтера, но, когда обернулся, чтобы посмотреть на него, он увидел, что того нет. Тревога тут же перешла в панику. Граф забегал по комнате хватаясь за голову и тут заметил, дверь на балкон. Невидимая сила потянула его наружу. Там, за защитным валом бушевал пролив, сильные ветры били волнами. Ему показалось?! Это сон или явь? Он с ужасом вглядывался в темноту и на фоне сияющей в свете луны воды он видел хрупкую фигурку! - Вальтер! – крик вырвался наружу, перебудив охрану. Увидев, как перепуганные люди выбегают во двор, щелкая затворами пистолетов, он показал рукой в сторону залива: - Остановите его! Как только во дворце началась возня, темная фигура бросилась от камня к воде и скрылась за насыпью. - Макс! – Вальтер остановился и прижал ладони к щекам: «Останься!». К нему бежали охранники: - Господин! Как вы здесь оказались? Скорее идемте обратно! Вам опасно тут находиться. Его вели под руки, но он выворачивался, чтобы снова посмотреть на камень, не появилась ли вновь там знакомая темная фигура. Но там никого не было. От отчаяния он упал на колени. Охрана решила, что господин споткнулся и его подняли и понесли. Фольке с облегчением всплеснул руками, увидев, что с Вальтером все в порядке: - Как же вы ушли? Зачем?! - Просто пошел к воде. Мне не спалось. - Ох! – граф выпил раствор с сердечными каплями, поданный горничной: Не могу найти слов, что бы выразить свой ужас когда я вас там увидел! - Вам не о чем было беспокоиться. Уверяю! - Все! Идемте. Он по-хозяйски взял его под локоть и потянул за собой: -  Охрану усилить по всей территории! Что бы никто не вошел и – он нажал голосом: Не вышел! Штирлиц вернулся в лодку, где наткнулся на прожигающий, полный ненависти взгляд Филби, он смутился и пробормотал: - Ничего, я смогу перехватить его в больнице или у психолога. - Правда, что ли? – британец буквально плевался ядом: А предсмертную записку Шелленберга из кабинета графа кошка заберёт?! Штирлиц онемел: «Проклятье!» - Завтра первым делом он узнает, что вы приходили его убить, давайте-ка подумаем, с какого расстояния теперь, завидев вас, он начнет орать и звать охрану? Филби со злости врезал кулаком по борту, так что вся лодка задрожала. Вальтер проснулся раньше графа, и тут же почувствовал, как потекли слезы: «Макс!», ему сделалось так горько от того, что встретиться с Штирлицем не удалось, хотя он был совсем близко. Он шмыгнул носом и подполз к Бернадоту за утешением. Тот причмокнул и едва приоткрыв глаза, обнял его, пробормотав сквозь сон: - Милое дитя. Подремав в обнимку еще час, Фольке потянулся и решил вставать. Понимая свою вину за ночной переполох, Вальтер бродил за графом с грустным видом, пока тот не притянул его к себе: - Ну что вы так расстроились? Я не держу на вас обиды! - Вам вчера было так плохо из-за меня. - Не делайте так больше, хорошо? Вальтер стал улыбаться: - Конечно! - Вот и умница! Фольке поцеловал его в лоб и пошел в кабинет. Подали кофе, граф сел у окна просматривая газету, Вальтер взял свою чашку и стал прохаживаться мимо стола. Внимание привлек конверт с его именем. - Что это? – он показал конверт графу. - Что там? - Не знаю, тут мое имя. Граф жестом попросил подать ему письмо. Расслабленно закинув ногу на ногу, он вскрыл конверт и стал читать послание. Вальтер увидел, как лицо его лицо стало белее мела за одну секунду, он поставил чашку и бросился к нему: - Что это? Меня требуют выдать? - Господи помилуй! – граф дрожащими пальцами развязал галстук выронив письмо. - Да что такое? – Вальтер подобрал бумагу и быстро пробежал глазами: «Какого черта?! Я устал от этого мира и больше не могу терпеть? Кто это сделал? Что за мерзкая шутка?!». И тут он понял. Голова закружилась. «Макс, как же так?» Темнота.