…
Гомон вокзала, не смотря на раннее утро, не сильно будил Вальтера, он, полусонный, понуро плелся за женой, которая тянула его за руку. В другой руке у нее была его дорожная сумка. Чемодан нес носильщик, сопровождающий чету до их вагона. - Вальтер! Ты думаешь я тебя в купе на руках занесу? Ирэн быстро похлопала мужа по щеке и показала взглядом на подножку, он машинально взобрался внутрь, и, едва ему указали на его место, он тут же привычно свернулся на сидении клубочком и продолжил спать. Вскоре поезд тронулся и монотонное постукивание колес унесло Вальтера в мир сновидений. - Милый! Голос жены будто врезался в сознание, и он резко открыл глаза. Не понимая, где он находиться, Вальтер недовольно озирался. Голова была абсолютно пустой, по коже бегали мурашки. - Милый! – настойчиво звала Ирэн: Граница. Сейчас будет проверка документов. Успокойся! Не успела она договорить, как в дверь купе постучали. Внутрь вошли двое пограничников, одному было уже лет пятьдесят, второй помладше, с небольшими подкрученными усиками. Ирэн протянула свой паспорт западной Германии выданный американцами и вид на жительство в Швейцарии, и мило улыбаясь, стала ждать, когда ее документы просмотрят. Пожилой пограничник наспех пролистал их и почти тут же вернул назад. Увидев серый паспорт Вальтера, он чуть нахмурился: - Почему вы не поменяли документы? Вальтер недовольно скривил рот: - Он ведь действителен! Ирэн отчего то продолжала глупо улыбаться, она приподняла бровь и посоветовала ему: - Дорогой, просто объясни, что у тебя не было возможности! - Зачем? – он сдвинул брови: Паспорт действительный. Пограничник похлопывал паспортом по ладони, внимательно разглядывая строптивого немца: - Рекомендую вам послушать жену и все-таки объяснить, пока я вас не высадил. Взгляд Шелленберга наполнился яростью, он не собирался отчитываться перед кем попало, но Ирэн вовремя взяла его за запястье и слегка сжала его, предотвращая скандал. Она достала из сумки бумаги: - Муж был арестован, мой господин, вчера только освободили. Прошу. И снова расплылась в улыбке. Изучая документы, пограничник изменился в лице: - Так вы что же? Из СС?! - Генерал-майор! – Вальтер закинул ногу на ногу и самодовольно поджал губы. Тот, что с усиками презрительно хмыкнул и покачал головой. Пожилой злобно оглядел Шелленберга с ног до головы и отдал ему бумаги: - По всему видно, что суд вам так и не объяснил, что гордиться в вашей должности нечем! Поезжайте дальше. Черт с вами! И вышел вслед за напарником. Лицо Вальтера стало белее мела, его всего затрясло и казалось, что сейчас он броситься вслед тому, кто оскорбил его ни за что. Ирэн села рядом и обняла мужа: - Ну все, они ушли. Сейчас поедем. - Как этот мерзавец посмел мне такое говорить?! Он слегка привстал, но Ирэн его удержала и вернула на место: - Послушай меня, дорогой! Посмотри на меня! – она взяла его лицо и в упор притянула к себе: Слышишь? Теперь все по-другому. Забудь про свои должности! Никому не вздумай говорить, где ты работал и кем. Хорошо? – она нежно поцеловала его в нос и взгляд ее стал мягче: Не нужно создавать проблем. Вальтер пару секунд не двигался и смотрел на нее не моргая, а потом обиженно отвернулся. Как?! Забыть? Все забыть?! Всю свою жизнь? У него ничего больше нет, кроме биографии. Если он все забудет, то и его самого не останется. Пейзаж в окне двинулся и поплыл вначале медленно, а через время деревья и луга стали смазываться, не столько из-за скорости поезда, сколько от вставших в глазах слез. Внутри глотки немного жгло. И кто же он теперь?! Кто? Без должности «Вальтер Шелленберг» - это ничто, два слова, пустое место. Он дожил до сорока будучи никем? Без карьеры, смысла, достижений? Губы мелко подрагивали. Он неотрывно смотрел в стекло, ничего не видя за ним. А когда поезд въехал в тоннель окно перед ним превратилось в зеркало. Вальтер, увидев свое лицо, не выдержал и закрыл его ладонями. Ирэн испугалась, и отложив книгу, бросилась к мужу: - Детка! Что такое? - Как я могу все забыть?! И кем я тогда буду?! – он отнял ладони от мокрых щек: Почему я должен скрывать? Меня наказали уже! - Пойми, глупышка, люди не хотя иметь ничего общего с нацизмом! – Ирен встряхнула его за плечи: С тобой никто не захочет общаться, будут сторониться. Осознай, что у тебя еще есть семья. Детям нужно ходить в школу. Прошу! В глазах ее отобразилась мольба, а он все так же холодно смотрел на жену и оскорбленно подергивал губками. - Я знаю, что для тебя это не просто – Ирэн погладила его по голове: Но это необходимо. Прошлое осталось в Германии, теперь мы должны создать свое будущее, милый, и ты должен постараться. Поезд прибыл в Лозанну поздним вечером. Большую часть пути от немецкой границы Вальтер молчал. От расстройства он ничего не ел, Ирэн только уговорила его принять лекарства. Дорога вдоль озера открывала великолепный вид на закат, небо отливало ярко розовыми пятнами на фоне фиолетовых облаков, но Вальтер смотрел вниз на свои руки и комкал пальцы. Напряжение было почти осязаемым. Милый двухэтажный коттедж вынырнул из-за поворота, машина въехала на гравийную дорожку и замерла. Ирэн подала мужу трость и помогла выйти. Только сейчас он взглянул на дом. Мгновение его лицо не выражало никаких эмоций, и все же серые глаза вдруг блеснули из-под распахнувшихся ресниц, и он въедливо стал разглядывать фасад коттеджа. - Очень мило! Ты сама выбрала этот дом? Ирэн незаметно выдохнула и улыбнулась: - Тебе нравиться? - О, да! Прелестно! Правда, мне очень нравиться! Теперь он оживился и с любопытством стал осматриваться. На втором этаже зажегся свет, и мальчишка лет десяти уставился в окно. Вальтер смотрел на него с осторожностью. Они с сыном не сразу узнали друг друга. Но мальчик вдруг радостно вскинул вверх руки и скрылся в доме. Ирэн толкнула мужа к двери, едва он вошел, как сын вцепился в его руку и всхлипывая стал кричать: - Папочка! Папочка приехал! На лестницу выглянули две маленькие девочки, они улыбались, но никак не решались подойти. Отца они помнили смутно, когда его арестовали, они были совсем крошечными. И все же, неистовая радость брата скоро повлияла на них и девчушки, спустившись, запрыгали вокруг онемевшего от захлёстывающих эмоций Вальтера. Ирэн смахивала слезы, вжавшись спиной в стену и немного качала головой, будто все еще не верила в происходящее. Все эти годы, сквозь все трудности она верила в этот день, ждала его. И он настал. Муж дома, дети теперь с папочкой. Теперь все сложиться, все будет хорошо. Так она думала. Из кухни выглянула их добрая фрау Зиммель, которая работала горничной в берлинском особняке, одинокая вдова с радостью приняла предложение Ирэн уехать из разбитой войной Германии и теперь приглядывала за детьми. Она сентиментально сжала руки на груди и немного полюбовалась зрелищем в гостиной, но потом хлопнула в ладоши и проникновенно скомандовала: - Так! Дети! Господин устал с дороги, рассаживайтесь-ка на диван и не скачите, я приготовлю вам чай. – она мягко заглянула в лицо Шелленберга: Что вам подать? - О! Добрая фрау! Я счастлив вас видеть – Вальтер только сейчас смог подать голос: Мне тоже чай, пожалуйста! Он всхлипывал, но в больших глаза его светилась радость и успокоение. Он наконец то был дома.…
Утро для Вальтера началось с сильного испуга – на него невесть откуда упал ребенок. Себилла перед уходом в школу решила поцеловать папочку, а у него потом еще долго колотилось сердце. «Ох!» - он наконец пришел в себя и обтер лицо ладонями: «Мне нужно привыкать к семейной жизни». За многие годы он привык к своему распорядку, его кормили, допрашивали, возили в суд, он рисовал, читал романы. Теперь что делать? Он стоял один посреди незнакомого дома. Няня ушла на рынок, Ирэн повела детей в школу и ясли. Чем бы себя занять? Чашечка кофе на залитой солнцем террасе и легкий ветерок по шелковой пижаме доставляли настоящее удовольствие. Вальтер оглядывал небольшой садик вокруг дома и думал о том, что нужно приказать немного проредить тут кусты и ветки. Стоп! Он выгнул шею: «Кому приказать?», внезапно пришло осознание, что приказывать некому, работу нужно делать самому. Вальтер жалобно поднял брови и тут же сообразил: «Надо нанять кого ни будь!». Еще бы! Вальтер Шелленберг, таскающий ветки и орудующий пилой – нонсенс! Он осмотрел свои белые пальчики, ноготки нужно было немного подпилить. В процессе маникюра, увешанная сумками вернулась фрау Зиммель, она, пыхтя скинула туфли и вдруг прикрикнула на него: - Эй, а ну помогите-ка! Вальтер растерялся: - Что? - Берите сумки. Давайте, давайте! На нас еще вся готовка. «На нас?!» - он неуверенно снял с нее тяжеленные баулы с овощами и банками: «Женщине голову напекло, и она о себе решила отзываться в третьем лице?». Когда продукты были отнесены на стол, госпожа не дала ему уйти с кухни: - В раковине курица, нужно разрубить ее на жаркое. Тут уже Вальтер не выдержал: - Вы считаете, что я умею это делать? - Ничего сложного – она горячей ладонью схватила его за запястье и потащила к столу: Вот вам нож, порубите суставы и все. Противная скользкая тушка с пупырчатой кожей хлопнулась перед ним на разделочную доску. Вальтер осторожно потыкал ее в бок лезвием и скривился: - Не думаю, что я хочу этим заниматься. Я не знаю как. Никогда этого не делал! - Ох, господин! Так нужно привыкать что-то делать. А что это вы?! – он всплеснула руками: Неужто еще в пижаме?! Да когда же вы поднялись? - Недавно – Вальтер стыдливо запахнул ворот рубашки и попятился. - Ну надо же! – продолжила причитать женщина, отобрав у него нож и кивком головы отослав белоручку с кухни. Не так он все это себе представлял. Сбросив брюки, Вальтер опрокинулся на подушки не заправленной кровати и задумался. В тягостные дни заключения он мечтал о том, как будет путешествовать, встречаться со старыми сослуживцами, возможно, вместе они бы организовали партию или союз. И уж точно он не думал о том, что ему придётся быть подручным прислуги и резать кур и кусты. Тяжелый, глубокий вздох высоко поднял грудь, Вальтер изящно выгнул поясницу и одним движением перевернулся на живот. Если бы с ним был граф, он бы не удержался и тут же лег на него сверху, прижимая к одеялу. Тоска тут же завладела им. Вальтер весь сжался и обхватил руками живот. «Кто же посмел убить его? Моего дорого Фольке. Кто эти бездушные ублюдки?!» - он беззвучно заплакал. В этот момент он жалел и графа и себя, конечно же. Был бы жив Бернадот, все его мечты бы исполнились. С первого этажа послышался недовольный голос пожилой фрау: - Господин, спускайтесь! Вам не получиться улизнуть от домашних дел. «Отстань от меня! Мне грустно!» - Вальтер сжал зубы и злобно нахмурился. Нет! Определенно не этого он хотел! Когда Ирэн с девочками вернулась домой она с удивлением обнаружила супруга, нарезающего овощи. Он сопел и недовольно морщил носик превращая огурцы в аккуратные кружочки. - Милый, ты молодец! – она тут же поцеловала его в щеку и лукаво подмигнула фрау Зиммель: Надеюсь, что вам не пришлось применять силу. - Господин привыкнет и легко будет со всем справляться – женщина с доброй улыбкой посмотрела на старательного ученика. Вальтер в ответ едва не испепелил ее взглядом. - Мне совсем не нравиться этим заниматься! - Что?! – Ирэн удивленно отпрянула от мужа, которого нежно целовала в плечи, аккуратно освобождая от пижамы. - Я не хочу! - О чем ты говоришь, Вальтер? – она двумя пальцами взяла его за подбородок и приподняла недовольное личико супруга на себя: У тебя что то болит? - Ничего у меня не болит! Не хочу возиться с фрау Зиммель, с курицей и тряпками. - Ох! – Ирэн облегченно выдохнула и усмехнулась: Так вот о чем ты говоришь! Он тут же заинтересованно обернулся: - А о чем ты подумала? - Нуууу – она снова нагнулась к нему и томно прикрыла глаза: Я тебя ласкаю, и тут ты заявляешь, что не хочешь – ее губы тронули его шею и ключицу: Вот я и удивилась. Вальтер запрокинул голову: - Нет, нет, это ты продолжай. - Ты будешь умницей и кричать не станешь, правда? – Ирэн предупредительно погрозила ему пальчиком. Он забавно сложил кулачки у подбородка и мило улыбнулся: - Ну, я очень постараюсь. Они обхватили друг друга и распаляясь от поцелуев стали перекатываться по кровати. Каждый раз, когда он оказывался сверху, жена опрокидывала его на лопатки. Как же нравилась ему ее сила и напор! Быть марионеткой в ловких, ласковых руках. Стон вырвался сам собой и его ротик тут же зажала мягкая ладошка: - Шшшш! – Ирэн не убирала руки, попутно сжимая его бедрами: Тише, мальчик! Тише. Он протяжно заскулил, почувствовав жар ее тела. Как же трудно! Он сжимал зубы, все лицо его выражало одно только страдание, хотя внутри теплыми волнами разливалось по телу горячее наслаждение. Что бы оставаться хорошим мальчиком и не кричать, Вальтер придумал в самый последний момент, в пик восторга накрыть свое лицо подушкой. Срывающийся, глухой вопль успешно был заглушен. Ирэн тихо хихикала, уткнувшись лбом в подушку с другой стороны. Сон не шел. Вдвоем они высунулись в окно и курили, передавая друг другу сигарету. Прижавшись бедрами, облокотившись на подоконник, они смотрели на красивое сиреневое небо. Горизонт был ярко отчерчен зеленоватой линией. Тихо и тепло. Разгар лета вокруг и можно голышом стоять у открытого окна, не заботясь о том, что кто-то их увидит.…
Приобщение к семейной, размеренной жизни давалось Шелленбергу нелегко, его раздражали постоянные просьбы фрау Зиммель, ее придирки и напоминания. Стоило ему взяться за книгу, как оказывалось, что пора что-то готовить, работать в саду, в небольшом доме не заканчивались дела. Ему вообще стало казаться, что женщина нарочно находит для него работу, которую вовсе не обязательно было делать. К примеру прополка, Вальтер не понимал зачем вообще этим заниматься, никто не перепутает траву и помидоры, так к чему выдергивать лишнее? Конечно, он не стеснялся нудить и капризничать, однако, флегматичная по характеру фрау не сильно обращала внимания на его недовольство. Тогда бывший разведчик пошел на хитрость и стал избегать забот ссылаясь за состояние своего здоровья. За пару недель он научился мастерски имитировать припадки, конвульсии, один раз три часа изображал кому, пока фрау Зиммель не полила его из шланга, когда он лежал между рядов малины. Для Ирэн ситуация в доме сильно осложнилась, едва она возвращалась из ателье, забрав детей с летних занятий, как к ней бросалась ее верная вдова с жалобами на Вальтера, а наверху ждал не менее расстроенный муж, со своей порцией негодования. Ей все труднее становилось сохранять баланс в семье. - Милый, почему ты так упорствуешь? Устало расстегивая платье после долгого дня, Ирэн снова пыталась уговорить капризного супруга: - Ведь от тебя не требуется ничего сложного. Разве тяжело приглядывать за домом? Это делают все. - Я не прислуга! – шипел на нее Вальтер, сидя на подоконнике: Почему она мне приказывает? Целый день то одно, то другое! - Так живут взрослые люди. Готовят еду, убирают, развешивают белье. Неужели для тебя это открытие?! - Я не дурак! – он потушил сигарету и спрыгнул на пол: Мне не нравиться то, что меня постоянно к чему-то принуждают. - Хочешь сказать, что не будь фрау Зиммель, ты бы сам все делал без напоминаний? - Хм! – тут он явно стушевался: Ну, я часто жил один и как то справлялся. - Теперь ты не один – Ирэн подошла к нему вплотную и поправила его красивые волосы, заправив пару прядок за ушко: Нужно заботиться обо всех. Я не могу взяться еще и за дом, на мне дети и финансы. Почти всю работу по дому делает фрау Зиммель, тебе остаётся совсем не много. По-моему, ты зря капризничаешь, дорогой. - Я тоже могу выйти на работу, тогда наймем еще одного человека! Вальтер заглядывал в глаза жене ища поддержки, но она только тяжело вздохнула и отвернулась: - Мы уже об этом говорили! Разве твое здоровье позволяет тебе работать? - Я мог бы …! Она прервала его на полуслове, подняв ладонь: - Разве твоя биография позволяет тебе работать? Тебя не возьмут никуда! - Ты думаешь, я бесполезный?! – его глаза загорелись обидой: Думаешь, что я совсем ни к чему не пригоден?! Это низко, говорить мне подобное! - Я ничего тебе не говорю! – Ирэн хотела взять его за руку, но он отшатнулся, она обняла саму себя за плечи, недолго раздумывая как избежать скандала, и заговорила очень мягко: Детка! Послушай, тебе полезнее быть дома, хотя бы, пока ты не привыкнешь. - Мне наоборот хочется отсюда сбежать. Он произнес это тяжелым голосом глядя себе под ноги. Ирэн неслышно приблизилась и положила ему руку на плечо: - Если начнешь искать работу, тебя будет ждать только обида и разочарование, а я совсем не хочу видеть тебя расстроенным. Вальтер поднял на нее глаза, и немного по-детски сказал: - Я уже расстроен, хотя еще даже не пытался. - Что ж, ладно! – она притянула его к себе: Попробуй! Завтра ты можешь обратиться на биржу труда, но помни, что это будет не просто. - Я проводил тяжелые операции в Рейхе с лучшими диверсантами, с чего бы мне бояться служащих за стойкой? Ирэн закатила глаза: - Только не вздумай, пожалуйста, кому-то об этом там рассказать! Ладно! С утра я вызову тебе такси. А сейчас иди к детям, поиграй с ними. Она увидела, как лицо мужа засветилось от счастья и невольно улыбнулась в ответ, но стоило ему выпорхнуть из спальни в приподнятом настроении, как ее улыбка сошла. Ей отлично было известно об отношении к нацистам и их родственникам в обществе. Вместе с детьми и всеми вещами ее прогоняли из нескольких квартир, из Берна тоже пришлось уехать. Ей не соглашались продавать дом и помещение под ателье, поэтому все пришлось записать на мать польку и ее фамилию. Ирэн вела очень уединенную жизнь, у нее не было подруг, кроме жен бывших коллег ее мужа, и все они тщательно скрывали откуда им пришлось уехать. Если Вальтер разболтается, и кому-то станет известно, что он высокопоставленный нацист, ее спокойная, с таким трудом устроенная жизнь, тут же закончиться. Возможно, придётся все продать и опять переезжать, искать детям новые школы, искать способ заработать. «Он не понимает! Он не сталкивался еще с реальностью» - она подошла к окну и стала смотреть куда-то далеко: «Завтра бедняжке будет больно, но, возможно, это необходимо, иначе он так и не узнает ничего». От раздумий ее отвлек грохот в гостиной, Ирэн всплеснула руками и побежала вниз. Выглянув из-за плеча, уже стоящей в дверях фрау Зиммель она увидела, что кресло было опрокинуто на лампу, а все шестеро детей, включая Вальтера, сгрудились на диване, с таким видом будто бы все случилось без их участия.…
Очаровательные, узкие улочки старинного городка навевали уют и безмятежность, и все же, Вальтер чувствовал холодящее беспокойство. Он внимательно смотрел из окна такси на проносящиеся мимо особняки и небольшие магазинчики, сжимая в руках папку с документами. Здание биржи труда было не броским, чистое выбеленное здание в три этажа, большие окошки с цветочными горшками и тюлевые занавески. Внутри явственно ощущалось, что царствуют тут женщины, они и оживляют казенное учреждение очаровательными деталями типа вазочек на полках с бумагами, и крохотными статуэтками ангелочков и котят на стойках. Вальтер немного огляделся, чтобы отвлечься и побороть легкую тревогу. Людей внутри было не много, дамы за стойкой доброжелательно улыбались и тщательно давали инструкции соискателям. На стенах висели фанерные щиты, почти целиком покрытые пестрым ковром объявлений. Вальтер немного поглазел на них, и тут милая барышня к тщательно уложенной прической, обратила на себя его внимание и пригласила присесть. - Чем вам помочь? – она выглядела невероятно участливой и внимательной. - Что ж – Вальтер мило ей улыбался: Я нуждаюсь в работе, у меня пятеро детей, однако, для меня не подойдет физический труд по состоянию здоровья. Глаза барышни наполнились сочувствием, она кивнула и спросила: - Какое у вас образование? - Юридическое. Я закончил университет в Бонне. Знаю языки. - Прекрасно! – барышня уже перебирала какие-то карточки у себя на столе: Документы у вас с собой? - Конечно! Пожалуйста! И тут ее лицо переменилось в один момент, при виде протянутого паспорта она перестала улыбаться и с отвращением отстранилась: - Вы должны были заклеить это или закрасить! - Что? – Вальтер сразу растерялся. - Этот отвратительный символ! – она кривила губы и нервно их поджимала: Вы из Германии? Почему вы не сменили документы? - Извините, я не мог их сменить, но я закрашу свастику, обещаю – он быстро лепетал и озирался по сторонам, потому что окружающие уже стали обращать внимание на эту неловкую сцену. - А отчего вы не могли их сменить? – женщина лет пятидесяти в очках внимательно оглядела его поверх стекол. Она выглянула из служебного помещения и, очевидно, решила вмешаться. Вальтер вспомнил, что на границе ситуация с паспортом разрешилась, когда он показал судебные бумаги. Так он решил поступить и сейчас, и, жалобно улыбнувшись протянул свои документы об освобождении надменно глядящей на него даме. Та внимательно их изучила, и по-видимому, прочитанное ее поразило настолько, что она воздела глаза к потолку и тяжело вздохнула. - Я не понимаю как эти вот вообще попадают в наши страну – в полголоса она сказала коллеге и передала документы ей. - СС?! – барышня, что казалась такой милой, вдруг взвилась и нервно принялась его отчитывать: И куда же вас пристроить? У нас тут нет концлагерей! Кровь ударила в лицо Вальтера, он заерзал и бросил пару испуганных взглядов вокруг себя: - Я не имею никакого отношения к этому! - Генерал СС не имеет отношения к уничтожению людей – нараспев, с усмешкой проговорила пожилая дама и покачала головой: Нет, нет! Мы вам тут ничем помочь не можем. И тут же бросила бумаги на стойку. - Как нацисты спокойно пересекают границу? – чуть в стороне мужчина в темном, легком костюме внимательно смотрел на взволнованного немца. Женщина, что сидела рядом с Вальтером у стойки, отодвинулась от него с таким лицом, будто он был чем-то отвратительным. Люди вокруг недовольно зашептались, все смотрели на него с осуждением, а кто-то и со злобой. Стало совсем не по себе, Вальтер наспех схватил документы и выскочил на улицу. Щеки горели, тяжело было дышать он покачивался и приходилось сильнее опираться на трость. Еле-еле он дошел до скамейки и рухнул на нее. Хотелось удрать отсюда как можно дальше, но сил не было. Зато было страшно! Он вдруг вернулся в тот день, когда его узнал какой-то человек в Швеции и стал угрожать. Только вот тогда ему ничего не требовалось от отвергающих его людей, и он сбежал ото всех под защиту дворцовых стен, а теперь … Как он будет тут жить? Как ему быть, если каждый кто узнает его, отвечает ненавистью? «Ирэн была права» - он достал платок и промокнул слезы, которые от обиды выступили и мешали ему: «Значит, от меня не будет никакой пользы. Придется хлопотать на кухне. Попрошу ее сшить для меня милый фартучек» - это его немного рассмешило. Когда он вернулся домой, то, ни словом не перекинувшись с фрау Зиммель, трудно поднялся наверх и ничком упал на кровать. Итак. Что теперь? Мыслей в голове было слишком много, что ему никак не удавалось ухватиться за какую-то конкретную. «Может и вправду стоит смириться?» - Вальтер потихоньку успокаивался и приходил в себя: «Возможно, спокойная жизнь пойдет мне на пользу? А все прошлое нужно уже оставить и забыть. Ну как мне все забыть?!» - он перевернулся на спину и стал смотреть в потолок: «Я был генералом, главой всей разведки Германии, а теперь кем я буду?! Домашней хозяюшкой?». Его начальники отдали Богу душу на пике свой карьеры и остались при своем, а он буквально в пропасть провалился и теперь может только жалобно оттуда скулить, пока поливает грядки. Снова стало очень обидно, он не мог перестать жалеть себя, так страдая от несправедливости и жестокости нового мира, Вальтер зарылся лицом в подушку и понемногу заснул. Ирэн заранее догадывалась чем закончилась сегодняшняя поездка мужа, и не удивилась, когда нашла бедняжку спящим прямо в костюме, растрепанного и расстроенного. Она легла рядом и обняла его. Прошло немного времени, прежде чем он ощутил близость другого человека и проснулся. - Ну, что, глупышка? Я была права? – Ирэн прижалась щекой к его волосам: Расстроился? - И даже хуже! – Вальтер шмыгнул носом: Со мной обращались будто бы я отъявленный мерзавец, просто недостойный человек! Это несправедливо! - С твоей стороны это так, но у людей есть все основания ненавидеть нацизм и всех его приспешников. Разве нет? Он приподнялся на локтях и потрясенно оглядел ее: - Что ты говоришь? По-твоему, они все были правы, когда унижали меня?! - Точно так же было в Германии с евреями, поляками … - она замолчала, потому что супруг задрожал от негодования и поджав губы, сдержанно ему улыбнулась, намекая на то, что все происходящее закономерно. Вальтер снова лег, свернулся клубочком и умолк. - Ну не грусти, сокровище мое – Ирэн протянула руку и коснулась кончика его носа: Ведь все не так плохо! Мы в собственном доме, не голодаем, скоро поспеют яблоки. Ну же, детка! Наша семья сейчас в прекрасных условиях, тебе не о чем грустить. - Но я стал никем! Меня никуда не примут. Когда я был под арестом, ко мне куда лучше относились. - Не ты один в такой ситуации. Ведь исчезла вся страна! Все были наказаны, даже невиновные! Люди погибли. Многим некуда идти. Большинству намного хуже, чем тебе, поэтому хватит жаловаться. Вставай! – она поднялась и похлопала его по бедру: Приводи себя в порядок и идем готовиться к ужину. Она была права. Конечно, стоит только вспомнить те руины за американским штабом и разоренные города. Другим безусловно хуже – Вальтер это сознавал, но его махровый эгоизм не желал отступать, он капризно раздувал ноздри и злился оттого, что никто его не жалеет сейчас. И более того! Когда он тут лежит такой несчастный, ему говорят, что надо помогать на кухне. - У меня сегодня был ужасный день, неужели сложно проявить ко мне сочувствие, а не читать нотации о морали? – проворчал он и насупился. - Ох, Господи, дай мне терпения! – Ирэн покачала головой: Я уже почти месяц только и делаю что успокаиваю тебя каждый день, а ты все ноешь и ноешь! Тебе не приходило в голову, что я устаю на работе?! Что это ты должен оказывать мне сочувствие, а не наоборот?! Приди в себя! Ты и понятия не имеешь что такое ужасный день! – она распалялась и повышала голос: Когда тебя выкидывают из жилья и тебе некуда деваться с пятью детьми – вот ужасный день! Когда всю семью тетушки убивает снарядом – вот ужасный день! Когда тебе нечего есть и нечем кормить детей – это ужасный день! А тебе просто нахамили сегодня! Это не ужасный день! Закрой свой рот и иди в столовую! Глаза жены светились такой яростью, что Вальтер весь сжался и быстро моргал, не зная куда ему деваться. Вдруг дверь немного отворилась и в спальню заглянула Себилла. Малышка вопросительно посмотрела на родителей, а потом защебетала с явным укором в голосе: - Мама, почему ты ругаешь папочку? Он же болен! - Нет, дорогая! Что ты?! Мы просто разговариваем! – Ирэн быстро обтерла руками лицо и приняла непринужденный вид: Возьми-ка папочку, милая и отведи его вниз, уже пора ужинать, накрывайте пока на стол, а я сейчас приду. - Хорошо! – девчушка с готовностью подбежала к Вальтеру с взяла его за руку: Идем! Идем! Я покажу тебе ложечки с совятами. Когда они ушли, Ирэн медленно опустилась на кровать и обхватила голову руками, она ругала себя за то, что сорвалась и была так груба с мужем. Думая о том с каким страхом, он на нее смотрел, ей хотелось дать самой себе пощечину. Однако у нее на сожаления не было времени, нужно было кормить детей и браться за домашние дела, Вальтеру придётся как-то справиться с этим самому. «Ладно, я позже с ним поговорю» - Ирэн взглянула в зеркало и поправила прическу: «Ничего страшного, обниму его и успокою». Она недооценила стервозность Шелленберга, и очень быстро поняла, что все плохо, поговорить с мужем не выйдет по той причине, что он стал ее игнорировать. Полностью! За столом он был весел и доволен, общался с детьми и спрашивал о их успехах в изучении английского. Ирэн там будто бы и не было, он не реагировал на нее вообще. Оказалось, что на запущенный маховик репрессий обиженного Вальтера намотало и фрау Зиммель. Обе женщины не удостаивались даже взгляда красивых серых глаз, а их голосов он будто бы и не слышал. После трапезы Вальтер, который еще пару часов назад ничего общего с домашними делами иметь не желал, вдруг стал собирать посуду, относить ее к раковине, и даже мыть ее. Пожилая фрау была так взволнована внезапной перемене, что попыталась отобрать у него тарелки, но он отпихнул ее бедром и нахмурился, ей пришлось уступить кухню. - Что с господином? Что за выходки?! – жарким полушепотом обеспокоенная фрау спрашивала Ирэн. - Ничего, дорогая – та оставалась вполне спокойной: Вальтер немного обижен, пусть выместит свое негодование на посуде. Потом он успокоиться. Ночь настала и дом погрузился в тишину. В открытые окна проникал прохладный ветерок с озера, легко приподнимая занавески. Ирэн лежала в кровати одна, терпеливо ожидая мужа. Часы показали одиннадцать. «Невероятно! Сколько в нем упрямства!» - женщина не могла уже оставаться на месте, она поднялась и прошлась туда-сюда по комнате. Ее тяготило желание пойти и отыскать его, но, тоже желая показать характер, она оставалась наверху. В полночь ее нервы сдали, накинув халат, Ирэн босиком сбежала вниз по лестнице и огляделась. Вальтера нигде не было. В панике она заметалась по дому заглядывая в комнаты. «Где же ты?!» - она дрожащею рукой зажала себе рот, чтобы не кричать: «Где же ты?! Господи! Не мог же он сбежать!». Или мог? Ирэн выскочила из дома и сама эта мысль о том, что Вальтер куда-то сбежал, смутила ее, она в нерешительности посмотрела по сторонам: «Куда бы он сбежал? Но, тогда, где же он?». Осторожно, на носочках она вышла в сад, и наконец облегченно выдохнула – Вальтер сидел в плетеном кресле завернувшись в плед, со стаканом воды. - Ты меня напугал, глупышка – Ирэн тихо подошла, пытаясь заглянуть в его глаза: Идем в кровать. Эй! – она звала его, но он даже не двигался. Он молчал. Ветерок немного шевелил его волосы, в больших мерцающих глазах царило спокойствие. - Вальтер – она настойчиво пыталась обратить на себя внимание. Не получив никакой реакции Ирэн разозлилась, и, резко развернувшись, ушла в дом: «Хочешь продолжать свой спектакль? На здоровье! Делай что хочешь!». Она не считала себя в чем-то виноватой и не собиралась ему потакать. Он так и не пришел в постель. Утром фрау Зиммель нашла его спящим в кресле и укрыла одеялом, но он тут же проснулся. Вальтер неожиданно преобразился и стал заботливой мамочкой, он возился с детьми, готовил завтрак, убирал. Он даже напевал, подметая дорожки. Его будто бы переключила какая-то невидимая сила. Одно осталось как было – он не говорил с женщинами, только фыркал на прислугу. - Хочу сказать, что меня это очень угнетает – вытирая слезу подолом передника призналась женщина своей хозяйке: Он ведет себя так будто меня нет вовсе. К вам он так же относиться. Мы что-то можем сделать? - Не знаю – Ирэн задумчиво стала смотреть перед собой: Признаться я понятия не имею что делать. - Быть может – пожилая фрау с игривой улыбочкой присела к Ирэн поближе: Я отведу детей в парк в субботу, а вы наедине сможете как-то уговорить его? - Может сработать! – она оживилась: Давайте сделаем так! Ничего другого в голову не приходит. Дамы хорошо договорились и стали ждать подходящего времени для реализации своего плана. Выходной день выдался погожим. Вальтер играл с детьми в саду, когда вдруг няня позвала их и сообщила, что они идут в парк. Малышня радостно запищали и побежали собираться. Ирэн с утра приняла ванну и надела под халат изящное белье. Нанося духи на шею и запястья, она с волнением ждала, когда останется с любимым наедине. Фрау Зиммель заглянула к ней и заговорщически подмигнула. Детский гомон стих, калитка щелкнула. Пора! Ирэн немного полюбовалась собой и пошла искать мужа, она обнаружила его в детской ванной, стоящим на четвереньках и старательно трущего кафель небольшой щеточкой. Она, мурлыча подошла и опустилась на колени обнимая его сзади: - Какой волнующий у тебя вид, дорогой! Он оперся на руки и недовольно оглянулся, дернул плечом, стряхивая ее ладони с себя и давая понять, что он совсем не в настроении. Потом вернулся к своей щеточке и стал драить стенку сильнее. - Оооо! Как смешно! – Ирэн хохотнула: Ты настолько обиделся, что будешь отказываться еще и от секса? Ну нет! Ты не можешь отлынивать от супружеского долга! Вставай, я помогу! – она поднялась и принялась тянуть его вверх, к ее удивлению, мужчина оказался довольно легким, но он не желал так просто подчиняться и стал выворачиваться из ее рук, шумно дыша и порыкивая. - С ума сошел? Ты мне сопротивляешься?! Успокойся! – в ней стало просыпаться странное чувство, некое превосходство над супругом, она ощутила свою силу перед ослабленным болезнью существом. В глазах ее мелькнула нездоровая решительность: Давай поиграем, милый! Хочешь быть немой служанкой? Отлично! Я побуду твоим господином. И с двойной силой сжала его запястья. Тащить мужа по полу было совсем не сложно, ему не за что было цепляться, он только выгибался всем телом, пыхтели и пытался куснуть ее за руку, чтобы освободиться. - Не бойся меня, детка! – она вытащила его на ковер и резко уселась сверху. Вальтер метался под ней, и порою почти опрокидывал, жена держалась на нем как на строптивой лошади, хватая его за руки и прижимая их к полу. Он все еще не произнес ни слова, скулил и тяжело дышал, мучительно открывая ротик. Ирэн кусала его за шею и плечи, приговаривая, что ему надлежит быть послушным. Игра, которая вначале ей понравилась, никак не становилась веселой, она понимала все яснее, что он не шутит и отбивается от нее. Она рассвирепела: - Серьезно?! Тебе настолько важно до упора показывать свои глупые капризы, что ты будешь представлять меня маньячкой, лишь бы не сдаваться? В ответ он запрокинул голову и стал дышать очень резко и быстро, внезапно его худое тело стало подбрасывать от приступов тошноты. - Черт! – Ирэн вскочила и быстро перевернула его на бок. Вальтера тут же вырвало желчью и слизью, рвота была с кровяными прожилками. Он не мог успокоиться и продолжал дышать толчками, и его снова рвало. Ирэн вся захолодела, от страха и несколько мгновения просто стояла, широко раскрыв глаза и не зная, что делать. Потом спохватилась и побежала искать его лекарства, но немного взяв себя в руки, бросилась к телефону. Клиника была неподалеку, так что санитарная машина очень скоро прибыла. Врачом оказался мужчина средних лет, высокий и строгий. Когда он поднялся на второй этаж, Вальтер лежал, свернувшись на полу, весь растрепанный, мокрый от пота и слез, и все еще дергался всем телом. Сильные руки мужчины без труда приподняли его, чтобы Ирэн могла подложить ему под голову подушку. - У него была операция на желчных протоках, там образуются камни – она лепетала что-то, прижимая ледяные ладони к щекам. - Больше похоже на нервный припадок – монотонно возразил ей доктор: Вы его так и нашли? - Нет! – выпалила она, не зная, как теперь объяснить, что именно случилось: Мы немного повздорили, и началось. Ему стало плохо. Очевидно, что врач принял ее за истеричку, которая довела бедного, больного мужа до нервного срыва, он осуждающе приподнял бровь и сжав губы, покачал головой. Вальтер всхлипывал, но дыхание никак не приходило в норму, от прикладывания стетоскопа он вздрагивал. Доктор прослушал его грудь и попросил приподняться, дабы продолжить работу со спины. Ирэн придерживала мужа, чтобы он не заваливался набок и заметила, что взгляд доктора задержался на крохотной татуировке, которая была набита всем ССовсцам в свое время. Он немного нахмурился, но закончил осмотр и открыл свой саквояж: - Я сделаю ему укол и назначу порошки. Рекомендую держать вам в доме настойку валерианы. Вальтера отвели в постель, укол, наверное, был лишним, потому что он совсем выбился из сил и уже засыпал, лекарство подействовало быстро, тело его полностью опало, дикое сердцебиение нормализовалось, а дыхание стало спокойным и глубоким. Ирэн с печальным видом сидела в кресле, плавным движением кисти помешивая в бокале порцию виски. В двери маячила фрау Зиммель, она была очень озабоченна и никак не могла сосредоточиться на чем-то одном. С детской курточкой в руке, она подходила к вешалке, но забывала зачем туда шла, возвращалась и снова пыталась что-то сказать. Ирэн, наконец не выдержала: - Да будет вам! Ничего страшного не случилось. Сядьте, сядьте! Женщина со скорбным видом опустилась на диван: - Не понимаю, что вы сделали, госпожа, что господин был так напуган. - Ничего я не делала! – Ирэн возмущенно метнула на нее грозный взгляд и быстро отпила из бокала: Он сам себя довел до истерики. У нее болела голова, мысли путались в голове, но более всего над ней довлела обида. Она хотела быть с ним ласковой, хотела помириться, а в ответ получила такое страшное отторжение. Он вполне мог вывернуть желудок специально, лишь бы побольнее уязвить ее и погрузить в чувство вины – в этом она не сомневалась, и все больше злилась на мужа. Вальтер стал ее тяготить, его вторжение в жизнь ее семьи оказалось трагическим. «Интересно, можно еще вернуть его Эстель?» - подумав так, Ирэн криво усмехнулась. Посидев еще немного, она решила пойти наверх. Оставив недопитый стакан на маленьком столике, женщина скрестила на груди руки, будто бы желая защититься от чего-то и медленно поднялась по лестнице. Мягкий голос мужа она услышала в коридоре и тихо прильнула к приоткрытой двери, он беседовал с дочками про белочек, которых они увидели в парке. Тоска сдавила ее сердце. О! Этот прелестный голос, которого он вероломно лишил ее, как же нравиться он ей, как без него ей было плохо! Вся горечь и досада, что минуту назад заботили ее, отступили, хотелось пойти и обнять мужа, утешить его. Сердце Ирэн забилось сильнее – что, если он ее оттолкнет? «Чего зря гадать?» - она шагнула в комнату, не давая себе шанса на отступление. Вальтер взглянул не нее и к своему облегчению она не нашла в его глазах ни укора, ни страха. Ирэн попросила девочек оставить их. И снова воцарилось молчание, оно пугало ее, но как прервать его, она не могла придумать. - Я не могу вспомнить, где мои сигареты, ты не знаешь? – Вальтер произнес это так спокойно, будто бы между ними не было ничего странного в последнее время. - Смотрите кто заговорил! – волнение настолько переполнило ее, что Ирэн не выдержала. Она сразу же взяла себя в руки: - Прости. Я просто очень устала сегодня. На самом деле я рада, что ты успокоился, дорогой. - Не понимаю! Ты сама же приказала закрыть мне рот, а потом оскорбилась, когда я просто последовал твоему желанию. Серые глаза вонзились в нее цепким, виноватящим взглядом, но она уже выучила правила его игры и в ответ беспечно пожала плечами: - Я была не права, детка, я признаю, все время забываю, что ты еще совсем ребенок. Вальтер обиженно надул губки осознав, что он только что капитулировал, прервав обет молчания, но никто не бросился к нему в ноги, умоляя о прощении. Ирэн уверенно подошла к кровати и присела с краю: - Ну что? Стоило оно того? Тебя ведь реально тошнило, настолько ты впал в безумие! Он поежился: - Я сам не знаю, как так вышло. В меня будто бы бес вселился, я не мог себя контролировать. - Ох, Вальтер! – она обняла его и легко потерлась носом о его щечку: Я так люблю тебя! Со всеми твоими капризами. Лишь бы они не вредили тебе. Он мило взвизгнул и прижался к ней. Таков уж он – упрямый и мстительный, но вместе с тем ранимый, хрупкий, отчаянно нуждающийся в любви и ласке. Маленький, худой немец зарылся лицом в густые волосы жены и так притих, он сам скучал о ней, но жгучая гордость не давала признать в этом. Вот дурачок! Ирэн держала его за плечи и, едва касаясь, поглаживала пальцами, трогательная улыбка чуть касалась ее губ. Она любила своего бесценного глупышку, но чувствовала, что его путь в этом мире заканчивается, об этом ей напомнили тонкие, высохшие ручки, которыми он цепко держался за нее сейчас. Жаль! Никто не вернет им времени, столь бесполезно утраченного. Которого почти не осталось. Ради чего? Все эти дни, что Вальтер упустил из-за собственной глупости, он мог нежится в объятиях супруги, вместо этого он злился, добавляя себе седых волос и лишь изматывая свое слабое тело.